– А можно по-русски? – я притворился, будто давлю зевок.
– Не придуривайся! – мрачно посоветовал Рябов. – Или насчет вменяемости неправда? Может, ты настоящий псих?!
– Это ваш психолог идиот, – перешел в наступление я. – Только и способен дурацкие «заключения» писать, понапрасну людей позорить! Ничего я не искал, а просто действовал согласно обстановке, стараясь любой ценой спасти жизни заложниц. Запоздай я хоть на минуту, обколотые отморозки выбросили бы из окна первый труп, второй, третий... Ну и что мне оставалось делать?!
– Продолжать переговоры. – В голосе полковника уже не ощущалось прежней уверенности. – Тянуть время. Спецназ прибыл в тот момент, когда ты шел по двору голый, безоружный, со скованными руками...
– Ну не совсем голый, а в штанах, – усмехнулся я, – и с ножом за голенищем. Шансы у меня были достаточно высоки. И при меньших работать доводилось! Кроме того, я же не ясновидящий и не знал, когда «Омега» соизволит явиться. А продолжать переговоры... Гм! С бесноватыми наркоманами сие весьма проблематично. «Верталот давай! Миллион доллар! Адын минута осталас!» И заметьте, шеф, проклятые наркоши непременно выполнили бы угрозу. Поэтому пришлось сделать гадам предложение, от которого они не смогли отказаться. Да, возможно, я не учел ряда нюансов, не нашел более разумного выхода... Виноват! Но по поводу «суицидальных тенденций» – полная чушь!!!
Некоторое время полковник молчал, посматривая то на меня, то на «заключение». Потом порвал бумагу на мелкие кусочки и бросил в урну.
– Будем считать инцидент исчерпанным, – с видимым облегчением сказал он. – Я тебе верю и, признаться, очень рад, что старый болван ошибся! Просиживает, понимаешь, штаны в кабинете, с важным видом бумажки перебирает, глубокомысленные выводы делает, а сам, «ботаник» хренов, ни ухом, ни рылом в нашей работе вообще и в экстремальных ситуациях в частности. Толку, как с козла молока!.. (Тут меня опалил жгучий стыд и за обман шефа, и за дискредитацию ни в чем не повинного психолога. Я опустил глаза и притворно закашлялся, стараясь скрыть свои эмоции.) Хотя ладно, шут с ним, с дармоедом, – продолжал между тем Рябов. – Перейдем непосредственно к делу. Та дурацкая писулька, – он кивнул на обрывки в урне, – едва не сорвала сверхважную операцию под кодовым названием «Бросок кобры». Операцию проводит не наш отдел, но твое участие в ней обязательно. Более того, без тебя «Бросок кобры» вовсе не состоится, и длительная подготовка, упорный труд множества агентов полетят псу под хвост! Сейчас поймешь почему. – Шеф выложил на стол широкоформатную цветную фотографию. – На, полюбуйся!
Я глянул и... невольно отшатнулся. Со снимка на меня смотрел я сам! Постаревший лет на десять, но по-прежнему подтянутый, «я» стоял посреди зеленой лужайки с клюшкой для гольфа. На заднем плане виднелся белокаменный шикарный особняк, окруженный нерусскими экзотическими деревьями. Слева от него голубел открытый бассейн.
«Во, блин, номера! Наверное, я уже в психушке. Глюки ловлю! А Рябов и фотка мне мерещатся!!!» – заполошно пронеслось в мозгу.
