– Ах, Джоби, – вздохнула Беренгария, – почему в тебе нет романтики? Ты боишься, что наш дорогой брат, чрезвычайно романтичная натура, влюбится в эту Эксию, у которой нет ни пенса за душой, и мы никогда не будем жить в достатке?
– Судя по твоим словам, он уже влюбился в нее, – буркнула Джоби. – Но что ты имеешь в виду, говоря, что наш брат – чрезвычайно романтичная натура? Неужели благодаря своей романтичности он стал таким отличным солдатом?
– Конечно.
– Ты сошла с ума. Какая романтика в том, чтобы убивать и калечить?
– Тебе прекрасно известно, что Джейми ненавидит и то и другое. Им движут долг и стремление бороться за справедливость, за победу добра над злом.
– Правильно, – медленно произнесла Джоби, – но какое отношение это имеет к Эксии? У меня сложилось впечатление, что она сводит его с ума. Он говорит, что она подожгла его. – Девочка прищурилась. – Как бы мне хотелось поджечь ее.
Невидящий взор Беренгарии был устремлен вдаль.
– Не могла бы ты собрать для меня цветков вишни? Судя по силе аромата, у нас будет хороший урожай.
Вынув из ножен небольшой кинжал, Джоби срезала несколько веток с ближайшего дерева.
– Что мы ответим нашему братцу?
– Ты спрашиваешь о том, что именно нам написать, чтобы вынудить его влюбиться в богатую женщину, на которой он, как утверждает, возможно, женится, но лишь ради того, чтобы обновить крышу в нашем доме?
– Точно. Ты не думаешь, что его чувство долга может оказать на него влияние в браке и он полюбит ее? Мы слишком бедны, чтобы вспоминать о любви.
– Он и так тянет слишком тяжелый груз, – с горечью заметила Беренгария. – Мама и я…
– И я, – добавила Джоби. – Я хочу, как королева, никогда не выходить замуж!
– А я хочу, как пчелиная матка, нарожать сотню детей, чтобы все они держались за мою юбку и висли на мне.
Джоби невесело усмехнулась:
– Всегда есть возможность выйти за Генри Оливера. Он даст тебе…
– Ты у меня за это получишь! – воскликнула Беренгария и ухватила младшую сестру за рукав.
Глава 13
Дождь шел несколько дней. Реки вздулись, а дороги, и так плохие, превратились в сплошное месиво, в котором вязли ноги лошадей и колеса фургонов.
Джейми до глубины души жалел себя, когда вынужден был вытаскивать фургоны из грязи. С чего это вдруг он возложил на себя ответственность за торговые фургоны и постоянно ссорившихся людей? Он всегда был солдатом. Являясь младшим братом в семье, который не наследует ни титул, ни земли, он вынужден был самостоятельно пробиваться в жизни, поэтому выбрал профессию военного.
Но ведь у него и так нет земли, думал он, останавливая свою лошадь. Дождь лил как из ведра, заглушая все звуки.
Спешившись, Джейми направился к увязшему фургону. Его ноги утопали в грязи по щиколотки, он весь промок. Однако прекрасно понимал, что главная его проблема заключается не в дожде, а в Эксии. Иногда ему казалось, что до знакомства с ней в его жизни не было никаких проблем. Сражения не на жизнь, а на смерть на поле брани выглядят чем-то несущественным по сравнению с тем, что ему пришлось вынести в последние дни.
