– И вы – ученый, юрист! – ему поверили?
Огюст вспомнил рвотный лабиринт и осекся.
– Да. К тому моменту часть его пророчеств сбылась. Я поверил, но не стал его последователем. Наши пути разошлись. Теперь мы – враги.
– Странно, что он не заглянул в будущее. Убедился бы, что вам суждена долгая жизнь, и покушаться на вас – бесполезно.
– Благодарю за надежду, – усмехнулся полковник. – Эминент не всесилен. Подозреваю, что будущее для фон Книгге – однобоко. Он видит то, что хочет увидеть. То, что оправдывает его в собственных глазах: смерть, войны, разрушения…
«Пушки-многостволки, косящие солдат, как траву? Да, пожалуй. Но… „Сигара“ с винтами, возносящаяся в небо? Ученый, выводящий на доске формулу за формулой? Ведь это тоже Грядущее!»
– И он намерен изменить ход истории?
– Ради этой цели он готов на все. Я, знаете ли, тоже не ангел. На войне мне доводилось убивать. Но методы Эминента… Впрочем, коррекция истории – вопрос сложный и скорее философский. Разве что наши потомки сумеют перевести его в практическую плоскость. Ваши «приступы» начались после встречи с фон Книгге?
Вопрос застал Огюста врасплох.
– Да.
– «После», – уточнил князь, – не значит «вследствие».
– Вы правы. Но просто устранить Галуа было недостаточно. Эминент стремился предотвратить публикацию его бумаг, широкое распространение опасных идей. И заранее знал, что бумаги попадут к вам, мсье Шевалье.
– Откуда?! Ну да, мы же ясновидцы…
– Допускаю, он пытался перехватить рукопись Галуа, но потерпел крах. Тогда он решил привлечь вас на свою сторону, выставив меня убийцей. В качестве союзника вы его устраивали. Он убедил вас спрятать бумаги Галуа и никому их не показывать… Но он не был бы Эминентом, если бы не предусмотрел запасной вариант – на случай, если вы выйдете из-под контроля. Сказалась немецкая пунктуальность…
– Запасной вариант?
– Тут мы вступаем в область предположений. Итак, вариант первый, как он мне видится. При встрече Эминент вас инициировал. Углядел потенцию к ясновидению – и слегка «подтолкнул» в нужном направлении. Такое ему по силам. Вы уподобились пистолету со взведенным курком, который он навел на единственную цель: сцену убийства Галуа. При определенных обстоятельствах – например, дуэль близ пруда Гласьер – у вас должно было возникнуть яркое видение: вы убиваете своего друга.
– Оно и возникло!
– Фон Книгге – знаток человеческой натуры. «Из человека можно сделать все, стоит только подойти к нему со слабой стороны», – его слова. Начни вы своевольничать – срабатывает «спусковой крючок». Вы полагаете себя убийцей, лунатиком, безумцем, мучаетесь от чувства вины… В итоге попадаете в приют для умалишенных, либо спешите в полицию – каяться! – и вас отправляют на каторгу. В обоих случаях бумаги Галуа были бы утеряны. Но наш ясновидец просчитался. Что-то пошло не так. Уверен: вам не следовало видеть «себя» со стороны, глазами Галуа. В итоге у вас возникли подозрения…
– Я едва не сошел с ума!
– Вот именно! И тут мы подходим ко второму «запасному варианту». Чарльз Бейтс застрелил Галуа, прячась под вашим обликом. Зачем, спросите вы? А затем, чтобы при необходимости убийцей сочли Огюста Шевалье! Наверняка фон Книгге озаботился и парочкой «случайных» свидетелей, которые видели «вас» на месте дуэли. До поры до времени они молчат, но в случае чего охотно дадут показания. Еще один способ упечь вас на каторгу. Мы вовремя оставили Париж…
– Почему бы тогда не пристрелить меня как собаку и не завладеть бумагами? К чему такие сложности?
