Я вспоминаю свою прежнюю жизнь. Ту, которая была до того. И там, представьте, все было прекрасно!
Мы жили дружно. Может быть, скучновато. Серовато и очень обыденно, но…
Это все же была семейная жизнь. Честная семейная жизнь. А она, как известно (источников много – вся русская литература, рассказы подруг и знакомых) не очень располагает к веселью.
Но повторяю: все было отлично! И считалось, что с мужем мне повезло.
Я не то чтобы сомневалась в этом… Нет. Я все понимала.
Как и то, что я его… никогда не любила!
Страшно, да? И я еще смею осуждать девочек на работе!
И все же у меня было немножко не так. Точнее, я не сразу поняла, что я его не любила! Тогда мне казалось…
Он был – кстати и есть – хороший и надежный человек. Семьянин и добытчик. Прекрасный отец. Дети любят его. Я повторяю это как мантру. Правда, легче мне не становится…
Он может помыть посуду, погладить рубашки, почитать детям на ночь.
Когда их блудная мать… Ну, словом, отсутствует.
Мы почти никогда не ругаемся. А если что и случается, то делаем это интеллигентно, не орем друг на друга и посуду не бьем.
Он совсем неплох внешне: высок, поджар. Ну да, слегка лысоват… Так что? Сейчас это даже модно! С ним приятно пройтись по улице и не стыдно его где-то показать.
Он не отказывается вместе пойти в театр. К слову сказать, мужья моих подруг в театры не ходят.
По воскресеньям он плавает в бассейне и ездит на рынок.
Не пьет – у него аллергия. И не курит. По той же причине.
Он старше меня на одиннадцать лет. Когда мы познакомились, мне было всего девятнадцать. Ему – соответственно… Мужчина должен быть старше жены!
Я была глупой, неопытной и очень наивной. Наверное, это его и подкупило.
Впервые мы встретились у общих знакомых. Он сказал, что ему очень понравились мои родители. (В гостях мы были все вместе.)
Маме и папе он тоже понравился. Он приходил к нам в дом с конфетами и цветами. Моих это подкупало.
Мама смотрела на него почти влюбленно. Папа вел себя сдержаннее, но было видно, что о таком зяте он только и мечтал.
В воскресенье мы обедали вместе: он как-то сразу влился в нашу семью, и получилось, что выбора у меня просто не было.
И парней до этого у меня, кстати, тоже не было. Я всегда была скромницей…
Мама принялась меня уговаривать. Доводы были разумные: холост, свободен, образован, хорошо зарабатывает. Словом, не жених, а подарок.
Наверное, так и есть. Точнее, было. Но… Я чувствовала, что мне с ним как-то тоскливо. Знаете, как говорят: не мой человек.
Когда я попыталась объяснить это маме, она рассмеялась: «Для жизни важно не это! Для семейной жизни важны надежность и стабильность».
Я долго не понимала. Стабильность важнее любви? Да как же так? Разве в книгах нас не учили, что самое главное – это любовь?
Мама махнула рукой: «Лилечка, то книги, а здесь – жизнь. И в жизни главное – разум! Именно так: не горячее сердце, а холодная голова».
Нет, они не настаивали! Но… тактично давили. Если вообще можно тактично давить!
«Сергей умен, Сергей рукаст, Сергей обязателен, Сергей воспитан. Сергей – серьезный, надежный и взрослый человек!»
И все это, кстати, чистая правда! Подталкивали, пришептывали, качали головой: ах-ах! Короче, восторгались.
Встречали его как дорогого гостя: Сереже – лучший кусок!
Что говорить: я сдалась. Замуж мне не очень хотелось. Тем более вот в таком раскладе. А мама постоянно рассказывала страшные истории про одиноких дев и их страдания.
В общем, я согласилась.
Свадьба была шумная и веселая. Больше всех, по-моему, веселились мои родители.
