Всё ещё надеясь, что это чья-то злая шутка, согнувшись в три погибели, подобралась к окну и выглянула наружу. Ну, выглянула - это громко сказано, потому что разглядеть что-то через местное стекло не представлялось возможным. Сдаётся мне, это и не стекло вовсе.
Вздохнув, отомкнула задвижку и распахнула окно. На меня повеяло утренней свежестью и запахом тины. Память подсказала, что отсюда до побережья - километров десять, значит, где-то неподалёку протекала река.
Осторожно высунувшись, огляделась. Прямо перед носом колыхались веревки с сохнущим бельём, напоминавшие Италию в фильмах неореализма. За ними темнели фасады домов. Тесно прижавшись друг другу, они кое-как соблюдали 'красную линию', зато с этажностью были проблемы. Высотный регламент в городе не соблюдали, за чистотой фасадов тоже не следили. Зато домики весёлые: жёлтые, коричневые, оранжевые - видимо, у кого какая краска нашлась. Штукатуренные, с подпорками вторых этажей, опасно нависавших над входом. Крыши разные: у кого черепичные, у кого - из дёрна.
По улице катил бочки какой-то толстяк. Прислонившись к стене дома, пиликал на шарманке старик. Перебранивались женщины. На них я обратила особое внимание, чтобы понять, каковы нормы внешнего вида в неизвестной недружелюбной стране. Разумеется, задерживаться здесь я не собираюсь, но денёк провести точно придётся, пока не уломаю мага вернуть меня обратно в Россию. Ясно же, что оказалась здесь по ошибке. Чародей ведь сам вчера сказал, что задания никакого мне не предложат, жениха тоже не подберут.
Теперь я поняла, что в клубе повстречалась с ведьмой. Очевидно, ей поручили переправить сюда какую-то девицу, но забыли дать чёткие приметы. Вот она первую попавшуюся и того... Только вопрос: как? Тем самым порошком, который я приняла за наркотик? А как же всякие порталы, свист ветра в ушах, состояние невесомости, не могла же я этого пропустить? Не час же с закрытыми глазами стояла! Хотя, кто её знает, эту магию, может, она мгновенного действия. Увы, все сведения о данном предмете были почерпнуты из книг о Вольхе Редной, которые я любила почитывать перед сном. Вольху, к слову, перечитала два раза.
Вздохнув, вернулась к созерцанию улицы и пришла к выводу, что мой наряд не так уж выбивается из общей массы, только слишком яркий. А головной убор придётся сменить: женщины здесь носили белоснежные чепчики. Все или только горожанки, сказать пока затруднялась: слишком мало материала для изучения и видно плохо.
- Ты уже проснулась?
Я вздрогнула и обернулась. За спиной стоял вчерашний маг, одетый в подобие домашнего халата. Из-под халата выглядывало исподнее, по виду напоминающее термобельё, только иного кроя
- Девице невежливо рассматривать мужчин, - заметил чародей и захлопнул слуховое окно. - Свалилась на мою голову, ведьма! Проклянёшь ещё, потом весь дом окуривать.
- Я не ведьма, уважаемый, - со вздохом напомнила я и попросила вернуть меня обратно.
Маг хмыкнул и заявил, что делать ему больше нечего, как название моего мира выяснять.
- А как же тогда... Откуда вы русский знаете? - опешила я.
Надежды вернуться домой рушились на глазах.
- Русский - это твой язык? - догадался маг. - Значит, королевство Русса... Даже не слышал. Всё просто: с этим артефактом, - он гордо продемонстрировал помесь пирамидки и песочных часов, вместе образовывавших замысловатую фигуру из трёх треугольников, - можно понять даже язык зверей. Я его в карты у чернокнижника выиграл.
Кивнула и задумалась, какую выгоду можно извлечь из, похоже, единственного человека в этом городе, понимающего мой язык.
- Пошли, - маг потянул меня к лазу в полу. - Тебя надлежит проверить. Кадары мне не нужны.
