– Вот и хорошо, – бросила ей вслед Валерия, – меньше будет проблем.
– Юля! – Сергей вышел из ванной комнаты и увидел Юлькину спину. – Подожди!
– У нее дела, – встала у него на пути Валерия и громко добавила: – Кстати, только что звонила наша жена.
– И что она хочет? – Сергей обошел ее и пошел следом за Юлькой. Он думал, что Валерия имеет в виду Анжелу Аверкину.
– Она хочет вернуться с детьми!
– Так пусть возвращается, – сказал Сергей. – Юля, подожди!
– Мне нужно собираться, – отчеканила, не оборачиваясь, Юлька и твердой походкой вышла за ворота коттеджа.
– Освободишься, позвони! – прокричал ей Сергей. – Хочешь, я помогу?!
– Тебе нельзя напрягаться, – поморщилась Валерия. – И вообще ты должен отдыхать! Я приехала за документами, Артур просил отдать ему проекты договоров. Ты их просмотрел? Ну, ничего, я понимаю, замотался, связался, тут еще и покалечили. Отдыхай, дорогой, для нас главное – это твое здоровье.
Она подхватила Сергея и повела в спальню.
– Принеси что-нибудь попить, – попросил он, направляясь на балкон, откуда виднелась дорога к дому-развалюхе.
– Обязательно.
Валерия спустилась вниз, прошла на кухню, налила в стакан минеральной воды и открыла свою сумочку.
– Хорошая доза снотворного ему не помешает.
Сергей смотрел, как Юлька входит в свой подъезд, и решал, не выпить ли ему кофе для бодрости, ведь нужно пойти и забрать Юлю оттуда, что-то сказать, чтобы она больше не сомневалась и переехала к нему жить. Что в таких случаях говорят? Он не знал. Юля была не простой девушкой. С такой, например, как Валерия Сергей бы мигом разобрался. Да и Валерия пошла бы ему навстречу. Юля сложный человечек – бальзамин обыкновенный, род импатиенс, отчего-то пришло Сергею в его стукнутую голову именно это сравнение из далекого школьного прошлого, когда ботаника была любимым уроком. Другими словами – недотрога, так еще называется этот полевой цветок с яркими красками. Но только тронь его бутон, как он тут же рассыплется.
…Валерия оказалась права. Как только Сергей выпил воду, тут же задремал. Валерия вышла из его комнаты тихо, держа под мышкой папку с документами. Интуитивно она чувствовала, что совершила подлость. Но с другой стороны, помогла больному человеку забыться восстанавливающим сном! Девчонка его зацепила, сомнений нет, но Валерия еще может огрызнуться напоследок, показав сопернице мощные клыки.
В офисе ее ждал сюрприз. Нона назначила встречу господину Бугрову, которому Валерия безрезультатно звонила по поводу старого дома. Она уже и забыла, что отдала секретарю такое распоряжение! Солидный холеный мужчина сорока лет ждал ее в ресторане, окруженный сразу тремя подобострастными официантами. Валерия лишь только зашла, сразу выделила его из толпы – слишком уж значительной была его мощная фигура.
– Господин Бугров? – с самой приятной интонацией произнесла она.
Бугров поднял на Валерию тусклое лицо с усталым презрительным взглядом. По мере того как приглядывался к красотке, лицо меняло выражение на противоположное.
– Рад, рад, Валерия. Присаживайтесь, – уже практически нежно произнес он.
– Чего изволите? – к Валерии тут же подскочил официант.
И Валерия отчего-то подумала, что именно такого мужчину она искала всю жизнь. Такого, чтобы от него за версту несло властью, деньгами и надежным будущим. Она изволила заказать себе капучино. И узнать, женат ли господин Бугров. Впрочем, последнее, разумеется, она не произнесла вслух. Помимо прочего, интересовал его банковский счет, желательно не один, и наследники. И много-много чего еще. Но начала она беседу с дома-развалюхи, который так интересовал Сергея Степанцова.
