– Все? – спросил охранник, когда Лагарфи задвинул ящик.
– Так точно, – кивнул тот и нервно улыбнулся.
Как и в прошлые разы, он ожидал, что охранник захочет проверить, не оставил ли гость что-то запрещенное, но, видимо, охранники верили ему на слово, по крайней мере, Лагарфи хотелось так думать.
– Проходите, сэр. Добро пожаловать.
Лагарфи прошел мимо охранника и наконец обрел способность ровно дышать. Что за людей они ставят в охрану?
Дойдя до двери с нужным номером, генерал толкнул ее и на мгновение оказался во власти очередной осязаемой картины: ночь, звон цикад и где-то внизу, под скалами, приглушенное дыхание океана.
– Как вам наши картины, генерал? – улыбнулся куратор Лагарфи, которого звали мистер Смайли.
– Поначалу было непривычно, но теперь мне даже нравится.
– Для каждого субъекта они свои собственные.
– Как мило. Я могу присесть, сэр?
– Садитесь, конечно, дорогой Лагарфи, и оставьте этот служебный язык. Не нужно никаких «сэров» и «господинов», я – старина Смайли, для вас просто друг.
– Да, сэр, я помню, вы мне это уже говорили, – сказал Лагарфи, которому отчасти даже нравилось чувствовать себя подчиненным таким особам, как этот Смайли. В какой-то мере это снимало с него ответственность, которая его угнетала.
– Итак, с чем пришли, дорогой Лагарфи?
– В ближайшее время нами планируется две операции по переброске информации. Несколько умников из правительства решили воспользоваться нашими особыми каналами.
– Их можно понять, мы не всегда работаем безупречно тонко, – со вздохом произнес Смайли, покручивая в руках нечто похожее на карандаш, но не карандаш. Точно не карандаш, Лагарфи подозревал, что это инициатор какого-то сканера, с помощью которого проверяют правдивость его слов или общую лояльность.
– Да, они постоянно что-то замечают, собирают собственные комитеты, забрасывают нас требованиями принять меры.
– Ну так принимайте.
– Вот мы и принимаем.
Лагарфи привстал и положил на стол куратора клочок бумаги.
– Я тут набросал кое-что. Исходники кода шифрования, имя ответственного за операцию и собственно исполнителя.
– Внештатник? – слегка удивленно спросил Смайли.
– Да.
– Внештатник – это плохо. Смените его.
– Увы, сэр, это невозможно.
– Внештатник будет действовать непредсказуемо, вы же понимаете.
– Он не посторонний для службы человек, семь лет назад был отправлен в отставку, а теперь майор Янгер предложил вернуть его в работу. Поэтому действовать он будет стандартно.
– Что ж, подставлять вас нам не хочется, поэтому попробуем обойтись и этими сведениями.
– Вам нужно лишь незаметно взять перевозчика и считать информацию, код у вас теперь имеется.
– Да, имеется, – согласился Смайли, посматривая в листочек. – Что делать с перевозчиком, он вам нужен?
– Не нужен.
– Я вас понял. Если это все, я вас больше не задерживаю.
– Спасибо, сэр, – сказал Лагарфи, поднимаясь и стараясь сдержать вздох облегчения. – А нельзя ли что-то придумать… Ну, чтобы мне лично сюда не мотаться, ведь это не так просто, за мной следит много глаз.
– Со временем что-нибудь придумаем, а пока не все так просто.
– За вами тоже много глаз? – невольно вырвалось у Лагарфи, и он увидел, как окаменело лицо всегда доброжелательного куратора и как подалась вперед его нижняя челюсть, делая мало похожим на человека.
– Прошу прощения, сэр, это я так, ляпнул, – поспешил извиниться Лагарфи. – Я пойду, всего вам хорошего.
И он торопливо вышел в коридор, чувствуя, как внутри рождается нервная дрожь. Ценой больших усилий Лагарфи удалось унять ее, и он даже нашел в себе силы улыбнуться охраннику, когда забирал пистолет.
На выходе его никто не остановил, и генерал вышел во двор, к «трофейному» автомобилю.
Обессиленно опустившись на неудобное кресло, Лагарфи вдруг почувствовал приступ тошноты, после чего его вырвало на соседнее сиденье.
«Не нужно было задавать вопросов», – подумал он, запуская двигатель. Еще в первую встречу с куратором генерал заметил, что стоило тому перестать улыбаться, как его присутствие становилось для генерала невыносимо мучительным.
24
Когда Лагарфи ушел, Смайли какое-то время еще сидел не шелохнувшись, прислушиваясь к своим ощущениям. Неужели этот червь что-то знает? А может, действительно «ляпнул», что пришло в голову? Это ведь местный термин, люди не могут контролировать собственные мысли, и поначалу Смайли это удивляло. Потом привык, как и ко многому другому, например, к человеческой интуиции.
