– Представьте себе, есть, и пользуются огромной популярностью, особенно у наших новых русских, которые ездят туда за адреналином. Но это отдельный разговор. Об этом потом, – сам себя остановил Чадов.
– Да. Об этом потом, – согласился генерал Потапчук.
– Ну вот, они уехали… Но ни директор фирмы, ни наш агент-переводчица на связь с нами в назначенное время не вышли. А теперь вот объявились здесь и заявляют, что шведы эти по дороге в Москву, точнее, еще в Гомеле исчезли. Представляете, из автобуса вышли, якобы плохо стало, в лесок зашли и исчезли.
– А вещи? – сразу сориентировался генерал Потапчук. – Они что, в лесок с багажом пошли?
– Этого я как-то не спросил… – не скрывая досады, покачал головой Чадов. – Да, нужно у водителя автобуса спросить, где их вещи.
– Вот и спроси! – почти приказным тоном заметил Потапчук. – Если они их забрали, то когда и как. А если не забрали, стоит их, эти вещи, осмотреть. И вообще, в наше время двое подозрительных шведов, которых разыскивает Интерпол по подозрению в совершении теракта, оставляют свои вещи в пассажирском автобусе, а сами исчезают, а ты тут сидишь, лясы точишь!
– Да, действительно, – побледнел Чадов, – сейчас поеду на вокзал.
– На вокзал можно послать кого-то. А тебе этих своих акул туриндустрии, которые организуют вояжи в Зону, не мешало бы допросить. Почему, зачем эти шведы собрались в Старую Ладогу? Зачем в Зону поехали? Почему исчезли? Может, их украли, выкуп требуют… Так или иначе, действуй, работай, капитан!
– Хорошо, – кивнул Чадов, поднимаясь, – я попробую.
– Некогда пробовать! – начал злиться Потапчук. – Будешь долго пробовать – суп остынет! Действуй.
– Понял, товарищ генерал, – сказал Чадов и добавил: – Есть действовать!
– Вот то-то же, – покачал головой Потапчук. – Видно, что в армии не служил. Не зря, видно, говорят, что невоевавший мужик то же, что нерожавшая баба.
Похоже, капитан Чадов воспринял последние слова как оскорбление, потому что поспешил ретироваться.
Генерал Потапчук почему-то был уверен, что шведы, которые хотели посетить Старую Ладогу, а отправились в Зону, никакие не террористы. В крайнем случае они занимаются разведкой. А вот что именно они вынюхивают, пусть разбирается Чадов. Потапчук достал из верхнего запертого на ключ ящика стола сохранившуюся с советских времен карту секретных объектов, где он до сих пор делал пометки, отмечая новые и вычеркивая старые, отработавшие свое объекты. Возле Старой Ладоги, точнее, под ней действительно в советские времена располагалась некогда одна из секретных лабораторий, теперь, понятно, давно заброшенная. То, что лаборатория была расположена именно там, неудивительно, ведь в Питере, тогда Ленинграде, был сосредоточен цвет советской научной и конструкторской мысли.
В последнее время выехавшие после развала Союза за рубеж специалисты начали как-то странно ностальгировать о тех экспериментах, что проводили в прошлом двадцатом веке в закрытых лабораториях. То в интервью какой-нибудь газете, то в фильме нет-нет да и всплывет закрытая информация. А конкурирующие с ФСБ зарубежные спецслужбы всегда держат, как говорится, ушки на макушке или, скорее, расставляют свои локаторы. А потом посылают якобы туристов, которые ищут и часто находят то, о чем болтали спецы. То запаянные капсулы со сверхтехнологичными материалами, то пакеты с синтезированными химическими веществами, то замороженный биологический материал. Кое-что даже, как они потом хвастались на своих сайтах, им удавалось вывезти.
Генерал Потапчук вышел из-за стола и прошелся по кабинету. Возможно, эти шведы, хорошенько потоптавшись по Зоне, что-то там подсмотрели или оттуда забрали.
