— Ах, дорогой принц Гансклякс! — воскликнула королева, протянув правую руку. — И вы, милый принц Ульрих! — Приветствие сопровождалось изящным жестом левой руки. — И вы тоже, дорогой герцог! — Ее правая рука, с которой принц Гансклякс к тому времени покончил, протянулась к герцогу, чтобы он тоже мог припасть к ней устами. Но рука замерла на полпути, потому что графиня скорее почувствовала, нежели увидела, принцессу, с изумлением наблюдавшую за ней из дверного проема.
Не оглядываясь, графиня снова вытянула вперед правую руку, затем левую. Потом, словно только что заметив принцессу, она вскочила в милом смущении.
— О, ваше высочество, вы застали меня за гимнастическими упражнениями. — Она слегка улыбнулась. — Гимнастика для рук — укрепляет… ээ… укрепляет… — Голос ее замер, потому что принцесса не спускала с нее холодною взгляда.
— Очаровательно, графиня, — сказала Гиацинта. — Жаль прерывать ваши занятия, но у меня есть для вас важная новость. Вы, должно быть, будете рады узнать, что я пригласила принца Удо из Арабии посетить нашу страну. Я чувствую, что мы нуждаемся в посторонней помощи.
— Принца Удо! — вскричала графиня. — Сюда!
— У вас есть какие-либо возражения? — Теперь Гиацинте было легче проявить твердость, потому что она уже отослала письмо с приглашением. И, что бы ни сказала графиня, изменить это она была не в силах.
— Что вы, ваше высочество, никаких возражений, но все это немного странно. А расходы! Мужчины так много едят. К тому же, — она с очаровательной улыбкой окинула взглядом принцессу и Виггз, — мы так мило проводим время в своем узком кругу. Конечно, если бы он заглянул на денек, скажем, к вечернему чаю…
— Надеюсь, он не откажется погостить у нас несколько месяцев. Поскольку в Бародии совсем нет волшебников, война будет долгой.
— Конечно, — начала Бельвейн, — если такова воля вашего высочества… Однако мне кажется, что его королевское величество…
— Дорогая графиня, — прервала ее Гиацинта, — приглашение уже послано, так что говорить тут не о чем, не так ли? Вы закончили свои упражнения? Да? Тогда, Виггз, будь добра, проводи графиню.
Она повернулась и вышла. Графиня ошеломленно смотрела ей вслед, застыв в трагической позе с прижатым к груди Дневником.
— Это ужасно… Я чувствую, что постарела на несколько лет. — Потом взглянула на Дневник: — Представляю себе, какую сцену мне придется описать.
Мысль о любимом занятии придала ей сил, и она принялась обдумывать случившееся. Как бы помешать этому ужасному юнцу, который собирается наводить тут свои порядки? Очень хочется… И тут она кое-что вспомнила.
— Виггз, — спросила графиня, — я слышала, что ты рассказывала принцессе какую-то интересную историю, о желании…
— О, это мое кольцо, — охотно объяснила девочка.
— Если целый день быть хорошей, оно исполнит хорошее желание. А мое желание — это…
«Желание, — подумала графиня, — ну я желаю, чтобы… Ты говоришь, сначала надо целый день быть хорошей?»
— Да.
Бельвейн снова задумалась: «Интересно, что они имеют в виду, когда говорят „быть хорошей“?»
— Конечно, — продолжала Виггз, — если целый день быть плохой, то можно загадать плохое желание. Но ведь это ужасно, правда? Я бы ни за что не стала желать чего-нибудь плохого.
— Конечно, милое дитя, это просто отвратительно. А можно мне взглянуть на кольцо?
— Вот оно. Я всегда ношу его на шее.
Графиня взяла кольцо.
— Слышишь? Зовет принцесса! Беги скорее, дитя! — Она почти насильно вытолкнула Виггз вон и закрыла за ней дверь.
Оставшись одна, она принялась расхаживать из угла в угол огромного зала, поддерживая левой рукой локоть правой и опершись на кулак подбородком.
— Если быть хорошей, то хорошее желание, а если быть плохой, то плохое, — размышляла она вслух.
— Вчера я получила на содержание Армии десять тысяч золотом, а действительные расходы — это то, что я заплатила… то, что я должна Воггз. Я думаю, это как раз то, что ограниченные люди называют «быть плохой» Я думаю, что принц Удо тоже так считает. Я думаю, что он собирается жениться на принцессе и бросить меня в тюрьму. Не бывать этому! — И она гордо вскинула голову.
Стоя в центре Тронного Зала, графиня Бельвейн подняла кольцо высоко вверх.
