По этому сигналу четверо дюжих подмастерьев внесли из внутренних помещений ростовый «болван», обряженный в предназначенный для Барраса костюм. Вот тут – никакой «простоты»! Бархат и шелк. Золотое шитье. Шляпа с огромным плюмажем. Длинные блестящие кавалерийские сапоги. И все три цвета Республики – белый, синий, красный… В дополнение – алый шелковый плащ, долженствующий развеваться за спиной триумфально возвращающегося героя.
Баррас так и впился глазами в этот винегрет. В это время, повинуясь жесту руки Наполеона (ну моей, моей!..), Роньон и «подмастерья» тихо покинули примерочную. Каковой факт главный герой действия заметил, когда решил, что пришла пора переодеться…
– Что это значит? – последовал закономерный вопрос с его стороны.
– Ровно ничего, драгоценный коллега, – ответствовал генерал Бонапарт, – кроме разве ответа на вопрос: желаете ли вы действительно выйти на свободу? Или вы считаете меня просто добрым самаритянином, взявшимся помогать всем, кто ему попадется на дороге? Этаким доном Кихотом Ламанчским наших дней? К слову сказать – присутствующий в соседней комнате известный вам комиссар Коммуны мэтр Роньон придерживается именно этого мнения… Вы намерены с ним солидаризоваться?
– Нет… – дернул щекой Баррас. (Ну, еще бы!) – Но чего вы от меня хотите? Или вы все-таки зачем-то мне солгали?
– Ни в коем случае! Все, что я сказал – чистая правда. Можно даже сказать, что она чистая, как все наши чистые патриоты разом… (Баррас опять дернул щекой) Но только – при одном условии!
– Каком же?
Чего ты от него добиваешься? Он же сейчас с катушек съедет!
Не мешай! Никуда он не съедет – не того закала человек… Ему сейчас надо выбрать: либо подчиняться мне – то есть тебе – либо вернуться обратно в камеру с самыми непредсказуемыми последствиями такого шага. Уж во всяком случае не очень радужными по сравнению с этим великолепным костюмом и двумя обворожительными женщинами в гостиной…
– Гарантии, дорогой господин Баррас. Гарантии! Твердое решение с вашей стороны – и вы тут же становитесь во главе Конвента! И не просто во главе! А как раз в тот славнейший исторический момент, когда Национальному Собранию Франции предстоит принять Конституцию! Вы хотите, чтобы ваша подпись ПЕРВОЙ стояла под документом, который определит судьбу Франции и человечества на тысячу, примерно, лет вперед? Или предпочитаете, чтоб вашего имени там вообще не значилось? Ваше честолюбие греет мировая слава или вы хотите навсегда остаться «тем неудачником Баррасом»? Нравится вам игра с такой ставкой, Поль? Решать вам. Все в вашей власти!
К концу этого монолога мы с Баррасом смотрели друг другу в лицо уже не отрываясь. И, кажется, даже не дыша. Да-а… Вот это Наполеон так завернул!.. Это – точно не для хлеботорговцев интрига. Тут дичь покрупнее!..
Время тянулось. Секунды падали как камни. Не знаю как остальные, а я даже гадать не решался, чем кончится эта игра в гляделки… Во всяком случае я, сам по себе, один, на то, что проделал Наполеон – точно не пошел бы! Уж лучше бы просто отправил Барраса в Кайену – оно как-то надежнее. Нет, прав был этот мой «внутренний императив» – политик из меня весьма хиленький…
– А что в этом случае выигрываете вы? – спросил Баррас медленно, словно с трудом разлепляя губы. – Если отдаете Францию – МНЕ?
– Будущее! – отчеканил Бонапарт.
Отчего мы оба с Баррасом обалдели. Правда, явно по разным причинам.
«Ну ты даешь!» – только и сообразил оценить я.
«А за что же мне еще биться? – пришел ответ. – Один раз я уже проиграл. Почему бы теперь не попробовать учесть ошибки? Или у тебя какие-то другие цели?»
Кашель Барраса не дал продолжиться этому диалогу.
– Каких же гарантий вы от меня хотите, генерал? – спросил кандидат в исторические персонажи. – Расписку кровью? Клятву на алтаре? Или, может быть, – он несколько криво усмехнулся, – душу в залог?
– Оставим эту мистику масонам! – отмахнулся Наполеон. Как-то резко вернувшись от патетики к обыденности. – Юридически оформленный договор надежнее! Вы просто передадите все доходы от своих имений под контроль канцелярии Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем – только и всего! Нотариус ждет за дверью, оформление не займет много времени.
– А с чем же тогда останусь я сам?
