Эдуард Борисович задумался, и вдруг его осенило.
– Назначу Юльку офис-менеджером. Денег на это найдем. Главное, долгов уже нет…
Ночью Регина спросила:
– Ты не обиделся, что я твою фамилию не взяла? Просто привыкла быть Маневич. И потом, все документы менять не надо – паспорт, диплом, водительское удостоверение… А то была бы такая морока! Кстати, что обозначает твоя фамилия? Это производное от слова «верещать»?
– Не знаю, – сказал Алексей.
– Был такой композитор известный, – вспомнила Регина.
– Художник, – поправил жену Леша. – И не просто известный, а очень талантливый и смелый. Воевал в Туркестане, Георгиевским крестом награжден. Потом на войну с Японией отправился. Погиб вместе с адмиралом Макаровым. Крейсер, на котором они шли, подорвался на японской мине и быстро затонул. Василий Васильевич Верещагин родной брат моего прапрапрадеда. А тот был знаменитым сыроделом и прославился тем, что придумал новый способ производства масла, получив за это медаль Парижской выставки. Масло потом стало самым популярным в России и называлось парижским, но во всей Европе оно было известно как петербургское и считалось лучшим. После революции название изменили: оно стало называться и до сих пор называется вологодским. Тогда почему-то многие наименования решили поменять: популярную до революции марку пива из «Венского» перекрестили в «Жигулевское», то, что теперь именуется докторской колбасой, раньше было… Ты спишь?
Регина молчала. Алексей наклонился и поцеловал жену:
– Спи, моя хорошая.
Глава 9
Вскоре в офисе появилась новая сотрудница. Кабинета ей не выделили, а посадили в приемной рядом с Кристиной. Девушки не понравились друг другу с первого взгляда, хотя фигурой и ростом были очень похожи: обе высокие, с большим бюстом и полными ляжками – очевидно, этот стандарт привлекал Сименко. Только Кристина после визита узбеков снова стала брюнеткой, а у Юли волосы оказались медно-рыжими с лиловым отливом при электрическом освещении.
Появление в ее вотчине второй работницы ошеломило секретаршу Эдуарда Борисовича. Сначала Кристина молчала и даже решила не отвечать на звонки. А потом, поняв, что новая сотрудница тоже не собирается этого делать, зашла в кабинет Сименко и попыталась у него выяснить, кто главнее – личный помощник генерального или офис-менеджер, по ее мнению, вовсе не нужный.
– У вас все равны, – ответил Эдуард Борисович, – а главный здесь я. Так что иди и делай то, что делала раньше.
Кристина вернулась за свою стойку, по-прежнему стараясь не замечать конкурентку, но когда генеральный пригласил в кабинет не ее, задумалась. После второго за час вызова Юли задумчивость Кристины привела к тому, что она поняла – с ней хотят расстаться.
Конец года приближался стремительно, и хотя год оказался очень успешным для генерального директора, в самой фирме ничего не изменилось: оклады никому не повысили. За исключением разве что Верещагина. Коллектив ожидал премий к Новому году и гадал о пределах щедрости Эдуарда Борисовича. О сумасшедшей прибыли знали все, а вот куда она делась – только строили догадки. Хотя новый автомобиль Сименко не приобретал, а Алексей по-прежнему приезжал на работу на своем «Пассате».
Эдуард Борисович рассчитывал на то, что прибыль от узбекского контракта будет около полусотни миллионов. Но она оказалась значительно меньше, а после уплаты всех налогов и личных долгов генерального денег оставалось совсем немного – только на то, чтобы дожить до начала следующей навигации. Пару раз Алексей звонил в Ташкент и беседовал с Али, интересуясь планами на будущий год, но тот каждый раз отвечал: «Время покажет». Однако в том, что узбекская сторона осталась очень довольна сотрудничеством, не сомневались ни Алексей, ни, тем более, Сименко, который уже строил прожекты, просматривал лоты аукционов, где выставлялись на продажу арестованные за долги суда.
– В следующем году купим то, что подешевле, – делился он своими размышлениями с Верещагиным, – желательно с горизонтальной загрузкой. Может, какой-нибудь контейнеровоз присмотрим – тоже без работы стоять не будет. А еще через годик – я не я буду! – приобретем круизный паром. Мы его на Карибы поставим. Устроим рекламную кампанию, чтобы все знали, где можно лучше всего и недорого оттянуться. Я туда же переберусь жить. Оборудую себе в надстройках на верхней палубе апартаменты – за окнами не озеро какое-то, а океан, на берегу не елки-палки, а пальмы… Опять же мулатки… Тут тебе и Барбадос, и Ямайка, и Гаити с Доминиканой. Знаешь, как я море люблю! А ты тут за фирмой присматривать будешь, я тебе полностью доверяю…
Эдуард Борисович так мечтал о море и карибских женщинах, что приказал Кристине и Юле записаться в солярий. Новая сотрудница возражать не стала, а Кристина потребовала, чтобы начальник оплатил ей абонемент.