Свекровь смотрела на меня с недоверием: видимо, она понимала, что в ее сына я не очень-то влюблена.
Началась семейная жизнь. Ничего плохого в ней не было! И ничего плохого про своего мужа я сказать не могу: ну да, сдержан, немногословен. Слегка холодноват. Немного расчетлив. Ну, или просто расчетлив. А как не рассчитывать бюджет по нынешним временам? Иначе не выжить! Очень серьезен. Не всегда понимает юмор. Но в целом – прекрасный муж и отец. Это правда!
Жили мы без страстей – это понятно. Мой муж и страсти – вещи несовместимые. А разве семейная жизнь – это страсть? Я уже понимала, что нет.
Мечтала ли я о любви? Когда-то, наверное, мечтала… Но дети, семья и работа. Все это было на первом плане. Это и было моей жизнью. А девичьи мечты, печаль и надежду я давным-давно убрала куда-то подальше. Словно засунула за ненадобностью новую, еще ни разу не надеванную вещь далеко на антресоли. Выкинуть жалко, а доставать скорее всего не придется.
Только иногда, нечасто, вдруг подкатывала такая тоска, что хоть волком вой!..
Но я быстро справлялась, честное слово! Например, включу пылесос или пойду стирать руками белье – и все, как рукой.
Иногда я просыпалась среди ночи и плакала. Тихо поскуливала, чтобы муж не проснулся. Но, по счастью, у него крепкий сон. Сон человека, уверенного в том, что он проживает свою жизнь правильно, как надо. В отличие от меня.
Маме я, разумеется, ничего не рассказывала. К чему ее будоражить? Да и при ее любви к зятю! Смешно… Она бы точно была на его стороне. Поставила бы меня на место. А близких подруг у меня нет. Со школьными мы потерялись, техникум я заканчивала беременной – было не до женской дружбы. А на работе я близко ни с кем не сошлась. Так получилось.
Грустила я иногда, что жизнь протекает мимо меня, параллельно.
А в общем – все хорошо! Было хорошо…
Его я встретила совершенно случайно. В страховой компании. Он страховал свою машину, а я отправилась страховать нашу квартиру. Муж настоял. Он любит, чтобы все было по полочкам.
Ну, и разговорились в очереди – так, ни о чем. А очередь, надо сказать, была очень приличная. И перед самым нашим носом начался обеденный перерыв.
Мы вышли на улицу, и он предложил зайти в кофейню за углом выпить кофе.
Кофе мы пили почти два часа, забыв про страховую компанию, нашу очередь и закончившийся обеденный перерыв.
Почему-то нам было очень весело и легко. Мы говорили на разные темы. О чем именно – я, честно говоря, смутно помню. Помню одно: мне было легко! Страшно легко и страшно весело. Как никогда не было весело и легко с моим мужем…
Потом мы оба глянули на часы и дружно расхохотались.
– Нам ничего не остается, кроме как пойти погулять! – заявил мой случайный знакомый.
– Погулять? – удивилась я. – Как это – погулять? Просто так?
Он удивился:
– А что, вы никогда просто так не гуляли?
Я смутилась и что-то пробормотала в свое оправдание.
А выходило, что просто так я действительно давно не гуляла!
Мы с мужем ездили за покупками, с детьми в зоопарк и за город.
Ездили на экскурсии. Пообедать в кафе. Отвезти ковер и куртки в химчистку. Но просто так? Всегда была какая-то цель, было дело.
Да и потом, «просто так» с моим мужем… Нет, это как-то не вяжется.
Сергей слишком разумен и рассудителен. Ему нужна цель! Деловая или познавательная.
А тут – просто так…
«Просто так» оказалось Измайловским парком – с белками, пеньком, сидя на котором я слушала, как он читал мне стихи. С сосиской в булке – ничего не ела вкуснее! А еще были кислый квас и мороженое в стаканчике. Пять воздушных шариков, которые мы отпустили в небо, загадав желания. Божья коровка на моей ладони, которую он осторожно сдул…
Маленький букет незабудок, собранный им.