- А 'кадара' - это кто? - я осторожно, боясь оступиться, слезла за чародеем по приставной лесенке.
Оказалось, ведьма. И их здесь не любят. Во всяком случае, в комнате, куда меня втолкнули, поджидал солдат.
- Сейчас мы проверим, с какими намерениями пришла, - потёр руки маг и усадил в кресло. Увы, оно оказалось не мягким, а твёрдым. Обычный украшенный резьбой стул с подлокотниками.
Чародей ловко защёлкнул ремни, лишив меня возможности двигаться, и приказал солдату строго следить, чтобы я не пыталась колдовать.
Мне стало страшно. Сразу вспомнились инквизиция и пытки. И то, что узникам не давали права выбора: либо признаёшь, что ведьма, либо на костёр. Или их в любом случае на костёр? Ох, зачем я кричала! Рот бы себе теперь кляпом заткнула, сама ведь беду накликала!
Солдат приблизился и ткнул мне в грудь алебардой (догадываюсь, что это не она, но всё, что не копьё, но на палке для меня алебарда). Видимо, чтобы не удумала чего.
Пискнув, что колдовства в нашем мире нет, предложила посильную помощь в модернизации окружающего пространства. Я, конечно, не технарь, но кое-что тоже могу. Например, намекнуть, что неплохо бы изобрести паровой двигатель. Или внести изменения в местную моду, чтобы не стирать каждый день. Или... Но всё это мага не заинтересовало. Он зыркнул так, что я сочла за лучшеепредпочла замолчать.
Солдат, кажется, предлагал меня убить, во всяком случае, слово 'кадара' в свой адрес слышала неоднократно. Сопровождалось оно тыканьем мне в лицо алебардой.
Маг засуетился, раздобыл где-то мел и нарисовал что-то под креслом. После этого мужчины почему-то выжидающе посмотрели на меня. Всё, что могла, - это с мольбой заглянуть им в глаза.
Затем пришла очередь пыток.
Маг зажёг свечу из красного воска и поднёс к моей руке. Я, разумеется, завизжала, когда пламя коснулось кожи. К счастью, чародей ограничился тем, что поводил свечой туда-сюда сначала через одну, потом через другую руку. Потом выудил из кармана халата иглу и проколол мне палец.
Не спрашивая моего согласия и не обращая внимания на активное недовольство, маг продолжал истязания. Крови он выдавил больше, чем берут на анализ. Надеюсь, та колба была мытой: не хотелось бы умереть из-за местной антисанитарии.
Кончилось всё тем, что на меня накатила слабость, едва не закончившаяся обмороком.
Наконец мучитель оставил палец в покое и занялся исследованием крови. Зачем-то взболтал её, вызвав у меня закономерный рвотный позыв, и начал сыпать в колбу разные порошки, бормоча заклинания.
Солдат вытянул шею. Его метаморфозы крови интересовали сильнее. Я предпочитала смотреть в потолок и молиться, чтобы сумасшедший маг не проткнул мне ещё что-то или не проверил кости на прочность.
- Странно! - протянул наконец экзекутор, почесав переносицу. - Обычная человеческая кровь. Как тогда ты сюда попала и почему в таком наряде?
- Правда, - глаза мага недобро блеснули, - нельзя исключать возможность действия чар и сокрытия истины. Ведьмы в первом поколении тоже не всегда вычисляются алхимическим способом... Но мне за дорогие ритуалы не платили, так что возрадуйся, скажу, что не ведьма.
От сердца отлегло.
- Спасибо, - пролепетала я, понимая, что избегла какой-то жуткой участи. Те ритуалы наверняка напоминали развлечения сатанистов.
Узнав, что перед ним не 'кадара', солдат сплюнул и, бряцая кольчугой, ушёл. Маг развязал меня, и я на радостях повисла у него на шее. Чародей скривился так, будто его укусила змея, и брезгливо отстранил меня.