Корпоратив по случаю встречи Нового года решено было провести в особняке на Каменном острове. То есть это решение принял лично Сименко, ни с кем не советуясь. Кристина от имени начальства объявила всем сотрудникам, что каждый может привести мужа, жену или иного спутника, но только одного. Если у кого-то есть две кандидатуры и этот человек не может сделать выбор, то таковой сотрудник пусть вообще на корпоративе не появляется. Кого секретарша имела в виду, понять было сложно, но, произнося последнюю фразу, она пристально смотрела на генерального директора.
Бронислава Витальевна присутствовать на празднике наотрез отказалась, сославшись на то, что там будут незнакомые ей люди, причем совершенно ей не интересные, а смотреть на то, как сотрудники со своими семьями налегают на дорогое шампанское и черную икру, ей не хочется. А если у нее возникнет желание пообщаться с Дедом Морозом, то она всегда сможет вызвать его на дом – хоть со Снегурочкой, хоть верхом на олене. Регина, присутствовавшая при этом разговоре, рассмеялась. Но когда вернулась вместе с мужем в городскую квартиру, неожиданно заявила, что тоже не хочет идти. Ее внезапное решение Верещагина удивило и расстроило. Но спорить и убеждать жену он не стал.
Однако утром того дня, когда должен был состояться корпоратив, Регина, потягиваясь в постели, сказала:
– А может, и пойду. Просто погляжу, с кем там мой папашка любовь крутит.
Верещагин опять удивился и поинтересовался у супруги, откуда у нее такие мысли о собственном отце. Она пожала плечами и заметила, что мать точно знает об изменах Эдуарда Борисовича и относится к этому спокойно, считая, что все мужчины одинаковы и пытаться перевоспитать их – пустое занятие.
Корпоратив был назначен на последний рабочий день, дабы каждый мог порадоваться празднику по меньшей мере дважды – с трудовым коллективом и с семьей. Алексей с утра находился офисе, а Регина целый день собиралась на торжество. Однако, когда Верещагин заехал домой, жена все еще не была готова. Ему пришлось ждать ее возвращения из парикмахерского салона, а потом вытерпеть длительный процесс переодевания.
В особнячок на Каменном острове они прибыли с некоторым опозданием, когда все собравшиеся сидели за столами и было уже произнесено несколько тостов. Тут же не в меру разгоряченный Эдуард Борисович поручил Алексею произнести очередной тост, и Верещагин предложил поднять бокалы за любовь и процветание в наступающем году. Все закричали: «Ура!» Но радовались не все: Кристина и Юля, которых посадили друг напротив друга неподалеку от генерального директора, смотрели прямо перед собой с ненавистью: обе пришли в почти одинаковых платьях – коротеньких, с открытыми спинами, на бретельках. Только у Кристины туалет был черный, а у Юли серый с перламутром. И к тому же обе явились без кавалеров.
Между столиками сновал тамада и постоянно шутил. Не всегда удачно, впрочем.
– А зачем посреди зала шест? – вдруг спросила Регина, ни к кому не обращаясь.
– Господа, – вдруг закричал тамада, – я пригласил вас сюда, чтобы сообщить пренеприятное известие: к нам едет….
– Ревизор! – разом крикнули работницы бухгалтерии.
И переглянулись.
– Еще есть предположения? – поинтересовался ведущий вечера. – Кто угадает, получит приз.
И тут же со всех сторон посыпалось:
– Премия!
– Партия хлопка!
– Президент Узбекистана!
– Машина с подарками!..
– Почти угадали! – перекричал всех тамада. – Итак, даю подсказку – тот, кто сейчас прибудет, прилетит не на голубом вертолете, но почти…
Все призадумались, а потом чей-то робкий женский голос спросил с надеждой:
– Филипп Киркоров?
Ведущий вечера вскинул руку, и зал охнул. Но тамада, уже готовый, как все полагали, объявить победителя конкурса, опустил руку и вздохнул:
– К нам едет Дед Мороз.
Тут же заиграла мелодия всем известной детской песенки, собравшиеся обернулись к двери, и оттуда появился высокого роста Дед Мороз с мешком за спиной. В зале наступила тишина, потому что все уставились на Снегурочку. Потом раздались дружные мужские аплодисменты – Снегурочка была облачена в чрезвычайно короткую шубку и вообще оказалась стройной мулаткой.
Алексей вышел из-за стола и направился к выходу.
– Ты куда? – спросила его Регина.