Время остановилось. Жизнь замерла. Планета пуста. Мне казалось, что на свете больше нет ничего – только он и я. И все! И прежней моей жизни тоже нет…
А она была! И надо было спешить, торопиться! Настал вечер, ждали дела.
Но больше всего на свете мне хотелось… не возвращаться в ту жизнь!
Ну, как можно в этом признаться? Даже себе?
Расстались мы у метро. Я настояла. В вагоне, под мерный и успокаивающий перестук колес, я закрыла глаза. Я растворилась. Я уплывала куда-то. Где мне было так хорошо! Что даже стало немножко страшно.
А нужно было возвращаться. В свою прежнюю жизнь.
Я вышла на своей станции, глотнула свежего воздуха, с сожалением посмотрела на чуть подвядшие незабудки и… бросила их в урну.
Дома я делала все как во сне: картошка – почистить, поставить варить; фарш – слепить котлеты, нагреть сковородку, сначала сильный огонь, потом убавить.
Хлеб, помидоры, редиска. Компот. Тарелки и чашки. Я накрыла стол и села на стул. Что сегодня случилось со мной? Мне все приснилось? Привиделось?
Да, разумеется! Глупость какая! Божья коровка, шарики в небе, булка с сосиской, горчица течет по руке. Незабудки под тонкой березкой. Стихи…
Моя любимая Ахматова…
Все страдали…
Я мотнула головой, сбросила морок и громко позвала детей ужинать.
Прибежали дети, пришел муж.
Все было как обычно: обычный, рядовой семейный ужин. Дети болтают, перебивая друг друга. Муж, как всегда, сдержан и тактично делает им замечания. Между прочим, по делу. Все мило и знакомо. Все хорошо.
Все было как обычно: обычный, рядовой семейный ужин. Дети болтают, перебивая друг друга. Муж, как всегда, сдержан и тактично делает им замечания. Между прочим, по делу. Все мило и знакомо. Все хорошо.
Потом я мыла посуду и почему-то плакала…
Телефон я ему дала. В этом была моя ошибка. Ошибка? До сих пор я этого не знаю! Наверное, да, ошибка. Я ведь уже тогда понимала, что хорошим это не кончится. Но… Не дать телефон я не могла! Я не могла пройти мимо этой встречи! Я не могла пройти мимо… своего счастья? Все это – счастье? Или все же большая беда?
Он говорит, что наше знакомство – несчастный случай. Потому что мы жить друг без друга не можем. Такой вот юмор у моего любимого. Только в каждой шутке, как известно…
Он позвонил на следующий день. Я даже не успела попсиховать на эту тему.
Позвонил и просто сказал: «А нечего нам выпендриваться! Нечего дразнить судьбу и играть с нею в прятки! Нечего банально терять время». И я сразу после этих простых и понятных слов согласилась на встречу.
Мы снова гуляли. В «Сокольниках». Был очень теплый, даже жаркий вечер, и мы лежали на траве, подстелив его рубашку. Я провела пальцем по его груди и тут же вздрогнула, испугавшись и поразившись своей смелости.
Тогда он впервые поцеловал меня. А потом мы вскочили с травы, отряхнули одежду и поехали к нему, поймав такси. Побежали.
В такси мы держались за руки. Так крепко, словно боялись, что нас разлучат. И обоих била дрожь.
Мы не дождались лифта и бегом взлетели на четвертый этаж.
Он жил в однокомнатной квартире. Точнее, снимал ее. Квартира была совершенно необжитой, холостяцкой и явно чужой. Но это была ерунда. Нам ничего не мешало: ни скрипучий, рассохшийся пол, ни старый диван, стонущий под нашими телами.
Мы почти задыхались от счастья. Ну а я… еще и от открытий.