— Я хочу, — громко проговорила она со зловещей усмешкой, — я хочу, чтобы с принцем Удо по дороге случилось что-нибудь очень смешное.
Глава 8 Принц Удо проводит бессонную ночь
Каждому человеку хочется произвести приятное впечатление при первом визите, но как раз перед самым прибытием принца Удо в Евралию у него появились основания опасаться, что это будет не так-то просто. И сейчас вы поймете почему.
Он охотился в лесу со своим другом герцогом Лионелем.
По пути во дворец их нагнал гонец его величества короля Евралии с посланием от принцессы Гиацинты. Принц взял письмо, взломал печати и развернул его.
— Подожди минутку, Лионель, — сказал он своему другу. — Кажется, мне предстоит небольшое приключение. А если впереди приключение, я хочу, чтобы ты был рядом.
— Я никуда не спешу, — ответил Лионель, слез с лошади и отдал ее на попечение грума. Как раз в этом месте дорога пересекала ручей. Он уселся на огромный булыжник на берегу ручья и стал лениво кидать в воду мелкие камешки.
Принц читал письмо.
Буль… буль… буль… буль…
Принц поднял глаза от письма.
— Сколько времени нужно, чтобы добраться до Евралии?
— Сколько времени понадобилось гонцу? — ответил Лионель, не отрывая взора от бегущей воды (буль…).
— Я и сам мог бы догадаться, просто я очень расстроен письмом. — Он обратился к гонцу. — Сколько времени…
— А разве в письме нет даты? — сказал Лионель (буль…).
Принц Удо не обратил внимания на это замечание и закончил вопрос.
— Неделю, сир, — ответил гонец.
— Поезжайте в замок и ждите меня там. Я напишу ответ.
— А в чем дело? — спросил Лионель, когда гонец отъехал достаточно далеко. — Действительно приключение?
— Похоже на то. Я думаю, что это следует назвать именно так.
— А я тоже в нем участвую?
— Да, я думаю, там найдется место и для тебя.
Лионель перестал бросать в воду камешки и повернулся к принцу.
— Могу я все-таки узнать, в чем дело?
Принц протянул было ему письмо, но вовремя вспомнил, что оно от дамы, и отдернул руку. Он всегда гордился своим безупречным воспитанием.
— Письмо от принцессы Гиацинты. Она не вдается в подробности, но ее отец воюет, в стране что-то не в порядке, и ей нужна помощь. Из этого может выйти неплохое приключение.
Лионель отвернулся и снова стал бросать в воду камешки.
— Что ж, желаю удачи. Если там окажется дракон, помни, что…
— Но ты тоже едешь. Я хочу, чтобы ты был со мной.
— Чтобы что?
— Как это?
— Чтобы делать что? — повторил Лионель.
— Ну, — протянул принц Удо в некотором затруднении, — чтобы… ээ… чтобы…
Он считал подобный вопрос просто неприличным. Лионель должен прекрасно представлять себе, что именно ему надлежит делать. В отсутствие Удо он должен рассказывать принцессе истории о беспримерной храбрости и мудрости принца. Если вдруг речь зайдет о мужской красоте, уместно было бы привести в качестве образца внешность принца. А в присутствии Удо он должен всеми способами выставлять его на передний план, как и подобает близкому другу и чего трудно было бы ожидать от постороннего. Конечно, нельзя же ему все это объяснять. Человек, обладающий хотя бы малой толикой такта, и сам понимает…
— Конечно, — сказал он, — можешь не ехать. Но будет довольно нелепо, если я явлюсь без сопровождения. К тому же… к тому же говорят, что принцесса Гиацинта очень хороша собой, — довольно нелогично прибавил он.
Лионель рассмеялся. Приключения бывают разные. Находиться рядом с красавицей принцессой и обсуждать с ней достоинства другого мужчины — совсем не то приключение, к которому он стремился.
Он разом сбросил в воду оставшиеся камешки и встал.
— Разумеется, если такова воля вашего высочества…
— Не будь идиотом, Лионель, — обиженно перебил его принц Удо.
— Ладно, тогда я поеду с моим другом Удо, если я ему нужен.
— Еще как!
— Отлично, решено! В конце концов, там могут оказаться два дракона.
Драконов, конечно, могло оказаться по одному на каждого. Но принцесса-то была всего одна.
Итак, три дня спустя друзья с легким сердцем отправились навстречу приключению. Гонец с известием об их прибытии выехал раньше, и они рассчитывали прибыть в Евралию через два дня после него. Простые обычаи того времени позволяли отправляться в дорогу без утомительных сборов, налегке, и не думать заранее, где провести ночь. На самом деле, это лучший способ. Чемодан — вот что уничтожило романтику путешествий!