– Не так уж и с малым! Жалование главы правительства, влияние популярного политика и, наконец, возможность вернуть свое имущество обратно, когда деятельность ЧК утратит свое значение – а комиссия не будет существовать вечно! Как видите – я играю вполне честно… Ну, что вы решаете? Конвент ждет своего вождя!
Глава 7. Учитель танцев
1– Ну что ж… Вот так-то лучше!
Я отложил в сторону ведомость и обратился к Дюруа, в готовности замершему за спиной (бравый полковник, даже став комендантом Тауэра, тьфу – Тампля! – так и остался в сути своей ресторатором: просто вылитый официант с сакраментальным «Чего изволите?» на лице).
– За ударную работу на благо парижан можете перевести этих остолопов в более приличные камеры на верхних ярусах… Но пока не выпускать! Пусть восстановят все до прежнего уровня – тогда и подумаем!
– Слушаюсь, мой генерал! – возвестил Дюруа. Не, ну точно официант! Какой из него, к черту, военный?!
– И бухгалтерию эту всю – тоже не забудьте! А то еще оставите здесь…
– Ни в коем случае!
Да, идея оборудовать хлеботорговую контору непосредственно в подземельях себя, конечно, оправдала, да… Но вот сам по себе офис в центре допросно-пыточных застенков напрягал уже нас. Ведь как-то надо еще и секретность наших собственных дел обеспечивать? Ну, пока справлялись как-то… Но если вдруг, не дай Бог, придется массово кого-нибудь арестовывать? Это ж просто Кафка какой-то получится!.. Так что наверх давно уже все это хозяйство пора было вывести…
Кстати – о секретности…
– Что с поисками подземных ходов? – спросил я у «милого друга», когда мы отошли достаточно далеко от «офиса». То есть, попросту говоря – уже поднимались по лестнице на следующий этаж подвала. Ну, глубоко мы этих типов засадили, да…
Я этот приказ еще в первые дни отдал. Ну не могли Рыцари Храма отгрохать этакую громадину и столько времени в ней сидеть – и не устроить в ней ни единого тайного выхода! Ну просто быть такого не могло!
– Увы! – ответствовал полковник с выражением практически Первого Министра из «Обыкновенного чуда», констатировавшего отсутствие креста на бумаге, – так пока ничего и не обнаружили! На планах последней реконструкции, которые удалось найти – никаких ходов нет!..
И он принялся подробно рассказывать, как чуть ли не лично ходил с планами по подземельям, сверяя нарисованное на бумаге с действительностью. Но ничего не нашел. Понятное дело – рассказ поневоле получился долгим. Тем более, что я не поленился вникнуть в ситуацию и задать несколько дополнительных вопросов. На которые у коменданта ответа не нашлось. Например: а смотрел ли он кроме подвалов хотя бы помещения первого этажа? Да и выше тоже стоило бы поискать. В таких-то толстенных стенах можно не то что тайный ход – тайную дорогу проложить – и никто не заметит! На что мой собеседник поведал мне душещипательную по романтичности историю поисков какого-то привратника, служившего здесь еще чуть не в начале века и заверения с его слов, что если какие ходы и были, то при последующих переделках – особенно в тюрьму – их попросту засыпали… Логично. Черт… А я ведь об этом не подумал!.. И чего тогда делать, если так? За всеми этими разговорами я и не заметил, как мы вышли на поверхность. Ну, то есть – на первый этаж… В смысле – на улицу. Опомнился, только когда откуда-то донеслись звуки вальса.
Ну, неожиданностью это, конечно, не было – я сам разрешил некоторое время назад. И даже рекомендовал. Но вот к самим вальсовым мелодиям в этом времени как-то пока не привык. Сам не знаю, почему…
Хотя не такая уж это и новинка. Еще прошлым летом занесена из Вены – как новомодный танец (хотя, опять же, появился он еще в конце восьмидесятых, но приключившаяся тут некстати Революция сильно отсрочила знакомство парижан с этим изобретением). Как раз после Термидора. Все на радостях кинулись плясать – вот и вальс пришелся кстати… Вообще в Париже с этим делом просто какая-то эпидемия началась после свержения Робеспьера: сейчас в городе больше шестисот общественных танцевальных залов! И это при официальной численности населения в шестьсот тысяч! Для всех желающих по всем секциям. Пляши – не хочу! Хоть менуэт, хоть карманьолу – на любой вкус. Вот и пляшут… В том числе и вальс… И это – не считая еще бальных зал в особняках богатых буржуа! Честное слово, ничего на ум кроме дискотек нашего времени не приходит – такое массовое увлечение, что сравнить больше не с чем!..