– Заглянув в будущее, он мог увидеть, что там вы еще живы. И решился на «обходной маневр».
Огюст вспомнил, как, раненый д'Эрбенвилем, в бреду слышал от потомков про свой некролог. Значит, сентябрь? «Ревю Ансиклопедик»? В газете могли опоздать с публикацией… Сейчас август. В любом случае, если верить Оракулу, осталось недолго.
Эминент может не волноваться.
– …кроме того, у фон Книгге есть слабость. Он очень высокого мнения о своих способностях. Ножом или пулей он не брезгует, но предпочитает более изощренные способы. Вот как сейчас.
– В смысле?!
– Вы заметили, что с «Клориндой» творится какая-то чертовщина? Явление мегалозаура; матросы косятся на нас, как на исчадия ада. Что им мерещится – одному Богу известно. Вам почудилось, что я уничтожаю бумаги Галуа. Опоздай Казимир вмешаться – мы оба оказались бы за бортом. Я и сам наблюдал на палубе «призраков». Что примечательно, мне не удалось их рассеять при помощи поляризованного света. Хотя в Англии я проделывал это неоднократно! Вне сомнений, это дело рук фон Книгге. Хотя организовать нападение пиратов – проще и эффективнее…
– Типун вам на язык, друг мой! – недовольно буркнул Волмонтович. – Только пиратов нам и не хватало.
В каюте повисла нервная тишина.
Секунда, и ее разорвал донесшийся снаружи выстрел.
2
– Мы прокляты!
– За борт бесов!
– За борт!
– Святой Антоний! Я видел его!
– Да! И я!..
– Он велел мне истребить вражье семя…
– Назад, figli di putana![15]
Огюст молча радовался, что в багаже полковника обнаружился целый арсенал. Хоть на большую дорогу выходи! Сабля и пятизарядник работы Ивана Полина – для князя; двуствольный монстр и тесак – для Эрстеда; любимая наваха Шевалье обзавелась дружком – дорожным «миньоном», предназначенным для стрельбы в упор. А князь еще посетовал вслух: мол, часть смертоносных игрушек осталась в его каюте.
«Да куда ж еще?!» – изумился Огюст.
«Запомните, юноша, – напутственным тоном изрек князь, – оружия много не бывает. Надеюсь, вы проживете достаточно долго, чтобы убедиться в моей правоте».
Они выбрались на палубу, окунувшись в промозглую сырость. Влага пропитала воздух, оседая на металлических деталях рангоута, на одежде, в легких. Эрстед закашлялся, содрогаясь всем телом.
– Вот они!
– I bastardi di diavolo![16]
– Мадонна! Спаси и сохрани!..
– За борт их!
– Назад! Я убью каждого, кто посмеет!..
Джузеппе Гарибальди полностью разделял взгляды князя по поводу оружия. Абордажный клинок в правой руке, пистолет – в левой; два мушкета за плечами. Третий, разряженный, валялся на палубе у ног капитана.
– Синьоры, занимайте оборону, – Гарибальди был спокоен и деловит. – Я надеюсь их образумить. Если же дело дойдет до драки, я намерен защищать вас до последней капли крови. Эй, вы, трусливое отродье! Слышали?
Вся безудержная экспрессия сгинула. Лишь одинокая капелька пота ползла от виска по скуле, пока не скрылась в бороде. Этот Гарибальди слов на ветер не бросал. Застрелит – и глазом не моргнет.
Матросы попятились. Озлобленные, напуганные, бунтовщики медлили. Страх придал им решимости, но все понимали: грядет бойня. Никому не хотелось оказаться среди неудачников, даже выполняя приказ Святого Антония.
– Джузеппе, отдай их!
– Против тебя мы ничего не имеем…
– Ни зги не видно!
– Налетим на скалы!
– L'ammaliamento![17]
– За борт бесов!
