– Это вам.
Я поблагодарила, и мы дружно пошли завтракать. Перед началом завтрака я передала сотню долларов своей подруге, очень не люблю чужие деньги у себя держать (у меня это дурная примета).
С утра настроение у гостей было на подъеме, иностранцы, глядя на отличную погоду, стали мечтать об охоте.
Только услышав их желание, хозяин сразу позвонил своему работнику:
– Готовь ружья, сейчас на охоту отправимся.
Какая охота! Иностранцы стали открещиваться руками и ногами. Может, попозже, не сегодня, это мы просто так, нам не к спеху.
Хозяин снова поднял трубку:
– Охота отменяется.
Глядя на него, я поняла, что человек в образе. Изображает из себя эдакого барина. Потому как с его похмельем ни о каких активных телодвижениях и речи быть не могло.
К тому же у него явно были дела в Питере. Иначе он бы вряд ли отправился вместе с нами.
Пока мы ехали в машине, неторопливо разговаривали о том о сем. Он явно потеплел ко мне, манера общения изменилась на сто восемьдесят градусов. Я как-то даже этому удивлялась слегка.
Вряд ли причиной мог быть алказельцер, случайно найденный мною в сумке, который я ему выдала, глядя на тяжкие страдания.
Все прояснилось позже. По словам моей подруги, перед выходом из дома он отвел ее в сторону и поинтересовался, поделилась ли я деньгами, которые он мне в приватной обстановке вручил.
А мне-то странным показалось, почему он МНЕ деньги дает. Логичнее было бы дать их моей подруге, она же с ним последняя была.
Видать, я ему настолько не понравилась, что он хотел найти реальное подтверждение своим мыслям, что я плохой человек.
Есть такой анекдот:
– Милый, я тебе изменила только один раз в жизни, с футбольной командой.
Со мной тоже случилось нечто подобное, за исключением двух моментов: изменять было некому, и с командой я работала не в одиночку, мне коллеги помогали.
Но футбольная команда как факт была. Наша, питерская.
Когда мы приехали в сауну, то еще не знали, кто там гуляет. В процессе знакомства выявились подробности, ребята отмечали успешное окончание очередной баталии.
Я никогда футбольной фанаткой не являлась, поэтому восторгов девчонок по поводу «уау, это же *****!» не разделяла.
Люди как люди. Правда, в очень хорошей спортивной форме. Я в тот вечер отработала с тремя и осталась довольна.
У меня есть клиент, в прошлом чемпион мира по боксу. Я его обожаю!
Все-таки спортсмены, они и есть спортсмены. Приятно с ними дело иметь.
Клиенты встречаются совершенно разных профессий. От работников Байконура до священников. Бывает очень интересно расспрашивать о подробностях профдеятельности. Много интересного узнаешь. Такого, о чем по телевизору никогда не скажут, особенно то, что рядовому человеку знать не положено.
Иногда этим можно воспользоваться, получить консультацию специалиста. Клиенты охотно дают справку, видя неподдельный интерес.
Как-то раз мы с Таней-пираньей были приглашены за столик к двоим мужчинам. Они слегка контрастировали друг с другом. Если один выглядел успешным бизнесменом, то другой являлся его полной противоположностью. Это сильно просматривалось в одежде.
В общем, они и оказались из разных сфер. Бизнесмен оказался действительно бизнесменом, а другой – академиком, уже не помню, в какой области.
Таня сразу прыгнула на бизнесмена (ясно, что парень платежеспособен), я как-то предпочтений своих не высказывала. Никогда не знаешь, кому ты приглянулась. Если ярко демонстрировать симпатию одному мужчине, то другого (возможно, того, кто тебя выбрал) можно обидеть.
После непродолжительного разговора настал психологический момент для конкретных вопросов и ответов.
Когда Таня озвучила ценник за час, в три раза превышающий наш обычный, я чуть со стула не упала. У меня бы язык не повернулся.
А Тане хоть бы хны.
Посидев еще чуток, мы разошлись по номерам. Первыми ушли бизнесмен с Таней. Перед уходом товарищ бизнесмен передал академику сложенный лист бумаги:
– Там для вас нужные записи.
Понятно, что он деньги передал. Я думала, что мы сразу наверх поднимемся, но нет. Товарищ академик несколько раз меня переспрашивал:
– Неужели ваши услуги столько стоят? Я в месяц столько зарабатываю.
Было ясно, что он просто психологически не может потратить такую сумму на проститутку. Пусть это даже и не его деньги.
Внутри него действительно шла борьба, видно было невооруженным глазом. Создавалось впечатление, что у человека мир перевернулся.
