Каким гибким и податливым позволяет вам быть такое осознание! Вы становитесь невосприимчивыми ко всему, чем ум затеняет реальность: к любому разочарованию или горю. Я потеряла все свои деньги — не беда. У меня рак — не страшно. Муж собирается меня бросить — хорошо. Решил остаться — тоже хорошо. Разве мы могли бы всегда говорить реальности «да», если бы не были в нее влюблены ? Что может случиться такого, что я не могла бы приветствовать всем сердцем? Я не знаю, что является наилучшим для меня, для вас или для мира. Я не стремлюсь навязать свою волю вам или кому бы то ни было еще. Я не желаю вас менять, делать более совершенными, обращать в новую веру, помогать вам или исцелять вас. Я просто принимаю то, что приходит и уходит. В этом суть истинной любви. Лучший способ дать людям правильное направление — позволить им найти свой собственный путь.
Однажды — это случилось через несколько лет после того, как я открыла для себя Работу, — мои сыновья вдруг устроили драку в гостиной. Я сидела на софе неподалеку от них. А они, двое взрослых, сильных парней, катались по полу, колотили друг друта и кричали мне: «Мама, мама, скажи ему, чтобы он прекратил!» А я смотрела на них и видела двух молодых мужчин, которые таким способом старались найти общий язык, не зная, как это сделать по-другому. Я сидела там, просто наблюдая за ними и любя их, и у меня даже не возникала мысль о том, чтобы вмешаться. Я ничего не делала, никак не реагировала. Вдруг они заметили это, и перестали драться. Я была счастлива, что они нашли свое собственное решение. Больше они не дрались никогда.
Мы работаем с бытием, используя для этого небытие.
Как только разум осознает свою природу, он перестает идентифицировать себя со своими мыслями. И тогда в нем появляется больше свободного пространства. Зрелый разум способен принять любую идею; ему не грозят противоречия и конфликты, он знает, что им невозможно воспрепятствовать. Когда разуму не от чего защищаться и нечего защищать, он может двигаться в любом направлении. Ему нечего терять, потому что для него не существует ничего первостепенного. Переживание собственной природы вызывает в нем счастливый смех и слезы благодарности.
Все появляется, чтобы войти в меня. Я наблюдаю за тем, что входит в меня и исходит из меня. Я — центр всего. Я слышу мнения и идеи, и поскольку нет никакого «Я», которое могло бы с ними отождествиться, я принимаю все это как неотъемлемую часть бытия. Все, что исходит из моего опыта, устремляется в небытие, исчезает в нем, чтобы появиться снова. И снова это входит в меня, перерабатывается, исчезает, и то, что исчезает, — небытие, возникающее затем как бытие. Когда вы осознаете, что вы никто, вам комфортно со всеми людьми, независимо от того, какими бы отчаявшимися и обездоленными они вам ни казались. Нет такого страдания, в которое я не могла бы войти, зная, что оно уже пережито мной, зная, что я всегда встречаюсь с самой собой.
Подвергая сомнению то, во что верим, мы начинаем понимать, что мы не те, за кого себя принимали. Трансформация возможна благодаря способности разума охватывать бесконечное число полярностей, которые мы редко испытываем, поскольку знающий я-ум всегда стремится все держать под контролем. Но как только мы начинаем исследовать свои мысли, наш мир меняется, ведь мы работаем с проектором — умом, — а не с тем, что он проецирует. Мы теряем свой привычный мир — такой, каким его понимали. И с каждым новым исследованием мыслей реальность становится к нам добрее.
Вопросы во время исследования задает нейтральная часть разума, его центр, из которого легко переключиться с одной полярности на другую. Нейтральная часть разума предоставляет запутавшемуся, закосневшему знающему я-уму возможность открыться той полярности, которая содержит в себе трезвые, ясные, полные любви ответы на все вопросы. У нейтральной части разума нет мотивов или желаний, для нее не существует «должен» или «недолжен»; она является мостом, соединяющим полярности. Так знающий я-ум растворяется в полярности мудрости. И то, что остается, — абсолютно разумно, целостно и свободно. Конечно, это всего лишь метафора, поскольку есть только один разум. Самое важное заключается в том, что, когда разум закрыт, и сердце закрыто, а когда разум открыт, сердце тоже открыто. Поэтому, если вы хотите открыть сердце, исследуйте свои мысли.