– Не волнуйся, ты в здравом уме! – словно прочитав мои мысли, усмехнулся начальник отдела. – Это твой двойник. Только на двенадцать лет старше. Прошу любить и жаловать – Эрик Андерсен, ведущий сотрудник Агентства национальной безопасности США, в прошлом полковник морского спецназа, по происхождению швед. Находится на своей вилле в штате Флорида. Фотография сделана месяц назад. Мистер Андерсен занимает один из ключевых постов в системе американских спецслужб. И, как ты понимаешь, представляет собой колоссальный интерес для спецслужб стратегического союзника. – Слово «союзника» шеф произнес с нескрываемым сарказмом. – Так вот через три дня он под видом журналиста прилетает в Н-ск. Цель визита не известна. Но, надо полагать, появление твоего двойника в России не сулит нам ничего хорошего. Эрик Андерсен – крупнейший специалист по организации различных пакостей глобального характера. (Каких именно, узнаешь из его досье.) Короче, высшее руководство, – Рябов ткнул пальцем в потолок, – поставило задачу тайно похитить Андерсена по пути из аэропорта в гостиницу, допросить под «сывороткой» и перевербовать... если получится. Операция должна быть проведена молниеносно и занять в общей сложности не более двух суток с момента похищения и вплоть до возвращения «объекта» в привычную среду обитания. Отсюда название «Бросок кобры». А на время отсутствия Андерсена надо заменить его двойником, то есть тобой! Не дай Бог американцы заподозрят, что их секретный спец побывал в объятиях ФСБ. Тогда и операция насмарку, и жуткий международный скандал обеспечен. С далеко идущими последствиями!
– Заменить мной?! – растерянно пробормотал я. – Но я...
– Ты подходишь по всем статьям, – нетерпеливо перебил полковник. – Рост, сложение, цвет волос, черты лица. А возраст... Гм! Немного состарить тебя не проблема. Наши гримеры и не с такими задачами справлялись... Ты свободно говоришь по-английски. Правда, с небольшим акцентом, но и у Андерсена есть акцент! А шведский там или русский, с ходу никто не разберет. Тем паче наш «клиент» по натуре молчун. Стало быть, и тебе много болтать не придется. И, наконец, завершающий штрих – вы оба в прошлом спецназовцы, ветераны «горячих точек», участники множества кровавых передряг. А это, как известно, накладывает на человека определенный отпечаток, заметный даже не слишком искушенному глазу. В общем, сходство почти полное. И еще. – Рябов бухнул на стол толстую папку. – Здесь подробная информация об «объекте». Детство, юность, послужной список, привычки, наклонности, знакомства... Изучай, Дима, входи в образ, перевоплощайся. Разумеется, останутся некоторые проблемы, подводные камни, но ты, надеюсь, сумеешь их обойти. Хитрости тебе не занимать! Кроме того, по нашим данным, в Н-ске сейчас нет людей, близко знающих Андерсена. Это в значительной степени упрощает твою задачу. – Рябов замолчал и потянулся за сигаретами.
– Рассказывая о цели операции, вы произнесли слова «перевербовать... если получится», – вежливо напомнил я. – А если не получится?!Мне так и оставаться до конца жизни в шкуре американского полковника?!
– Должно получиться... Должно! – посуровел глазами шеф. – Ну а если вдруг сорвется – Андерсена аккуратно ликвидируют, а тебя вернут в «родные пенаты». Как именно это осуществят, я не знаю. А к тебе за четыре часа до ликвидации подойдет человек и произнесет пароль «Валгалла». Далее – в точности следуй его инструкциям... На случай же непредвиденных осложнений вот, возьми. – Он протянул мне серебристого цвета мобильник. – Соединяет только с одним номером, запоминать который не обязательно. Просто нажмешь кнопку «Redial», назовешься именем Чарли и коротко изложишь ситуацию. Более подробная инструкция в папке. – Полковник помолчал, пожевал губами и тихо добавил: – Я все-таки надеюсь, что операция пройдет более-менее гладко и тебе не придется пользоваться ни паролем «Валгалла», ни экстренной связью. Ладно, иди изучай досье. А после обеда познакомишься с руководителем «Броска кобры» генерал-майором Нелюбиным Борисом Ивановичем, – начальник отдела тяжело вздохнул, подманил меня рукой и чуть слышно шепнул на ухо: – Будь с ним поосторожнее! Он, естественно, не предатель, но... тип еще тот! Впрочем, сам увидишь. Удачи тебе, Дима. С Богом!!!
Глава 2
Три дня спустя.
Перелесок у загородного шоссе.
17 часов 48 минут.