Стало немного грустно за представителей нашей науки, до чего же в нищенском положении они находятся.
Дабы простимулировать академика, пришлось предложить ему скидку в тысячу рублей. Я была уверена, что то, что он еще и с прибылью останется, его порадует.
А то я начинала бояться, что он не сможет расстаться с деньгами.
На мое счастье, смог.
Хотя представитель науки представителю науки рознь.
Сейчас я расскажу вам о «театре Цкелевеча».
Моя коллега Катя оказывала этому Цкелевечу помимо основных услуг некоторые дополнительные. На его «посиделки», происходившие регулярно раз в неделю, приглашала девушек.
Причем постоянно требовались новые и новые. За каждое ранее не виданное лицо ей выплачивалось сто долларов. Для того чтобы поток свеженького не иссякал, ей даже приходилось постоянно устраиваться на работу в новые и новые салоны. Понятное дело, как только весь состав посещал «театр Цкелевеча», она уходила на поиски в другое место.
В какой-то момент очередь дошла и до меня. Предварительно Катя дала инструктаж:
– Оденься очень прилично, никаких коротких юбок. Макияж сделай поскромнее. Будет задавать вопросы, типа «ты уверена, что ничем не болеешь?», отвечай, не задумываясь. Не тормози. Ни в коем случае не проболтайся, что ты проститутка. Придумай себе порядочную работу.
Судя по предварительной подготовке, я сделала вывод, что придурок тот еще. При очной встрече мое подозрение подтвердилось. Он стал мне говорить то же, что и Катя:
– Знаешь, у нас здесь театр!
Какой театр?! Чего он вообще хочет?!
Он хочет, чтобы я прикидывалась не проституткой? Зачем? Смысл?
Деньги-то платит, значит, все прекрасно понимает.
Ну, желание клиента закон. Порядочная, значит, порядочная. Оделась поскромнее и вперед.
С Цкелевечем у меня не заладилось. После его нездоровых разговоров о «театре» относиться к нему серьезно я не могла. И хвалить его квартиру искренне никак не получалось.
Безусловно, апартаменты были неплохие. С дизайном и всеми делами. Не жилая, явно предназначенная для «этих дел» квартира.
Ну как можно восхищаться плазменным телевизором? Понятно, у меня такого нет, но это не значит, что я при виде плазмы от восторга в обморок падать должна. А хозяин, показывающий мне этот прямоугольный предмет, явно ждал восторгов!
Конечно, я телевизор похвалила. Но, видимо, без должного энтузиазма.
Я ничего не могла с собой поделать. С одной стороны, мне хотелось понравиться человеку, наладить контакт. Ну хочет он восторгов, да ради бога. Мне не трудно.
К сожалению, у меня это плохо получалось. Он же мне не Ван Гогом хвастался!
Самое большое оскорбление я нанесла Цкелевечу в ванной комнате. Демонстрируя ванную, он гордо заявил, что это самое большое джакузи по размерам. Больших размеров не делают!
Дернул же меня черт открыть человеку глаза:
– На самом деле есть джакузи более крупное по величине, там десять человек в сидячем положении спокойно помещаются. Я даже там лично побывала.
Зачем я это сказала?!
Цкелевеча аж подбросило:
– Где ты такое большое джакузи видеть могла?
– В Швеции. В стокгольмской общественной бане.
Боюсь, что каждый из нас посчитал другого зазнайкой и хвастуном.
Когда мы сидели вместе в джакузи, прозвучал сакраментальный вопрос:
– Ты уверена в своем здоровье, что ничем венерическим не болеешь?
Будучи подготовленной, отреагировала сразу:
– Да ты что? Я знаешь, как за собой слежу? Регулярно себе походы к гинекологу устраиваю. Денег, конечно, жалко, но спокойствие на душе, думаю, того стоит.
При этом надо было видеть Катю! Она еле сдерживалась от смеха. Я, честно говоря, тоже с трудом сохраняла серьезность на лице.
Еще пара вопросов из той же серии добили меня окончательно.
УжОс! Сферический идиотизм в вакууме!
При расставании мы с Цкелевечем облегченно вздохнули. Чувство взаимной неприязни витало между нами. Я была стопроцентно уверена, что больше меня не пригласят в «театр».
Однако судьба распорядилась иначе.
Спустя месяц мне позвонила Катя и поинтересовалась, свободна ли я сегодня вечером. Неотложных дел не имелось, поэтому я пообещала, что приеду к Цкелевечу.
Однако судьба распорядилась иначе.