«Клоринду» мглистым саваном окутывал туман. Он клубился, бурлил, как жижа в лабиринте «потомков»; в глубине проступали фигуры – уроженцы ночных кошмаров. Жабьи хари пускали слюни, бугрились щупальца, похожие на слоновьи хоботы, норовя увлечь судно в пучину. Смутно, на пределе видимости, сквозь кокон маячило рыжее пятно – солнце недавно взошло.
Но его лучи тщетно боролись с наваждением.
Тайное чутье подсказывало Огюсту: туман накрыл только «Клоринду». Сядь в шлюпку, отплыви на четверть кабельтова от шхуны – и попадешь в ясное утро.
– Все сказали? – Гарибальди дождался, пока ропот утихнет. – А теперь слушайте меня, вашего капитана. Я обещал доставить пассажиров в Ниццу, и я это сделаю! Какие бесы? Поповских сказок наслушались?! Эти достойные синьоры – такие же люди, как и вы. Вот вам мое последнее слово: вы складываете оружие и расходитесь по местам. А я забываю о вашем бунте. Или кто-то хочет на рею? А? Не слышу!
– Эдак мы приплывем к сатане в зубы, – хмурясь, буркнул рябой моряк с серьгой в ухе. Это он заменял оставшегося в Париже боцмана. – Мы не хотим ссоры, капитан. Дайте им шлюпку…
– Верно!
– Пусть катятся!
– Святой Антоний! Мне являлся Святой Антоний! Перед рассветом!
Из толпы вывернулся молоденький юнга. Он тараторил, брызжа слюной, глотая слова и отчаянно жестикулируя. По словам парня выходило, что почтенный святой грозил ему огнем геенны. Не стесняясь в выражениях, Антоний требовал избавить «Клоринду» от «выблядков Сатаны». Предложенные святым методы избавления отличались разнообразием и редким отвращением к гуманизму.
– …а иначе мы погубим наши бессмертные души!
Команда с одобрением зашумела.
– Молодец, Паоло!
– За борт бесов! – кто-то долбил в одну точку, как дятел.
– В шлюпку их!
– А нет – сами в шлюпки сядем. И – arrivederci![18]
– За борт бесов! – кто-то долбил в одну точку, как дятел.
– В шлюпку их!
– А нет – сами в шлюпки сядем. И – arrivederci![18]
– Плывите к чертям в ад!
– Вот и черти! На вантах!
– Mamma mia…
Из тумана соткалась дюжина бесенят отвратительного вида. Они носились по снастям, корча гнусные рожи, плюясь и делая непристойные жесты. Натешившись, бесенята ускакали во мглу.
– Позвольте мне? – Эрстед наклонился к уху капитана.
– Как хотите, синьор. Лично я бы не советовал.
– И все же попробую, – полковник вышел вперед. – Господа, я знаю, вы считаете нас пособниками дьявола. Словами вас не переубедить. Не буду и пытаться. Вы уверены, что «Клоринда» проклята?
– Да!
– Берите шлюпку, пока мы не передумали!
По примеру Гарибальди, Эрстед переждал шквал возмущения.
– Проклятие есть, не отрицаю. Но наложили его не мы. Как и вы, мы хотим благополучно добраться до Ниццы. Если «Клоринда» пойдет ко дну – мы погибнем вместе с вами.
– Врешь! Черти не тонут!
– Это ведьмы, дурак, не тонут…
– Le merde![19]
– А теперь слушайте! – полковник возвысил голос. – Я попытаюсь снять проклятие с «Клоринды». Если у меня это получится – вы сами увидите результат.
– Хитер, ловчила! Сам наложил, сам и снимет!
– Что ж ты раньше не снял?
– Раньше я не знал, как это сделать. А теперь знаю.
– Снимай!
– Хуже не будет!
Эрстед демонстративно повернулся к команде спиной.
– Что вы задумали, друг мой? – спросил князь.
– Снимать проклятие. А что, у вас есть лучшая идея?