- Ты мне не родственница, - отрезал он, собирая и убирая колбочки. - Ну и воспитание!
Даже обидно стало. Меня в группе считали 'пай-девочкой': не матерюсь, не курю, пью мало. Парень, и тот постоянный. А тут какой-то маг заявляет, что воспитание хромает. Какие же тогда здесь женщины? Молчаливые тени мужей? Раньше ведь, кажется, без разрешения рта открыть нельзя было. Или я что-то путаю? Увы, история отложилась в голове только в рамках школьной программы.
Пока чародей уносил орудия пыток, я украдкой проверила, не вернулся ли солдат, и осмотрела ранку. Почему-то вспомнились всякие ужасы о заражении крови и полнейшей антисанитарии Средневековья.
Место прокола не почернело. Кровь не шла, края ранки не почернели. На всякий случай облизала палец: слюна дезинфицирует.
- Ты что стоишь? - маг обернулся ко мне и нахмурился. - Тут не странноприимный дом. Даже за деньги на постой не возьму.
- Бирюк! - фыркнула я.
Чародей сделал вид, что не расслышал, и ушёл. Судя по звону посуды, на кухню.
В желудке тут же забурлило, напоминая, что и мне неплохо позавтракать.
Кухню я нашла легко, по запаху. И заодно познакомилась с домработницей мага - сухонькой старушкой в белоснежном чепце и невзрачном сером платье, такое у нас не надели бы даже монахини. И в этом предстоит ходить мне... Может, лучше стать ведьмой?
Старушка одарила меня хмурым взглядом, поджала губы, и обронила:
- Тха!
Судя по тону, слово обозначало какое-то ругательство. Да и маг гаденько хмыкнул, копаясь в тарелке с кашей - той самой овсянкой из фильмов о Шерлоке Холмсе. К каше полагался кусок чёрного хлеба, ломтик ветчины и кружка с каким-то мутным напитком. Однозначно, не кофе.
- Можно мне поесть? - я указала на тарелку с овсянкой.
- Тха!
Судя по тону, слово обозначало какое-то ругательство. Да и маг гаденько хмыкнул, копаясь в тарелке с кашей - той самой овсянкой из фильмов о Шерлоке Холмсе. К каше полагался кусок чёрного хлеба, ломтик ветчины и кружка с каким-то мутным напитком. Однозначно, не кофе.
- Можно мне поесть? - я указала на тарелку с овсянкой.
Конечно, предпочла бы тосты с джемом или хотя бы яичницу, но лучше каша, чем ничего.
Маг хранил молчание и ел. Старушка же, похоже, задалась целью не допустить меня к столу. Она плевала слюной, тыкала пальцем в грудь и, указывая на дверь, повторяла: 'Шелон!'. Я мужественно терпела, улыбалась и косилась на чародея. Потом решила, что стеснительность и вежливость - путь к голодной смерти, и присела за стол.
- Здесь тебя никто кормить не будет. Скажи спасибо, что не на улице ночевала, - отхлебнув из кружки, маг расставил все точки над 'и'. - 'Шелон' означает: 'Убирайся'. Дверь найдёшь.
- Вы мужчина или нет? - возмутилась я. - Пытали, а теперь даже не покормите? Ведь я же не кадара, то есть невиновна, и...
- Садись! - недовольно буркнул маг и велел домработнице подать ещё одну тарелку.
Посуда в этом мире оказалась глиняной и деревянной. Столовые приборы - тоже из дерева и из какого-то сплава. А кашу варили без соли. Мерзость страшная! Знала бы, не просила бы.
Домработница, которую, кажется, звали Агна, не поскупилась, навалила целую гору овсянки, а вот ветчины пожалела. Я попыталась выпросить немного у мага: увы, тот съел всё сам. Пришлось давиться кашей и запивать её яблочным компотом.
- Значит, вы не знаете, как вернуть меня назад? - заметив, что маг уже доел и собрался уходить, задала я животрепещущий вопрос. - Даже за деньги?