Спустя месяц мне позвонила Катя и поинтересовалась, свободна ли я сегодня вечером. Неотложных дел не имелось, поэтому я пообещала, что приеду к Цкелевечу.
Забрав нас от метро и довезя до пункта назначения, наш «режиссер» повел себя несколько странно. Еще не заходя в дом, он остановил меня:
– Извини, Света, но я совсем позабыл, кем ты работаешь?
В прошлый раз я назвалась парикмахером, это вполне соответствовало моему внешнему виду. У меня волосы заплетены в африканские косички. С такой прической бухгалтером не представишься, а вот парикмахер – самое то. Вполне уместный профессиональный креатив.
Смотрю ему в глаза и не верю, что он мог забыть. Понять причину вопроса не могу. И тут вспышка, до меня доходит!
Ему надо, чтобы я назвала другую профессию.
– Я работаю воспитателем в детском саду. Я педагог.
Цкелевеч остался доволен ответом:
– Ах да, как я мог забыть. Очень хорошая профессия.
Все еще не осознавая, что же это было, я пошла в подъезд. Впоследствии все разъяснилось.
Кроме нас с Катей были приглашены еще четыре девушки. Мужчин было всего двое, Цкелевеч и товарищ очень солидного вида.
Когда мы уселись за большим круглым столом, и Цкелевеч стал наливать спиртное, каждому на его вкус, я вспомнила разговор, произошедший между нами в прошлый мой приезд.
Я тогда стала отказываться от спиртного, попросив просто кофе. На вопрос, почему я не хочу алкоголь, ответила честно, что у меня на него аллергия. Цкелевеч с умным видом таки налил мне ликера и сказал:
– Никогда не отказывайся от бокала. И ничего не объясняй. Ты можешь просто не пить налитое.
За прошедший после разговора месяц я оценила мудрость этого совета. Стало намного легче общаться с людьми. Мне наливали, я держала бокал в руках, периодически пригубляла содержимое. Создавалась видимость моего включения в процесс.
Мне не приходилось оправдываться, почему да отчего я не пью.
На мне не концентрировались, беседа шла своим ходом.
В этот раз я опять последовала данному совету. На вопрос Цкелевеча, хочу ли я продемонстрированное мне вино, сразу же согласилась.
Между делом я присматривалась к другому мужчине. Именно для него всех нас и позвали, чтобы ему было из чего выбрать.
Кстати, когда Цкелевеч нас всех представлял ему, называя наши «профессии», только тут до меня дошла идея «театра». Таким образом Цкелевеч проявлял интеллигентность, соблюдая приличия.
Просто в самую первую встречу никаких гостей не было. И суть «театра» по этой причине мне показалась абсурдной.
Насколько наша первая встреча прошла шероховато, настолько вторая шла на ура. Но старалась я не для Цкелевеча, а для другого мужчины.
Это был мой размер.
Увы, понравившийся мне гость выбрал не меня, а другую девушку, с силиконом пятого размера.
Самое смешное, что мой выстрел попал в совсем другую цель.
А я поразила Цкелевеча. Сначала, когда мы за столом в шутку стали играть в слова, я выдала парочку, после чего он меня останавливал и спрашивал, понимаю ли я их значение.
– Конечно, понимаю, разве можно говорить то, что не понимаешь?
Обычно я стараюсь не умничать. Мужчины этого ох как не любят. Тут же меня понесло. Я видела, что один уже мысленно с пятым размером, а Цкелевечу я и так не нравлюсь.
Терять было нечего, поэтому я расслабилась и стала самой собой.
Куп де грас 1 я нанесла, упомянув слово пассионарий. Как оказалось, никто за столом с пассионарной теорией Льва Гумилева знаком не был.
Пришлось дать справку.
Впоследствии Катя мне сообщила, что Цкелевеч очень просил ее не потерять мой телефон, сказал, что такие люди в «театре» очень нужны.
К сожалению, на тот момент я уже собиралась замуж, поэтому больше мы с Цкелевечем не встречались (я вышла из бизнеса и аннулировала номер, потеряв все связи).
О чем сильно жалею.
Увидела его еще раз совершенно случайно.
Есть у меня привычка скачивать на комп всякую научку. Как-то раз, просматривая одну из таких скачек, увидела знакомое лицо.
С умным видом Цкелевеч вещал с экрана довольно интересные вещи. Как выяснилось из надписи внизу изображения, он директор одного из питерских НИИ.
Слушала его с удовольствием. Трудится на благо человечества.
Оказывается, мужик-то умный. Только хорошо дураком прикидывается.
