Зал наполнился грохотом и истошными воплями. Мимо стола протопали ноги в солдатских башмаках. Носитель меча бежит?
Бах!
Уже лежит…
По столу с запозданием ударили болты.
Хреновато, братцы, у вас с реакцией…
Бах!
Стрелком меньше.
Бах! Бах!
Еще кто-то упал.
Выкатываюсь из-под стола и вскакиваю на колено.
Где арбалетчики?!
Вон они, двое, оружие перезаряжают. А остальные?
Кончились остальные.
Вскидываю пистолет.
Раз! Два!
Слева топот.
Поворачиваю голову туда. С выпученными глазами, размахивая мечом, несется один из мятежников. Отпрыгиваю в сторону и тычу в него левой рукой, предварительно согнув кисть.
Электричество и здесь не подвело, нападавшего отбросило в сторону.
Кувырок, смена обоймы. Патроны еще есть, но когда они кончатся? Лучше этого не ждать… Еще кувырок. Теперь в моих руках Рунный клинок. Ножны за спину.
Огибаю стол.
Вот он, граф.
- Ну что же вы, Ваша Светлость? Не хотите посмотреть мне в лицо?
Не отвечает. Под стол лезет. Жить хочет? Я тоже хочу, только вот из замка уже не уйти, не выпустят.
Тычок клинком, знакомое шипение…в кольчуге был граф…
Все.
Кончился мятеж…
Команды не отданы, и войска не выступят.
Прохожу по залу и методично проверяю клинком тела. У этой гидры много голов. Пару раз слышу знакомое шипение. Притворяетесь, ребята? Зря вы это… Или уж настолько я страшен?
Бух!
Это еще что?
В двери стучат?
Помощь пришла?
Проверяю пистолет и становлюсь у двери. В нее часто бьют тараном. Мне на голову сыплется всякий мусор. Подхожу к убитому арбалетчику и снимаю с него шапку, так хоть в волосы мусору не нападает. Не хочу выглядеть грязнулей.
Створки уже трещат, засов на двери ходит ходуном, того и гляди…
Отвалился.
Двери распахиваются, и в зал влетают несколько стражников с бревном в руках.
Взмах клинком, шипение…
Бревно со стуком падает на пол и катится в сторону стола.
В-в-жих!
Напротив двери стоят арбалетчики.
Перекатываюсь за колонну и огрызаюсь огнем.
Минус три…
Пат.
Я не могу выйти из зала. Но и сюда войти тоже никто не может. Желающие попробовать лежат грудой около двери. А другие выходы тут есть?
Не видно. Бегать же по залу, рискуя словить болт, желания нет. Вечера ждем?
Смысл? Устану и усну. Тихо войдут и повяжут.
Нет. Не войдут. Им страшно! Будут стрелять издали. Постараются как-то поджечь это строение. Интересно - как? Тут камень кругом.
Не знаю. Тогда и посмотрю, как поджигать начнут. И уж с собой постараюсь прихватить парочку-тройку особо упорных поджигателей.
Звук рога.
Еще подкрепление подошло?
Можно подумать, мне этих не хватает.
Ладно, пока суть да дело, прикинем, что мы имеем?
Подход к дверям узкий, тут собирались долго отбиваться. Это плюс, ибо подойти сюда под огнем - затея гиблая. Сколько тут человек в гарнизоне? Около сотни? Десяток тут уже лежит, даже больше. Более пяти человек зараз сюда не попрет. Тут они все и лягут. Осторожно крадусь вдоль стен и собираю трофейные арбалеты. Семь штук. И болтов с полсотни, можно жить. Заряжаюсь… так, теперь стол бы набок… нет. Не смогу, тяжелый больно. А вот кресел в дверь накидаю, все труднее бегать вам будет.
Что там?
Белый флаг.
Говорить хотим?
Да ради бога, я человек не гордый. Отчего ж и не поговорить?
Идет. Маленький кто-то. Не факт, что безопасный, внутрь не пущу.
Да он и сам не лезет. Встал у двери и тряпкой машет.
- Чего тебе?
- Граф живой?
- Подох. Как последняя собака - от ранения в задницу. Лицом повернуться побоялся.
- Я могу видеть его тело?
Вот любопытный какой!
- Отойди от двери на десять шагов. И стой там.
Проскакиваю, маскируясь гобеленами, к столу. Вот он, покойничек. Хорошо, что не напротив двери лежит. Господи, ну и рожа у него! Неужто со страху так перекосило? Подтаскиваю тело к двери и быстро переваливаю на улицу. Прыжок в сторону! Не стреляют…
- Эй, там! Забирай своего покойника!
Подходит. Осторожно пытается приподнять труп. Тяжело, не получается. Тащит его волоком.