Дело оказалось гораздо прозаичнее, чем она полагала. Бугров рассказал, что он всего лишь доверенное лицо господина Вяземского, олигарх в последнее время постоянно живет за границей, поправляет пошатнувшееся на сделках с нефтью здоровье и во вверенные Бугрову дела не лезет. Про этот дом Бугров знает, там от его имени действует отличный во всех деловых отношениях прораб Хомяков. Если тот что-то накосячил, то Бугров этот косяк разрулит, мэр его друг, они вместе охотятся на изюбров. Дом снесут непременно, пусть такая красавица не беспокоится. А, так это беспокоит ее друга? У него открывается отвратительный вид из окна. У красавицы нет друга? Это коллега. Понятно. Впрочем, непонятно, отчего такая женщина одинока. Ждет своего принца? А не будет ли он слишком самоуверен, если скажет, что она его дождалась?
– Вы бесподобны, – рассмеялась Валерия, пронзая Бугрова глазищами. Отточенный жест, применяемый на мужчинах, действовал всегда безотказно. – Но я говорю не о себе, а о доме, думаю, так сказать, о людях.
Бугров подмигнул ей и позвонил Хомякову. Заикаясь, прораб доложил обстановку:
– Обе неподписантки подписали! Чудом удалось вырвать подпись у старой кобры Поливанцевой! Девчонка сдалась с боем. Но жертв нет.
– Старая кобра Поливанцева? – нахмурился Бугров. – Как ее зовут?
– Зоя Терентьевна, Леонид Петрович! Но это не должно вас беспокоить, я с ней сам разберусь.
– Зоя Терентьевна Поливанцева, – повторил Бугров, пряча телефон в карман дизайнерского пиджака. – Наша кобра. А знаете, Лерочка, сделайте одолжение, покажите мне, где находится этот дом.
Валерия кивнула, хоть не ожидала ничего подобного. Она рассчитывала на продолжение вечера, даже отключила телефон, по которому ее домогался назойливый Аверкин. Да, она непостоянна! Да, она ветренна и ненадежна, оттого ей следует кинуться в объятия более солидного бизнесмена, чем Аверкин или Степанцов. Вполне возможно, что Бугров не женат. Впрочем, она согласна и на роль его любовницы с приличным содержанием.
– Конечно, я вас провожу, – улыбнулась Валерия, всем своим видом показывая, какая она добрая, сговорчивая и милая. Другую такую Бугрову не найти!
– Ладно, ладно, не держите на меня зла, – бубнил Хомяков, забрасывая вещи в «Газель», вызванную Юлькой. – Я сам раб подневольный. Эй, вы, – крикнул он строителям, наконец-то взявшимся за работу – они перетаскивали вещи Зои Терентьевны и Юльки, – чего двигаетесь, как заторможенные?! Вот олухи!
– Боитесь, что мы передумаем? – съехидничала Юлька.
– А чего теперь бояться? Все подписано, квартирки подготовлены. В одной многодетная семья проживает, в другой всего два алкаша. Чин чинарем. А что вы, бабоньки, хотели? Против Жилищного кодекса не попрешь. Сданный метраж должен соответствовать вновь получаемому.
– Мы еще поборемся за отдельную жилплощадь, – пообещал пришедший Голубцов.
– Где-то Толик запропастился, – вслух подумала Юлька.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Зоя Терентьевна, – что ты, Юлия, о земном думаешь. Эти небожители, – она кивнула в сторону коттеджа, – о нас совсем не беспокоятся.
– У него голова болит, – заступилась за Сергея Юлька.
– Все равно, мог бы прийти, проводить, раз на ногах держится, – фыркнула старая учительница.