Да, если бы на месте капитана Чадова был Слепой, Потапчук мог бы поделиться с ним своими мыслями, и вместе они обязательно бы разработали правильный план действий. Но пока что Слепой занят другой проблемой. И тут, словно в ответ на его тревожные мысли, ожил мобильный. Звонил Слепой.
– Глеб, наконец-то! – обрадовался Потапчук, услышав знакомый голос. – У тебя все в порядке? Как Лиза?
– Все в порядке, – сухо ответил Слепой и добавил: – Нам нужно встретиться.
– Хорошо, на квартире через полчаса, – предложил Потапчук.
– Через час, – сказал Слепой. – Мне здесь еще кое-что нужно сделать.
– Хорошо, через час, – согласился Потапчук.
У Потапчука теперь было всего две съемные квартиры, где он мог встречаться со своими агентами. Слепой знал, что вторую квартиру генерал называет «апартаментами». Она располагалась неподалеку от дома Потапчука. А до квартиры, где они должны были встретиться сейчас, генералу было удобней добираться со службы.
Если Слепой сказал, что все в порядке, значит, так оно и было. Однако его сухой тон свидетельствовал о том, что дело приняло серьезный оборот. И если он просит с ним встретиться, наверняка есть проблемы.
До встречи еще оставалось достаточно времени, и Потапчук решил еще раз заглянуть в карту секретных объектов как Старой Ладоги, так и Зоны Чернобыльской АЭС.
Но в дверь опять постучали.
Это опять был капитан Чадов.
– Я встретился с нашими агентами – директором турфирмы Александром Сукмановым и переводчицей Дарьей Рыкиной. Как мне удалось узнать, Ганс и Хелен Ларсоны действительно приехали из Швеции не только ради того, чтобы полюбоваться красотами Старой Ладоги.
Потапчук покачал головой и повернул ключ в верхнем ящике стола, куда успел спрятать карты.
– И чем они занимались в Зоне? – спросил Потапчук.
– В Зону они действительно попали случайно. А что там делали и что вообще там делается – это тема особого разговора. Но главное, что, как удалось узнать Дарье Рыкиной, они приехали сюда, чтобы найти и вывезти сокровища вещего Олега… – чуть понизив голос, горячо проговорил капитан Чадов.
– Кого? – с трудом скрывая улыбку, спросил Потапчук.
– Вещего Олега, – повторил капитан Чадов, – того самого, что у Пушкина. Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам…
– Их селы и нивы за буйный набег обрек он мечам и пожарам…
– Я в детстве почему-то читал «обрек он мечтам и пожарам», – вдруг некстати вспомнил Чадов и ностальгически вздохнул.
– Капитан, давай ближе к теме, – попросил Потапчук, посматривая на часы.
– Вы спешите? – спросил Чадов, перехватив его взгляд.
– Я думаю, успею тебя выслушать, – сказал Потапчук и попросил: – Только давай сразу суть.
– Так вот, Дарья Рыкина, переводчица, уверена, что шведы приехали в Россию, чтобы найти клад вещего Олега.
– А он, этот клад, действительно существует? – недоверчиво спросил Потапчук.
– Дарья Рыкина говорит, что даже в Интернете о нем изрядно написано. Наши археологи, историки тоже занимаются его поисками, только безуспешно. Несколько раз раскапывали захоронения, в которых находили дорогие украшения, но это все не то. А у шведов вроде как была карта, но ее украли.
– У нас? – заинтересовался Потапчук.
– Да нет. Еще в Швеции. А теперь вроде как кто-то предложил господину Ларсону вернуть эту карту за большие деньги. И они, по словам Дарьи Рыкиной, сбежали прямо из автобуса. С ними еще была некая Лиза…
– Лиза? – настороженно переспросил Потапчук.
– Да, Лиза, – подтвердил Чадов, – вроде как их родственница, жена брата, что ли…
– А фамилии она не назвала? – уточнил генерал Потапчук.