В лазурном небе плавали легонькие кружевные облачка. Ласково, но немного устало светило готовящееся к заходу солнце. Воздух пах осенней прелью. Наш «БМВ» со спущенными боковыми стеклами стоял в центре небольшой поляны, в метрах в пятидесяти, за одетыми в золото деревьями шумело оживленное шоссе, соединяющее Н-ск с международным аэропортом Шемякино. От поляны к шоссе вела широкая, удобная тропа, вероятно, специально подготовленная. Я устроился на переднем сиденье автомобиля и без удовольствия тянул крепчайшую гаванскую сигару (именно такие предпочитал мистер Андерсен). А рядом на водительском кресле расположился плотный угрюмый детина с «Кенвудом» на коленях. Один из доверенных сотрудников генерала Нелюбина. При встрече он лаконично представился Иваном, а потом, за три с лишним часа пребывания в перелеске, произнес от силы пять-шесть слов. Хотя неудивительно. Как я успел заметить, ребята из команды Нелюбина не отличались разговорчивостью... Устав мучиться с сигарой, я затушил ее в пепельнице, прокашлялся, отхаркнул никотиновую мокроту и покосился в переднее зеркальце. Ну, вылитая копия Эрика Андерсена! И одежда (нелюбинские агенты в США прислали подробное описание его гардероба), и морда лица. Мать родная не отличит. (В смысле американская, не моя.) Кстати, в данном направлении конторским гримерам даже трудиться особенно не пришлось. За истекшие трое суток я здорово постарел и без их помощи. Высох, осунулся, обзавелся несколькими морщинами и тусклым недобрым блеском в глазах. С утра до ночи я почти без отдыха штудировал увесистое досье Андерсена, оказавшегося на редкость отвратным субъектом (пять раз казнить, и то мало!). Заучивая наизусть десятки страниц текста, отпечатывал в памяти фотографии его знакомых и подробные справки о них, старательно перенимал повадки, привычки и вкусы «объекта». Пренеприятнейшее, доложу вам, занятие! Во всем этом имелось лишь одно светлое пятно – в отличие от большинства своих американских коллег полковник не был гомосексуалистом. Слава Тебе Господи! Не хватало мне только извращенца изображать. Для полного «счастья»... Спать я ложился очень поздно, обязательно со снотворным и до утра мучился кошмарами. То мне снились кровавые «подвиги» Андерсена в Афганистане (советских времен), в Боснии, в Герцеговине, в Косово, в Ираке... То я вновь тащился сквозь темноту по узкой, корявой тропинке с непосильной ношей на спине. Все чаще возникало желание избавиться от нее, сбросить на землю. Сердцем я чуял, что делать этого ни в коем случае нельзя. Однако искушение с каждым разом усиливалось...
– Обмен! Готовьтесь! – вдруг отрывисто пролаяла рация.
Иван жестом предложил мне выйти из машины. Спустя минуту на тропинке показался серебристого цвета «Лендровер» с чернокожим парнем за рулем. На заднем сиденье бессильно распластался «объект» с перекошенным синим лицом и закаченными под лоб глазами. В шее у него торчала миниатюрная стрелка с крохотным оперением. Судя по всему, для нейтрализации Андерсена использовали тот самый нервно-паралитический препарат, по сути, яд растительного происхождения, действие которого не так давно мне довелось испытать на собственной шкуре (см. «Похититель душ»).
– Давай антидот! Живо! – на языке глухонемых показал чернокожий. Лицо его выражало крайнюю степень обеспокоенности. На лбу блестели крупные градины пота. «Тачка посольская. Водитель тоже, но завербованный нашими, – догадался я, – «жучков» опасается».
Иван, однако, суетиться не стал. Он достал из багажника генератор помех, поставил на капот «БМВ», включил и спокойно сказал агенту:
– Шприц-тюбик в бардачке «бумера». Сделай укол сам. Да стрелку вынуть не забудь.
Пока негр возился с полковником, он тщательно проверил салон «Лендровера», что-то буркнул себе под нос, недовольно поцокал языком и вновь обратился к шоферу:
– Как прошел захват, Джимми?