Прошло уже три часа, а Сергей так и не появился. Юлька собиралась уезжать вместе с Зоей Терентьевной, оставаться в доме больше не было смысла. Она и так предвзято к Сергею отнеслась. Все-таки человек ее спасал, рискуя жизнью, а перед этим еще раз рискнул, когда получил удар по голове. Фактически Степанцов больной, что же она от него хочет?! Конечно, если он женат, то снисхождения не получит, а вдруг нет? Вдруг Валерия соврала? Ведь Сергей с Юлькой был таким откровенным, таким искренним и вел себя как рыцарь.
Сначала на новую квартиру отвезли вещи Зои Терентьевны. Правда, новой отведенную ей жилплощадь назвать было очень смело. Помимо того, что она требовала капитального ремонта, сам дом едва держался на съеденных мхом кирпичах фундамента и зиял глубокой трещиной на фасадном боку. Дверь подъезда вообще висела на одной петле и жалобно пискнула, опасно перекосившись, когда Хомяков дернул за обшарпанную деревянную ручку. Радовало одно – квартира располагалась на втором этаже, а не на последнем – крыша строения наверняка текла.
Многодетная семья, занимающая другие комнаты, встретила новую жиличку настороженно, после чего разразилась воплями, плачем, стонами и причитаниями. Хомяков, опасаясь, что Зоя Терентьевна передумает, проявил, так сказать, благородство. Он грозно цыкнул, нецензурно выругался и предупредил, что, если кто-то обидит старую учительницу, будет иметь дело с ним. После чего показал свой здоровенный кулак. Домочадцы притихли, но не разошлись, а стали смотреть на то, как переносят вещи старушки Поливанцевой. Юлька тоже помогла перенести в комнату большой раскидистый фикус. Хомяков торжественно принес белоснежную накрахмаленную салфетку и бережно положил ее на гору картонных коробок, стараясь прикрыть их убогое несовершенство.
– Дарю! – сообщил он Зое Терентьевне. – Теща вышивала.
– Лучше бы вы подарили отдельную квартиру, – огрызнулась Юлька.
– Лучше бы вы подарили отдельную квартиру, – огрызнулась Юлька.
– Ничего, Золушка, скоро ты свою увидишь и впечатлишься, – захихикал Хомяков. – Эта покажется раем.
И гадко рассмеялся.
– Благодарю за помощь, – попер на Хомякова уставший Голубцов, перетаскавший половину имущества. – Больше в ваших услугах мы не нуждаемся!
– Сделал все, что мог, – осклабился прораб. – Квартира шикарная! Комната целых одиннадцать квадратных метров! Живи, не хочу.
– Судя по всему, – грустно заметила Зоя Терентьевна, отколупывая отошедший от стены кусок штукатурки, – жить в нем осталось не долго. Дом ветхий, тоже пойдет под снос.
– Не извольте беспокоиться, – злорадно улыбался прораб на пороге, – этот дом на фиг никому не нужен! Никто его сносить не станет! У него куда вид? Правильно, на помойку. Отличный вид, между прочим, по ночам, когда ничего не видно… Ну, лады… Я пошел…
И он юрко спрятал грузное тело за дверь.
– Вот сволочь, – не сдержался Голубцов. – Нужно обращаться в суд!
– Ах, оставьте, дорогой вы наш товарищ, – вздохнула Зоя Терентьевна, махнув рукой, – в наших судах правды не добьешься.
– Не скажите, Зоя Терентьевна, не скажите! – Голубцов поднял палец вверх. – Это смотря какого адвоката нанять.
– Я придумала! – воскликнула вдруг Юлька.
Ей в голову пришла блестящая мысль. Она поделилась ею тут же. Ее комнату нужно продать! Она все равно не сможет нормально жить с алкашами, которыми ее пугал прораб. А на вырученные деньги нанять хорошего адвоката и отвоевать отдельную жилплощадь для Зои Терентьевны. А сама Юлька опять вернется в общежитие. Найдет покой. Она молодая, у нее все еще впереди. Голубцову ее идея не понравилась, но он нашел в ней рациональное зерно. Юлька стала настаивать, после чего побежала вниз и начала перетаскивать из «Газели» свои коробки. Она решила их временно сложить у Зои Терентьевны, чтобы по три раза не переезжать. А завтра она начнет оформлять право собственности и одновременно продажу комнаты. И никто ее от этого не отговорит!
