VIII
Особа, которую ждали
Возвратимся к Гастону дез Армуазу. Не прошло и десяти минут с того момента, как Антим Жовар вышел из кухни, а по лестнице гостиницы уже поднимался Гастон, довольный, что наконец достиг убежища, где можно будет укрыться от дождя, — его платье промокло насквозь. Маркиз решительно постучал в дверь.
– Кто там? — послышался женский голос.
– Путешественник, желающий укрыться от непогоды.
Дверь открылась, и молодой человек очутился перед Марианной.
– Это гостиница «Кок-ан-Пат»? — спросил он.
– Точно так, гражданин, — ответила девушка, приветствуя гостя любезным поклоном. — Входите, пожалуйста.
Эмигрант вошел. В кухне не было никого, кроме Агнессы Шассар и ее дочерей. Вдова сидела сгорбившись у очага и вязала; Флоранс устроилась возле нее. Едва Гастон вошел в кухню, как заметил взгляд ее больших голубых глаз, смотревших на него с какой-то грустью и участием. Но что ему было за дело до этой девушки?
Марианна поспешила забрать у нового гостя верхнее платье и шляпу. Старуха привстала:
– Сейчас уже так поздно, что мы собирались ложиться… скверная ночь, не правда ли?.. Вы издалека, гражданин?
– Я из Шарма, сударыня…
– Пешком?.. Святая Троица!.. Хорошая прогулка!
– К счастью, нет — моя лошадь стоит у ворот, и я попрошу вас позаботиться о ней…
– Моя старшая дочь отведет ее в конюшню. Садитесь, гражданин… Флоранс, подложи дров, ты что, не видишь, что наш гость совсем продрог?!
– Пожалуйста, позаботьтесь также о моем чемодане и оружии, — сказал Гастон Марианне, которая отправилась распорядиться насчет лошади.
И, обращаясь к старухе, спросил:
– Не вы ли хозяйка гостиницы, вдова Арну?
– Я самая, сударь, Агнесса Шассар, вдова Жака-Батиста Арну и мать этих двух девушек и троих взрослых мужчин, воспитание которых обошлось мне недешево…
– Я же, — продолжал путешественник, — маркиз дез Армуаз…
Старуха всплеснула руками:
– Маркиз дез Армуаз!.. Маркиз Гастон!.. Тот самый, который жил здесь в замке во времена, когда санкюлоты преследовали аристократов! Святая Мария! Возможно ли это?
И, быстро приблизившись к маркизу, она стала пристально всматриваться в лицо гостя.
– Да, это действительно вы. Я вас узнаю. Вы очень похожи на своего покойного батюшку…
Слезы потекли из глаз старухи, и волнение ясно отразилось в ее голосе.
– Да будет благословенно Небо, которое позволило мне увидеть сына наших прежних господ, вернувшегося под кров своих предков! Марианна, Флоранс, вы слышите? Это молодой маркиз дез Армуаз! Пусть осветят зал и затопят печи! Мы должны достойно принять такого гостя, ведь его сам Бог нам послал…
– Такой прием меня очень трогает, — сказал Гастон, — но удивление ваше кажется мне странным. Разве вы не ожидали моего визита?
– Как же, господин маркиз! Уже целую неделю вас дожидается комната номер один, самая лучшая во всем доме… только, понимаете, мы не думали, что вы приедете в такой поздний час и по такой погоде… Марианна, ты поставила лошадь в конюшню?.. Спустись в погреб, твоя сестра поможет мне в кухне… Немного терпения, господин маркиз, и мы угостим вас самым лучшим, что только есть в доме… Ах! Какой счастливый день! Принять в нашем скромном заведении того, кого всегда считали единственным законным владельцем замка Армуаз!
Крестьяне — мастера притворяться, и Агнесса Шассар, не будучи исключением из правила, своими восторженными излияниями обманула бы человека и более опытного, нежели молодой маркиз.
Огонь в очаге пылал ярко, и наш путешественник, взяв стул, уселся поближе к нему. Старуха сновала взад-вперед.
– Ну, скорее, Флоранс! Скатерть, салфетку, тарелки!.. Господина маркиза, правда, ожидает весьма скромный ужин: яйца, цыпленок, ветчина и салат…
Пока Агнесса хлопотала, молодой человек все время осматривался, будто ожидая кого-то.