Едва он решил, что между ними установились дружеские отношения, как все сразу переменилось. Прежде чем он успел остановить Франческу, та подбежала к костру и во всеуслышание объявила, что они собираются пожениться. Наверное, ему никогда не забыть выражения лица Эксии. За мгновение до того, как она отвернулась и перестала замечать его, он успел увидеть в ее глазах и боль, и недоверие, и смертельную муку. Джейми дважды пытался заговорить с ней, объяснить, что он не свободен, что для него женитьба – это сделка, что он не имеет права следовать велению сердца. Потому что, если он будет внимать своему сердцу… Но Эксия не желала слушать его. Она вырывала руку и уходила прочь. Позже, после продолжительных размышлений о душевных страданиях и о долге перед обедневшей семьей, он заключил: для него даже лучше, что Эксия отказывается говорить с ним. Однако два дня спустя, когда она сообщила всем, что случилось несчастье и огромная головка сыра каким-то образом выкатилась из фургона, ему захотелось плакать.
Но ему стало еще хуже, когда сегодня утром Эксия преподнесла Рису подушечку из того самого пуха, который собирала для него, Джейми.
Еще несколько часов, и они, если будет на то воля божья, окажутся в доме его друга и товарища по оружию Лахлана Тивершема. Там их ждут сухие кровати и горячая еда. Тогда, наверное, у всех улучшится настроение.
Сквозь пелену дождя Джейми видел, как по грязи ползет так называемый драконов фургон. В соответствии с его приказанием обеих женщин разместили в этом фургоне, так как он был легче и, следовательно, требовалось меньше усилий, чтобы тащить его по раскисшей дороге. Второй же фургон, в котором были сложены палатки и вся дорожная мебель, то и дело увязал по самые ступицы.
Джейми сразу понял, что ему придется толкать злополучный фургон. Рис и Томас – черт бы их побрал! – уехали вперед с «драконовым фургоном», а оставшимся Тоду и кучеру одним не справиться.
Джейми так внимательно изучал колесо фургона, что не услышал голоса Тода, пока тот не крикнул ему в самое ухо:
– Камни! Кладите камни под колеса. И ветки деревьев. Все, что можно.
Джейми кивнул. Естественно. Его голова так забита личными проблемами, что он забывает о простейших вещах. Кучер Джордж сел на козлы, чтобы править напуганными молнией лошадьми, а Джейми и Тод отправились на поиски того, что можно было бы подложить под правое заднее колесо фургона.
– Можешь толкать? – спросил Джейми у Тода, когда все было готово.
Тод кивнул. Вода заливала его лицо и ручьем стекала по носу и по глубоким шрамам. Увидев, что калека уперся изуродованными ногами в чавкающую грязь, Джейми приказал кучеру трогать лошадей и налег спиной на колесо.
– Готов? – крикнул он Тоду.
Заслышав щелканье кнута, они принялись толкать тяжелый фургон. Несмотря на то что они все время скользили по грязи, фургон, как заметил Джейми, немного сдвинулся.
– Еще! – заорал он. – Налегай! Еще давай!
Когда оставалось преодолеть несколько дюймов до твердой почвы, когда всего две минуты отделяли их от отдыха, на Джейми обрушились сто фунтов женской плоти, и он упал навзничь в грязь.
– Ему нельзя! Ему нельзя! – вопила Эксия, молотя Джейми кулачками по лицу и по груди.
Он поднял руки, чтобы защититься от града ударов, а грязь под ним предательски чавкала, подобно огромному чудовищу, грозящему поглотить его. Ему на помощь пришел Рис: он схватил девушку за талию и поднял ее, словно мешок муки.
Джейми был так потрясен случившимся, что ему пришлось взяться за колесо фургона, чтобы встать.
– Что с ней? – возмутился он, вытирая грязь с лица.
Рис, продолжавший удерживать вырывающуюся Эксию, пожал плечами.
– Отпусти меня! Отпусти меня! – во всю силу своих легких кричала девушка, лягая и царапая несчастного Риса.
Джейми уже успел приготовиться к очередной атаке Эксии, поэтому подал знак Рису отпустить ее.
Но она, перекинув юбки через руку, бросилась к Тоду, который стоял, прислонившись к задней стенке фургона. Его глаза были закрыты, и он никак не реагировал на прикосновение Эксии, вытиравшей его изуродованное лицо.