Когда вещи обеих соседок были снесены в одну комнату, Юлька, Зоя Терентьевна и Голубцов расселись по табуретам и тяжело вздохнули. За стенкой голосили, причитали, ругались, стонали – жили своей жизнью новые соседи.
Неожиданно все смолкло, и такая тишина разлилась вокруг, словно Юлька оглохла сразу на оба уха. Но нет, она услышала тяжелые шаги и стук каблуков, приближающихся к их двери.
– Еле отыскали! – Дверь распахнулась без стука, и на пороге в облаке дорогущего парфюма появилась Валерия.
Юлькино сердце екнуло. Она ждала, что тяжело шагал все еще нездоровый Сергей. Но нет, вместо него в комнату вошел другой мужчина, но такой же брутальный и холеный. Юлька напряглась потому, что ничего хорошего от незваных визитеров не ожидала. Голубцов подскочил и придирчиво уставился на Валерию, игнорируя ее неземную красоту. Вот это мужчина, подумала Юлька про Голубцова, не мужчина, а кремень.
– Зоя Терентьевна, – пробасил Бугров, – здравствуйте!
Он бесцеремонно уселся на табурет Голубцова и пожал руку Поливанцевой.
– Мы знакомы? – спросила та и полезла в карман платья за очками.
– Мы знакомы, – радостно сообщил гость.
– Какая гадость! – воскликнула Валерия, брезгливо оглядывая комнатуху учительницы. – Я хотела сказать, какая радость, такая встреча, – тут же исправилась она, поймав суровый взгляд Бугрова. – Довольно мило, – она пожала плечами, взявшись двумя пальчиками за белоснежную салфетку.
Ссориться с Бугровым, едва наладив отношения, она не собиралась.
Зоя Терентьевна протерла стекла носовым платком и нацепила очки на нос. Она страдала дальнозоркостью, смутно видела вблизи.
– Мой ученик, – прошептала она, приглядываясь к Бугрову.
– В десятку! – довольно сказал тот, продолжая ждать, пока старая учительница его узнает.
– Хорошист Федоров? Нет. Отличник Матушкин? Нет. Золотой медалист Редькин? Не похож.
– Двоечник Бугров! – радостно сообщил ей Бугров.
– Ленечка?! – всплеснула руками старая дама. – Ленечка Бугров, который не хотел учиться, но обладал исключительной памятью и смекалкой?! Ты постоянно опаздывал на мои уроки и врал, что переводил старушек через дорогу. А от самого пахло сигаретным дымом! Курил в туалете?
– Курил, – признался Бугров, продолжавший сиять как начищенный электрочайник.
– Врал?
– Врал!
– И как же ты выбился в люди?
– Благодаря вам! Помните, Зоя Терентьевна, как на выпускном балу вы сказали Катьке Анохиной, за которой я тогда ухаживал, что Леня Бугров ничего в жизни не добьется?
– Ах, Бугров, разве ж можно верить учительским прогнозам?! – грустно покачала головой Зоя Терентьевна.
– Я вам поверил, – вздохнул Бугров. – И подумал, а ведь так и будет, ничего в жизни не добьюсь! Взялся за ум и добился. Теперь я второй человек в солидной корпорации, которой принадлежит половина столицы.
– Что ты говоришь…
– А то! Если бы не вы, Зоя Терентьевна, я бы так и продолжил пить вино на детских площадках и курить траву. Тогда мне ваши слова запали в душу. Подумал: а сделаю-ка я назло!
– Кому? Катерине? – уточнила Зоя Терентьевна.
– Вам! Кому же еще? И сделал!
– Ленечка, это ты правильно поступил… – согласилась старая учительница.
– Правильно? – выдохнула Юлька, пораженная такой встречей. – Вам назло – это правильно?
