– Но так и есть, если дело касается тебя. Меня всегда удивляло, что вы с Эдвардом родные братья.
– Иногда я спрашивал себя: а кто же его отец, если учесть, что он родился через пять месяцев после свадьбы наших родителей, – цинично заметил Джейми.
Если бы эту мысль высказал кто-нибудь другой, Беренгария бросилась бы защищать свою дорогую матушку, чей рассудок давным-давно помутился.
– Однажды я спросила маму об этом.
– И что же она ответила? – Джейми не скрывал своего изумления.
– Она взмахнула рукой и проговорила: «В то лето вокруг меня было так много красивых молодых людей, что я, боюсь, и не вспомню, кто именно из них».
Первой реакцией Джейми был гнев. Однако он сказал себе, что слишком хорошо знает свою мать, чтобы обижаться, и, успокоившись, улыбнулся:
– Если ее семья обнаружила, что она беременна, то для нее не было лучше мужа, чем отец. Я так и представляю себе, как его мать подходит к нему и говорит: «Сынок, отложи эту книжку. Настало время жениться».
– Ты думаешь, в свою брачную ночь он тоже читал? О, Джейми, неужели ты считаешь, что и мы?.. – Глаза Беренгарии расширились.
– Даже ученые время от времени отрываются от книг. Если бы ты могла взглянуть на нас и наших двоюродных братьев и сестер. Ведь мы же похожи. А Джоби так вообще копия отца.
– Да, – согласилась Беренгария. – Значит, ты тоже над этим задумывался?
– Раз или два.
– Наверное, в те разы, когда Эдвард пихал тебя в кучу навоза? Или привязывал к ветке дерева и уходил? Или когда он ломал твои вещи?
– Или когда он обзывал тебя, – тихо произнес Джейми. Внезапно его глаза блеснули. – Или когда он пытался выдать тебя за Генри Оливера.
Беренгария застонала.
– Генри все еще продолжает упрашивать маму.
– У него все еще мозгов как у морковки?
– Скорее, как у редиски, – мрачно ответила Беренгария, которую охватывало отчаяние при мысли, что единственное предложение о замужестве она получила от такого человека, как Генри Оливер. – Пожалуйста, давай не будем об Эдварде и о том, как он проматывал те крохи, что у нас были. И больше ни слова о… об этом человеке! Расскажи мне о своей наследнице.
Джейми собрался было возразить, но промолчал. «Его» наследница имела прямое отношение к азартным играм, кутежам и вообще непотребному поведению его брата Эдварда. По мнению Джейми, такой негодяй просто не заслуживал того, чтобы называться братом. Пока Джейми сражался за королеву, подвергал опасности свою жизнь, Эдвард распродавал все, чем владела семья, чтобы покупать лошадей (которые спустя короткое время ломали шеи и ноги из-за его небрежности), дорогую одежду (которую он терял или рвал). Деньги также были ему нужны для азартных игр (в которых он всегда проигрывал).
Пока Эдвард разорял семью, их отец постоянно сидел в своей комнате в башне и писал историю мира. Он мало ел, мало спал, ни с кем не виделся, ни с кем не разговаривал. Просто писал день и ночь. Когда Джоби и Беренгария представляли ему доказательства преступных деяний Эдварда, в том числе документы, из которых следовало, сколько земли и на какую сумму продал Эдвард, чтобы расплатиться с долгами, отец лишь отвечал: «Что я могу сделать? Когда-нибудь все будет принадлежать Эдварду, поэтому сейчас он может поступать, как считает нужным. Я во что бы то ни стало должен закончить эту книгу, прежде чем умру».
Но лихорадка унесла жизни и Эдварда, и отца. Только вчера они были живы – и вот уже их нет на этом свете.
Приехав на похороны, Джейми обнаружил, что некогда процветающее поместье просто не способно обеспечить собственное существование. Вся земля, за исключением участка, на котором стоял замок, была продана. Господский дом был продан год назад, так же как и дома, в которых жили фермеры, и обрабатываемые ими поля.
В течение нескольких дней в Джейми бушевала неуемная ярость.
– На что, он считал, вы будете жить? Чем, по его мнению, вы должны были питаться, если некому платить ренту и собирать урожай?
– На карточные выигрыши, естественно. Он всегда утверждал, что в следующий раз обязательно выиграет, – ответила Джоби, которая выглядела одновременно и трогательно юной, и пугающе мудрой. Она вздернула бровь. – Полагаю, тебе пора прекратить сокрушаться по поводу того, что нельзя изменить, и подумать, что сделать с тем, что у тебя есть.
При этом она многозначительно посмотрела на Беренгарию.
Джоби имела в виду, что ни один мужчина не захочет взять в жены слепую, как бы красива она ни была и каким бы огромным приданым ни обладала. Поэтому Джейми обязан содержать ее.