Время, время… Проклятое время! Хозяйские часы с полуживой кукушкой.
Господи, как оно летит, это время! Словно смеется над нами!
Он вышел меня провожать. Поднял правую руку, чтобы поймать машину. А левой обнимал меня. И еще – шептал в ухо. Но я почти ничего не услышала – на улице было шумно. А ведь все, что он говорил, было так важно для меня! Переспрашивать я постеснялась. Глупо как-то было переспросить…
В машине, на заднем сиденье, меня начало трясти. «Потрясающий озноб» – есть такой термин в медицине.
Шофер оглянулся:
– Вы заболели?
Я мотнула головой:
– Нет, все в порядке.
– Тогда надо выпить! – хохотнул он.
Я подумала, что он, наверное, прав.
Дома, слава богу, никого не было – муж с детьми уехали к бабушке, моей свекрови. Это было как «Отче наш» – раз в неделю наносить ей визиты. На моем присутствии она не настаивала. Чему я была очень рада.
Я вошла в квартиру, сбросила туфли, выпила полстакана вина и встала под горячий душ.
Трясти перестало, и я понемногу приходила в себя.
Когда они приехали, я дремала. Слышала, как муж сказал детям:
– Потише! Мама устала, спит. Тишина!
И мне почему-то стало так стыдно, будто я что-то украла.
Впрочем, я и украла! Что тут скажешь? Украла!.. Только что – этого я еще не очень понимала.
С той поры начался наш роман. Встречались мы раз в неделю – чаще не получалось. Впрочем, иногда выходило и два. Он подъезжал ко мне на работу в обед. И мы шли гулять. Он беспокоился, что я не поем, и брал с собой бутерброды. Это было так трогательно, что я каждый раз хлюпала носом.
Я вообще много плакала. От печали, от радости, от тревоги, от стыда. От счастья. И от любви!
Мне было так спокойно с ним и так хорошо, словно он раздвинул рукой какой-то плотный занавес, который закрывал от меня настоящую жизнь. Впустил свежий воздух и солнечный свет. И жизнь моя наполнилась солнцем, теплом, свежим ветром и запахом. Запахом счастья!
Мне было так сладко с ним, что я даже боялась вытащить свою руку из его руки.
Мне нравился его запах, его лицо, его руки. Я верила ему, как не верила никому! Точнее… Я ему доверяла. Мне казалось, что он никогда не сможет меня предать, обмануть или расстроить.
Мы, как и в первый раз, продолжали дрожать, обнимая друг друга. Я волновалась и краснела, услышав его голос в телефоне. Я повторяла про себя его слова, его имя. И оно было для меня прекрасней всех имен на земле!
Я впервые летала, а не шла по земле! Я впервые любила весь мир! Все люди мне казались доброжелательными и милыми.
Я находила прелесть в самом ничтожном и малом, на что я не обращала раньше внимания. Кислое яблоко казалось мне сладким.
Запретный плод… Я сорвала его, не подумав. Не подумав о последствиях, как не подумала Ева.
Но… Иногда на меня наваливались такая тоска, такой стыд, такое отчаяние!..
Я начинала задыхаться. В те минуты мне казалось, что я – страшная преступница, которая заслуживает самого сурового наказания.
Я предательница. Я предала семью, детей и мужа. Я позволила себе! Допустила. Позволила то, на что не имела права. Я ставлю под угрозу свою семейную жизнь. Да что там свою – жизнь моих детей! Вот что самое страшное.
И я казнила себя, терзала, презирала и снова казнила. Я чувствовала себя лживой тварью, позволившей себе… Свое счастье, на которое я, замужняя женщина, не имею ни малейшего права!
Я изводила себя, рвала на куски, кромсала и терзала.
Я не спала по ночам, худела и бледнела, но глаза мои горели нестерпимым огнем.
Я видела, что я, совершенно обычная и рядовая женщина, стала красивой!