Все, исчез. С той стороны тихо. Выстрелов нет. Нету и движения.
Так проходит около часа.
Потом… все происходит как-то сразу. Я слышу звон доспехов и лязг металла. Идут?
Выкладываю перед собою заряженные арбалеты и взвожу курок пистолета.
Ну?
Шаги смолкли где-то рядом.
Снова белая тряпка.
Опять говорить?
- Подходи!
На этот раз идет уже кто-то другой. Высокая фигура в рясе… В рясе?
Попа прислали?
Ну, что ж, посмотрим, какой это поп…
Тот подходит совсем близко. Останавливается перед баррикадой и откидывает капюшон на спину.
Эрлих?
Епископ Эрлих?
Он тоже среди заговорщиков?
Мать-мать-мать… грустно ответило эхо… пипец, приплыли…
- Сын мой? Ты здесь?
- А то вы не знаете? Здесь, где ж еще?
- Я могу войти?
- А стоит ли, святой отец?
- Тут нет живых?
- Кроме нас двоих - никого.
- Тело графа я уже видел. Его соратники… они тоже здесь?
- Все тут, никто не ушел.
- Тогда… ты можешь выйти, сын мой.
- Не понял?
- Гарнизон замка спустил флаг и сложил оружие.
- Перед кем?
- Перед Церковью, сын мой. Я пригрозил им отлучением. А поскольку их хозяин мертв, у них не осталось больше командиров.
- А кто там железом лязгал?
Эрлих повернулся и громко крикнул.
Из-за уступа стены выдвинулась знакомая фигура. Лексли?
- Мы встретили отряд Котов уже около замка. Они прибыли сюда вместе со мной. Их командир сейчас хозяйничает во дворе. Принимает сдачу гарнизона.
Ноги мои подкосились, и я сел прямо на пол.
Эрлих осторожно перелез через импровизированную баррикаду и сел со мною рядом.
- Тебе трудно?
- Да как вам сказать… помирать уже приготовился…
- Ты сделал свое дело - избавил страну от тяжкой братоубийственной войны. И волен потребовать у нас все, что мы в силах сделать.
- Да? И что же вы можете мне предложить?
- Мы многое знаем, сын мой… И можем попытаться вернуть тебя назад. Домой. Туда, откуда ты к нам прибыл. Ты снова станешь тем, кем и был. Вот только время мы не в силах повернуть…
Назад?
В пропахшую насилием и враньем Москву? Мягко говоря - на улицу, ибо со службы меня попрут с прямо-таки реактивной скоростью. Хорошо еще, если не посадят. И что тогда? Каскадерить буду? Или - по контракту в Чечню? Туда еще и не возьмут, пожалуй…
- Мы можем дать тебе золото… много.
Олигархом стать? Свернуть всех в бараний рог? Это после здешних-то разборок? Да запросто! Пусть только хрюкнут!
- Вы действительно все это можете?
- Мы можем попробовать… обычно это получается.
- И много уже было таких… возвращенцев?
- Двое.
- А остальные?
- Остались здесь. И погибли. Кто раньше, кто позже.
А за каким хреном сдались мне тутошние разборки?
- Скажите, святой отец, а вот вы - церковь, отчего не пытаетесь прекратить весь этот бардак?
- Мы пробуем. Не все выходит и у нас, но мы идем. Ибо стоящий человек обрастает мхом.
- Весело это у вас выходит! Король разбойников покрывает, церковь банки крышует, дворяне в заговорщиков играют…охреносоветь просто!
- Увы… - развел руками Эрлих. - Ты можешь лучше? Так сделай это!
- И сделаю! Это уже и мой мир, святой отец! Тут живет моя женщина, будет расти мой ребенок. И я не дам никому испортить их жизнь! Вы можете и дальше играть в свои игры, но отныне вам всем придется учитывать еще одного игрока. Меня!
К О Н Е ЦЛорд в серой шинели
Глава 1
Бзынь!
Выбитый из руки клинок с лязгом покатился по брусчатке.
— Неплохо! — Лексли удовлетворенно кивнул. — Будешь продолжать в том же духе — из тебя выйдет неплохой боец!
Неплохой — это по сравнению с кем? До рядового Кота мне еще расти и расти.
— Ну не все же тут умеют так биться на мечах, как это делаем мы? — словно уловив мой невысказанный вопрос, Лексли пожал плечами. — Обычного баронского дружинника ты и сейчас можешь гонять, как шелудивого щенка. А вот с профессиональным солдатом… тут еще нужно попотеть, да.
Он наклоняется, поднимает с земли глиняный кувшин и отхлебывает. Крякает от удовольствия.