Исследование делает вашу историю все менее и менее значимой. Кем бы вы были без вашей истории? Вы никогда не узнаете этого, если не проведете исследование. Любая история уводит вас от самих себя. Вы есть то, что существует до всех историй. И вы есть то, что остается, когда история исследована.
Жизнь по другую сторону исследования настолько проста и очевидна, что ее невозможно предвидеть заранее. Все кажется совершенным — именно таким, каким и должно быть. Здесь не нужны надежда и вера. Земля превратилась для меня в рай, в который я всегда хотела попасть. Изобилие здесь никогда не иссякает. Оно вечно. Вот стол, А это пол. На полу коврик. А там окно. За окном — небо. Небо! Я могу без конца прославлять мир, в котором живу. На то, чтобы описать это мгновение, может понадобиться целая жизнь, а ведь за пределами моей истории его даже не существует. Разве это не прекрасно? Когда знаешь, кто ты есть, самое замечательное в этом — постоянное ощущение благодати, благодарности за неиссякаемое изобилие проявленного мира. Меня переполняет благоговение перед его величием и щедростью. И для того, чтобы наслаждаться этим изобилием, я не делаю ничего — просто наблюдаю.
Лакмусовой бумажкой самореализации служит постоянное ощущение благодарности. К ней не нужно стремиться, ее невозможнообрести. Благодарность приходит сама и захватывает вас целиком. Она настолько огромна, что ее невозможно скрыть. По-другому это состояние можно описать как «разум, влюбленный в себя». Если вы живете с постоянным чувством благодарности, значит, вы пришли домой.
Мистер наблюдает за миром, но доверяет своему внутреннему видению.
Мастер наблюдает за красками мира, его звуками, ароматами и мыслями. Поскольку все это отражение разума и ее осознание этого ясно и бесспорно, она никогда не обманывается. Что не имеет начала, не может иметь конца. Она понимает, что жизнь всему этому дает неисчерпаемое благо. Это то, чему она доверяет. Для нее не существует «внутри» или «вовне», Все рождается в блаженной вечности ее собственного разума.
Она наблюдает за тем, как вещи появляются и исчезают. Такова природа вещей — появляться и исчезать, с ее позволения или без него. Так почему бы просто не насладиться этим шоу? Ведь оно так прекрасно! Без всего этого какое удовольствие в том, чтобы быть ничем?
Любите мир, как самого себя, тогда вы сможете любить все.
Когда вы любите то, что есть, становится очевидным, что мир—это ваше собственное лицо в зеркале. Но как полюбить то, что есть? Это «как» оставалось загадкой до этого мгновения. Теперь вам ясно, что для этого нужно исследовать сипи стрессовые мысли. Четыре вопроса и разворот из Работы помогут вам пойти настолько глубоко, насколько вы захотите.
Люди считают, что для того, чтобы стать стюб< >дмычп, они должны достичь просветления, но никто не знает, что это такое. Да, о нем упоминается в священных писаниях, да, гуру и ламы утверждают, что достигли его. Но просветление — всего лишь концепция, история из прошлого. Истина заключается в том, что не существует такой вещи, как просветление. Никто не может постоянно быть просветленным — тогда бы это была история из будущего. Просветление возможно только в настоящем. Веришь стрессовой мысли? Значит, пребываешь в заблуждении. Понимаешь, что эта мысль не является правдой? Тогда ты в этот момент просветлён. Все доволы Л затем приходит следущан мысль, и, возможно, ты снова будешь просветленным, а может, и нет.
Я обнаружила, что у меня нет новых стрессовых мыслей, потому что они все проработаны. Люди стараются отпустить свои мысли. Но это все равно что сказать ребенку, что его не хотят видеть, и выгнать его на улицу. Раньше, чтобы уйти от мира, я отправлялась в пустыню, но мир оставался со мной, в моей голове — со всеми его концепциями. Я стремилась избавиться от мыслей, которые пронизывают ум любого человеческого существа. Мысли не более оригинальны, чем телепрограммы, которые мы смотрим.
Я вижу, что во всем мире, в любой стране люди страдают, поскольку верят одним и тем же стрессовым мыслям: «Моя мать не любит меня», «Я недостаточно хороший», «Я толстая», «Мне нужно больше денег», «Мой муж должен был понять меня», «Моя жена не должна была меня бросать», «Мир нуждается в спасении».
Я вижу, что во всем мире, в любой стране люди страдают, поскольку верят одним и тем же стрессовым мыслям: «Моя мать не любит меня», «Я недостаточно хороший», «Я толстая», «Мне нужно больше денег», «Мой муж должен был понять меня», «Моя жена не должна была меня бросать», «Мир нуждается в спасении».
