Нет, кое-что, конечно, понять все же удалось. То, например, что понятие «технический прогресс» у эсис не очень похоже на наше. Что их моторы примитивны, зато системы искусственного интеллекта, столетиями находившиеся под косвенным запретом у нас, функционируют пусть странно, зато действенно. Что сами они головой думать умеют, но не всегда, ибо некоторым думать не положено в принципе. Причем до самой старости. А вот почему – молчок. Половые различия? И да и нет. Так как тогда же? «А как вы определяете, кому быть лейтенантом, а кому полковником?» Ну, как же… невозможно стать полковником, не побывав лейтенантом. «Ах, вот как?.. очень глупо».
И все в таком роде.
Работать с третьим полом было и вовсе невозможно. Попробуйте поработать с экземпляром, презирающим вас не до глубины души даже, а до туманных глубин подсознания, причем вашего. Попытки считать что-либо прямо из мозга не приводили ни к чему, не было методик, а горячечные их разработки так ни к чему и не привели. Силовые методы убеждения заканчивались беспримерно стойким сумасшедствием палачей. Да, они панически боялись смерти, но это мало что давало. Дало лишь в одном случае, уже ближе к развязке – когда поняли, что чем они старше, тем сильнее в них этот страх, а тут как раз попался очень старый «воспитатель», добытый из-под самого носа проклятых «контров». Те просто укладывали всех, боясь, что в клетке они начнут свои фокусы, и неприятностей не оберешься. А самый главный специалист по «укладке», лис хренов, имел вообще такие приказы, что если бы не покровители, которых он клятвенно пообещал сдать, буде узрит светлый лик прокурора, черта б рытого ему от суда отвертеться.
Так вот тот-то старик и рассказал кое-что полезное, в частности, построил очень интересную систему галактических координат. Остальное уже было лишь делом техники – криптологи с образованием навигаторов Флота под рукой имелись, и в итоге старшие из «сыночков», джеры, резко получили шилом в жопу: аж брызнуло. О, это было гениально… ведь Шер уже тогда точно знал, что эсис уходят не из-за того, что решили оставить несчастное Человечество в покое, а потому, что им больше просто нечем воевать! За годы этой самонадеянной авантюры они сожгли девяносто пять процентов своего дальнего флота и потеряли практически все экипажи, способные хоть как-то рулить боевым звездолетом. Конфедерация же за это время построила не только сотни тысяч кораблей разных классов, но и создала – частично сама, частично с помощью Корвара, – системы вооружений принципиально нового уровня, не оставляя эсис ни единого шанса. Искусственный интеллект, подсказывающий тебе оптимальные тактические решения, это, конечно, здорово, (хотя и дьявольски опасно, что-то вроде танцев на минном поле – может, и не взорвется, конечно, но уж если рванет, то лечиться будешь у патанатома), но что ты сделаешь, когда на тебя прут кошмарные «крепости» с опытными, хищными весельчаками в ходовых рубках! И они, эти проклятые «молодые» звери, уже потирают руки, представляя, как от тебя сейчас полетят кипящие клочья, а они намалюют себе очередной крестик на корпусе.
Имелся, правда, и еще один мощный стимул убраться восвояси, но тут пока уверенности не было ни у кого, даже у Шера с его фантазией…
Интересных, точнее, наводящих на размышление, эпизодов, было всего два. Но!
В конце войны Ди Марцио, имевший самое непосредственное отношение к Ц-службе ВКС, получил по своим негласным каналам сообщение о том, что возле облака Рахери со сгоревшего командного корабля эсис снят какой-то странноватый пилот, вроде бы охотно идущий на сотрудничество, да вот беда – похоже, он от ужаса спятил, потому что, ответив на все стандартные вопросы, начал вдруг молотить какую совершенно дикую чушь… Зная ограниченность тех, кто с этим пилотом работал, Ди Марцио категорически затребовал пленного себе. Дальше начались любопытные дела.
Пилотяга оказался очень старым представителем пола А, с которым работать было не слишком сиропно, и начал он свой рассказ с того, что подробно объяснил Рональду, почему его сожгли. Не как, а – почему. Уже одного этого генералу хватило, чтобы вызвать врача, хорошо разбиравшегося в предмете, и попросить его освидетельствовать клиента: он и сам усомнился в его здравомыслии.
– Совершенно здоров, – заявил врач. – Тут, мой генерал, другое. Вы хоть представляете, сколько ему лет?
– Ну, я вижу, что немало. Вы думаете, это просто маразм?
– Будь маразм, я бы так и сказал, но маразма у эсис, насколько я знаю, не бывает. Их мозг использует другие способы накопления и обработки информации, но вы не поймете… а лет ему, – если по-человеческим меркам – все триста. Он очень стар даже для эсис. И еще, генерал – он считает, что должен передать вам какие-то свои знания. Кажется, вам очень повезло.