– Кажется, нет… кажется, фамилии Рыкина не называла, – пробормотал капитан Чадов. – Но самое интересное, что с этой Лизой был еще один, как выражается Рыкина, «боевой парень». И вполне возможно, эти Ларсоны, я думаю, могли нанять его в охранники.
– А эта твоя Дарья не догадалась сфотографировать хотя бы на телефон этих своих попутчиков? – спросил Потапчук.
– Думаю, нет, – покачал головой Чадов. – И она, и этот ее шеф Сукманов еще очень неопытные агенты.
– Да. Если шведы передвигаются теперь в сопровождении наших соотечественников, их нам будет вычислить и выловить гораздо сложнее, – покачал головой Потапчук.
– Так вы мне поможете?! – загорелся Чадов.
– Только советом, – строго сказал Потапчук, снова взглянув на часы.
– Да, еще Дарья Рыкина говорит, что там, в Зоне, такое делается… Вроде какой-то доктор есть, который органы на продажу вырезает… – почему-то чуть понизив голос, сказал Чадов. – И еще каннибалы есть. Целая семья…
– Что, опять россказни базарных бабулек? – скептически усмехнулся Потапчук.
Не так давно кто-то из молодых сотрудников по наводке старушки консьержки несколько недель следил за одной московской квартирой, где якобы поселились каннибалы.
– Ну почему сразу россказни базарных бабулек! – обиделся Чадов. – Она сама видела…
– Может, твоя Рыкина еще и сама ела человечину? – по-прежнему иронизируя, спросил Потапчук.
– Ну почему сразу ела? – залился краской Чадов.
– Ладно, капитан, каннибалами в Зоне и вывезенными с ее территории органами пусть занимаются наши коллеги из Украины и Белоруссии. А нам и без того проблем хватает, – сказал Потапчук и напомнил: – Ты хотел на автовокзал съездить или послать кого-то, чтобы вещи шведов перехватить…
– Да, мне должны отзвониться, – кивнул Чадов.
– Ну вот, тебе, значит, есть чем заняться… – сказал Потапчук. – А меня ждут.
– Я буду на связи, – поспешил пообещать Чадов.
– Это похвально. Только я не знаю, буду ли на связи я, – сказал Потапчук и встал из-за стола.
Чадов, вздохнув, встал и первым вышел из кабинета.
Когда шофер подвез Потапчука к дому, где располагалась одна из его конспиративных квартир, тот, не выходя из машины, поднял глаза к окну второго этажа. Занавески были задернуты и горшок с кактусом стоял на месте. Они специально выбрали именно кактус, потому что его можно реже поливать. Еще в коридоре, открывая дверь своим ключом, генерал Потапчук почувствовал горьковатый запах свежесваренного кофе и понял, что Слепой его уже ждет.
Глеб и правда только что снял дымящуюся с пышной шапкой коричневатой пены джезву с плиты.
– Как вы, Федор Филиппович, однако, вовремя! – улыбнулся Глеб, поставив кофе на заранее приготовленную деревянную подставку и доставая из шкафчика керамические чашки.
Слепой еще ничего не сказал, но в этой его спокойной улыбке было все – и уверенность, заверение, что с Лизой все в порядке, и горечь, что-то все же было не так, и решимость продолжать действовать. Генерал Потапчук очень ценил то, что у него был человек, с которым они понимали друг друга с полувзгляда.
И сейчас достаточно было просто помолчать, выпить кофе, подождать, пока Слепой соберется с мыслями и, как всегда, изложит ситуацию ясно и лаконично. Но Потапчук не выдержал и с тревогой спросил:
– Где Лиза?
Слепой, разливая кофе в чашки, спокойно сказал:
– Она сейчас дома, отдыхает. Окна и замки я проверил. Так что ее вряд ли кто потревожит.