– А что же я не вижу ваших сыновей? Неужели их нет? Мои письма должны были, однако, их предупредить…
– Если бы они знали, что ваша милость приедет сегодня вечером, они бы не отправились в город, чтобы купить разные мелочи по хозяйству, необходимые для того, чтобы принять столь высокого гостя, как ваша милость… Но они к ночи вернутся, хотя, быть может, и поздновато, потому что им нужно сходить на рынок, поиграть в бильярд, поболтать с приятелями… Мужчины такие болтуны…
– Я хочу поскорее закончить дело, которое привело меня сюда, и немедленно поселиться в замке Армуаз…
– Господин маркиз найдет его таким, каким оставил: ни одно кресло не было передвинуто в замке… Мой покойник этого бы не допустил, как, впрочем, и я, и дети мои… Мы считали себя не более чем хранителями имения и очень надеялись, что скоро настанет день, когда явится настоящий владелец замка… Что же касается остального, то мы во всем повиновались указаниям, полученным от вашей милости; купчая составлена, остается только ее подписать, уплатив, разумеется, упомянутую сумму…
Молодой человек улыбнулся.
– Будьте спокойны, — произнес он. — Деньги будут уплачены. Я привез с собой пятьдесят тысяч франков.
Вдова быстро отвернулась, чтобы скрыть краску, залившую ее лицо при этих словах маркиза. Тут в комнату вошла Марианна с подносом в руках, на котором стояли запыленная бутылка и чистый стакан. Она кокетливо подошла к молодому гостю и, поставив поднос на стол, сказала:
– Угощайтесь на здоровье…
Гастон уже хотел поблагодарить девушку, как вдруг взгляд его случайно упал на Флоранс. Девушка, почти подросток, приготовившая все необходимое в зале для приезжих, вернулась в кухню и села в дальнем углу. Теперь же она приподнялась со своего места и, указывая пальцем на бутылку, сделала жест, означавший: не пейте! Маркиз был чрезвычайно удивлен этим, но сохранил полное спокойствие.
– Благодарю вас, красавица, — ответил он Марианне. — Но это не в моих привычках.
Лицо Флоранс просветлело. Агнесса Шассар отвернулась. Брови ее нахмурились, но трактирщица быстро совладала с собой.
– Ну тогда ваша милость попробует вина за ужином…
Маркиз снова взглянул на Флоранс — та отрицательно покачала головой… Этот повторный сигнал утвердил Гастона в намерении повиноваться тайному приказанию.
– Моя любезная хозяйка, — проговорил молодой человек, — я не в состоянии отведать сегодня вашей стряпни…
– Как?!.
– Я настолько хорошо подкрепился в Шарме, что у меня совершенно нет аппетита. Но завтра, обещаю, я исправлюсь.
Старуха снова нахмурилась.
– Как? — воскликнула она. — Господин маркиз не отведает даже чашки бульона? Такого вам не предложат ни в одном из лучших парижских ресторанов!
Эмигрант снова обратился за советом к Флоранс. Взгляд девушки еще настойчивее говорил: нет! нет!.. Ничем себя не выдав, Гастон решительно ответил:
– Не настаивайте, хозяйка. Мне ничего не нужно, я желаю лишь поскорее лечь спать.
Вдова закусила губы и проговорила:
– Если вашей милости так угодно, то вас сейчас же проводят в вашу комнату.
Маркиз встал:
– Да-да, пожалуйста, я совсем с ног валюсь.
Он говорил правду: разбитый усталостью, молодой человек спал на ходу. Заметив это, Агнесса Шассар вздохнула свободнее и, обменявшись взглядом с Марианной, сказала:
– Как вам будет угодно. Моя старшая дочь позаботится о вашем багаже, а я посвечу вам… Ну что же ты, Флоранс, уснула, что ли, там, в углу?.. Возьми свечу и зажги от лампы.
Девушка поторопилась исполнить приказание матери, даже слишком поторопилась, потому что, поднося свечу к лампе, она толкнула ее, лампа упала, погасла, и комната погрузилась в глубокий мрак.
– Какая неловкая! — вскрикнула мать. — Нельзя быть поосторожнее?! Она спит на ходу!
Марианна, со своей стороны, с досадой проговорила:
– Да эта девчонка не может совладать даже со своими руками!.. Негодная!
Гастон уже собирался заступиться за бедняжку, когда почувствовал вдруг, что чья-то рука ухватилась за его руку, и Флоранс прошептала ему на ухо:
– Не ложитесь, потушите свечу и ждите меня!
Молодой человек хотел было задать вопрос… но та же рука зажала ему рот, и он услышал слова:
– Умоляю вас именем Денизы!..
Через несколько минут вдова устроила своего долгожданного гостя в комнате номер один, и эмигрант услышал, как она, спускаясь по лестнице, говорила дочерям:
– А теперь, мои дочурки, спать! Ваши братья, вероятно, вернутся поздно, а мы хорошенько выспимся.