- Откуда у тебя деньги? - отмахнулся чародей. - Вчера обыскал - ничего.
Я чуть не подавилась компотом. То есть, пока спала, он рылся в моей одежде. А, может, и рядышком полежал: кажется, попаданок нередко пытаются изнасиловать в первой же главе. Но разум подсказывал, что я бы заметила, если б чародей привалился под бок, проснулась по крайней мере.
- Я заработаю и отдам, - с мольбой взглянула на мага. - Назовите цену и...
- Во-первых, я всего лишь цеховой маг, во-вторых, за твоё желание можно целый город купить. И чем ты заработаешь? Тем, что под юбкой?
Чародей презрительно фыркнул, дав понять, что много за меня не даст. В пору бы обидеться, но я сдержалась. Пусть оскорбляет, лишь бы помог. Языка я не знаю, знакомых нет...
- Руками. Могу комнаты помогать декорировать...
Судя по взгляду, меня приняли за сумасшедшую. И правильно - не было профессии дизайнера в Средневековье, зато есть художник.
Я призадумалась и, загибая пальцы, начала перечислять, что умею. Поломойкой в трактире или девицей лёгкого поведения работать не желала: и то, и это предполагало унижения, побои и неразборчивые связи. Конечно, двадцать первый век внёс коррективы в поведение полов, но раскрепоститься до статуса вещи я не желала. Оставался маг, который пристроил бы к кому-то, либо и вовсе оставил при своей особе. Женщины, похоже, его не интересовали, так что уживёмся. Не навсегда же я здесь! Больше месяца жить в иномирье не собиралась.
Маг смотрел с всё возрастающим удивлением, а потом предположил, что меня сослали сюда как представлявшую опасность для королевства. Рассказ об учёбе, чертежах, рисовании и прочем он воспринял как бредни умалишённой и напомнил, что ни читать, ни писать я не умела.
- В служанки? - с тоской взглянула на чародея, стараясь не думать о стирке его кальсон и уборке дома без водопровода и канализации.
- Мне одной хватает, - убил последнюю надежду маг. - Всего хорошего!
Чародей удалился, и я осталась наедине с Агной. Она недовольно бренчала посудой, намекая, что пора кое-кому уходить. Я и ушла, но сначала умылась, посетила места общего пользования и немного изменила наряд. Отстирать, увы, я его за пять минут не могла, зато уменьшила декольте и избавилась от приметного головного убора.
Кажется, Агна с особым удовольствием захлопнула за мной дверь и даже кулаком вслед пригрозила.
Перейдя улицу, постаралась запомнить дом безымянного мага. Пусть здесь мне не рады, зато понимали русский.
Итак, нужны какие-то ориентиры. Крепостная стена позади, солнце - слева, напротив - полинявшее строение ржавого цвета. Крыльцо - три ступеньки. Над дверью - засохшая ветка какого-то дерева. Что ещё? Справа, через три дома, - перекрёсток. Жаль, что ещё не изобрели таблички с названиями улиц и номерами домов.
На меня начали коситься и, чтобы не вызывать ненужных подозрений, я побрела прочь, надеясь до конца дня найти работу или добрую душу, которая бы обогрела.
Даже обида брала: в книгах о героинях заботились, кормили, учили, одеждой снабжали, а я топала по каменной мостовой на высоких каблуках, в маскарадном костюме и без пальто. Холодно, низкое осеннее солнышко не согревало.
Прохожие косились, сторонились. Это настораживало, потому что любой из них мог позвать стражу и обеспечить мне каникулы за решёткой.
Ноги гудели: камни острые, просветы между ними - большие, а многих булыжников и вовсе нет. Тут бы кроссовки или местные сапоги на плоской подошве! Каблуков иномирные дамы не носили, во всяком случае, не спотыкались. У всех - юбки до щиколоток, корсеты на шнуровке, шали на плечах и какой-нибудь головной убор на голове. Чаще - чепец, но встречались и береты с платками.