– Где вы были? Почему ты не дал мне знать?! – попытался высказать свое недовольство Потапчук, но, заметив, что Слепой, сделав несколько глотков, потупил взгляд и, вместо того чтобы объяснить ситуацию, будто собирается с мыслями, осекся.
Через пару мгновений он, почувствовав что-то недоброе, уже мягче спросил:
– А про генерала Чернявского есть какие-то известия? Про генерала Чернявского ты что-нибудь узнал?
– Генерал Чернявский мертв, – тихо проговорил Слепой. – Он похоронен там, в Зоне, в лесу. И наверное, нужно будет подумать о том, как вывезти оттуда и перезахоронить его тело.
Потапчук почувствовал, как ему сдавило горло, и он едва выговорил:
– Ты уверен?
– Да, Федор Филиппович, – кивнул Слепой, – водитель машины генерала Виктор вывел нас на его могилу.
– Он его убил? – спросил Потапчук.
– То, что убил, Виктор отрицает, а закопать, да, закопал…
– Где теперь этот Виктор? – каменным голосом спросил Потапчук, и в его глазах сверкнуло что-то жесткое.
– Он остался там, в Зоне, в больнице, – проговорил Слепой. – Его нашли у дороги с очень глубокой раной. Если выживет, не волнуйтесь, я его допрошу по полной.
– Да, Глеб, я тоже с ним хочу поговорить… Поедем забирать тело генерала Чернявского и его, этого Виктора, навестим.
– Вы поможете Лизе оформить нужные документы? – спросил Слепой.
– Конечно, – кивнул Потапчук и добавил: – Бедная девочка! Как она все это переживет… А жена, вдова его… Она же в больнице, только-только начала приходить в себя. А теперь такое!
– Не забывайте, Федор Филиппович, это другое государство, оформление документов наверняка займет какое-то время… – заметил Слепой.
– Да. Но я постараюсь задействовать все свои связи, – пообещал Потапчук и, смерив Слепого взглядом, спросил: – А ты что, сам не хочешь помочь Лизе?
– Хочу. Очень хочу… Она чудесная женщина, – сказал Слепой, слегка краснея. – Я очень хочу ей помочь. Но, боюсь, не смогу…
– Почему?! – возмутился Потапчук.
– Меня наняли на работу в качестве охранника. И я, возможно, вскоре должен буду отправиться совсем в другую сторону. Не на юг, а на север, в Старую Ладогу…
– В Старую Ладогу? – перебил его Потапчук. – Что за наваждение?! За последние полчаса я уже второй раз слышу о Старой Ладоге! Еще скажи, что собираешься ехать искать сокровища вещего Олега…
– Да, – чуть улыбнувшись, кивнул Слепой. – Как ни странно, именно за этим приехали сюда мои нынешние хозяева.
– Подожди, а кто тебя нанял в качестве охранника? – поинтересовался Потапчук, уже догадываясь, каков будет ответ.
– Лизины родственники, Ганс и Хелен Ларсоны, – сказал Слепой.
– Точно наваждение, – покачал головой Потапчук. – И об этих Ларсонах я уже тоже сегодня слышал…
– От кого? – спросил Слепой.
– От капитана Чадова.
– Из молодых, да ранних? – спросил Слепой, по тону почувствовав, что Потапчук относится к капитану с легкой иронией.
– Да, – кивнул Потапчук. – Но, знаешь, он еще недавно и в грош меня не ставил. А теперь вот бегает за советом.
– Я вас, Федор Филиппович, поздравляю! Завоевать авторитет у молодого, можно сказать, юного безусого службиста – это высший пилотаж! – сказал со вздохом Слепой.
– Глеб, – даже не улыбнувшись, остановил его Федор Филиппович, – давай ближе к делу. Как ты собираешься действовать?
– Если вы, Федор Филиппович, поможете Лизе, то, думаю, уже завтра мы сможем отправиться в Старую Ладогу, – сказал Глеб и вопросительно посмотрел на Потапчука.