– Гордость, – проговорил он. – Да, вы с Джоби оказались слишком гордыми, чтобы послать за мной.
– Нет, только я оказалась слишком гордой. Джоби сказала… Наверное, лучше не повторять то, что сказала Джоби.
– Что-то насчет того, что я струсил, оставив вас на попечение такого чудовища, как Эдвард?
– Ты обрисовал ситуацию в более мягких тонах, чем она, – улыбнулась Беренгария, вспомнив слова Джоби. – Где только она научилась таким ужасным выражениям?
Джейми поморщился:
– Нет сомнения в том, что Джоби истинная Монтгомери. Отец был прав, когда утверждал, что с появлением младшего ребенка его жизнь превратилась в настоящий ад.
– Отец ненавидел все, что отвлекало его от драгоценных книг, – с горечью заметила Беренгария. – Однако Джоби имела возможность читать ему вслух, а я нет.
Джейми взял ее за руку, и на несколько минут они погрузились в невеселые воспоминания.
– Хватит! – вдруг встрепенулась Беренгария. – Наследница. Расскажи мне о своей наследнице.
– Никакая она не моя. Ей предстоит выйти за одного из Болингброков.
– Ну и жизнь у них, наверное, – медленно произнесла девушка. – Как ты думаешь, они каждый день топят камины? Они сжигают огромные бревна? У них тепло в доме?
Джейми рассмеялся:
– Джоби бредит драгоценностями и шелками, а ты – теплом.
– Я мечтаю не только об этом, – возразила она. – Я мечтаю о том, чтобы ты женился на наследнице.
Возмущенный, Джейми отбросил ее руку и, поднявшись, подошел к окну. Не отдавая себе отчета, он вытащил из ножен кинжал и принялся вертеть его в руках.
– Почему женщины так любят фантазировать?
– Ха, фантазировать! – воскликнула Беренгария, вскочив. – Я хочу, чтобы на столе была еда. Ты знаешь, что это такое – целый месяц питаться плесневелой чечевицей? Тебе известно, что она делает с желудком, не говоря уже о котлах? Тебе…
Джейми приблизился к ней и, надавив на плечи, заставил ее сесть.
– Прости. Я…
Что он мог сказать? Его семья голодала, в то время как он обедал за одним столом с королевой.
– Это не твоя вина, – гораздо спокойнее заговорила Беренгария. – Однако мучные черви в хлебе лишают жизнь романтики и напрочь отбивают желание фантазировать. Надо смотреть фактам в лицо, надо оперировать тем, что у нас есть. Во-первых, мы могли бы обратиться к нашим богатым родственникам и отдать себя на их милость. Мы могли бы поселиться в одном из их домов и сытно есть трижды в день.
Джейми пристально посмотрел на нее.
– Если ты рассматриваешь такую возможность, почему же ты и наша сквернословящая сестрица не поехали к ним год назад? Эдварду все было безразлично, а отец просто бы не заметил. Почему ты решила жить здесь и питаться гнилью?
Губы Беренгарии медленно растянулись в улыбке, и в следующее мгновение она и Джейми хором произнесли:
– Гордость!
– Жаль, что мы не можем продать нашу гордость, – заметил Джейми. – В противном случае мы стали бы богаче наследницы Мейденхолла.
Они расхохотались, потому что выражение «богаче наследницы Мейденхолла» уже стало крылатым и слышалось не только во всех уголках Англии, но и кое-где во Франции.
– Мы не можем продать гордость, – сказала Беренгария, – но у нас есть нечто, представляющее большую ценность.
– И что же? Неужели на рынке стали продавать крошащиеся от времени камни? Хотя нет, мы можем объявить, что в нашем колодце живая вода, которая излечивает все болезни, и найти богатого постоянного покупателя. А еще…
– Твоя красота.
– …мы можем продавать навоз из конюшни, – продолжал Джейми. – Или… Моя – что?
– Твоя красота. Именно Джоби заговорила об этом. Джейми, подумай! Что нельзя купить за деньги?
– За деньги можно купить многое, если не все.
– Нельзя купить красоту.
– О, я начинаю понимать. Предполагается, что я продам свою… красоту, как ты ее называешь. Раз я продаюсь, значит, за деньги можно купить красоту, если я действительно обладаю этой красотой. – Его глаза, как всегда, когда он поддразнивал ее, задорно блеснули. – Откуда тебе известно, что я не урод, похожий на… на кучу твоей плесневелой чечевицы?
– Джейми, я не вижу, но я не слепа, – ответила Беренгария таким тоном, будто разговаривала с недотепой. Джейми не смог сдержать смеха. – Ты думаешь, я не слышу и не чувствую, как вздыхают женщины, когда ты проходишь мимо них? Ты думаешь, я не слышала, как женщины рассуждали о том, какими грязными вещами им хотелось бы с тобой заняться?