В общем – я сам посоветовал Шарлотте в рамках курса обучения разным наукам заняться в том числе и танцами… А что? Кто-то думал, что я ее уже грамотной посчитаю? Оттого, что она читать-писать успела научиться? Или снисходя к ее обязанностям сиделки при больном? Ничего подобного: пусть нормальными уроками позанимается! Тем более днем у нее время достаточно свободное есть… Пусть учится. В том числе и танцам – для разнообразия. Вместо физкультуры… Ну – учителей, понятно дело, нашли без проблем. Вот только как раз с учителем танцев закавыка вышла… Я хотел – хорошего. Но быстренько выяснилось, что все «хорошие» – то есть дореволюционного разлива – профессиональные хореографы в Париже практически перевелись. Ну Революция, чо… Остались только обычные танцоры, берущиеся обучать этому изящному делу. Как умеют. То есть – разучить танец могут. Но вот действительно поставить правильную культуру движения – увы!.. («На бумаге нет креста!» Цитата.) И эти настоящие маэстро – просто нарасхват (ну я ж про эпидемию-то не зря помянул!). Причем настолько, что я и думать не стал нанять какого-нибудь на пару часов в неделю! Что толку? Тут постоянный тренинг нужен…
И вот недавно нам вроде как повезло. Некто маэстро Роше вернулся из эмиграции. И в поисках работы узнал, что в Тампль нужен учитель. Причем маэстро он вроде бы вполне настоящий – танцевать умеет (ну как я еще мог определить?). И рекомендательные письма у него есть. От тех самых парижских учителей…
Ничего удивительного во всем этом нет ни на сантим. Дело по нынешним временам насквозь житейское: многие возвращаются после окончания Террора. И многие ищут работу – поскольку в процессе революции остались ни с чем.
Вот только для фамилии «Роше» он чересчур светловолос. И акцент у него. Слабый – но есть. Германский какой-то. И взгляд… Ничего не хочу сказать – опять же человек, бежавший от Революции, вовсе не должен смотреть на революционеров с обожанием – но тут что-то не то… Очень сильно не любит он людей с трехцветной символикой. Отчего же сунулся в самое ихнее – мое то есть – гнездо? А того хуже – есть у меня подозрение, что я его где-то видел. Причем – что наиболее серьезно – у нас обоих с Наполеоном! То есть – и мне там, в будущем, это лицо попадалось. Чувствуете редкость совпадения?
Я, конечно, распорядился за ним присматривать. Но пока ничего особенного не замечалось. Действительно учит принцессу танцевать. Вот в том числе и вальс. Рассказывает ей о версальской жизни до революции (по возрасту – пятьдесят ему где-то – тут тоже ничего предосудительного: вполне мог бывать, и неоднократно!..). В том числе и о родителях. Ну – ей же интересно? Интересуется здоровьем Луи. Но и это к делу не пришьешь – почему ему нельзя интересоваться? Со мной – пару раз сталкивались, когда я наезжал в Тампль днем – раскланивается. Пропаганды роялизма не ведет. Бомб под полой в замок не проносит. Даже если он и шпион Кобленца – то его задача явно не более чем разведка. Но – настолько прямолинейно?! Ну не строится же его расчет на том, что я его выгнать не могу по причине дефицита балетмейстеров? Кто из нас в таком случае был бы идиотом?
И вот сейчас – как раз когда мы вышли из подвала – у меня по какому-то наитию в голове щелкнуло. И я – точнее мы оба с Наполеоном – одновременно сообразили, где могли видеть этого человека. Причем Наполеон его действительно видел. А я – случайно, черт возьми! – видел портреты, когда интересовался по одно время Французской Революцией (жаль только – мало интересовался, лодырь!..). И у него действительно был сильный интерес оказаться в Тампле! И он даже однажды здесь уже побывал! Тайком. Переодевшись! То есть – сейчас это уже его второй визит!
А заодно с этим воспоминанием (ну полезно все-таки читать кое-что по истории! Хотя вот конкретно тут какая польза – я даже не знаю…) я вспомнил, что читал и про Людовика XVII когда-то! Мельком, к сожалению… И даже фильм какой-то смотрел, где его из Тампля выкрали… (Вот только вранье это было: умер мальчишка аккурат где-то вот в это время – и вполне возможно, что именно от туберкулеза! Эх, елки-палки – ну чего мне с этим знанием делать?!)
Черт побери! Да ведь с этого авантюриста можно чего угодно ожидать! Особенно – если он здесь появился!
Я крутнулся на каблуках и чуть не бегом кинулся по лестнице на верхний этаж – к покоям Шарлотты.
– Мой генерал?.. – озадаченно воззвал мне в спину Дюруа, прервав на полуслове свои соображения по поиску скрытых ходов. Затопал следом.
