Отсчет свидетелей - Светлана Алешина 4 стр.


— Этого еще не хватало, — недовольно поморщился Пашка. — В самый неподходящий момент.

— Время и в самом деле не самое удачное, — заметила я. — Шеф сейчас спросит, что у нас со следующей программой, а мы и ответить ничего не сможем. Минаева же отпадает.

— Что бы вы без меня делали? — многозначительно посмотрела на нас Галина Сергеевна и достала из шкафа тоненькую папку. — У меня на примете есть одна женщина. Какулина Надежда Юрьевна! Помните?

Мы переглянулись: фамилии этой мы не помнили, а Моршакова раскрыла папку и достала какой-то листок. Протянув его мне, сказала:

— По-моему, кандидатура стоящая. Где-то с месяц назад мы с ней созванивались, и она не отказалась от моего приглашения на программу.

— Чем она занимается? — поинтересовалась я, ознакомившись с анкетными данными.

— Она мать-героиня! — многозначительно произнесла Галина Сергеевна, ожидая нашей реакции.

— Докатились! Теперь уже и каждую многодетную мамашу на программу приглашаем, — возмутился Пашка.

— У нее семеро детей? — уточнила я, подробнее просмотрев анкетные данные.

Галина Сергеевна кивнула.

— Вот это женщина! — восхищенно воскликнула Лера.

— Думаю, что у большинства зрителей нашей программы будет такая же реакция, — заметила Галина Сергеевна. — Причем Надежда Юрьевна сама по себе очень интересная женщина, так что программа должна получиться.

— У меня нет возражений, — таково было мое мнение.

Пашка неуверенно пожал плечами, а Лера согласилась со мной.

— Ну вот, — с облегчением вздохнула Галина Сергеевна. — Подкинем Кошелеву эту идею. Думаю, он останется доволен. О Минаевой можно даже и не упоминать.

— А если он спросит, почему мы отказались от ее участия в программе? Мы же с ним уже это обговаривали? — неуверенно спросила Лера.

— Убедим, что Какулина — более достойная кандидатура, — спокойно ответила Галина Сергеевна. — А когда Кошелев приглашал нас на совещание?

— Чем раньше, тем лучше, — сообщила Казаринова. — Можно идти хоть сейчас.

Разговор с Евгением Васильевичем получился несколько скомканным. Кошелев хотел видеть уже первые наработки по сценарию очередной программы и, конечно же, не запамятовал, что героиней должна была стать Минаева.

— Так что же все-таки случилось с Анной Викторовной? — настойчиво спросил он, когда узнал, что мы отказались от этой кандидатуры. — Вы же сами, Ирина Анатольевна, говорили мне о том, что Минаева вписывается в ракурс нашей программы как нельзя лучше. Я вам не возражал, потому что вы настаивали на этой героине программы, а теперь подсовываете мне какую-то мать-одиночку.

Я вела себя в присутствии начальства скованно, всеми силами сдерживаясь, чтобы не нагрубить, потому что своей вины в произошедшем не чувствовала. И не стала поправлять Евгения Васильевича, когда он Какулину, мать-героиню, назвал одиночкой. Шеф и без того был рассержен тем, что мы без его ведома пошли на замену, и, вероятно, думал, что если бы он не собрал нас в своем кабинете, то ему о Какулиной мы вообще сообщили бы гораздо позже.

— Так почему же не Минаева? — с тем же упорством спрашивал Евгений Васильевич.

— Может быть, Анна Викторовна станет героиней следующей программы… — подала голос Галина Сергеевна, которая вела себя с Кошелевым более уверенно, чем все мы: ведь когда-то она вместе с ним начинала работать на телевидении. Но тем не менее и Моршакова на совещаниях предпочитала соблюдать субординацию.

— Я, например, с большим интересом посмотрел бы на Минаеву, — высказался Кошелев.

— Анна Викторовна сама отказалась участвовать в программе, — спасла нас Галина Сергеевна, не в силах больше терпеть настойчивости начальника.

— Как отказалась? Почему? — удивился Евгений Васильевич, который, по-видимому, считал, что все на свете стремятся попасть в нашу легендарную программу.

— Не знаю, — продолжила Галина Сергеевна. — Вероятно, у нее для этого были свои основания.

— Какие еще основания? Почему же она с самого начала согласилась, а потом отказалась? — возмущался Кошелев. — В чем причина?

Моршакова пожала плечами, Кошелев медленно перевел взгляд на нас. Я сидела, потупившись, и как только встретилась взглядом с шефом, опустила голову. Раз уж он намерен и сегодня отчихвостить нас по полной программе, то и мешать ему в этом нечего, доказывать свою правоту было абсолютно бесполезно. А Кошелев тем временем разошелся до такой степени, что обвинил нас в том, что мы упустили такую героиню.