– Смотри, что ты натворил! – налетела она на Джейми. – Да сгоришь ты в аду! – Она повернулась к Рису: – Помоги мне. Нужно положить его в фургон.
Джейми двинулся вслед за Рисом, но Эксия преградила ему дорогу и бросила на него такой уничтожающий взгляд, что он вынужден был повернуть назад.
«Они любовники, – заключил он, – поэтому она так защищает его. Поэтому она не хочет видеть рядом с собой других мужчин. Эти двое – любовники!»
Гнев придал Джейми сил, и, едва Рис выбрался из фургона, он вновь налег на колесо. Казалось, он обрел мощь Геркулеса, потому что продолжал толкать фургон, когда тот уже катился по твердой почве. Даже Рис, положивший руку ему на плечо, не остановил его. Пот лил с него градом, смешиваясь с дождем и грязью. Рису пришлось буквально отдирать его от колеса. Но вместо благодарности он наградил друга таким взглядом, что тот молча отступил, сел на свою лошадь и поскакал к «драконову фургону».
Слишком злой, чтобы говорить, слишком взбешенный, чтобы объяснить самому себе причину своего гнева, Джейми вскочил в седло и ехал рядом со злополучным фургоном до тех пор, пока они не достигли дома Лахлана. Едва он миновал ворота, как оказался в медвежьих объятиях хозяина.
– Джейми, дружище! – воскликнул Лахлан Тивершем, похлопывая ручищей по широким плечам Монтгомери.
Лахлан был огромным мужчиной с копной рыжих волос и мохнатыми бровями. Джейми знал, что одним своим присутствием этот человек способен вселять ужас в противника на поле брани и вызывать страх в сердце любого мужчины.
Однако женщины почему-то никогда не боялись Лахлана, несмотря на его пугающую внешность и необузданность. Однажды кто-то из дам сказал Джейми: «Разве можно бояться человека с такими губами?»
– Ну-ка посмотрим, кто у нас там! – усмехнулся Лахлан и принялся счищать грязь с лица друга.
Но у Джейми не было настроения шутить. Он сердито отбросил руку Лахлана и вернулся к фургонам.
– Займитесь ими! – крикнул он кучерам. – А ты, парень, позаботься о лошадях. Ты очень пожалеешь, если я увижу, что с ними плохо обращались.
Лахлан, стоявший на дожде и напоминавший древнего скандинавского бога, с изумлением таращился на Монтгомери. Он знал Джейми с детства и всегда считал его самым добродушным человеком на свете. Ни разу в жизни он не видел, чтобы Джейми был с кем-нибудь груб.
Спрыгнув на землю, Томас вытер мокрое лицо и кивнул в сторону раскрашенного фургона, из которого в тот момент выбиралась Франческа. Лахлан успел увидеть, как она красива, прежде чем над ней натянули вощеную ткань, чтобы уберечь от дождя. Повернувшись к Томасу, он вопросительно вздернул брови, будто спрашивая, не она ли причина тому, что в Джейми произошла столь разительная перемена.
Томас, знавший Лахлана в течение многих лет, наклонился к нему и сказал:
– Две женщины.
Поняв, что единственная проблема его друга – женщины, Лахлан закинул голову и расхохотался: он даже помыслить не мог, что у Джейми – с его-то внешностью! – могут возникнуть сложности подобного рода.
– Ад и пламя! – заорал Джейми, заглянув в фургон и увидев, что Эксии и ее… ее любовника – он едва не сплюнул в сердцах при мысли об этом – там нет. – Где они? – набросился он на конюха, выпрягавшего лошадей, чтобы увести их в укрытие. Естественно, юноша не знал, о ком говорит это разъяренное чудовище, покрытое коркой грязи, и постарался убраться от него подальше. – А ты видел их? – обратился Джейми к Лахлану. – Девушку и мужчину, невысокого и… – Ну как описать Тода?