Конечно же, я никогда но прошу людей не верить своим мыслям. Это было бы не только жестоко; невозможно не верить в то, во что веришь. Мы не можем не верить своим мыслям, пока не исследуем их. Именно так все происходит.
Люди часто спрашивают меня, не просветленная ли я, и я обычно отвечаю им так: «Мне ничего об этом не известно. Я просто человек, который знает разницу между тем, что причиняет боль, и тем, что не несет боли». Я человек, который хочет только то, что есть. Моя свобода состоит в том, чтобы встречать как друга любую концепцию.
Работа в действии Дислексия
Примечание. Этот диалог и следующие три, с которыми вы познакомитесь дальше, имели место перед аудиторией, состоящей примерно из 350 человек. Каждый человек, сидящий перед Кейти на сцене, заполнил вопросник Осуди-Своего-Ближнего согласно следующей инструкции: «Заполните предлагаемую вам форму. Пишитеоче-ловеке, которого вы еще не простили на все сто процентов. Но пока ничего не пишите о себе. Старайтесь использовать короткие, простые предложения. Пожалуйста, не контролируйте себя — будьте таким же осуждающим и придирчивым, как обычно. И не старайтесь казаться духовным или добрым». В ответах Кейти четыре вопроса и приглашение к развороту напечатаны жирным шрифтом. (Форма вопросника и инструкции по выполнению Работы даются в Приложении.)
Первое впечатление от Работы, в качестве читателя или зрителя, может быть неприятным и даже тревожным. Кейти видит каждого человека свободным, и ее глубокое сострадание, не знающее жалости, часто кажется жестким тем, кто привык жалеть других и себя. «Я — ваше сердце, — говорит Кейти. — Я — глубина, которой вы не ощущаете в себе, потому что ваши убеждения перекрывают путь к ней. Я — это вы по другую сторону исследования. Я — голос, который вы не слышите внутри себя. Поэтому я и стою здесь, перед вами — хотя на самом деле нахожусь внутри вас».
Хорошо, если вы будете помнить, что все участники процесса — Кейти, человек, выполняющий с ней Работу, и аудитория — преследуют одну и ту же цель: докопаться до истины. Даже если Кейти иногда и кажется по отношению к кому-то бесчувственной, углубляясь в процесс исследования, вы начинаете понимать, что она никогда не смеется над человеком, который страдает, она смеется над мыслями, причиняющими страдания.
Вы также заметите, что Кейти очень свободно используете своей речи ласковые обращения. Некоторых людей (особенно жителей Нью-Йорка) это раздражает. Одна из читательниц книги «Любить то, что есть» возмущалась: «Если бы мне захотелось увидеть женщину, которая называет каждого встречного "дорогой" или "милый", я могла бы пойти на стоянку грузовиков в Оклахоме». Ей эти ласковые обращения казались искусственными и неискренними; для Кейти они естественны и абсолютно искренни. Она любит каждого, с кем встречаегся.
Стивен Митчел
Питер (передавая Кейти свой вопросник): Я страдаю дислексией, поэтому, чтобы заполнить этот вопросник, мне пришлось прибегнуть к помощи друга. Он читал мне вопросы, а я диктовал ему свои ответы. Не могли бы вы сами прочитать мои ответы, которые он записал?
Кейти: Конечно. (Читает то, что написано в вопроснике.) Я очень злюсь оттого, что не могу читать и писать. Меня бесит моя дислексия, из-за нее мне трудно не только читать и писать, но также общаться, пользоваться Интернетом, электронной почтой, работать.
Питер: Особенно в современном мире.
Кейти: Да. Итак, «Вам нужно уметь читать и писать» — правда ли это? Питер: Да, чтобы общаться с кем-то, кто не рядом со мной в данный момент. Кейти: «Вам нужно уметь читать и писать» даже по этой причине — правда ли это? Питер (после короткой паузы): Нет. В конечном счете, нет.
Кейти: Сколько вам лет? Питер: Сорок три.
Кейти: Выходит, вы прекрасно обходились без этого
сорок три года. Питер: Не знаю, подходит ли в данном случае слово «прекрасно».
Кейти: Хорошо. Как себя чувствует ваше тело, когда вы не думаете об этом? Питер: Замечательно.
Кейти: Значит, когда вы не думаете об этом, с вам все в порядке?