Увидеть наших «звезд» дело нехитрое. Они в гостиницах то в трусах одних по этажам бегают, то, сидя на диванчике в коридоре, засохшие ломти сыра жуют. Практически всегда в полупьяном состоянии. Не скрываются, а с легкостью идут в массы.
С иностранными «звездами» дело обстоит сложнее.
Хотя одну такую, мировой величины, мне увидеть удалось в «Санкт-Петербурге».
Узнала его со спины.
Сидела в баре, болтала с девочками. Мимо нашего столика прошел мужчина, я успела увидеть только край скулы и внушительную спину.
– АААА… это же Дольф Лунгрен!!!
Мне не поверили:
– Как ты со спины определила?
– Блин, это он!
Мои слова подтвердились, когда мужчина таки дошел своей вальяжной неторопливой походкой до барной стойки и развернулся в зал лицом. Мы аж тихо застонали, до чего же мужик он красивый.
Есть на что посмотреть.
Любовались им примерно в течение часа, пока он был в баре. Приставать не стали. Просто кидали в его сторону обожающие взгляды.
Охрана наша не выдержала, раздобыла где-то фотоаппарат и, поймав Дольфа в фойе, все с ним перещелкались.
Сама «звезда» к нам не обращалась по поводу услуг, а вот сопровождающая его съемочная группа проявляла активность вовсю.
Делали это так некрасиво, что нам их чуть ли не на три буквы посылать пришлось.
Просто секс их не интересовал, они предлагали нам сняться в порно. На вопрос об оплате сказали:
– Двести долларов за несколько часов.
Назвали эту сумму с нескрываемым чувством превосходства. Демонстрируя, что мы тут в России люди второго сорта. И должны от радости прыгать, когда нам пару сотен баксов в зубы суют.
Сначала мы деликатно отказали им и тихонько посмеивались над поступившим предложением. Но они от нас не отставали, проявляя навязчивую настойчивость в желании устроить съемку.
Их высокомерие достало.
Они действительно не понимали, почему мы отказываемся. Ведь, по их меркам, они нам просто бешеные деньги предлагали. Как мы от такого счастья могли сметь отпихиваться руками и ногами?
Довели нас до белого каления, когда мы им открытым текстом высказали, куда они свои двести баксов засунуть могут.
– Мы две сотни за час обычного обслуживания берем. А чтобы вы нас на камеру сняли, у вас денег не хватит.
Слегка приврали (мы сто пятьдесят брали за час), но уж больно они нам надоели.
Только после проявленной агрессии от нас отстали.
Если видишь известного человека, о котором уже составила определенное мнение, а оно не подтверждается, становится немного грустно.
Потом сидишь и думаешь, лучше бы мне этого не знать. Впоследствии даже фильмы с участием упавшей в твоих глазах «звезды» смотреть не можешь.
У меня так с нашим красавчиком Аратьяном произошло.
Мы сидели с девочками в баре на первом, когда на телефон одной из нас поступил звонок. Поговорив буквально секунды, она заявила:
– Пойдемте в бар на второй, там сейчас Аратьян. Посмотрим на него вблизи.
Быстрыми темпами мы переместились в бар на втором.
Аратьян сидел за столиком не один, а с очень симпатичной барышней. Было заметно, что она ему нравится, но они еще не в близких отношениях.
Нам с соседнего столика все прекрасно было видно и слышно. Он сыпал комплиментами и всячески пытался ей понравиться.
Посидев так какое-то время, я стала испытывать неловкость:
– Девочки, может, пойдем отсюда, что мы людям всю романтику портим. Уставились на них.
Никто меня не поддержал:
– Света, когда он ее сюда вел, то должен был прекрасно понимать, что это общественное место. Мы имеем столько же прав сидеть здесь, сколько и они.
Посмотрев на ситуацию с этого ракурса, я согласилась с девочками. Действительно, этот бар открыт для всех.
Мы откровенно на них не пялились, разговаривали о своем. Но, конечно, видели все.
Товарищ Аратьян упал в моих глазах и больше никогда не поднялся.
Он слишком откровенно спаивал девушку. Чуть ли не насильно. Постоянно сыпал тостами (не самыми изящными, что-то типа «ну, за встречу!») и подливал.
По моим меркам, это самый низкий уровень завоевания женщины. Тупо напоить.
Способ, недостойный личности, претендующей на творческую душевную конституцию.
Одна наша «певица» Алтыкова – кроме как в скобках я это определение рядом с ней поставить не могу – полностью оправдала составленное о ней ранее представление. Когда мы ее впервые увидели в баре, приняли за новенькую.