– Ну-ну, это очень даже интересно, – заметил Джейми. – Расскажи-ка мне еще.
– Джейми! Я серьезно.
Обняв сестру за плечи, Джейми наклонился к ней и едва не касался носом ее носа.
– Моя дорогая маленькая сестричка, – сказал он, – ты не слушаешь меня. Я должен проводить эту богатую наследницу к человеку, за которого она выйдет замуж. Ей не нужен муж, он у нее уже есть.
– А кто такой этот Болингброк?
– Как тебе известно, он богач. Его отец так же богат, как и отец наследницы.
– Так зачем ей еще больше денег?
Джейми снисходительно улыбнулся сестре. Она всю жизнь провела в провинции, поэтому для нее богатство ассоциировалось с теплой одеждой и сытной едой. Но сам он много путешествовал и знал, что нет таких понятий, как «достаточно денег», «достаточно власти». Для большинства слова «достаточно» просто не существует.
– Не надо относиться ко мне свысока, – возмутилась Беренгария.
– Я же молчу.
– Да, но я слышу твои мысли. Королева, как тебе известно, намекала, что Перкин Мейденхолл может получить титул, если достаточно заплатит.
– И он отказался. Скупость этого человека стала притчей во языцех по всей Англии. В данном случае меня это радует, так как иначе он не нанял бы такого бедняка, чтобы сопровождать свою дочь.
– Верно, ты беден, но зато ты унаследовал все титулы отца.
Джейми на мгновение замер.
– Действительно, – задумчиво произнес он. – Действительно. Итак, я граф, верно?
– А еще виконт. И еще у тебя по крайней мере три титула баронета.
– Гм, как по-твоему, удастся ли мне заставить Джоби преклонить предо мной колени и поцеловать перстень?
– Джейми, подумай о рынке невест. У тебя есть титул, ты красив.
Ее слова возмутили Джейми до глубины души.
– Ты говоришь обо мне, как о жирном гусе, которого все вырывают друг у друга из рук, чтобы украсить свой рождественский обед. Лорд Гусак! Подходите, дамы, взгляните, какие у него прекрасные перья! Только представьте, как великолепно он будет смотреться на вашем столе! Купите птичку, и ваш муж и детки будут вечно любить вас!
Губы Беренгарии сжались в тонкую линию.
– Что у нас есть еще, кроме тебя? Я? Разве какой-нибудь богач женится на мне? Слепой и без приданого? А Джоби? У нее нет приданого, она не блещет красотой, а ее характер оставляет желать много лучшего.
– Ты слишком добра, – поддразнил ее Джейми.
– А ты слишком туп.
– Прошу прощения, – сердито сказал он. – Когда я смотрю на себя в зеркало, то вижу только себя, а не того Аполлона, о котором говорят мои сестры. – Джейми заставил себя успокоиться. – Послушай, сестричка, неужели ты считаешь, что я не задумывался над всем этим? Я прекрасно знаю, что выгодный брак решит множество проблем. Неужели ты не понимаешь, что первой моей мыслью было: наследница – это путь решения наших проблем.
Беренгария улыбнулась, и Джейми знал, что означает ее улыбка.
– Чего ты и наша неугомонная сестричка добиваетесь? Что вы затеяли? – Несмотря на полное несходство характеров, обе сестры были очень близки. – Беренгария! – жестко произнес Джейми. – Я не буду участвовать в том, что вы задумали. Это работа. И я честно заработаю свои деньги. Если я доставлю наследницу к жениху целой и невредимой, мне хорошо заплатят. И ничего больше, поэтому я запрещаю тебе и Джоби…
Он замолчал и застонал. Он сражался на войне, водил своих людей в атаку, участвовал в переговорах между странами, но у него не хватало сил противостоять сестрам, когда они выступали единым фронтом. Да помогут ему небеса!
– Я отказываюсь участвовать, – устало проговорил Джейми. – Ни за что! Ты поняла меня? Беренгария, прекрати так улыбаться!
Глава 2
– Если она влюбится в тебя, Джейми, ее отец, естественно, позволит ей выйти за тебя. Она его единственный ребенок, все наследство отойдет ей. Не сомневаюсь, что он готов дать ей все, что она пожелает.
Доводы Джоби звучали очень убедительно даже для Джейми. Он хотел высказать некоторые замечания, но не мог произнести ни слова, потому что у него во рту были булавки. С раннего утра он стоял посреди комнаты в нижнем белье и с голыми ногами, в то время как Джоби давала указания деревенскому портному и шести швеям по поводу нарядов, которые предназначались для того, чтобы помочь Джейми завоевать сердце наследницы.
Прошлой ночью он выпил почти полбочонка мерзкого вина, пока Джоби и Беренгария рассказывали ему свой план. Хоть замысел был и противен ему, он не мог не восхищаться сестрами, которым удалось так много сделать за столь короткий срок.