Питер: Да. Тем не менее я прошел через всевозможные курсы и тренинги, пытаясь научиться читать и писать...
Кейти: «Вам нужно уметь читать и писать» — правда ли это?
Питер: Нет. Я хорошо обхожусь и без этого.
Кейти: Рада слышать. Почувствуйте это, милый. Сорок три года, если не считать этой мысли, вас все устраивало. У вас отличные ботинки.
Питер: Кстати, я сделал их сам. (Раздаются аплодисменты и свист)
Кейти: Люди, которые умеют читать и писать, не часто так здорово работают руками. (Смех в зале.)
Питер: Я знаю.
Кейти: Мы так любим читать и писать. (Снова слышен смех.)
Питер: Дело в том, что мой ум работает не в двухмерной, а в трехмерной плоскости.
Кейти: Как вы реагируете, когда верите мысли «Мне нужно уметь читать и писать», а вы не можете, потому что страдаете дислексией ?
Питер (со слезами на глазах): Мне стыдно. Я чувствую себя не в своей тарелке. В современном обществе умение читать и писать — норма. Это причиняет мне боль.
Кейти: Хорошо, приведите мне разумную причину, по которой вам нужно уметь читать и писать. Ну, по крайней мере, читать или писать.
Питер: Я бы тогда помогал своему десятилетнему сыну делать домашние задания.
Кейти: Да, в самом деле? Можно обойтись и без этого! (Смех в зале.)
Питер: Вы правы.
Кейти: Такое впечатление, что вам просто нужна дополнительная работа. А реальность оставляет вашего сына с чем-то очень важным — она оставляет его с ответственностью перед его занятиями. Это путь, благодаря которому он может чему-то научиться. Поэтому я не принимаю вашу причину. Во всяком случае, это не разумная причина; она лишает вас покоя, вызывает у вас слезы. Приведите мне разумную причину, чтобы я могла поверить, что вам необходимо читать и писать.
Питер (после долгой паузы): Нет такой причины.
Кейти: Тогда почему вы верите в эту мысль? Это неправда, что вам нужно уметь читать и писать, — я слышу это от вас. Вы прекрасно обходились без этого сорок три года. Вам не нужно уметь читать и писать, чтобы хорошо себя чувствовать, быть талантливой личностью или хорошим отцом. Приведите разумную причину, заставляющую верить, что вам нужно уметь читать и писать? Должна же быть какая-то достойная причина...
Питер: Нет никакой причины держаться за эту мысль. Кейти: Итак, исходя из того, что я слышу, вы верите в мысль «Мне нужно уметь читать и писать» только ради того, чтобы страдать. Питер: Это правда.
Кейти: Ну, если вы хотите страдать, верьте в эту ложь. «Мне нужно уметь читать и писать» — разверните эту мысль. Какая мысль противостоит ей?
Питер:« Мне не нужно уметь читать и писать». Мне это не нужно, поскольку я уже живу нормальной жизнью.
Кейти: Да. Добро пожаловать в правду. А теперь назовите мне три причиш,] в пользу того, почему ваша жизнь лучше из-за неспособности читать и писать.
Питер: Хм-м... Ну, я не читаю газет и поэтому не расстраиваюсь по поводу всякой ерунды, о которой в них пишут. (Аудитория аплодирует.) Я использую свое воображение и творческие способности, чтобы доставлять себе удовольствие и радость.
Кейти: Это две причины. Почему ваша жизнь лучше из-за неспособности читать и писать?
Питер: У меня много свободного времени.
Кейти: Много времени.
Питер: Это позволяет мне не забивать голову политикой и всеми теми ежедневными проблемами, которые, на мой взгляд, приводят людей к стрессу. Да, моя жизнь действительно лучше... Мне не нужно уметь читать и писать. Я могу нанять людей, которые будут делать это за меня.
Кейти: Да, вы можете нанять людей, которые будут читать и писать за вас. Или просто попросите нас об этом.
Питер: Верно.
Кейти: Вы уже попросили меня прочесть свой список. И я согласилась.
Питер: Точно. Люди звонят мне в офис, чтобы договориться о встрече, и...
Кейти: В офис? Разве у человека, который не умеет читать и писать, может быть офис? Питер: Хм-м... У меня он есть.
Кейти: Итак, дорогой, если другие люди будут читать или писать за вас, то вы сможете заняться чем-то другим, сможете дать выход своей творческой энергии. У вас появится для этого много свободного времени.