– Не слишком гладко, – вздохнул тот. – В последний момент Эрик почуял неладное, успел двинуть мне кулаком по фейсу, – парень дотронулся пальцем до вздувшейся скулы, – и попытался прокусить воротник пальто. По счастью, не успел. Ваш препарат – страшная штуковина!
– Шум, слова были? – уточнил Иван.
– Нет.
– И он даже не хрипел?!!
– Я действовал строго по инструкции, – слегка обиделся Джимми. – Перед началом активной фазы включил магнитофон на полную громкость с последним американским хитом сезона. Поэтому ни звука удара, ни хрипа, ни возни «жучки» уловить не могли.
– Молодец. – На каменной физиономии Ивана отразилось слабое подобие улыбки. – Хорошо усвоил урок. Однако твой синяк надо надежно залегендировать. По пути в город попадешь в аварию. Понятно?
Агент покорно кивнул.
– Ну давай, перегружаем «пассажира».
Вдвоем они вытащили из «ленда» бесчувственного полковника, подхватили под руки и поволокли к «БМВ».
– У, блин! Вот ведь ляпсус! – на полпути воскликнул Иван.
– В чем дело? – полюбопытствовал я.
– Да пальто новое, не значащееся в списке. Проморгали, вороны чертовы!.. (Надо думать, он имел в виду агентуру в Штатах.) Придется вам, майор, переодеться. Размер у вас с ним одинаковый, да и дополнительная «страховка» не помешает...
Отправляя меня на задание, генерал Нелюбин строго-настрого приказал: «Если разоблачат, ни в коем случае не попадите живым в руки американцев», и любезно снабдил вашего покорного слугу «страховкой» – ампулой с цианистым калием. Вероятно, точно такой же, какой не сумел воспользоваться Андерсен. Правда, моя была зашита в воротник рубашки...
– Личные вещи «объекта» проверять будете? – натянув полковничье пальто, осведомился я.
– Нет смысла, – покачал головой Иван. – Таможня просветила багаж рентгеном. Ничего подозрительного... Все! Отныне вы – Эрик Андерсен. Генератор выключаю. По-русски больше ни слова!
Явно утомленный столь длительной беседой, он резко отвернулся, убрал прибор обратно в багажник, устроил пленника на заднем сиденье в позе спящего, уселся за руль, завел мотор и, не попрощавшись, двинулся в противоположную от шоссе сторону.
– Долго будешь свечи менять? – по-английски спросил я водителя.
– Нет, сэр! Уже заканчиваю! – оживленно затараторил тот. – Зря я ремонтировался на днях в русском автосервисе. Нет, предприятие официально наше, хозяин гражданин США, но рабочие из местных. Так и норовят схалтурить, сволочи! Так и норовят подсунуть...
– Много болтаешь, дурак! – рыкнул я. (Грубость и сварливый нрав были характерными чертами Андерсена.)
– Простите, сэр! Больше не буду, сэр! Я не... – виновато залопотал парень.
– ЗАТКНИСЬ!!!
– Есть, сэр! – Джимми занял водительское место, умело развернулся на поляне, аккуратно вывел «Лендровер» на шоссе и влился в автомобильный поток...
* * *Запланированная авария произошла через пятнадцать минут на подъезде к городу, возле поста ГАИ. Грубо нарушив правила, чернокожий шофер задел боком чей-то навороченный «мерс», а потом: бу-у-ум!.. Дзинь-нь-нь!.. Трах-х-х-х!!! «Лендровер» с маху врезался в зад впереди идущего грузового фургона. Пузыри безопасности прилежно вспучились. (По старой привычке я расположился на переднем сиденье.) Но все равно мало не показалось! Мой шарахнул меня по физиономии с силой неплохого боксера и ввел в состояние легкого нокдауна. Что произошло с Джимми, я пока не видел, но не сомневался – уж теперь-то его фингал залегендирован дальше некуда!
– Посмотрите! Нет, вы посмотрите, какие сволочи! – донесся до моих ушей чей-то возмущенный вопль. – Руки оборвать уродам!!! «Нагрузить» на бабки, как верблюдов!!!
– Точно! – поддержал его приятный тенор. – Вина целиком и полностью на них. Пускай расплачиваются, козлы.