Драконов, конечно, могло оказаться по одному на каждого. Но принцесса-то была всего одна.
Итак, три дня спустя друзья с легким сердцем отправились навстречу приключению. Гонец с известием об их прибытии выехал раньше, и они рассчитывали прибыть в Евралию через два дня после него. Простые обычаи того времени позволяли отправляться в дорогу без утомительных сборов, налегке, и не думать заранее, где провести ночь. На самом деле, это лучший способ. Чемодан — вот что уничтожило романтику путешествий!
Был прекрасный летний день. Они ехали мимо высоких башен и крепостных стен, пересекали сверкающие ручьи, скрывались в высоких сосновых лесах и снова выбирались на яркое солнце. Лионель распевал во весь голос старинные песни, а принц Удо упражнялся в военном искусстве, подбрасывая в воздух меч и ловя его на лету.
Когда настал вечер, они оказались неподалеку от хижины дровосека у подножия высокого холма и там решили остановиться на ночлег. У дверей дома их встречала старая женщина.
— Добрый вечер, ваше королевское высочество, — буркнула она в знак приветствия.
— Стало быть, вы меня знаете? — ответил Удо, более польщенный, нежели удивленный.
— Я знаю всех, кто входит в мой дом, — сказала старуха угрюмо, — и всех, кто из него выходит.
Такой разговор заставил Лионеля насторожиться. Получалось, что есть разница между людьми, входящими в дом и покидающими его, и это наводило на какие-то неприятные мысли.
— Не могли бы вы приютить нас на ночь, добрая женщина? — спросил принц Удо.
— Вы, ваше высочество, руку поранили, — ответила старуха, словно не расслышав вопроса.
— А-а, это пустяки, — поспешно сказал Удо. Один раз он поймал меч не за рукоятку, а за острие — просто глупая оплошность.
— Ах, да… Там, куда вы спешите, руки не понадобятся, так что это действительно пустяки.
В те времена старые женщины часто изъяснялись подобным образом, и Удо не обратил на это особого внимания.
— Да, да, — проговорил он. — Но вы могли бы предоставить мне и моему другу ночлег?
— Поскольку вам недолго осталось путешествовать вместе, входите и располагайтесь.
Переступив порог, Удо оглянулся и прошептал:
— Может, это фея. Будь с ней подобрее.
— Как можно быть «добрее» к хозяйке дома? Это она вроде бы должна проявлять доброту и гостеприимство.
— Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Будь с ней повежливее.
— Дорогой Удо, и это вы говорите мне, первому придворному его королевского величества!
— Ох, перестань…
— Садитесь и отдыхайте. Здесь в котле уже кое-что готово для вас обоих, — пригласила хозяйка.
— Прекрасно, — сказал Удо, одобрительно взглянув на большой котел, подвешенный над огнем.
Для такой небольшой комнаты очаг был, пожалуй, великоват. Это первое, что пришло ему в голову, но по мере того, как он смотрел на очаг, комната становилась все больше и больше, а очаг отодвигался все дальше и дальше, и наконец Удо словно оказался в огромной пещере в глубине гор. Он протер глаза и вот уже снова был в маленькой кухне перед горящим очагом, а из котелка доносился аппетитный запах.
— Тут у меня еда на все вкусы — даже для принца Удо.
— Я совсем непривередлив в еде, — мягко заметил Удо.
Комната как раз сузилась до нормальных размеров, и он почувствовал приятное спокойствие.
— Сейчас, может, и нет, а потом придется… Старуха наполнила тарелки, и гости принялись за еду.
— Это просто восхитительно! — Удо положил ложку на тарелку, чтобы немного передохнуть.
— Думаете, это вам всегда будет по вкусу? — ворчливо осведомилась старуха.
— Конечно! Разве может не понравиться такая чудная стряпня?
— Там видно будет… — многозначительно протянула старуха.
Удо стала несколько раздражать ее манера выражаться. Она как будто все время намекала на то, что с ним вскоре приключится что-то неприятное. А с Лионелем вроде бы нет.
Он решил втянуть Лионеля в разговор, чтобы это выяснить.
— Мы с моим другом надеемся послезавтра быть в Евралии.
— Надеяться никому не заказано, — был ответ.
— Боже мой, неужели с нами что-то случится по дороге?
— Это зависит от того, что вы имеете в виду, говоря «с нами».
Лионель отодвинул стул и встал:
— Что со мной случится, я знаю точно. Я сейчас засну.
— Да, — сказал Удо, тоже поднимаясь, — у нас впереди долгое путешествие, и в конце нас ждет приключение. — Он тревожно взглянул на старуху, но она молчала. — Поэтому пора ложиться.