– Воздухом подышу, – объяснил он, – в зале очень накурено.
Верещагин стоял на крыльце особняка. С неба медленно опускались хлопья мягкого снега. Алексею вспомнилось, каким замечательным оказался уходящий год, и пришла мысль, что следующий принесет еще больше счастья…
Открылась дверь «Мерседеса» Сименко, из машины вышел высокий парень в расстегнутой куртке и подошел к крыльцу.
– Ну, чего там? – спросил он. – Скоро все закончится?
– Только началось, – объяснил Верещагин, не понимая, с кем разговаривает.
– Блин! – расстроился парень. – Мне что, тут до утра куковать? Меня ваш босс нанял его домой отвезти, ну и прикрыть в случае чего.
Парень немного распахнул куртку и показал кобуру у себя под мышкой.
– У вашего босса проблемы, что ли?
– Да вроде нет никаких.
– Значит, для солидности заказал, – успокоился телохранитель. – Сейчас многие так делают. Некоторые так сразу два джипа заказывают, чтобы спереди и сзади прикрывали.
– Может быть, вы есть хотите?
– Не, – покачал головой парень, – у меня есть термос с кофе и бутерброды. Жена приготовила. Чем вас тут пичкают, я не знаю, а рисковать не могу: вдруг в самый ответственный момент живот прихватит?
Алексей вернулся в зал, где в тот момент проходил какой-то конкурс. Несколько сотрудников и сотрудниц бегали под музыку вокруг выставленных в центре зала стульев, потом музыка внезапно обрывалась, и надо было каждому опуститься на стул. Однако количество стульев было ограничено, на всех их не хватало, и тот, кто оставался стоять, из участия в конкурсе выбывал. Каждый пытался победить, толкал других, пытался занять место в прыжке и не всегда попадал на сиденье… И все это делалось с напряжением и с самым серьезным выражением на лицах. Остальной народ хохотал.
Победила главный бухгалтер Анжела Борисовна, которая, оставшись наедине с сотрудником отдела снабжения, перед тем, как заиграла музыка, громко произнесла:
– Только попробуй прыгнуть на стул: я тебя, гадина, без премии оставлю!
Загремела музыка. Сотрудник отдела снабжения не стал никуда бегать, а главный бухгалтер подошла к единственному оставшемуся стулу, поправила прическу и, когда музыка смолкла, медленно и с достоинством опустилась на сиденье. Ей вручили приз, упакованный в полиэтиленовый пакет с рекламой секс-шопа. Главный бухгалтер достала из него коробочку, развернула… и то, что предстало ее взору, повергло Анжелу Борисовну в ужас. Не всем удавалось разглядеть, что же ей вручили в качестве приза, но победительница громко возмутилась:
– Это что ж такое? Что вы мне подсунули?
И с размаху ударила призом по макушке ведущего вечера.
Эдуард Борисович оглушительно засмеялся. Только сейчас Алексей заметил, что рядом с ним сидит Юля.
Суета и смех в зале наконец смолкли.
– Минуточку внимания! – попросил тамада. – Скоро произойдет главное событие вечера. Нервных просим удалиться, а все остальные наполните свои рюмки, бокалы, стаканы. Предупреждаю, мужчины пьют коньяк или виски, а дамы все остальное. Мужчины пьют стоя, а прекрасные дамы до дна.
Некоторые мужчины и в самом деле начали подниматься, но их спутницы, почувствовав какой-то подвох, принялись дергать их за рукава пиджаков, усаживая обратно.
– За прекрасных дам! – провозгласил ведущий.
Все выпили, а тамада обратился к залу:
– Знаете, чем сказка отличается от жизни? – И не дожидаясь, ответил: – В сказке принц в первую брачную ночь целует лягушку, отчего она превращается в красавицу, а в жизни после первой брачной ночи прекрасная принцесса становится жабой.
И тут же погас свет. Погас так внезапно, что некоторые женщины вскрикнули. Вспыхнули прожекторы, высвечивая лишь небольшой круг возле шеста. Раздались оглушительные звуки саунд-трека всем известного фильма, на сцене появился еще один круг света, и в нем возник Дед Мороз с микрофоном в руках.
– Шляпу можешь не снимать! – прозвучал из темноты голос ведущего.
А Дед Мороз поднес к губам микрофон и голосом Джо Кокера запел:
– You can leave your hat on…
К шесту прыгнула темнокожая Снегурочка, схватила его рукой и дважды прокрутилась вокруг. Потом подпрыгнула и, перевернувшись вниз головой, сделала еще один оборот. Медленно сползла вниз, встала на ноги и расстегнула верхнюю пуговку своей шубки.
Зал охнул одновременным восхищением мужских голосов.
– Пойдем отсюда! – сказала Регина, поднимаясь с места.