Теперь-то он знал, что нужно учитывать вероятность срабатывания этой интуиции, но поначалу про интуицию баснаки ничего не знали, и случались досадные оплошности, а пару раз даже полновесные провалы.
Так, может, снова интуиция?
Смайли вздохнул, прогоняя через легкие ненужный ему воздух. Итак, «группа А» в центральном правительстве снова начала играть в независимость. Проводят мониторинги, собирают сведения, пишут доносы в Каппу. Ох, ну как все это не вовремя.
Он поднялся из-за стола, подошел к глухой стене сразу за массивным шкафом для картотеки и, переведя сознание в более привычный режим, увидел телепортационную нишу. Шагнув в нее, он тут же вышел в приемной своего шефа – Рольфа Бегина.
– Кто там? – спросил Бегин, даже не выглядывая в приемную.
– Только я, сэр, – глухо ответил посетитель.
– Я догадался. Заходите, Смайли.
Смайли открыл дверь и вошел.
Его начальник мог себе позволить роскошь находиться в слабо оцифрованном состоянии, и его формы, с точки зрения человека, точно определить было невозможно.
– Извините меня, Смайли, сейчас я приведу себя в порядок.
От размытых форм разошлись зеленоватые лучи, послышалось едва заметное шипение, и Рольф Бегин стал выглядеть, как настоящий человек. Он даже носил усы.
– Я не возражаю против любой формы, сэр, – улыбнулся Смайли. – Так даже приятнее.
– Никаких приятностей, Смайли, мы теперь здесь, поэтому должны подчиняться дисциплине. Закон – он, знаете ли, для всех закон. Присаживайтесь.
Смайли сел, принявшись, как обычно, рассматривать развешанные по стенам портреты каких-то человеческих предков.
– Вы тут как будто в первый раз, – заметил ему начальник.
– О да, сэр, у вас всегда так, – сказал Смайли и телепортировал на стол листок с каракулями своего агента.
– Смайли!.. – воскликнул Бегин совсем по-человечески.
– Извините, сэр. Это моторика мыслей, от нее трудно отвыкнуть.
Он быстро переправил бумажку обратно в карман и, достав ее рукой, привстал и положил на стол.
– Вот это другое дело. Значит, можете, если хотите, Смайли?
– Могу, сэр.
– Ну вот то-то же.
Бегин едва взглянул на бумажку и тотчас откинулся на спинку кресла.
– Опять эта «группа А».
– Опять, сэр. Может, как-то убрать их по-тихому?
– Жолкверы на это очень надеются, Смайли. И опять будет отправлено донесение в Каппу, но уже от их имени. Нам это надо?
– Не надо, сэр.
– Не надо, – вздохнул Бегин. – Поэтому пусть составляют донесения, а убирать мы будем не правительственную группу, а этого курьеришку, но не там, где нас могут подписать на очередное донесение для Каппы, а где-то в пустынном местечке, чтобы, как здесь говорят, комар носа не заточил.
– А что такое комар?
– Спросите чего попроще.
– Когда будет очередная поставка?
– Спросил так спросил… – покачал головой Бегин.
– Мы с таким трудом выбиваем квоты, сэр, а если не получится их заполнять…
– Получится, Смайли, мы обязательно их заполним. Вот только откроем канал и тогда…
– Пока не получается?
– По новейшим сводкам – пока никаких, триполярные зоны заняты врагом. Жолкверы хорошо окопались на позициях, и чтобы выбить их, нужно перебросить один из флотов.
– Хорошо бы «Астру».
– Хорошо бы, но это не нам с вами решать. Мы будем решать то, что нам по силам.
25
В этот раз процедура прошла безболезненно. Ну, почти безболезненно, как и обещал Янгер. Делать ее пришлось в другом лабораторном корпусе, потому что основной был якобы занят. Так сказал Янгер, но Роджеру показалось, что тот отвез его на другую базу, чтобы оказаться подальше от глаз и ушей начальства.
По мнению же самого Роджера, пока он находился среди своих, можно было не заморачиваться. Это дальше, на маршруте, могли начаться проблемы, а здесь все было спокойно.
– У тебя сердечный ритм барахлит и печень надсажена, хотя ты и принимал дешевую турбоочистку, – сказал Янгер, когда они возвращались из лабораторного корпуса в его машине.
– А ты от хвоста отрывался целых полчаса и потом еще крутился на кольце за городом со включенным антисканом, – парировал Роджер в том же тоне.
– Это нормально, ты же понимаешь.
– Понимаю, но хвост был реальный. Надеюсь, это не враги?
– Не переживай, разберемся. За те семь лет, что ты отсутствовал, кое-что поменялось, вот и суют нос не в свои дела разные мерзавцы.