— И все потому, что вы не имеете подхода к людям, — заметил он. — Не надо было грубить Минаевой. Может быть, вы что-то сказали резкое в ее адрес во время первой встречи, может быть, ей не понравилась ваша манера общения…

Мне не терпелось все рассказать Евгению Васильевичу, чтобы только не терпеть этого унижения. С трудом сдерживая себя, я выслушивала его и наконец не выдержала:

— Дело в том, что Минаева неделю назад продала свою фирму!

— Что? Минаева больше не генеральный директор предприятия по выращиванию грибов? — сообразил Кошелев и теперь ждал подробностей.

Я уже пожалела, что упомянула об этом обстоятельстве, так как прекрасно знала, что за этим последует. Галина Сергеевна рассказала о договоре купли-продажи, опустив, что свидетелем скандала стала съемочная группа, и Кошелев от этого вскипел еще больше.

— Сколько раз вам говорил, чтобы вы тщательнее проверяли каждую кандидатуру! — возмутился шеф. — Сколько раз вы мне уголовников подсовывали, сами того не зная?! Помните, как на одну вашу героиню было заведено уголовное дело за три дня до участия в ток-шоу? А теперь еще и с лжехозяйками фирм связываетесь?

— Евгений Васильевич, мы думаем, что Минаеву кто-то подставил: ведь она отрицает факт подписания договора, — заметила Галина Сергеевна.

— Ну и что? Как долго вы еще будете мне подсовывать никудышных героинь вместо того, чтобы проверить данные на достойных внимания женщин? — продолжал возмущаться Кошелев. — Кстати, Ирина Анатольевна, полагаю, вы не будете совать свой нос в проблемы Минаевой? А то в вас опять взыграет чувство справедливости…

Я повертела головой вправо и влево, что означало, что на самом деле не собираюсь помогать Анне Викторовне. Такой ответ Кошелева не успокоил, поэтому он продолжил разнос. Долгое время я уговаривала Евгения Васильевича открыть на нашем телевидении программу из серии журналистских расследований, которую я с удовольствием бы вела. Честно говоря, мне «Женское счастье» стало поднадоедать. Хотелось чего-то новенького, и этим новеньким могла бы стать программа «Журналистское расследование». Кошелев же, воспользовавшись моментом, опять упомянул, что я лезу не в свое дело, вместо того чтобы заниматься «Женским счастьем».

— Евгений Васильевич, я не собираюсь помогать Минаевой, — повторила я, не выдержав возмущенного тона Кошелева.

— Вот и хорошо, — немного успокоился начальник и тяжко вздохнул: — Значит, теперь займемся Какулиной. Надеюсь, что у вас уже есть хоть какие-то наработки?

Мы дружно кивнули, обрадовавшись тому, что Кошелев наконец перешел к другим вопросам. Обсудив несколько рабочих моментов, Евгений Васильевич встал со своего места и официально попрощался с нами.

После разговора с начальством настроение было паршивым. Мы вернулись в свой кабинет молча, даже не обмениваясь взглядами. Галина Сергеевна приняла все замечания Кошелева как руководство к действию и тотчас созвонилась с Какулиной, назначив ей встречу. А я никак не могла успокоиться: меня переполняло возмущение. Какое вообще дело Кошелеву, стану я помогать Минаевой или нет? Как раз он сует свой нос в чужие дела, а не я! Главное, я справляюсь со своими обязанностями ведущей, а в свободное время могу заниматься чем хочу!

— Ирина, да успокойся же ты, — поддержал меня Пашка. — Не обращай на него внимания. Начальник он или нет? В его обязанность входит время от времени поддавать нам.

— Не могу, — возмущение мое еще не улеглось. — Что бы мы ни делали, всегда виноваты. Кто же знал, что Минаева попадет в такую передрягу?

— По словам Кошелева, нам надо было это предвидеть, — усмехнулся Пашка. — Так что в следующий раз, выбрав очередную героиню, немедленно ведем ее к гадалке, чтобы узнать всю подноготную.

— При чем тут гадалка? Минаева и сама-то не знала о заключении сделки.

Я не поддержала шутливого тона Пашки. Мне было не до этого. Тем более что Галина Сергеевна всех нас засадила за работу, и в течение двух часов мы обдумывали сценарий программы с участием Какулиной, которая обещала встретиться с нами во вторник.

Глава 4

Лера подняла трубку телефона сразу после первого звонка. У меня немного побаливала голова под конец рабочего дня — наверное, от перенапряжения. Совещание у Кошелева послужило стимулом к активным действиям, поэтому обсуждение сценария заняло у нас практически все послеобеденное время. Было около четырех часов, и сценарий оставалось только немного доработать.