Так. Стоп. Я развернулся в его сторону.
– Полковник! Караул – в ружье! Только тихо!.. Усилить посты на воротах и охрану периметра! Одно отделение в полной выкладке – в мое распоряжение! Бегом!!
– Что случилось?!
Штафирка чертов! Чего спрашивать, когда действовать надо?
– У нас возможный побег!
– Побег?! Кого?
– Короля, черт побери!
– А…
– Выполнять!!
2Ну, насчет короля – это я преувеличил, конечно… Даже если и задумано – то не сейчас оно готовится.
А вот сам «учитель танцев Раздватрис» (Цитата) в этом отношении как раз вполне возможный объект поимки: черт его знает, как он себя поведет, когда жареным запахнет? Вдруг начнет в окна выпрыгивать? И наружу с боем прорываться? Вот на этот случай и тревога…
– Значит так, ребята, – обратился я к отделению национальных гвардейцев, выделенных мне из состава караула. – Ждать здесь, за дверью. Без моей команды – не входить. И вообще – ничего не предпринимать! Кроме одного случая: если вдруг этот учитель выскочит и попытается убежать. Понятно?
– Так точно!.. – за всех ответил командовавший солдатами капрал. Причем вполголоса: запомнил мое предупреждение еще внизу, на лестнице.
– Ну вот и ладушки…
Я постучал в дверь танцкласса, из-за которой все так же продолжали доноситься чарующие звуки вальса. Толкнул створку и вошел.
– Добрый день! Шарлотта, оставьте нас, пожалуйста! Нам с маэстро Роше нужно поговорить… И вас я тоже попрошу выйти, – это к таперу – или как его там? – ну, короче, кто на фортепьяно играет. (Ну не учитель же с ученицей музыку обеспечивают? Вполне возможно – и почти наверняка так и есть – фортепьянист с учителем в доле, поскольку тот же его и привел, но сейчас это роли не играет. Да и проинструктированы солдаты на этот случай отдельно – не дадут шум поднять, если что…)
Шарлотта (умница – ничего спрашивать не стала!) молча подчинилась. Только нахмурилась (ну ясно – потом придется объясняться). Пианист – тоже не выразил протеста. Вот и хорошо…
Несколько секунд в комнате висела тишина (в коридоре также никаких звуков не раздалось). Затем «мэтр Роше» нарушил молчание первым:
– О чем вы хотели говорить со мной, гражданин генерал?
Вот замечал уже: у упертых роялистов просто язык не поворачивается употребить в таком случае слово «господин». Не являются для них «господами» такие вот ренегаты вроде меня – предавшие свой класс. (Если кто не понял: имеются в виду дворяне, перешедшие на сторону революции и отказавшиеся от своего дворянства. Отступники.) Им проще выговорить ненавистное «гражданин». Да и личико стоило бы ему уметь контролировать… Ну какой он шпион? Когда я к принцессе обратился по имени – так ведь прямо перекосило всего! Надеюсь только, что кроме кинжала, другого оружия у него с собой нет. А то может возникнуть искушение пальнуть. И придется тогда устраивать поскакушки в стиле «В августе 44-го…», уворачиваясь от пули. Впрочем – при нынешнем состоянии оружейного дела это не так уж невозможно… А против кинжала я как-нибудь и сам справлюсь – не впервой…
– Скажите мне, пожалуйста… – промолвил я меланхолично. – Только честно… Какого черта вы здесь делаете, господин барон?..
Рука дернулась к борту сюртука. Но на полдороге остановилась. Поскольку я никаких телодвижений не совершал. Барон Ханс Аксель фон Ферзен-младший замер, вперив в меня испытующий взгляд. Куда только делся скромный учитель? Передо мной стоял рыцарь, вышедший на поединок. Пусть и в костюме простолюдина. Дрожи, якобинский прихвостень!.. Ага…
– Да я вас просто лично знаю, – все тем же меланхоличным манером продолжил я. – Видел несколько раз рядом с королем. А уж о том, что это вы руководили побегом королевской семьи – в Париже только ленивый не слышал… – про то, что молва считала его отцом Луи-Шарля, я упоминать не стал: это обоим нам было известно. – Ну, за каким чертом вы опять сюда явились?
– Боюсь, что вам этого не понять, юноша… – сквозь зубы процедил оппонент.
– Тоже мне, Муций Сцевола, по рассеянности зажаривший на костре свою руку… – не остался я в долгу. Жаль только, что он «Всемирную историю журнала «Сатирикон»» не читал… – Вам мало было свидания с королевой?
А вот тут он дрогнул. Ибо об этом его визите широкие массы не знали. И Бонапарт не знал. Знал я.
– Почему вы тогда же не увезли мальчика?