Волос женщины старались не показывать, разве что выбьется на шею прядка-другая. Девушкам дозволялось чуть больше, но с непокрытой головой я никого не видела.
Мужчины одевались по-разному. Видела я и индивидов в лосинах. Представьте себе: штаны в обтяжку, ничего не скроешь, а поверх - шорты с буфами. Особенно комично смотрелось на пожилых. Но большинство оставались консервативны: тесные, но в меру, штаны, рубашка с планкой, камзол, поверх - куртка или меховая распашная безрукавка.
Бедный люд, конечно, от нашего ничем не отличался. Что земные крестьяне и ремесленники, что эти - одинаковы.
Но мужчины с косичками - это выше моего понимания! Видимо, лосины - признак отсутствия ума.
На прохожих перестала коситься сразу же, как заметила солдат с алебардами. От греха юркнула в какой-то проулок, где едва не распрощалась с завтраком: жители устроили там помойку.
И мы ещё ругаем нашу систему ЖКХ! Поглядели бы на местные стандарты чистоты, поняли бы, что живём в раю. Под ногами нет сточных канав, не благоухает нечистотами, не блестят из щелей глаза крыс.
Усталая и голодная, проплутав по городу часов пять, выбралась на какую-то площадь. Решив, что терять всё равно нечего, привалилась к стене под вывеской с кабаном. Не сделаю больше ни шага, пока меня не возьмут сюда на работу.
Заведение, кажется, приличное, раз находится напротив ратуши с гигантскими часами. Эти самые часы я и рассматривала, следя за движением заводных фигур под стрелками, пока дверь не распахнулась, и какой-то мужчина не попытался прогнать бродяжку, то есть меня. Как выяснилось позже, хозяин трактира.
Глава 3. Чужая среди чужих.
Подула на лезшие в глаза волосы и пожалела, что не заплела косу. Волосы у меня средней длины, до лопаток, да ещё стриженные лесенкой, поэтому эталона русской красоты не вышло бы, но жиденькая косичка - вполне. А теперь стою, мучаюсь. И мою посуду. Без 'Фейри' и губки приходилось тяжело. Тру и тру засохший жир ветошью и мылом. Оно тут напоминает хозяйственное, только не ровные брусочки, а плоские, кривые, грязно-серые. Пенится плохо, оттирает также.
Ненавижу котлы и чугунные сковородки! Больше, чем официанток, или как их тут положено называть? А, подавальщицы. Они с таким презрением кидают мне тарелки с объедками, будто я существо второго сорта.
Весь день на ногах. Спина затекает, болит. К вечеру валюсь с ног и без всяких сновидений дрыхну до утра, пока повар не растолкает. Рано, на рассвете, потому как мне плиту растапливать.
Никогда в жизни не таскала столько тяжестей. И кресалом никогда не пользовалась. У нас даже в деревнях огонь спичками разжигают. А здесь - шестнадцатый век, что с него возьмёшь? И газетки нет, чтобы пламени помочь разгореться, приходится лучину стругать. Как результат - все пальцы в занозах.
Сплю я на кухне, за занавеской, на деревянной лавке. Она жёсткая, поэтому стелю на неё рваный тулуп. Его мне милостиво подарила жена хозяина, увидев как-то мою посиневшую от холода мордашку во дворе.
Водопровода нет, приходится за водой на улицу бегать, вот и мёрзнешь... То есть мёрзну.
Меня пробовали привлечь колоть дрова, но быстро поняли, что топор я даже не подниму. Оно и к лучшему - отрубила бы себе ногу.
Словом, уже недели три тружусь посудомойкой и поломойкой в таверне 'Какой-то там кабан'. Какой, я ещё не знаю, а вот слово 'кабан' выучила. Когда тыкают на вывеску с этим животным, а потом в название, нетрудно запомнить. Это повар так развлекался. Я для него - предмет вечных забот и развлечений. Почему забот? А потому, что языка не знаю, но активно учу.