– Понимаю, но хвост был реальный. Надеюсь, это не враги?
– Не переживай, разберемся. За те семь лет, что ты отсутствовал, кое-что поменялось, вот и суют нос не в свои дела разные мерзавцы.
– Си-четырнадцать?
– С чего ты взял? – усмехнулся Янгер, продолжая высматривать в автомобильном потоке подозрительные машины.
– С того самого, майор. У них наружка до сих пор по методике Рональда Грумма работает, один-три-один. А у нас «тропа тигра». Или и это поменялось?
– Нет, это не поменялось, – покачал головой Янгер. – Я думал, ты половину ума пропил за семь-то лет.
– Может, и пропил, только не эту половину. Она же, как вашей лазерной машинкой, прожжена и прошита. Можно пропить какие-то личные воспоминания, а рабочие схемы – никогда.
– Вся эта суета не входила в мои планы, Роджер, я собирался отправить тебя гладко, как по маслу. Небось потребуешь теперь дополнительных гарантий? Захочешь больше информации?
– Нет, ты ошибаешься.
– А что так?
– А то, что эта работа в конторе, эти консервированные сосиски каждый день, эта вонь изоляции от кухонной печки. И так семь лет.
– Неужели сильно прижало? – покосился на него Янгер.
– Прижало. Но понял я это лишь тогда, когда ты мне наличные авансом выдал. До этого не верилось, что удастся сбежать отсюда.
– Но что-то я просто обязан тебе рассказать…
– Что-то расскажи, но много не нужно. Это бывает вредно, сам знаешь.
– Хорошо. У нас в службе засел крот, и, возможно, не один.
– Вот как? – удивился Роджер. – И давно?
– Да кто ж его знает? На то они и кроты, чтобы сидеть тихо.
– И что внутренняя безопасность?
– А ничего. Это неофициальная информация. Из отделов сливают сведения, но приказа к расследованию никто не отдает.
– А что директор?
– Директор играет в политику. Его то и дело вызывают на какие-то комиссии в правительстве или комитеты в военном министерстве. Тем временем сведения уходят, и все косятся друг на друга. Для операций нужна поддержка, а как организовать группу прикрытия, если команде ничего нельзя рассказывать? А рассказывать надо, чтобы составить план, но если расскажешь, кто-то может слить. Жесть, одним словом. Работать стало совсем трудно.
– Я так понял, ты и начальству не слишком доверяешь?
– А когда начальству слишком доверяли, Роджер? Ты представлял маршрутные карты после каждого вояжа?
– Представлял, Джоу, так положено по уставу.
– А сколько процентов правды ты там писал?
– Ну… Кое-что писал. По крайней мере, вписывал реальные личности.
– И у некоторых потом были проблемы…
– Да, бывало, мы подставляли посторонних людей, – вынужденно согласился Роджер. – Зато настоящие контакты оставались целыми.
– Вот и я о том же. Доверять начальству можно, но только с глазу на глаз, в противном случае за дело возьмутся посредники между тобой и начальством. Я вон зашел к директору, а этот педик Жонао смотрит бабский сериал. Представляешь?
– Я тоже иногда смотрю сериалы, когда бухой сильно…
– Но не бабские же, Роджер?
– Да кто их разберет, когда над крышей штормит. Ты меня к самому дому доставишь?
– Конечно, почему нет? Правда, район у тебя дерьмовый.
– Нормальный район, я к нему уже привык.
26
Они подъехали к дому, распугав кошек и вызвав любопытство дремавшего на скамье бездомного.
– Я тебе провожу, – сказал Янгер, выходя из машины следом за Роджером.
– А это что? – спросил тот, кивая на предмет в руках майора.
– Раскладной чемодан. С ним ты поедешь в командировку.
– Подарок в дорогу?
– Что-то вроде этого.
Янгер огляделся.
– Ну пойдем, показывай, где ты живешь.
– Ты уже был у меня.
– Тогда просто иди, а то мы привлекаем внимание.
Когда они уже оказались в квартире, Роджер запер дверь и спросил:
– Этот чемодан не просто так?
– Не просто так. У нас все не просто так, – ответил Янгер и развернул чемодан, вполне обычный – с жестким каркасом и эластичной обшивкой в красно-синюю шотландку.
– Мне нравится, – сказал Роджер, погладив разложенный чемодан. – А в чем фишка?
– Фишка в том, что в крышке прописано то самое сообщение, которое ты повезешь.
– Вот как? А на хрена тогда меня мучили этим вашим трехмерным лазером?
– Не бухти, так положено, – сказал Янгер и расстегнул на чемодане магнитную замок-молнию.
– Кажется, я тебя понимаю. Противник будет искать в одном месте, а сообщение сразу в двух, правильно?
– Неправильно. В трех.
И Янгер подал Роджеру крохотную коробочку с чипом.