3
Подчиняясь Эрстеду, троица «бесов» вернулась в каюту – взять необходимый инструмент. Отпустили их с неохотой. Гарибальди остался на палубе, стараясь на свой лад угомонить команду, гудевшую, как растревоженный улей:
– Idioti! Куда они со шхуны денутся?
– В ад!
– А если и денутся – вы ж радоваться должны! Того и хотели…
Аргументы действовали вяло. Ропот стихал и вновь усиливался, когда какой-нибудь горлопан подливал масла в огонь.
– У нас мало времени. Не стоит долго испытывать их терпение.
Датчанин открыл саквояж и принялся рыться в его недрах. Судя по извлекаемым предметам, саквояж был вместительнее, чем казалось с первого взгляда.
– Вы же не думаете, – спросил Огюст, – что «Клоринда» в самом деле проклята?
– Не думаю. Я в этом глубоко уверен.
– И как мы станем экзорцировать шхуну?
– «Призраки» фон Книгге – это особого рода сгустки. Магнетический флюид, атмосферное электричество, пары воды… Возможно, некая эфирная или животная энергия. Такие образования иногда возникают естественным образом. Их структуру, как правило, нетрудно разрушить – с помощью сильного магнита, поляризованного света, либо электроразряда. Но наш случай – особый. Ага, нашел! Держите.
Он передал Шевалье моток медного провода в изоляции из шелка.
– Боюсь, этого не хватит. Где-то у меня было еще…
Настала очередь толстенного чемодана, который, разинув пасть, напоминал бегемота. Эрстед бесстрашно сунул голову между челюстями монстра.
– …в нашем случае «призраки» оказались стабильнее обычного. Поляризованный свет на них не действует. Ставить опыты с электричеством и магнитами у нас нет времени. Моя батарея не обладает достаточной мощностью. Да и гоняться за каждым Святым Антонием по всей шхуне с электродами в руках – благодарю покорно! Надо найти и вырвать корень безобразия.
– Надеюсь, корень материален? – поинтересовался князь.
– Вполне. Некий предмет, подброшенный на «Клоринду», который Эминент использует в качестве «маяка». До отплытия здесь явно побывал кто-то из его подручных. Помешать нам оставить Париж они не смогли, но «гостинец» подбросили. Теперь с его помощью фон Книгге отслеживает шхуну и, используя «маяк», как фокус линзы, собирает в нужной точке свору «призраков».
– Что за предмет?
Мысля практически, князь привык брать быка за рога.
– Не знаю. Могу лишь предположить, что он невелик и отыскать его будет сложно. Для этого нам понадобился биодетектор Гальвани… Ага, вот и второй моток! Должно хватить. Осталось поймать какую-нибудь морскую живность. Лучше всего подойдет кальмар. Вчера мы видели целую стаю.
– Медный провод и кальмар? – изумился Огюст. – Против привидений?!
– Иногда самые простые средства оказываются самыми надежными. Хотя, с другой стороны – что может быть сложнее живого существа? Вперед, друзья!
Команда встретила их угрюмым молчанием. Рябой моряк со значением поигрывал топором. Юнга, встав на колени, молился. В тумане явственно хихикали.
– Нам нужен помощник, – объявил Эрстед.
– Кадило носить? – съязвил рябой.
– Кадило я понесу сам. А вы поймайте мне кальмара.
– На кой вам кальмар?
– Ворожить?
– Сатане в жертву?!
– Вы хотите, чтобы проклятие было снято? – возвысил голос полковник.
– Ладно, поймаем. Чего уж там! Если у вас самих руки…
Вперед вышел жердяй с мятым лицом. Он презрительно харкнул за борт – учитесь, крысы сухопутные! – и отправился за снастью. Это был тот самый матрос, что все время требовал отправить бесов за борт. Вернулся он, неся лонтро, как называли итальянцы снасть для ловли кальмаров. Штука наводила жуть: стальной стержень с дюжиной острых крючков, торчавших во все стороны. На конце лонтро болталась бляшка из фарфора. С другой стороны стержень заканчивался гнутым ушком, к которому крепился тонкий линь.