– Главное сейчас обеспечить ее безопасность, – сказал Потапчук. – Дома даже с охраной ей оставаться нельзя.
– Да, – кивнул Слепой, – я даже хотел взять ее с собой в Старую Ладогу. Но без нее трудно будет перезахоронить генерала Чернявского. Я проверил по карте и записал координаты, где находится его тело. Более точно может показать Виктор, который сейчас находится там в больнице. Местная полиция должна за ним присмотреть. А Лизу везти еще раз в Зону, думаю, не стоит…
– Я тоже так думаю, – кивнул Потапчук. – Пожалуй, я отправлю ее к своей двоюродной сестре на дачу. Там ее точно никто искать не будет. У сестры муж – военный в отставке и сын взрослый. Так что, считай, девушка будет под охраной. К матери в больнице я тоже распорядился поставить охрану.
– Очень хорошо. Завтра мои шведы должны встретиться с каким-то незнакомцем, который предложил им передать карту, то есть не передать, а продать… Кто-то из родственников на их счет должен перевести деньги, – сказал Слепой.
– А что за карта? – поинтересовался Потапчук.
– Карта, где указано месторасположение могилы вещего Олега, – сказал Слепой.
– И что, эти шведы с тобой поделились этой информацией? – удивился Потапчук.
– Да нет, что вы! – покачал головой Слепой. – Это мне девушка одна, переводчица, Дарья Рыкина, выдала информацию. А для шведов я простой туповатый охранник. Куда они идут, что делают – это меня не касается. Но сейчас они сидят в отеле. Я им строго наказал, если захотят куда-то идти, обязательно мне перезвонить.
– Но ты, если и Лизу, и шведов оставил, наверняка пришел ко мне не только затем, чтобы поделиться информацией, – глянув на Глеба, сказал Потапчук.
– Вы, как всегда, проницательны, – кивнул Глеб. – У меня есть пленка, старая, черно-белая, точнее, ее фрагмент. Кадр, не больше. Ее нужно восстановить.
– И что на этой пленке? – поинтересовался Потапчук.
– Как мне кажется, карта. Я не хотел бы ее тревожить, разворачивать. Пусть бы этим занялся мастер. Есть у вас такой? – спросил Глеб Сиверов.
– Есть у меня один человек, – кивнул Потапчук, – но к нему только я тебя могу завезти. Он раньше чудеса с пленками творил, а теперь, как говорится, отошел от дел. Мобильника у него нет, а телефонные звонки он может не услышать. Да и вообще лучше сразу к нему поехать. Думаю, мне не откажет.
– Тогда поехали, – в два глотка допив уже остывший кофе, встал из-за стола Слепой.
– Да, если действительно нужно, поехали, – кивнул Потапчук.
Уже в машине, назвав водителю адрес, он сказал:
– Я этого Каца с первых лет службы знаю. Он у нас раньше работал. Уникальный фотомастер. У него дома архив уникальный. А в лаборатории вообще чудеса творил. Но когда компьютерные технологии появились, Михаил Сергеевич сам заявление об уходе подал. Купил домик в Подмосковье, каждое утро делает зарядку, холодной водой обливается, ведет, как говорится, здоровый образ жизни и надеется дожить до ста лет. Теперь ему лет восемьдесят, но держится молодцом. И наши, знаю, время от времени к нему обращались. Платили неплохо, но в последнее время Кац не хочет никому ничего делать. Говорит, всех денег не заработаешь, а здоровья и времени не купишь. Он себе задачу поставил – систематизировать архив. Родственников у него близких нет, помочь некому. Я предлагал прислать ему в помощь кого-то из молодых, но он наотрез отказался. Не доверяет. Я думаю, что и не пускает он к себе никого, потому что боится, что какие-нибудь уникальные пленки у него выкрасть могут. Хотя систему сигнализации себе на окна и дверь новейшую поставил, а мне признался, что, когда уходит куда, да и на ночь тоже, собаку свою выпускает и капканы по всей квартире и по двору выставляет.