С этого момента прошел час. Дом погрузился в абсолютную тишину и мрак. Однако читатель ошибется, если подумает, что все обитатели спали одинаково хорошо. В чулане, располагавшемся как раз напротив кухни, постели всех трех братьев были пусты; также остались нетронутыми постели трактирщицы и ее старшей дочери.
В своей кровати лежала одна лишь Флоранс в комнате, смежной с залой. Девушка, казалось, спала; она укрылась одеялом по самое горло. Часы с кукушкой пробили полночь. Флоранс открыла глаза и приподнялась, опираясь на локоть. Прислушавшись, она взглянула на постели матери и Марианны и, по-видимому, нисколько не удивилась, обнаружив их пустыми. Не раздевавшаяся, Флоранс поднялась с кровати и тихо вошла в залу. В кухне, как мы уже говорили, была дверь в коридор, который вел во двор дома.
В середине этого коридора, в глубокой нише, скрывалась крошечная дверь, почти незамет— ная — до того она была сера и сливалась с цветом стены. Флоранс вошла в коридор и остановилась у этой дверцы. Обыкновенно она была крепко заперта на огромный замок, но Флоранс знала, что в эту ночь найдет ее открытой, а потому решительно толкнула ее и вошла в галерею, воздух которой был удушлив и пропитан сыростью. Издалека доносились голоса. Почва под ногами девушки становилась все более скользкой.
Несмотря на кромешную темноту, она шла вперед. Если бы девушка освещала себе путь, то мы бы увидели, что она идет по коридору в тридцать метров длиной, упирающемуся в дверь, из-за которой раздавались громкие крики споривших, прерываемые смехом и стуком ножей и вилок о тарелки.
Флоранс наклонилась и припала глазом к замочной скважине в двери.
IX Семейный ужин
Представьте себе обширный погреб, по полу которого разбросаны сундуки, чемоданы, наполненные всевозможным платьем, начиная с простой блузы чернорабочего и заканчивая роскошным костюмом дворянина. Посредине стоял стол, покрытый скатертью и уставленный множеством блюд. Четыре медные подсвечника стояли по четырем углам стола, за которым расположились Агнесса, три ее сына и старшая дочь. В глубине подвала видна была лестница до пятой или шестой ступени, седьмая уже терялась в темноте.
У братьев — Жозефа, Франциска и Себастьяна Арну — за поясами торчали огромные ножи. Три громадных лома стояли, прислоненные к стене, на которой висели несколько ружей и пистолетов.
Было уже выпито много вина. Лица Себастьяна и Франциска покрылись ярким румянцем. Их старший брат, выпивший не меньше, все еще сохранял хладнокровие; что касается Агнессы Шассар, то она пила одну лишь воду. Пить свое вино, когда его можно продать, было бы, в ее понимании, разорительной глупостью.
– Ну, матушка, — произнес Жозеф, — откровенно скажу, вы были великолепны. Я слушал из залы, как вы говорили.
– Собаку, которая лижет руки, не подозревают в злом умысле, — отозвалась Агнесса. — Но, признаюсь, я испугалась, что он, возможно, обо всем догадался… Отказаться от еды и вина — это как-то неестественно…
– Ну вот! — заметил Франциск. — Ваш маркиз потушил свечу. Он, должно быть, громко храпит… взять его в постели так же просто, как лисицу в норе…
– К тому же он один, а нас трое! Если и придется подраться, ну так что же!.. И не с такими справлялись!
Марианна косо взглянула на говорившего:
– С каких это пор нас всего трое, когда приходится работать? Слава богу, работой никто не гнушается. Кто из вас может похвастаться, что так ловко расправился с человеком одним ударом обуха, как я недавно свалила этого страсбургского пивовара?..
Себастьян хотел было ответить на несправедливые обвинения, но Жозеф предупредил его, заметив:
– Тебя все знают, моя красавица, и когда ты будешь выходить замуж, то я посоветую жениху прежде хорошенько пересчитать свои ребра, чтобы потом знать, сколько их было.
Старуха задумалась:
– Он будет защищаться… берегитесь! Он один, это правда, но у него есть два товарища, которые для него сильное подспорье…
– Какие товарищи? — удивленно спросили все.
– Его пистолеты, — серьезно ответила трактирщица.
Марианна расхохоталась.
– Шуму-то будет много, пожалуй, — сказала она, — но потом объяснить его можно будет легко, сказав, что братья разряжали свои ружья, — это беды не навлечет…
– Как так?
– Потому что, расседлывая лошадь, я вынула из пистолетов заряды…
Все издали восторженные возгласы.
– Ты просто гений! — заявил Жозеф, посылая сестре воздушный поцелуй.
Затем, ударив кулаком по столу, он воскликнул:
– Выпьем же!.. Матушка, передайте мне кружку с водкой.