Ди Марцио поправил взмокшую от пота рубашку и вернулся в помещение, где сидел этот самый старикан. Генералу было тяжело, и не только из-за жары – для старца создали наиболее комфортные условия: температура тридцать два, давление семьсот шестьдесят, и чуть больше кислорода, отчего допрос можно было выдержать часа три от силы, потом приходилось либо закручивать вентиль, либо прерываться. Проблема состояла не только из жары и кислорода. Он вообще с трудом работал с эсис А и В, и не он один. Ронни никак не мог определиться, как их воспринимать: эсис были гермафродитами, и вообще их система размножения выглядела настолько странно, что, не будучи врачом, разобраться в ней удавалось не сразу. Многое так и осталось непонятным – и главное как, в силу каких ухищрений они производили на свет пол С, который в одних ситуациях участвовал в зачатии, в других – нет, а родиться могли все три… причем рожали и А, и В, и, кажется, в некоторых случаях могли прогнозировать результат… но опять-таки не в случае с полом С! С психологическими различиями было еще хлеще. Человек, выросший в обществе с достаточно четким делением на два пола, каждый из которых выполнял свои, строго определенные природой функции, испытывал при знакомстве с эсис некоторый шок. Психологи рекомендовали просто не думать об этом, но с Ди Марцио такой номер не проходил, причиной была мамочка, катастрофически помешанная на моральной чистоте своего сыночка, в результате чего Ронни боялся женщин чуть ли не до самых лейтенантских погон. Позже он даже обследовался, – психологи заверили его, что о подавленной гомосексуальности говорить не приходится, просто нужно вспомнить гусарские баллады и все пройдет само собой. Пройти-то оно прошло, да иногда икалось.
– Я готов выслушать и воспринять все, что вы хотите мне сообщить, – сказал он, возвращаясь к пленному деду (или, тысяча чертей, все-таки бабке?!)
Они говорили шестнадцать с половиной часов. Температуру пришлось понизить, но клиент не возражал. Два раза его кормили, причем во второй раз Ди Марцио, потребовавший себе солдатский кофе с ромом, рассказал эсис о человеческом обычае «разделения трапезы». Пилот перестал давиться своим желе – его кормили рационной пищей из запасов, снятых с разбитых вражеских кораблей – некоторое время сверлил Рональда своими немигающими оранжево-желтыми, без зрачков, глазами, потом тихо и медленно (Ди Марцио вдруг ощутил, что – печально, хотя, в принципе, эмоции эсис были ему недоступны), ответил ему:
– Мне слишком жаль, молодой. Ты теплый во мне, и я стыжусь того, что ты враг. Обычай твоей расы прекрасен и горяч. Я знаю, почему вы побеждаете.
Ди Марцио не стал его спрашивать, почему, они говорили не об этом, да он и сам догадывался, что тот ему скажет.
Пилот рассказывал ему невероятные истории о своих давних путешествиях на окраину Галактики, о загадочных водородных ветрах, в волнах которых живут непостижимые твари, не просто существующие прямо в Бездне, а еще и умеющие перемещаться во времени. Точнее, он сказал «в потоках времен» – транслинг работал четко, но переспрашивать Ди Марцио не стал. Все это и так выглядело не просто таинственным, нет – от рассказов старого пилота веяло темной, леденящей жутью… Не вдаваясь в подробности, он поведал Ди Марцио, что в один прекрасный день эсис полностью свернули свои дальние экспедиции, и это вызвало бунт среди «множества достаточных».
– Вы встретили врага? – несколько удивился генерал.
– Я встретил Призрачный флот, – ответил эсис. – Бунтующие пали, но им и не нужно было знать. Хватало того, что знали Преисполненные. В тот год появилось мое первое дитя, и это было моей карой.
Рональду было плевать, почему рождение ребенка стало карой для этой старой развалины. Он почуял одну из тех страшных полутайн-полуслухов, о которых много читал в детстве, а потом слышал от опытных пилотов. Официально ничего подобного не существовало, но… правда, ни о каком Призрачном флоте ему слышать пока не приходилось. Генерал Ди Марцио навострил уши.
Когда-то, говорил ему пилот, раса эсис встретилась с чужими, уходившими в никуда, потому что их родная планета, а также немногочисленные колонии подверглись набегу призраков… чужаки погостили на столичной планете, а потом ушли дальше. Куда именно и что они искали – новый дом или смерть, – не знал никто. Призраки!.. они приходили с противоположной стороны бытия, для того чтобы постичь их суть, следовало постичь сущность смерти, а она непостижима, по крайней мере, самим эсис это не удалось. Отсюда, кстати, и страх смерти, так досаждающий им и делающий их плохими воинами. Некоторые другие расы способны сражаться гораздо лучше их, и лишь мощь Преисполненных пресекла в прошлом и пресекает ныне дар, которого лишены эсис.