Для меня было неожиданностью, что обыкновенного хлебного кваса тут еще никто не знал. Пиво-то варили в громадном количестве, а вот квас… Во всяком случае, когда я рассказал об этом Мирне, она немало озадачилась. Подробно выяснила рецепт и вскоре угостила меня квасом собственного изготовления. Правда, по своему обыкновению, добавила туда какие-то корешки и травки. Вышло даже лучше, чем оригинал. Напиток быстро завоевал популярность в узких кругах, и вскоре к ней явилась целая депутация от местных трактирщиков. Нет, делать квас они начали очень быстро, но вот получить такой вкус, как у нее, никому так и не удалось.
По вполне понятным причинам меня по этому вопросу беспокоить не рискнули, а вот ей постарались сделать выгодное предложение. Но тут им повезло, пожалуй что, куда меньше. Моя сероглазка вдруг проявила нехилые коммерческие способности, чем немало озадачила визитеров. Однако в итоге все решилось к обоюдному удовольствию. Теперь окрестные мальчишки и девчонки резво скачут по горам, собирая разнотравье и выкапывая какие-то корешки. А уж Мирна составляет из них различные смеси, которые и отправляет трактирщикам. Для Котов же она готовит и вовсе особенный состав и никому его больше не дает.
Вообще, на меня она насела весьма плотно, потребовав рассказать ей все, что я знаю о методах и способах лечения. И наши совместные вечера, вместо более приятного времяпровождения, надолго заполнились моими рассказами о всевозможных, известных мне, врачебных выкрутасах и сопутствующих этому вещах. Она тщательно все записывает и подолгу сидит над этими записями. Пока я силком не укладываю ее спать.
Вообще, моя жизнь идет как-то самостоятельно и совершенно независимо от моих стараний и намерений.
После разгрома мятежной верхушки в стране наступило… какое-то странное затишье. Только теперь я начинаю понемногу осознавать, какую же громадную работу проделал покойный граф, готовя свой мятеж. В головы населения, надо полагать, вкачали такую неслабую дозу дезы, направленной на обеспечение успеха, что свержения короля все ждали как чего-то само собой разумеющегося. И без меня бы обошлись преспокойно. Но подвела графа страсть к красоте… В том смысле, что захотелось ему выстроить и вовсе уж безупречную конструкцию. Чтобы никто такого не то что сотворить — и придумать бы больше не смог никогда! Клинок Серого рыцаря должен был поставить в этой истории блестящую точку. Правильно говорят, лучшее — враг хорошего! Вот и лоханулся граф…
Полки не выступили. Мятеж так и не начался. Но почти никого из военачальников так и не сняли со своих постов. Сменили лишь парочку-другую наиболее одиозных чиновников. И — все!
Когда же я приперся с этими вопросами к Старику, тот лишь плечами пожал:
— А за что их снимать?
— За подготовку мятежа!
— Кого-то поймали за руку? С кинжалом в руках за спиною короля?
— Нет, конечно! Но ведь есть сведения…
— Какие? Письма с выражением недовольства? Люди, а особенно дворянство, имеют право высказывать свое мнение о происходящем.
— До тех пор, пока это не пахнет чем-то большим.
— Хорошо. Покажи мне такое письмо. С призывом к мятежу.
— А что, их нет?
— Возможно, что и есть. Только никто не знает где. У нас, во всяком случае, их нет.
— А снятые со своих постов чиновники?
— Хотя мы и знаем истинную причину их отставки, официально все выглядит совсем иначе. По-другому нельзя. Вожди могут найтись и новые — они уже не повторят ошибку прежних главарей мятежа. Тебя-то уж точно в гости не позовут…
Я только хмыкнул:
— Да уж… еще один замок не помешал бы…
Старик усмехается в усы.
— Не ожидал от тебя такой жадности!
Он смеется и наливает мне своего вина.
С замком действительно все получилось неожиданно. Поскольку покойный граф принял смерть от моей руки (причем, по настоянию епископа, это было преподнесено как благородный поединок), я формально мог претендовать на его наследство. И было оно весьма немаленьким! Помимо собственно замка тут были еще какие-то деревни и даже два города. Не шибко здоровых, но по, местным меркам, весьма небедных. И по каким-то там законам я мог все это заграбастать. Если только не вмешалась бы родня убиенного. По тем же законам они имели право вызвать меня на поединок. При этом причин для такового вызова у них было выше крыши. И грядущая бедность была в этом ряду далеко не последней, а как бы и не первой. Вся графова родня отличалась задиристостью и скверным характером, так что вызова можно было бы ожидать в самое ближайшее время. По тем же законам я не мог просто так отдать им все это хозяйство назад — меня бы просто не поняли и сочли это уж совсем за смертельное оскорбление. Так что ситуация была достаточно дурацкой.