По его выражению лица он понял, что Тивершем тоже ничего не понимает.
«Тод не хочет, чтобы его видели», – вдруг осенило Джейми, и он, прекрасно знакомый с расположением надворных построек в поместье, сразу догадался, где тот может быть.
– Займись ими, – приказал он Рису, мотнув головой в сторону фургонов, выхватил у конюха фонарь и побежал к конюшне.
Если кто-то хочет спрятаться, то только там! Трудно представить, что Тод решится пройти в хорошо освещенный большой зал замка.
Джейми переходил от одного денника к другому, внимательно оглядывая все углы. Он не знал, что сделает с этой парочкой, когда найдет их. В его сознании билась единственная мысль: она находится под его ответственностью, и он имеет полное право…
Джейми уже собирался покинуть конюшню, когда внезапно заметил отблеск света под дверью, за которой хранили сено.
Он сердито толкнул дверь – и не поверил своим глазам: Эксия раздевала Тода!
Первым его порывом было отшвырнуть девушку в сторону, а калеку пронзить мечом. Но затем он увидел лицо Эксии. Нет, это не было лицо человека, сжигаемого страстью, напротив, на нем отражался смертельный страх.
– Помогите, помогите мне, – шептала она дрожащим голосом.
В мгновение ока гнев Джейми испарился. Он поставил на землю фонарь и приблизился к Эксии.
– Что мне делать? Я в твоем распоряжении.
– Его ноги, – с трудом выдавила она.
Тод лежал прямо на попоне, расстеленной на сене. Его голова была повернута вправо, поэтому была видна лишь здоровая сторона лица. Джейми очень удивила его бледность.
– Я позову кого-нибудь на помощь…
– Нет! – воскликнула Эксия, схватив его за руку. – Пожалуйста, – со слезами на глазах взмолилась она. Ее одежда промокла, влажные волосы прилипли ко лбу. Джейми знал, что девушка замерзла и проголодалась, но она, кажется, забыла обо всем, кроме Тода. – Он гордый, он не хочет, чтобы его видели. Неужели ты не понимаешь?
Никто лучше его не поймет, что такое гордость, подумал Джейми.
– Чего ты хочешь от меня?
Боясь промедлить, Эксия вновь занялась своим другом.
– Ему очень больно. Безумно. Помоги мне согреть его. Сними с него одежду.
– Хорошо.
Мокрые штаны прилипли к телу Тода, поэтому он вынужден был разрезать их, чтобы снять. То, что предстало его взору, потрясло Джейми до глубины души. Он видел немало искалеченных воинов на поле брани и считал, что достаточно закален для подобных зрелищ. Но ноги Тода являли собой нечто, не поддающееся описанию. Они напоминали куски сырого мяса, изборожденные вывороченными шрамами. Кости срослись неправильно, совершенно дикими углами. Как вообще он мог ходить? Как у него хватало сил переносить страшную боль при каждом шаге?
Эксия взяла бутылочку с какой-то темной маслянистой жидкостью.
– Вотри это ему в ноги. Быстрее!
Она налила жидкость ему на ладони, и он почувствовал, как по рукам разлилось тепло. Ноги Тода были холодны как лед. Бросив взгляд на Эксию, Джейми увидел в ее глазах ужас.
– Дай сюда, – сказал он и забрал у нее бутылочку.
Он знал, что сейчас чувствовал Тод, потому что не раз замерзал в горной Шотландии. Шотландское лето может быть холоднее английской зимы.
Сильными и широкими ладонями Джейми тщательно втирал жидкость в ноги калеки.
– Пройди в конюшню, найди мою лошадь и достань из седельной сумки одежду. Она не промокла. Принеси ее. Что ты медлишь? Если тебя увидят, скажи, что одежда нужна мне. И захвати фляжку.