– Будет вам кальмар… – жердяй забросил снасть за борт.
Лонтро исчез под водой, едва различимой сквозь муть тумана. Матрос вытравил линь, резко дернул снасть; вновь отпустил, давая погрузиться… Судорожные рывки бляшки, игравшей роль блесны, должны были привлечь кальмара.
Огюста взяли сомнения в действенности такого способа ловли. Некстати вспомнилась «Естественная истории моллюсков» Пьера-Дени де Монфора, где тот живописал ужасы встреч с kraken octopus, или «колоссальным пульпом». В ученой среде де Монфор признания не снискал, над незадачливым натуралистом не глумился разве что ленивый. Шевалье смеялся за компанию: это ж надо было собрать такую коллекцию морских баек!
Однако на палубе «Клоринды», в центре туманного кокона, книга де Монфора уже не казалась смешной. На ум пришли истории о трехмачтовом судне, затянутом в пучину, об эскадре военных фрегатов, пущенной на дно стаей кракенов… А ну как на «удочку» попадется «колоссальный пульп»?!
«Главное – не спускать якорь! Если на лонтро ловят обычных кальмаров, то какой монстр схватит корабельный якорь на глубине в пару лье?..»
– Готово! Поберегись…
Жердяй ловко выдернул из воды снасть, на которой судорожно дергался кальмар, насаженный на крючки. Лонтро описал дугу, обдав Огюста брызгами, и с влажным чавканьем упал на палубу.
– Валяйте, синьоры бесы! Расколдовывайте!
– Благодарю вас, – Эрстед был сама вежливость.
Пока Шевалье терзался страхами, датчанин времени зря не терял. Разрезав провода на куски разной длины, он подступил к моллюску. Три взмаха тесака – и вот на палубе корчатся обрубки щупальцев. Изуродованного кальмара Эрстед, сняв с крючков, бросил за борт – и принялся деловито зачищать концы проводов от изоляции.
Рябой моряк перекрестился. В молитве юнги пробились истерические нотки. Капитан Гарибальди взмок от пота, готов стрелять в любую секунду. Медузы-призраки колыхались в вышине, среди такелажа. Мачты и ванты обросли бородами седого мха. Если шхуну не «расколдуют» сейчас же, понял Огюст, дело кончится резней.
– Мсье Шевалье, помогите мне. Держите щупальце.
Скользкая пакость едва не вывернулась из пальцев.
– Короткий провод – к нерву… – бормотал датчанин, работая. – Он послужит «громоотводом», улавливая электрические вибрации атмосферы. Длинный – к мышце. Его конец мы опустим за борт. Закрепите ниткой, чтоб контакты не выскользнули… Готово. Берите следующее щупальце. Чтобы точно определить, где находится «маяк», нам понадобятся три биодетектора. Хорошо, что погода ясная. Туман не в счет. В грозу, когда бьют молнии, у нас бы ничего не вышло…
Он распрямился, хрустнув поясницей. В руках Эрстед держал безжизненно обвисшие щупальцы с прикрепленными к ним проводами.
– Сейчас мы отыщем источник проклятия! – громко объявил он, очень похожий на сатаниста в разгар Черной мессы. – Возможно, наши действия покажутся вам странными, или даже пугающими. В любом случае, не вмешивайтесь. Дело надо довести до конца.
– Смотря до какого конца!
– Rompere il cazzo…[20]
Эрстед вручил спутникам по детектору.
– Длинный провод все время должен касаться воды. Мы с Казимиром начинаем движение с кормы, вдоль обоих бортов; вы, Огюст, идете от носа, ближе к середине палубы. Детекторы держим над головой, провода – только за изоляцию. Нельзя, чтобы животное электричество наших тел повлияло на результаты опыта. Как щупальце вздрогнет – останавливайтесь и давайте знать остальным. Готовы? Вперед!