Но массового сумасшествия в рядах родни так и не случилось — моя зловещая репутация послужила тому причиной. Скрестить клинки и копья с обычным рыцарем никто бы и не задумался. А вот выйти на поединок, исходом которого могло стать попадание прямиком в адские чертоги… настолько сильно жаба никого не задушила.
Так что по прошествии четырех месяцев я официально вступил в права наследования. Ибо прочих претендентов на это не нашлось.
По совету хитромудрого попа я пожаловал графовой родне часть теперь уже своих угодий. «Для возможности продолжить безбедное и почетное служение богу и королю» — во всяком случае, в грамоте было написано именно так. Никаких сомнений, куда именно пойдут деньги, при этом ни у кого не было — родня славилась безудержным мотовством и любовью к загулам. Но нормы приличия требовали от меня именно такого поступка.
Была и еще одна причина. Приняв дар, родня навсегда и безусловно лишалась даже возможности когда-либо претендовать на утраченные угодья. Узнав про это, я высказал Эрлиху свои сомнения относительно моего щедрого дара:
— Они же его не примут, святой отец!
— Отчего ты так решил?
— Так у них есть хотя бы шанс вернуть себе прежнее положение. Приняв дар, они его утратят! Или… есть еще какие-то хитрые варианты?
— Нет. Отказ является окончательным и бесповоротным. Если они нарушат свою клятву… от них отвернутся все. И церковь в первую очередь.
— Ну, с дворянством — понятно. Нарушить данное при всех слово… могут и в рыло насовать. А церковь? Разве не ее долг поддерживать даже и таких, заблудших людей?
— Преступивших клятву, данную на святых мощах? Опомнись, сын мой! Мы можем только молиться за них… навеки погубивших свою душу.
Да… что-то я еще не все в этом мире просек…
— А жаба их перед этим не задушит?
— Кто?
Объясняю епископу смысл этого выражения. Он звучно смеется и прикрывает рукой рот.
— Они уже не воины. Драчуны и забияки — да. И отменные! А вот рискнуть головою и бессмертной душой, даже не за честь рода, а всего лишь за золото… нет, на это они уже неспособны. Так что пусть не терзают тебя сомнения — ты отсекаешь гнилую ветвь некогда могучего дерева…
— Нечто вроде санитара леса?
— То есть? — удивился епископ.
Я коротко растолковал ему свою точку зрения на мои действия по облагораживанию дворянского сословия. Против моего ожидания, Эрлих воспринял это вполне всерьез.
— Пока что ты не сделал ничего, что противоречило бы этим словам. Не сомневаешься же ты в том, что все… павшие в последнее время от руки Серого рыцаря дворяне не являлись таким уж украшением своего сословия?
— Какое уж тут украшение… скорее наоборот.
— Так в чем же дело?
— Что же теперь с утра до ночи клинком махать?
— Зачем? Согласившись принять от тебя земли в дар, родня покойного графа тем самым приносит тебе вассальную присягу.
— Ни хрена себе подарочек!
— И как всякие узы между сюзереном и вассалом это действительно накладывает и на тебя определенные обязательства.
Я мрачно посмотрел на епископа.
— Продолжайте уж, ваше преосвященство. Чую я, что этот замок мне еще боком выйдет…
— Боком или нет, а следить за порядком в своей земле обязан любой властитель. Как и за поведением своих вассалов.
— Охренеть, какое счастье! Мне их что, теперь за руку водить?
— Ну… это было бы слишком. Но вовремя призвать к порядку — обязанность лорда.
— Э-м-м… а им я когда успел стать?
— Графом ты можешь стать только в том случае, если король пожалует тебе этот титул.
— Святой отец, а разве эти земли не дают на него право?
— Это так. Но должен быть еще и указ о возведении в графское достоинство на основании этого права. И издать его может только король.
Черт его знает, как это было у нас. Возможно, что и так же. Но коллизия складывается любопытная…
Епископ с интересом смотрел за моими размышлениями.
— Ты этого не знал?
— Да как-то не до этого было…
— Королевский указ имеет и оборотную сторону.
— Как-то вот я об этом догадался! И что я должен буду еще сделать?
— Признать себя королевским вассалом, а его — верховным правителем. Предупреждая твой вопрос, скажу, что доселе ни один Серый рыцарь этого не сделал.
— Не думаю, что я стану первым. И без графства проживу как-нибудь.
— Это твой выбор. Но вот должность лорда этих земель не требует королевского утверждения. Лорд-не титул, и король его не дарует. Это обязанность, которую ты вынужден принять на себя вместе с этой землей. Приняв землю — принимаешь и обязанность по ее управлению.