Кивнув, Эксия выбежала в коридор. Она быстро нашла лошадь Джейми. Животное уже успели расседлать, а седло повесили на козлы возле стены. Девушке потребовалось несколько минут, чтобы найти одежду, сшитую из добротной английской шерсти, и фляжку. Стараясь не прижимать все это к намокшему платью, она бегом бросилась назад. Внезапно голос грума, скрытого от нее стеной денника, заставил ее остановиться.
– Я слышал, она наследница Мейденхолла, – негромко проговорил он. – Это держится в секрете, но все знают.
– Вот бы заполучить ее золотишко. Его у нее, наверное, немерено. Стоит только попросить – и у тебя будет все, что пожелаешь.
– Хочешь сделать ей предложение?
– Ха! Я перекину ее через седло, а потом заставлю ее папашу платить выкуп.
Эксия побежала дальше, солома на полу заглушала звук ее шагов.
Когда она вошла, Тод лежал в нижнем белье, а Джейми растирал ему грудь и руки.
– Ты кого-нибудь видела? – спросил он. Она покачала головой. – Отлично. Не хочу разжигать любопытство. Следовало бы подумать об этом раньше.
Он вспомнил, как многократно приглашал Беренгарию покататься с ним верхом, но та отказывалась, зная, что местные ребятишки, едва завидев ее, примутся скакать вокруг них и кричать: «Слепая! Слепая!» Ему трудно было представить, что бы произошло, если бы Тод показался на центральной улице деревушки.
– Я сейчас одену его, – объявил Джейми, – а ты попытайся влить в него это, – он указал на фляжку. – Как можно больше. – Заметив, что Эксия сомневается, он добавил: – Это отличное солодовое виски. От Мактарвита. Лучшее. Делай, как я сказал!
Скатав еще одну попону и сунув ее Тоду под голову, Эксия приложила фляжку к его губам. Она знала, что он в сознании, но его сознание затуманено страшнейшей болью в изуродованных ногах.
Джейми не предполагал, что так трудно будет надевать штаны и рубашку на безжизненное тело Тода. Судя по мускулистому торсу, который являл собой разительный контраст со слабыми, искалеченными ногами, он стал бы высоким и стройным мужчиной.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Тод закашлялся, поперхнувшись виски.
– Нет, – пробормотал он, замотав головой. – Я хочу спать.
– Хорошо, – согласилась Эксия и убрала волосы с его слегка порозовевшего лица. – Спи. Я буду рядом. Я не покину тебя.
Взяв Тода за руку, она прижала ее к груди. Эксия потеряла счет времени и, когда Джейми попытался поставить ее на ноги, принялась вырываться. Ухватив ее за подбородок, он повернул ее лицо к себе.
– Мне надоело, что ты смотришь на меня как на врага. Ты промокла и замерзла…
– Я не уйду от него, – заявила она, дернувшись в сторону. – Ты виноват в том, что с ним случилось.
Джейми выпрямился и провел рукой по лицу. Засохшая грязь посыпалась на пол. Он уже научился не спорить с ней! Ему не составило бы труда унести ее в дом, переодеть, однако она бы все равно сбежала, он в этом не сомневался.
Молча сдернув шерстяной чепрак с крюка, он закутал в него Эксию и подхватил на руки.
– Тихо, иначе разбудишь его, – предупредил он, когда она попыталась вырваться.
– Отпусти меня, – прошептала она, но Джейми не подчинился.
Он сел на солому, привалился к стене и усадил Эксию к себе на колени.
– Пожалуйста, не бей меня, – попросил он, чтобы угомонить ее. – За дни, проведенные с тобой, мое тело превратилось в сплошной синяк.
Скажи он что-либо другое, она бы только сильнее разозлилась, но его шутка остудила ее пыл. Эксия не ожидала от себя того, что сделала в следующую секунду: она уронила голову ему на грудь и разрыдалась.
Джейми поплотнее запахнул на ней чепрак и принялся убаюкивать, словно ребенка. Ее слезы намочили его рубашку на груди.