Глава 4

Лера подняла трубку телефона сразу после первого звонка. У меня немного побаливала голова под конец рабочего дня — наверное, от перенапряжения. Совещание у Кошелева послужило стимулом к активным действиям, поэтому обсуждение сценария заняло у нас практически все послеобеденное время. Было около четырех часов, и сценарий оставалось только немного доработать.

— Ирина, тебя, — Лера протянула мне трубку.

Я зажала ее в руках и шепотом спросила у Казариновой:

— Кто?

— Не знаю, — помотала головой Лера. — Женщина какая-то. Она не представилась.

Я приложила трубку к уху и, поздоровавшись, сразу узнала Анну Викторовну Минаеву.

— Ирина Анатольевна? Простите, что так поздно звоню, но, к сожалению, раньше не смогла вырваться.

— Ничего страшного, — успокоила я Минаеву. — Что-то случилось?

— По крайней мере, хуже того, что произошло сегодня утром, ничего не случилось, — как-то неопределенно ответила Анна Викторовна. — Меня весь день продержали в милиции.

— И каковы результаты? — спросила я.

— Завели уголовное дело, а документы отправили на экспертизу, — вздохнула Анна Викторовна. — Но вы представляете? Родина-то менты отпустили уже через два часа, а меня почти весь день не выпускали, и от этих допросов голова разболелась.

— А почему Михаила Владиславовича так быстро отпустили? — удивилась я.

— У него оказались знакомые в милиции, так что его не мучили, как меня.

— А результаты экспертизы уже готовы? — поинтересовалась я.

— Пока нет. И будут, по-видимому, не скоро. — Анна Викторовна опять вздохнула. — Я вообще сомневаюсь, что они будут достоверны, уж очень уверенно себя ведет Родин. Он когда уходил, то чуть мне в лицо не рассмеялся. И я испугалась за исход дела. Разве можно фирму доверить такому человеку? Результат экспертизы, уверена, окажется сфабрикованным, и мне ничего доказать не удастся.

— Где вы сейчас? — поинтересовалась я.

— Уже дома, — сообщила Анна Викторовна. — Голова раскалывается. Кабинет мой опечатали и сказали, что я не имею права туда врываться до тех пор, пока не разрешится это дело. А вы представляете, что может произойти с фирмой за два месяца самоуправства?

Я поддержала Анну Викторовну и попыталась убедить ее в том, что сотрудники правоохранительных органов разберутся, что к чему, но Минаева уже впала в отчаяние, она не верила в то, что ей удастся доказать свою правоту. Мои убеждения неожиданно подействовали на нее катастрофически, потому что в конце разговора женщина так расстроилась, что я не смогла ее успокоить.

— Ирина Анатольевна, боюсь, что фирма на самом деле отойдет Родину, — чуть не плакала она.

— Очень хочу помочь вам, — пообещала я. — По крайней мере, постараюсь задействовать знакомых в милиции, чтобы результаты экспертизы не были фальсифицированы.

Я медленно положила трубку и растерянно посмотрела на коллег.

— Это Минаева? — догадалась Галина Сергеевна.

Я кивнула.

— Ты обещала ей помочь? — уточнила Моршакова.

Я опять кивнула, а затем попыталась оправдаться:

— Мне ее стало жаль. Если Родину в конце концов удастся доказать, что бумаги не поддельные, то Минаева лишится всего.

— Почему же лишится? На счету в банке у нее лежит довольно приличная сумма от продажи фирмы, так что она сможет раскрутиться, — заметила Галина Сергеевна.

— Если только деньги на самом деле были переведены на этот счет, — выразила я опасение.

— Конечно, переведены, — уверенно ответила Галина Сергеевна. — Родин не станет рисковать, и если он на самом деле хочет стать генеральным директором фирмы «Весна», то за все расплатился сполна.

Я приняла к сведению замечание Галины Сергеевны, но тем не менее все же решила связаться с Валерием Гурьевым, который мог узнать предварительные результаты экспертизы благодаря своим многочисленным знакомствам. Валера работает на нашем телевидении репортером криминальной хроники и всегда в курсе событий нашего города. Не думаю, что он знает о происшествии на фирме «Весна», но кое-какую информацию он может раздобыть. Я набрала знакомый номер и терпеливо вслушивалась в длинные гудки.

— Алло! Ты, Валера? Это Ирина беспокоит.

— Ой, Ирка, привет! Совсем замотался, — радостно приветствовал меня коллега после непродолжительной паузы. — Даже сначала не сообразил, кто это.

— Ты занят?

— Уже нет.

— У меня к тебе одна просьба: ты не мог бы зайти к нам?