Старуха вздохнула. Водка была еще дороже, чем вино… Но что делать! Поневоле нужно смириться с этой бедой, чтобы раззадорить их как следует. Стаканы сдвинулись. Сотрапезники разгорячились. Франциск поднял свой стакан.
– За здравие пятидесяти тысяч франков, которые скоро окажутся у нас в руках! — провозгласил он.
– Пятьдесят тысяч и еще тысяча, всего пятьдесят одна тысяча, — поправила Агнесса Шассар.
– И в самом деле! Я совсем забыл о тысяче франков торговца!..
– Этот недолго раздумывал, пить ли вино… и если только оно произведет свое действие…
– Уже произвело, — убежденно сказала Марианна. — Я посмотрела в замочную скважину… гражданин Жовар спит, свесив голову…
– А мальчишка? — спросил Жозеф.
– Тоже спит, одетый, на кровати.
– Я берусь задавить его как муху, — заявила молодая разбойница. — Ничего не может быть проще.
Спирт сделал свое дело. Ее рыжие волосы в беспорядке окружали разгоряченное лицо; дикие инстинкты просились наружу.
– Да здравствует веселье! — закричал Франциск. — Сколько можно получить хороших вещей на пятьдесят тысяч франков!
И, налив себе еще стакан вина, он продолжал:
– Когда в кармане много денег, можно рассчитывать на внимание любой женщины, начиная с последней служанки и кончая Денизой Готье.
Себастьян навострил уши:
– Кто там говорит о Денизе Готье?
– Я говорю! — ответил Франциск, стукнув кулаком по столу. — И что?
Себастьян нахмурил брови:
– Чего ты от нее хочешь?
– Я ее хочу!
– Ты?
– Отчего же нет? Она красива и мне нравится!
Себастьян тоже хватанул по столу кулаком:
– Громы небесные! Если это правда…
– Тогда что же?
Себастьян вскочил со стула:
– А то, что будет драка, любезный…
Франциск также встал:
– Драка?! Изволь! Кто ее ищет, тот находит.
– Перестаньте браниться, — вмешалась Марианна с усмешкой на устах. — Дениза Готье — честная девушка… она не для вас.
– Это мы посмотрим, — проговорил Франциск.
– Нечего смотреть, уже и так все видно, — сказал Себастьян.
– Кто помешает мне сделать так, как я хочу?
– Один из сыновей твоего отца.
– Черт возьми!
– Дьявольское отродье!..
Первый схватился за бутылку, второй за табурет. Марианна только злобно улыбалась.
– Деритесь же, мне все равно. Одному ли или другому достанется Дениза, она по-прежнему будет все той же белоручкой…
Услышав уже неоднократно упоминавшееся за последние несколько минут имя дочери старого слуги маркиза дез Армуаза, Жозеф Арну вышел из задумчивости. Он вдруг побледнел, а глаза его загорелись мрачным огнем.
– Приятели, — сказал он сухо, — я вас сейчас помирю. Дениза вам нравится, а я ее люблю. Я решил, что она будет моей женой.
Оба младших брата в ярости закричали:
– Твоей женой?.. Ты решил!.. Да ты с ума сошел!
– Я никогда не шучу. Это мой выбор и мое право. Не старший ли я среди нас?
– Вот еще! — пожал плечами Франциск. — Мне все равно, что это твой выбор! Плевал я на твое право!..
– А я клянусь тебе, — прибавил Себастьян, — что, пока я жив, ты не коснешься даже волоска Денизы!..
Оба брата схватились за ножи. Жозеф попятился и снял со стены два пистолета.
– Стоит вам только поднять руку, и я застрелю обоих, — проговорил он решительным тоном.
Агнесса Шассар, сидевшая до сих пор спокойно, мрачно спросила:
– А кто же тогда займется теми двумя, что спят там, наверху?
Братья собрались ответить, но мать остановила их повелительным жестом:
– Молчите! Садитесь и больше не смейте пить. Вам сейчас потребуется вся ваша сила и разум.
Противники молча повиновались. Старуха с презрением взглянула на них и улыбнулась.
– Спорить из-за девчонки! — продолжала она. — Что вы? Да сыновья ли вы мои, наконец? Иметь любовницу или жену равносильно нищенству: жена ест, дети только и думают, как бы дождаться наследства.
Франциск и Себастьян собрались протестовать, но она отрезала:
– Я все сказала. Еще успеете наделать глупостей, когда меня не станет…
Два младших брата сохраняли недовольный вид. Жозеф принял сторону Агнессы.
– Мать права, — произнес он, — мы обо всем этом еще успеем переговорить. Впрочем, я хочу сообщить вам новость, которая, вероятно, заставит моих братьев влить воды в свои стаканы с вином…