Той же ночью он узнал много нового о вероломстве своего родного брата (или, как он предпочитал считать, своего единоутробного брата). Эдвард не просто продал земли Монтгомери – он продал их людям, характер которых не отличался от его собственного.
– Мерзкие лживые преступники… – начала Джоби.
– Да, – перебил ее Джейми, – но что конкретно они совершили?
Управление хозяйством являлось слабым местом всех новых владельцев. Создавалось впечатление, будто единственным их желанием было держать в страхе крестьян. Они сжигали урожаи и дома, насиловали девушек, скакали на лошадях по только что засеянным полям.
Узнав, что Джоби успокаивала крестьян тем, что обещала помощь брата, когда он вернется, Джейми поперхнулся.
– Эта земля больше мне не принадлежит, – напомнил он.
Беренгария пожала плечами:
– Монтгомери владели этой землей веками, поэтому каких-то два года не лишают тебя ответственности за нее.
– Но ведь была заключена сделка, были заплачены деньги! – Джейми почти кричал, хотя прекрасно понимал, что долг перед предками тяжелым грузом лежит на его плечах.
– Кстати, о деньгах, – сказала Джоби и подала знак слуге, стоявшему с кувшином в руке у Джейми за спиной.
Позже Джейми говорил себе, что, будь он не так пьян, выпрыгнул бы в окно и побежал прочь. Прошло лишь две недели с тех пор, как он согласился сопровождать богатую молодую женщину, но за это время его сестры ухитрились мобилизовать жителей трех деревушек, находившихся на земле, которая прежде принадлежала Монтгомери, – на земле, которую продал Эдвард.
Стоило Джейми подумать о том, что наговорили эти чертовки, как его лицо заливала краска. Казалось, сестры уже «продали» своего брата.
– Не тебя, а твою красоту, – увещевала его Беренгария.
Как будто ему от этого легче!
– Как жеребца или призового быка, – заявила Джоби.
Когда Джейми попытался схватить ее, она ловко увернулась и засмеялась.
Прошлой ночью в зале собрались жители деревень, которые принесли самое ценное, что им удалось сохранить или, как подозревал Джейми, украсть. Среди прочего были обломки серебряных ложек, ручка от золотого кувшина, монеты с ликами давно почивших в бозе королей, мешки с гусиным пухом, который можно было бы продать, поросята (один даже пожелал присоединиться к Джейми в стремлении напиться), кожи, пряжка от пояса, несколько пуговиц от богатого дамского платья. Перечню не было конца.
– Скажите, ради бога, для чего все это? – спросил Джейми, оглядывая горы добра на столе и на полу.
Любопытному поросенку все же удалось добиться своего: он перевернул все кубки на столе и вылакал остатки вина, посчитав лакомством то, от чего отказались люди.
– Мы собираемся сделать тебе роскошный гардероб, – объяснила Беренгария. – Мы оденем тебя как принца, и наследница Мейденхолла с первого взгляда влюбится в тебя.
Джейми закинул голову и расхохотался над столь абсурдным заявлением. Поросенок, забравшийся к Джейми на колени, посмотрел на него и тоже начал «смеяться».
Оглядевшись по сторонам, Джейми, к своему удивлению, обнаружил, что никто из сотни людей, собравшихся в зале, даже не улыбается.
– Джейми, ты наша единственная надежда, – сказала Беренгария. – Ты способен очаровать любую женщину.
– Нет! – возразил Джейми и с грохотом опустил кружку на стол, расплескав вино и едва не задев пятачок поросенка. Он был так возмущен, что не заметил, как охочее до выпивки животное сунуло нос в его кружку. – Я не пойду на это! Эта женщина выходит за другого. Ее отец никогда не даст разрешения.
Ему хотелось кричать о том, что он всегда мечтал жениться по любви, но бедные безземельные графы не имеют права на такую роскошь. Если же он все-таки женится, то пусть это будет честный брак. Да, у него нет денег, зато есть титулы. Возможно, дочка какого-нибудь богатого купца…
Именно таковой и является наследница Мейденхолла. Никто не видел ее и, следовательно, не мог описать ее иным словом, кроме «богатая». Она казалась неуловимой, подобно сказочной принцессе. Некоторые утверждали, что она прекрасна, словно богиня. Как бы то ни было, ей предстояло унаследовать миллионы.
– Не могу. Не буду. Нет. Ни под каким видом.
Вот что он сказал вчера, а сегодня на него уже примеряли новую одежду. Джейми не собирался спрашивать, где и как сестры и жители деревень раздобыли эти великолепные ткани. Он подозревал, что сундуки Эдварда периодически опустошались. Среди женщин он узнал тех, кто работал в господском доме, и пришел к выводу, что новый хозяин обязательно недосчитается кое-каких своих запасов.