– Погодите, – сказал кто-то третий. – Сперва надо вытащить их из этих чертовых подушек. Дайте-ка нож или шило...
«Пузырь» зашипел разъяренным котом, выпуская воздух, и постепенно опал. Хлюпнув кровоточащим носом, я мутно осмотрелся по сторонам. Джимми, с разбитым в кровь лицом, демонстративно и жалобно стонал. А возле покалеченной машины стояли трое гаишников и двое гражданских (вероятно, водители фургона и «мерса»). Взгляды всех пятерых не предвещали ничего хорошего.
– Мазе фака!!! Факинг шит!!![5] – опережая закономерное развитие событий, злобно прохрипел я. – Фак оф квикли, стьюпид пигз!!![6]
– Американцы, – мрачно констатировал гаишник с погонами старшего лейтенанта. – И номера посольские. Ни фига мы им сделать не сможем. Дипломатическая неприкосновенность, блин!
– Я буду говорить с посол, – на ломанном русском заявил Джимми. – Ми есть гражданин США. Это произвол!
– Суки, – тихо произнес один из водителей, в сердцах сплюнул под ноги, подошел к «Мерседесу» и принялся внимательно осматривать поврежденное крыло. А второй, испепелив нас ненавидящим взором, начал собирать вывалившиеся из фургона коробки с товаром. Гаишники же, коротко посовещавшись, решили вызвать «Скорую», но тут вмешался я и, потрясая кулаками, изрыгнул поток грязных американских ругательств.
– Мистер Андерсен не хотеть ехать ваш больница, – размазывая по лицу кровь, пояснил чернокожий агент Нелюбина. – Он хотеть бистро свой отель. Если вы помогать везти наш «Лендровер» туда – он не будет писать жалоба!
Менты переглянулись, шепотом выматерились, зацепили покореженный автомобиль тросами и отбуксировали его прямо к центральному входу фешенебельной гостиницы «Астрея-Люкс», где был забронирован номер для мнимого журналиста.
В вестибюле нас встречал жирный очкастый типчик с венчиком курчавых волос вокруг блестящей лысины. Никодим Белухин – известный «правозащитник», член Союза прозападных сил и одновременно внештатный корреспондент той самой газеты, которую, согласно легенде, представлял в Н-ске Эрик Андерсен.
– Ужас!!! Кошмар!!! Безобразие!!! – воздев к потолку короткопалые ручонки, запричитал он на корявом английском. – Это не просто случайность. Не-е-ет!!! Авария, уверен, была подстроена русскими спецслужбами. О-о-о, дорогой мистер Андерсен! Они пытались вас уничтожить! В этой проклятой стране свободную прессу душат на корню, затыкают рты, шагу спокойно ступить не дают... А теперь вдобавок убивать стали едва ли не у трапа самолета! Оголтелое зверье! Фашисты!!! Черносотенцы!!! Но обещаю, мистер Андерсен, СПС и другие демократические силы не оставят без последствий...
– Пшел вон, – сквозь зубы процедил я, грубо отпихнув «правозащитника» в сторону.
– Понимаю, понимаю, – ничуть не обидевшись, лакейски заулыбался он. – Передохнуть желаете с дорожки, перекусить, принять душ. Не смею вам мешать! А потом, попозже, я зайду с обещанным сюрпризом. Не возражаете? Нет?! – И, приняв мое молчание за знак согласия, эспээсовец колобком укатился в боковой коридор. Следующим «знакомым» оказался хозяин гостиницы Роберт Истомин (тоже член СПС) – надушенный, напомаженный педик с лошадиной физиономией. Зная об иной ориентации Андерсена, он, по счастью, не стал со мной заигрывать и лишь робко поинтересовался: «Не вызвать ли медсестру?»
– Нет, – прорычал я. – Обойдусь!
– Ах, извините, извините, сэр! – пятясь, залепетал Истомин, перепоручил меня заботам коридорного и мгновенно скрылся в неизвестном направлении, оставив после себя стойкий запах французской парфюмерии.
Коридорный – худощавый парень с интеллигентным лицом – молча взял мой чемодан и жестом пригласил следовать за ним...