— Через пятнадцать минут, — пообещал Гурьев и положил трубку, даже не попрощавшись.

В нашем кабинете он и в самом деле был уже через десять минут. Как всегда, весь в мыле: все-таки работа репортера требует большой отдачи. Гурьев очень редко сидит со сложенными руками, хотя большую роль в этом играют и индивидуальные черты его характера. Активность и энергичность были свойственны Валерию, поэтому он порой целыми днями вертелся как белка в колесе.

— Что у вас опять приключилось? — сразу же спросил он, обменявшись приветствием.

— Мне необходимо узнать результаты одной экспертизы, — ответила я, не скрывая своих намерений.

— Какой же это? — спросил Валера. — И самое главное, зачем?

Я вкратце рассказала о том, что сегодня произошло в фирме «Весна», чем вовсе не вызвала интереса у Гурьева.

— Ну, это событие в «Криминальной хронике» не осветишь, мы больше по трупикам да бандитам, — весело ответил он. — А кстати, пленки со съемками этой разборки не осталось?

— Нет, — пробурчал Старовойтов. — Меня в этот момент в кабинете не было, я в теплице терпеливо поджидал своих коллег.

— Значит, Ирина, ты приняла сторону Минаевой? Будешь ей помогать? — уточнил Валерий и, не дождавшись моего ответа, продолжил: — Если Родин так легко вызвал ментов, значит, с документацией у него все в порядке. Будь уверена! Что-то ваша Анна Викторовна темнит.

— Да не буду я лезть в это дело, — пообещала я. — Просто неудобно как-то получилось перед Минаевой. Она говорит, что бессильна что-либо сделать, так как уверена, что экспертиза будет сфальсифицирована. Ты не можешь по своим каналам поскорее пробить результаты?

— Могу, — уверенно ответил Валерка. — Только зачем тебе-то это надо?

— Не бросать же человека одного, — заявила я. — Тем более что мы стали свидетелями этого беззакония: на наших глазах этот Родин размахивал договором.

— Ира, а ты уверена, что эта Минаева настолько беспомощна, как ты ее хочешь представить? — заупрямился Гурьев. — Она получила хорошие деньги, может заняться другим бизнесом. В конце концов, будучи состоятельной женщиной, она наймет хорошего адвоката, который займется ее делами.

— Ну, конечно, а за время, пока будут идти все эти судебные разборки, ее фирма окончательно обанкротится! — в сердцах воскликнула я. — Валерка, тебе что, трудно?

— Нет, но такие дела по телефону не решаются, — согласился наконец-то он со мной. — Надо будет самим ехать в милицию.

— Я готова, — поспешно вырвалось у меня, пока Гурьев не передумал. — Поедем сейчас?

Валерий посмотрел на часы и кивнул.

— В принципе я могу и один съездить, — предложил он. — Но уж если только ты согласна со мной за компанию прокатиться на общественном транспорте…

— Согласна, так будет быстрее, — уверенно ответила я.

За нами увязался и Павлик, которому наскучило сидеть в кабинете под присмотром Галины Сергеевны. К тому же монтировать съемки в теплице ему было не нужно, поэтому Старовойтов оказался свободен.

* * *

В здание областного следственного управления, куда было направлено дело Минаевой, мы с Павликом заходить не стали. Валера сказал, что там посторонним делать нечего, он и сам со всем разберется. Поэтому я присела за один из столиков в летнем кафе, где мы с Павлом заказали мороженое.

Я лениво ковыряла ложечкой в вазочке, размазывая липкую жидкость по стенкам, а Пашка рассматривал проходивших мимо длинноногих девушек. Для него ожидание Гурьева было не столь утомительным, как для меня. Когда я увидела наконец-то Гурьева, выходившего из управления, я толкнула Пашку в бок, обрадовавшись его появлению.

— Ох, и пришлось мне побегать по вашему делу, — многозначительно сказал Валерка, подходя к столику в кафе, за которым сидели мы с Павликом, и тяжело опустился на свободное место.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросила я.

— Все узнал, — обнадежил Гурьев. — Может быть, мне тоже мороженого закажете, а то жарко что-то сегодня. А вообще-то лучше не мороженого, а пивка.

— Никакого пивка, — отрезала я и подозвала официантку, которая незамедлительно принесла еще одну порцию мороженого.

— Рассказывай, — потребовала я, как только Валерий немного поел.

— Договор на самом деле поддельный, соответственно не имеющий никакой силы, — сообщил Валерка. — Экспертиза показала, что подпись не принадлежит Минаевой. В остальном документы составлены абсолютно верно, причем даже проставлены все печати. Если бы не заявление в милицию, все могло бы прокатить.

Назад Дальше