И это открытие меня потрясло!
Это заметили многие: коллеги по работе, соседи. И даже моя мама внимательно разглядывала меня, не очень понимая, что происходит.
А мужчины стали оглядываться на улице, смотреть мне вслед. Пару раз я обернулась. Просто ради интереса! И очень смеялась.
Такого не было со мной никогда. Даже в далекой юности.
Я стала красивой… Потому что я была желанной. Любимой!
И ни с кем не поделиться… Когда из тебя счастье рвется наружу!
Мама… Конечно, она догадывается. Она ведь женщина. Мама смотрит на меня с таким осуждением… Вглядывается, качает головой, тяжело вздыхает. Что ж, я ее понимаю. Почти понимаю. Хотя… Считаю ее во многом виновной. Как она могла тогда заставить меня, совсем юную дурочку? Нет, не заставить, конечно. Но подтолкнуть! Это уж точно. Вот как? Как можно уговаривать свою девочку пойти под венец без любви? Нет, я понимаю: она боялась. Боялась, что я, тихушница и скромница, останусь в девках. А тут такой вариант! Подходящий по всем, можно сказать, параметрам. И все же… Я не могу представить, чтобы я свою дочку?.. Особенно когда у самой есть такой опыт – жить с нелюбимым.
И снова тяжелый мамин взгляд. Я отвожу глаза. Что-то вру: собрание, срочная работа, день рождения коллеги… Она презрительно хмыкает и, конечно, не верит.
Ее страхи понятны: куда это все заведет? Насколько серьезно? Что там за мужчина? И внуки… Это главное!
Вот я бы на ее месте просто поговорила! Села бы напротив и сказала: «Знаешь что, дочка! А давай-ка поговорим! Просто по-женски, как две подруги».
Но у нас так не бывает, не принято. Не принято разговаривать, не принято делиться. Она – хорошая мать. В том смысле, что я всегда была хорошо одета, меня водили в кружки и на плавание, пытались учить музыке.
Как любая нормальная мать, она переживала, когда я болела. Вывозила меня на курорты – в детстве я много болела. Она все делала для меня! Я это очень ценю! Но… Мы никогда не были близки. Никогда. Наверное, просто она не умела быть искренней, говорить по душам.
Так было и в ее семье, с ее матерью. Кстати! У моей мамы есть родная младшая сестра, Наташа. Моя тетка. Наташа в разводе. От мужа ушла сама. Муж был человек неплохой, но пьющий. И Наташа забрала дочку Машу и ушла в никуда. Жила бедно, снимала комнату. Выживала. С вечно сопливой Машкой оставалась соседка. Сидели они на кашах и на винегрете. Мама ее осуждала. «Как можно было уйти от небедного мужа? Как можно было оставить без отца ребенка? Как можно жить в чужой конуре и питаться овсом (мамины слова)?»
Муж Наташи и вправду хорошо зарабатывал. Квартира была большой, в тихом центре. Однако тетка моя выбрала бедную, но спокойную жизнь. Хотела сохранить свое достоинство и Машкину психику.
А моя мама просто отвернулась от нее. Хотя могла бы помочь! Например, взять Машку к нам на дачу летом. Или на море. Или просто помочь деньгами. Мой отец хорошо зарабатывал, и это было нам совсем нетрудно. Но мама была непреклонна.
«Сама выбрала такую жизнь. Вот и терпи!»
Моя мама – ханжа. Наверное, так. Но она сама всегда оставалась верной женой. И даже помыслить о чем-то таком, думаю, никогда не посмела.
В юности мама была прехорошенькой: кудрявая блондинка с большими карими глазами. Талия тоненькая, стройные ножки. Взгляд задумчивый и мечтательный. Нежная девочка!
Мама смотреть старые снимки не любит. Говорит: «Ерунда. В юности все мы были красавицами. Не это главное! Вот Наташка была еще лучше меня! А итог?..»