Когда-то, говорил ему пилот, раса эсис встретилась с чужими, уходившими в никуда, потому что их родная планета, а также немногочисленные колонии подверглись набегу призраков… чужаки погостили на столичной планете, а потом ушли дальше. Куда именно и что они искали – новый дом или смерть, – не знал никто. Призраки!.. они приходили с противоположной стороны бытия, для того чтобы постичь их суть, следовало постичь сущность смерти, а она непостижима, по крайней мере, самим эсис это не удалось. Отсюда, кстати, и страх смерти, так досаждающий им и делающий их плохими воинами. Некоторые другие расы способны сражаться гораздо лучше их, и лишь мощь Преисполненных пресекла в прошлом и пресекает ныне дар, которого лишены эсис.
Он, старик, собственными глазами видел Призрачный флот на марше. Сотни тысяч кораблей разных рас и времен. Истрепанные тысячелетиями, со следами множества ремонтов, совершенно разные по конструкции и по возрасту, они медленно, на субсвете, шли в сторону центра Галактики – да, среди них были древние субсветовики давно исчезнувших рас, были и совсем непонятные аппараты, окруженные светящимися или пульсирующими сферами и кольцами, очевидно, какими-то полями – он видел этот поток издалека, но сразу же понял, с чем имеет дело. Это был Ужас. Парад мертвецов, миллионы, а может и миллиарды лет шествующий по Вселенной. Никто из живущих не может знать их целей, но одно известно точно – горе тем, кто случайно окажется на их пути.
– Победить их, – медленно говорил пилот, и бесстрастный транслинг вещал в голове у ошарашенного Ди Марцио, – сможет лишь тот, кто до конца постигнет сущность небытия. Мы же не знаем ни пространства, ни времени, мы лишь пыль, покрывающая поверхность планет. Некоторые из нас догадываются, что тот мир, который доступен нашим глазам – это тоже лишь пылинка, плывущая в истинном Мире. Размеры его не могут быть восприняты ни одним мозгом, он – больше даже, чем то, что мы привыкли именовать воображением, хотя воображение – это тоже мир, бескрайний и непредсказуемый, живущий в каждом из нас. Но то, что он увидел в одной из своих экспедиций, не было ни галлюцинацией, ни проекцией. Они, эти корабли – шли в реальном пространстве. Их засекли приборы. Он лично сделал соответствующие записи, которые и были продемонстрированы Преисполненным. Зачем они приходят оттуда, – не скажет никто.
Произнеся это, пилот попросил об отдыхе. Ди Марцио встал; впервые в жизни ему хотелось сказать врагу какие-то ободряющие слова, но он сомневался, что тот поймет его правильно. И он промолчал.
– Скоро я узнаю, – произнес пилот на прощанье.
И через час умер. Как, почему – врачи не знали. Сделали, конечно, вскрытие, развели руками – от старости. Старший патанатом, перевидавший три сотни мертвых эсис, заметил, что у данного экземпляра чрезвычайно изношена система воспроизводства, странно даже, что он умудрился протянуть так долго.
– Счастливая была мамаша, – хмыкнул он, подписывая для Ди Марцио заключение.
Генерал с трудом поборол в себе желание плюнуть ему прямо в середину жизнерадостной розовой лысины. В эту минуту он вдруг с ужасом вспомнил, что не поинтересовался, как звали старого пилота – речевые аппараты эсис и хомо не слишком различались, и он, возможно, смог бы произнести тот набор звуков, который был его именем. В протоколах же, доставленных вместе с пленным, значился лишь тип корабля, координаты встречи и должность, которую тот сообщил спасателям: первый пилот. Ничего больше.
Во втором эпизоде Ди Марцио, к сожалению, непосредственного участия не принимал, что не удивительно – а ну-ка, сфера событий суть не в сто световых лет, десятки звездных систем, сотни операций, огромные флоты, то атаки, то оборона. Правда, он вдумчиво работал и с людьми, и с материалами. Дело было так: за полтора года до окончания боевых действий патрульный линкор, болтавшийся в приграничье на «ничьей» территории в направлении на Антарес, повстречал легковооруженный исследовательский корабль горган, болтавшийся в дрейфе по причине отказа маршевого двигателя. К великому счастью, экипаж линкора состоял в основном из молодых, но достаточно опытных ребят, которые быстро сообразили, что к чему: будь командиром закаленный восьмидесятилетний дуб, он просто расстрелял бы безобидных чужаков к чертовой бабушке и пошел себе дальше, тем более, что когда-то очень давно, вскоре после Бифортского завоевания, люди уже имели с горган небольшие проблемы. Но линкором командовал умный парень, хорошо учивший в академии военную историю, и сразу же вспомнивший – а ведь горган-то живут где-то недалеко от эсис, но тем не менее, кажется, не являются «воспитуемыми». В общем, он решил попробовать.