— Вот сюда, — показала старуха и повела их наверх, освещая путь свечой.
Удо провел беспокойную ночь. Он не мог отделаться от ощущения, что с ним что-то должно случиться, и, проснувшись утром, даже немного удивился — ничего не произошло. Все было как накануне. Удо внимательно оглядел себя в зеркало и пригласил Лионеля в свидетели. Оба они не обнаружили ни малейшей перемены в облике наследного принца.
— В конце концов, я прихожу к выводу, что она не имела в виду ничего особенного. Эти старухи вечно так разговаривают. Если уж кто-то и должен превратиться во что-то, то скорее всего — ты.
— Именно для этого ты и взял меня с собой? — усмехнулся Лионель.
Я думаю, что к этому моменту они уже закончили туалет. Роджер Кривоног никогда не сообщает о таких важных деталях. По всей видимости, из скромности. Он пишет: «На следующее утро они поднялись и отправились в путь» — и разочаровывает читателя, который ожидает описания принца Удо, причесывающегося перед зеркалом.
Итак, они поднялись и отправились… завтракать. Старуха с утра казалась более расположенной к гостям, чем накануне. Особенно приветливо она вела себя по отношению к Удо и за завтраком все подкладывала ему на тарелку самые разнообразные кушанья, словно из каких-то неисчерпаемых запасов. Со стороны это выглядело, будто она его откармливает, по крайней мере, такое впечатление сложилось у Лионеля.
Сразу после завтрака они отправились в дорогу. Удо протянул старухе несколько золотых, но она отказалась.
— Нет уж, нет уж, — бормотала она. — И дня не пройдет, как я получу награду получше. — И она усмехнулась, будто услыхав что-то смешное, чего не слышали ни Удо, ни Лионель.
— Какой чудесный день! — говорил Лионель, когда они ехали лесной дорогой. — Красные крыши, голубое небо, зеленая листва, белая дорога. В воздухе веет приключением. Я сегодня запросто мог бы влюбиться!
— В кого? — подозрительно спросил Удо.
— В кого угодно. Хотя бы в ту старуху.
— Ох, лучше не вспоминай о ней, — содрогнулся Удо.
— Скажи, Лионель, у тебя не было ощущения, что она знает про нас что-то, чего мы сами не знаем, и притом очень смешное?
— Может, мы тоже скоро узнаем. В такое утро хочется смеяться.
— Уж не думаешь ли ты, что у меня нет чувства юмора? Я тоже охотно посмеюсь. И принцессе будет что порассказать. Лионель, — вдруг произнес он торжественно, словно эта мысль только что пришла ему в голову, — я горю нетерпением помочь этой бедной девушке.
— И чтобы показать, как горит нетерпением, он дал коню шпоры и ускакал вперед.
Улыбаясь про себя, Лионель последовал за ним. В полдень они остановились в лесу и перекусили — старуха дала им с собой разной еды. После этого Удо прилег на мягкую моховую кочку и закрыл глаза.
— Так хочется спать, — зевнул он, — я провел бессонную ночь. Давай побудем здесь немного. В конце концов, спешить особенно некуда.
— Лично я, — сказал Лионель, — горю нетерпением помочь этой бедной…
— Я же сказал, что не спал всю ночь, — резко ответил Удо.
— Ладно, спи, а я поеду вперед. Вдруг попадется какой-нибудь дракон. Лионель — победитель драконов! До свидания!
— Только полчасика, — пробормотал Удо.
— Хорошо.
И Лионель ускакал прочь.
Глава 9 Они боятся Удо
Начинать эту главу мне очень больно. К счастью, она довольно коротка. Позже мне придется смириться с положением вещей, и я даже буду склонен подчеркивать их смешную сторону. Но сейчас меня переполняет горе. Чтобы такое случилось с принцем из царствующей фамилии Арабии, молодым человеком выдающихся достоинств! Роджер Кривоног чуть не рыдает. «Эта преступная женщина»… — пишет он, конечно, имея в виду графиню Бельвейн, и дальше разражается настоящей истерикой на целых полторы страницы.
Давайте посмотрим на случившееся более спокойно.
Лионель вернулся с прогулки в том же беззаботном настроении и лениво разлегся на траве, ожидая, пока Удо наконец соберется в дорогу. Об Удо он не думал. Он думал, не найдется ли в Евралии какой-нибудь придворной дамы редкостной красоты или дракона редкостной свирепости. Вот это было бы действительно приключение!
— Лионель, — послышался тихий голосок откуда-то сзади.
— Привет, Удо, ты где? Нам не пора трогаться?