– И куда ее девать?
– Просто положи в чемодан с вещами.
– Понятно.
Роджер принял коробочку, открыл ее и, убедившись, что там именно чип, закрыл и убрал в карман.
– Тогда мне нужен еще один чемодан – копия этого. Сможешь достать?
– Не вопрос, а зачем?
– Это уже мои дела, приятель. И триста грамм гексонала.
– Это большая доза, Роджер. Хочешь поквитаться с домовладельцем?
– Нет, это для работы.
– Хотя меня это и настораживает, но ладно – будет тебе триста грамм.
– Банковские карточки, – напомнил Роджер.
– Ты думаешь, я их с собой вожу?
– Думаю, возишь.
– Правильно думаешь, – вздохнул Янгер, доставая из внутреннего кармана три пластиковых прямоугольника. – Вот, держи. Но вообще-то твой выезд через две недели – официально.
– Думаешь, директор в это поверил?
– Не поверил, конечно, он полагает, что диапазон колебаний два-три дня.
– А сам ты что думаешь?
– Теперь уже не знаю, что и думать, Роджер. Копии донесений у тебя, конечный пункт тебе известен, деньгами ты обеспечен – ничто тебя больше не держит. Завтра, что ли, рванешь?
– Еще не знаю, – честно признался Роджер. – Хочу посмотреть, куда ветер дует и как сильно.
– Это твое дело. Ну, тогда я пошел?
– Подожди. Я хотел спросить насчет кода. У кого он сейчас?
– Директор думает, что у него он имеется, – улыбнулся Янгер.
– А на самом деле?
– На самом деле его еще нет.
– Как это?
– А так. Когда прибудешь на место, только тогда сервер соберет нужный код.
– Разве такое бывает?
– Теперь бывает, приятель, только директор об этом не знает. Второй чемодан и «глину» тебе доставят сегодня вечером.
– До шести…
– Почему так строго?
– Хочу смотаться в бар – сказать «до свидания».
– Хорошо, получишь до шести.
27
Курьер от Янгера приперся уже в шестнадцать ноль-ноль. Какой-то левый старикан из настоящей глобальной сети доставки – в куртке с рекламой и все такое.
Роджер получил чемодан в сложенном виде и коробку конфет «Тортильони». Потом расписался в планшете, и старик в модной куртке убрался.
Роджер тут же разложил чемодан и проверил, насколько он похож на доставленный Янгером ранее – они оказались близнецами.
Конфеты проверять не стал, и так было ясно, что там взрывчатка. Роджер определил это по запаху – потянул носом и почувствовал в затылке едва заметное покалывание, значит, вещество было на основе графенов.
Запахи армейских типов взрывчатки вызывали у него легкую испарину, а промышленные образцы на основе композитных кислот – усиленное слюноотделение.
Где-то в семнадцать с копейками позвонил бармен «Гранджера» Тони.
– Здорово, таракан. Забыл о нас или как?
– Извини, приятель, много работы.
– Ты же говорил, что забил на нее.
– На эту забил, но тут другая подвернулась. Ты чего названиваешь?
– Сам же давал телефон…
– Я тебе его дал четыре года назад.
– Пять.
– Ну, даже так. Чего же вдруг прямо сейчас? Случилось чего?
– Тебе решать, случилось или нет. Просто мадам позвонила – приятный голосок, чуть с хрипотцой. Спросила, посещает ли нас все еще Роджер Вуйначек. Желает тебя застать, оставила свой номер. Ты сегодня будешь?
Роджер перевел дух и посмотрел в потолок, на засушенных в паучьих сетях мух. Он собирался их вымести еще два… нет, четыре года назад, но пауки все еще сидели по местам, а наивные мухи так и вились возле их ловчих сетей.
«Дуры», – подумал Роджер, отчасти сознавая, что задержки с выносом мусора как раз и привлекают этих несчастных мух, о которых только и мечтали его старые домашние пауки.
– Ну, ты куда пропал? Что доложить мадаме?..
В голосе Тони слышалась издевка.
– Скажи, что я буду к шести часам. Но не говори, что сообщил мне о звонке. Скажи – просто узнал.
– О’кей, приятель. Просто узнал, и точка. Ну пока, ждем-с.
«Вот некстати все это», – подумал Роджер, замирая перед раскрытым шкафом с небольшим выбором туалетов. Раньше этот выбор казался избыточным, но теперь его ожидала встреча с девушкой.
В конце концов он решил остановиться на обычных брюках, обычной водолазке и обычной куртке. Цвета были тоже обычные – неприметные. Одевшись, Роджер спустился во двор, чувствуя легкое волнение. Вот казалось бы – с чего? Очередной поход в бар, чтобы напиться и вернуться на носочках, едва понимая, кто ты и куда движешься. На автопилоте – так это называется.