К войне людей и эсис горган не имели решительно никакого отношения, границы они не нарушали, а никакой из известных межрасовых кодексов не запрещает оказывать помощь тем, кто в ней нуждается.
На всякий случай командир сообщил о встрече на базу, но там было не до него, крыло готовилось к выходу в составе большой колонны, и его попросту послали к черту, приказав заниматься своими делами самостоятельно. Потом, кстати, кое-кто получил за это крепкий фитиль, но это было уже потом. Канал связи ребята подобрали не сразу, а на световую сигнализацию горган не реагировали никак. Как выяснилось, увидев подползающую к ним махину с давно знакомыми черно-золотыми крестами на броне, несчастные астрофизики собрались в кают-компании, и принялись вспоминать молитвы.
Но обошлось. В конце концов с ними удалось связаться и объяснить, что главный моторист линкора уверен (корабль горган, естественно, был довольно легко «прошит» боевыми сканерами излучения) – мотор можно отремонтировать на месте. Кое-что подкрутим, кое-что свое поставим. В общем, заведем ваше сердечко и потопаете себе домой. Командир горган, конечно, ожидал подвоха, но что, собственно, он мог сделать? Скажи «нет» – а на тебя сотни пушек смотрят, вот они, прямо перед носом. А так хоть помучаемся…
Главмех оказался большим оптимистом. Банда инженеров и техников долго шаталась с корабля на корабль, сперва вспоминая принцип работы гиперреактивного двигателя со сверхсветовой скоростью истечения потока, а потом думая, как и, главное, – чем вернуть в чашки ионообменника точку отражения антивещества, и все это время командир линкора и его первый пилот сидели у командира горган, пили виски (горган тоже пили!!! Когда Ди Марцио прочитал это в отчете, он решил, что над ним смеются. Оказалось – отнюдь. Метаболизм у нас с ними одинаковый. Какого, спрашивается, мы когда-то вовевали?) и беседовали на заранее оговоренные темы. Это было платой за ремонт и расход запчастей. Главной темой были эсис.
Выяснились удивительные вещи.
Во-первых, впервые точно обозначилось число «воспитуемых» (горган презрительно говорили «деток» или «недоносков») – шесть. Всего шесть, а не несколько десятков, как думали раньше. Координаты двух столиц – джеров и куатто – горган дали тут же, правда, в горганской сетке, но это уже частности, потому что привязка к ориентирам была понятна, а световой год одинаковый у всех навигаторов. Остальные координаты они, видимо, действительно не знали. По их словам, именно джеры и куатто представляли из себя сколько-нибудь значимую силу, остальные же играли для эсис роль полурабов-полуживотных. С куатто была связана какая-то темная история: один из ученых-горган заявил, что по давней легенде, они приняли руку эсис после того, как те уничтожили их конкурентов во внутренней системе. Уникальный случай, две планеты с разумной жизнью возле одной звезды…
О войне с Конфедерацией они оказались наслышаны, хотя раса горган в силу различных не очень понятных причин последние пятьсот лет находится в полной изоляции.
– Для них это первая фаза краха, – сказал командир. – С такими убийцами, как вы, лучше в драку не влезать, это мы поняли еще тогда, когда вы слегка надрали нам задницы. Спасибо за урок.
– Но почему вы никак не дали о себе знать позже, ведь все обиды давно забылись? – удивился командир линкора, расслабленный невероятной адекватностью собеседников. – Мы могли бы торговать, это было бы выгодно и нам и вам.
– Ну да, – зафыркал горган, – и завалили бы наши несчастные три планеты дешевой техникой. У вас сверхмассовое производство, сверхнизкая себестоимость продукта, а мы научились контролировать рождаемость и живем в своих прекрасных лесах, обходясь, в основном, натуральными вещами. Промышленность, разумеется, у нас тоже имеется, но… мы не такие, как вы, понимаете? Мы похожи, да, но все же нам лучше в одиночестве.
Командир линкора пожал плечами и раскупорил очередную бутылку.
– Почему же эсис не захватили вас?
– Когда они нашли нас, мы были уже слишком зубастые, а они трусливы. К тому же мы для них… постные. А вы казались им жирными и аппетитными, и еще слабыми. А о Корваре эти тупицы вообще ничего не знали, как будто его и нет. То, что они, эти недоумки, полезли на вас, хомо – это свидетельство конца. Они никогда ничего не умели, только заимствовать: наверное, они хотели, чтобы вы научили их воевать. Никто из встреченных нами рас не умел воевать так хорошо, как вы. Но научиться они просто не успеют, это видно. Наверное, вам и производить ничего не нужно – только учите других, как надо воевать, и средств хватит на все что угодно.