Она потянула Алексея за рукав, предполагая, что тот хочет остаться, но Верещагин еще раньше встал из-за стола. Вдвоем они быстро двинулись к выходу.
– Если б я раньше знала… – возмущалась на ходу Регина. – Не корпоратив, а дешевка! Мальчишник для дебилов! Надеюсь, ты к этому не приложил руку?
За их спинами в такт мелодии громко аплодировал стриптизерше воодушевленный Эдуард Борисович.
В фойе, вцепившись друг дружке в волосы, стояли Кристина и Юля. Каждая тянула голову соперницы к полу и пыталась раскачать при этом. Со стороны могло показаться, что два борца, схватившись в смертельной схватке, зачем-то трясут головами.
– Мерзость! – выдавила Регина, проходя мимо.
– Вы уже уходите, Регина Эдуардовна? – задыхаясь от усилий, поинтересовалась Кристина. – Счастливого пути.
– С наступающим! – не выпуская из рук волосы Кристины, прохрипела Юля.
На перилах крыльца сидел нанятый Сименко телохранитель и пил кофе из крышки термоса.
– Долго еще? – спросил он.
Регина пролетела мимо, а Верещагин ответил:
– До утра.
Остановившись возле «Пассата», Регина поинтересовалась:
– Надеюсь, ты не много пил сегодня?
– Два бокала шампанского, – ответил Алексей.
– Заведи себе водителя, – посоветовала она, ныряя в салон.
Верещагин посмотрел на жену и удивился выражению ее лица: оно было злым, словно Регину только что смертельно обидели. Всю дорогу до дома она молчала и, только когда остановились у парадного, попросила:
– Славе ничего не рассказывай. Будет интересоваться, скажи, что просто посидели, поели и разошлись…
Они поднялись домой. Регина скинула шубу и сбросила сапоги. Потом уселась в кресло и вдруг рассмеялась.
– Ну слава богу, – успокоился Верещагин, – отошла наконец.
– Нет, ну просто смешно! Я готовилась, как дура, думала, что все восхитятся, какая у тебя красивая жена. А ни одного комплимента ни от кого не услышала.
– Ты и без комплиментов у меня самая красивая, – произнес Алексей, наклоняясь к Регине, чтобы поцеловать ее.
Но та отстранилась.
– Поезжай туда и вытащи отца, а то он, кажется, совсем голову потерял – кабы чего не натворил.
– У него нанят на сегодняшнюю ночь водитель-охранник.
– Я о другом…
Алексей отсутствовал полтора часа, но за это время празднование перешло на новый уровень веселья. Когда Верещагин вошел в фойе, до него донеслись два женских голоса, распевающих громко и фальшиво:
За столом в обнимку сидели и орали песню пьяные Кристина и Юля. Бретелька на плече Кристины была оторвана, декольте сползло чуть не на живот, но секретарша не замечала этого. По ее щеке и по груди тянулись четыре багровых следа от ногтей. А под глазом Юли светился огромный лилово-черный «фонарь».
Девушки закончили петь. Юля, правда, пыталась начать новую песню и закричала:
Но Кристина не поддержала ее. Личный помощник генерального директора посмотрела на Алексея и обрадовалась:
– О, кто к нам пришел! Алексей Васильевич, давайте с вами выпьем все втроем на будер… на брудершефт!
Но в этот момент загремела музыка, из-за столов начали выходить пары.
Верещагин оглядел зал и не увидел Сименко.
– А где Эдуард Борисович?
– Так он в номере на втором этаже, – объяснила Юля. – Босс пожелал отдохнуть, и мы его туда отнесли.
Она посмотрела на Кристину и подмигнула ей подбитым глазом.
– Здорово мы его там…
И обе начали смеяться, словно им была известна какая-то тайна, которую надо скрывать, а сил это делать уже не осталось.
Кристина обхватила рукой Юлину шею, притянула ее к себе и посмотрела недавнему врагу в глаза.
– Дай я тебя поцелую, подруга!
Обнявшись, девушки поцеловались долгим пьяным поцелуем.
Алексей поднялся на второй этаж, заглянул в номер и увидел тестя лежащим на кровати со спущенными до колен брюками. Рубашка на нем была задрана, а на голом волосатом животе красовался неестественно огромный, нарисованный губной помадой след поцелуя.
Алексей зашел в ванную, намочил полотенце и, вернувшись к кровати, начал смывать помаду. Сименко очнулся, не открывая глаз, попытался помешать, а потом начал хихикать, как от щекотки.
– Не надо, девчонки! – просил он между смешками, ловя руку Алексея. – Ну, не надо! Мне холодно. Сейчас полежу немного… Отстаньте! Кристина, кофейку принеси…