– Педагогические подходы к детям, – возразила ей Зоя Терентьевна, – должны быть разными. Видишь, я подстегнула ученика, и из него вышел толк.
– Так вы это специально сказали?! – теперь поразился Бугров.
– Разумеется, на многое я не рассчитывала, – призналась бывшая учительница. – Но с твоими способностями было грех пить вино и курить траву. Как видишь, я оказалась права.
– А Катька что? – спросила Юлька.
– А что Катька? – хмыкнул Бугров. – Бросила меня после этих слов!
– Вот дура! – в сердцах вырвалось у Валерии. – Ой, извините.
– Отчего же? – улыбнулся ей Бугров. – Дура она и есть дура, теперь локти кусает у своей драной шубы. Но что я о себе да о себе. Вы теперь рассказывайте, Зоя Терентьевна, как живете!
Старая учительница сразу сникла, тихо вздохнула, стараясь, чтобы никто не заметил ее смущение, и обвела руками комнату.
– Вот так и живу.
– Благодаря вам! – вставила свои пять копеек Юлька.
– Так, так, – нахмурился Голубцов. – Так вы это тот субъект, который собирается строить развлекательный центр на месте разрушенного дома?!
– Я много чего теперь строю, – отмахнулся от него Бугров.
– Это из-за вас Зоя Терентьевна оказалась здесь! – с жаром воскликнула Юля. – Нас выселили! Ее выселили из дома, предназначенного под снос!
И Юлька все вывалила на голову Бугрова. Пусть гад не радуется, что сделал учительнице назло, пусть знает, что он ее просто добил за все хорошее, что она ему сделала… О, она много чего хорошего ему делала: двойки ставила и ничтожеством называла.
Юлька закончила гневную тираду и замолчала.
– Я не знал, что там такая сложная обстановка, – растерялся Бугров. – Хомяков докладывал, что все в порядке.
– Все в порядке, не волнуйтесь, – снова начала Юлька. – Я продаю свою комнату, и мы нанимаем хорошего адвоката, чтобы выбить Зое Терентьевне приличное жилье!
– Ты становишься бомжом?! – обомлела Валерия. – Бедный Степанцов! Принц и бомжиха! Какой пассаж.
– Помолчи, Валерия, – рявкнул на нее Бугров. – Это мое дело! Я виноват, что недоследил. Я исправлю. Кто, кроме вас, еще не доволен выделенной площадью?
– Мы последние из могикан, – хмыкнула Юлька.
– Ничего, – встрял Голубцов, – нас мало, но мы не сдадимся! Отстоим и дом, и пляж! Пляж тоже ваш?
– Нет, пляжами я не занимаюсь.
– Жаль!
– А что, стоит заняться? – поднял бровь Бугров.
– Руки прочь от народного добра! – тут же встрепенулся Голубцов.
– Ясно. Займемся домом. – Бугров снова принял деловой вид. – Зоя Терентьевна, а вы знаете, зачем я приехал к вам?
– Зачем, Ленечка?
– Я приехал, чтобы отвезти вас на новую квартиру! Эта, – он кивнул в сторону ободранной стены, – не ваша. Хомяков адрес перепутал, я ему за это голову оторву.
– Опять переезд? – испугалась Зоя Терентьевна. – Но я без Юлии никуда не поеду!
– Места там хватит всем, – заявил Бугров, поднялся и принялся командовать, подхватывая самую тяжелую коробку.
Юлька заметалась, не зная, как реагировать на его поступок. Бугров всучил ей фикус и выставил за дверь, где на нее тут же уставились глаза соседских детей.
– Стойте! – закричала она, возвращаясь обратно, прижимая фикус к своей груди. – А эту комнату нужно отдать многодетной семье! Пусть у них тоже будет отдельная квартира. И сделать им ремонт!
– Заметано! Пусть вселяются! – прорычал Бугров и направился к выходу.
– Ничего не понимаю, – засуетился Голубцов, хватаясь за вещи, – опять таскать. Куда? Зачем?