— Иногда — да, — ответила женщина. — Не бойся.
— У них странные мечи, — не думая о том, что мая неосведомленность подозрительна, сказал я. — Словно из слепящего мрака…
— Что?! — Жена торговца схватила меня за плечи, уставилась в лицо, словно готова была сорвать с глаз черную ленту. Потом повернулась и закричала:
— У них мечи тьмы! Они нападают! Приготовьтесь!
2. Я делаю выбор
Когда Летящие обрушились на караван, я не знал, что мне делать. Легко сказать — обороняй такого-то человека от нападения сверху. А как это сделать? Взлететь? Если я буду болтаться над самой землей, то лучшей цели для Летящих и не придумаешь. Если же получу свободу маневра и буду летать как обычно, то жена торговца останется без прикрытия.
А как бы я с ней ни ссорился, она была человеком. И я обещал ее защищать.
Поэтому я просто стоял, приготовив Крыло. Охранники и мужчины из города стреляли по врагам из арбалетов. Особого эффекта от этого не было — трудно попасть в быструю воздушную цель тяжелой арбалетной стрелой. Но все же Летящие снижались с опаской, и стоило им попытаться стащить с одного из буйволов тюки, как к ним устремлялись несколько человек. Забавнее всего было то, что животные на происходящее никак не реагировали, наверное, их приучали не бояться Летящих. Я даже немного расслабился, решив, что вся цель нападавших — украсть несколько тюков с товаром.
Жена торговца явно была другого мнения. Она стояла с обнаженным мечом в раках, настороженная и собранная, потом крикнула:
— Мальчик, где Реата?
— Откуда я знаю?
— Где Реата и твой друг? Найди их!
— Мне приказано охранять вас, — крикнул я и увидел, как с неба пикируют на нас две тени. — Берегись!
Мы отпрыгнули в разные стороны, а между нами тяжело приземлились Летящие. Лица их скрывали маски, и я не мог понять, сколько им лет. Судя по фигурам — вполне взрослые.
— Не сопротивляться, — приближаясь ко мне, сказал Летящий. — Быть послушным.
Второй шел к женщине. Но по ее ухмылке и плавным движения меча я понял, что так просто Летящим жену торговца не взять. Расправив Крыло, я взмыл в воздух.
Мой враг словно ждал этого. Со странным протяжным воплем он взлетел следом. Мощно и неуклюже, напролом через нисходящий воздушный поток. Дурачок… Я засмеялся, выхватывая свой меч, и спикировал на едва оторвавшегося от земли врага.
Навстречу мне ударил полоса пылающего мрака. Отчаянным движение я вернулся — меч Летящего лишь задел левое крыло.
Никогда не думал, что боль раненого Крыла передается человеку! Мне казалось, что удар пришелся по руке, что плечо рассечено мечом мрака. Из последних сил я взмыл выше, извернулся, сорвал с глаз черную повязку. Сейчас мне понадобится все Настоящее зрение, которым владею…
Летящий стремительно нагонял меня. Да, у него была невыгодная позиция — снизу. Зато с его чудовищным оружием мой меч сравниться не мог. Я раскинул крылья и посмотрел на Летящего, пытаясь предугадать его движения. Наши глаза встретились.
С отчаянным криком Летящий выпустил меч, закрыл лицо руками и начал падать. У самой земли он выправился и рывками, неуверенно, полетел над болотом — к башне.
Догонять его я не стал. Я бросился на помощь жене торговца. Только она в моей помощи не очень-то и нуждалась. Своим коротким мечом она прекрасно парировала удары Летящего, и тот неуклюже отступал. И жена торговца, выхватив один из своих кинжалов, метнула его.
Тонко взвизгнул, Летящий раскинул крылья, словно собирался взлететь. Но не смог и грузно повалился на землю. Нож торчал у него между лопаток, и мне показалось, что я вижу жиденький дымок, сочащийся из раны вверх, тут же оседающий, черной моросью покрывающий землю. Летящий дернулся и затих.
И в тот же миг хлопанье крыльев наполнило воздух. Летящие, до этой минуты дравшиеся с охранниками или молчаливыми тенями скользящие самой землей, разом взмыли вверх и понеслись к своей башне.
— Всегда так, — очень спокойно сказала женщина, подходя ко мне. — Стоит одного уложить, и проблем нет…
Я посмотрел на нее, потом на мертвого Летящего. Тот словно съежился, врос в землю, его сотканные из тьмы крылья опали, мягкими складками обтекая тело.
— Вы уже дрались с ними? — спросил я.
— Бывало. Сейчас он начнет каменеть.
— Что?
— Превратится в камень. А ты мне помог, мальчик. Как тебя звать?
— Данька.
— Никогда не слышала такого имени. Меня зовут Гарет.
— Очень приятно, — буркнул я, провожая взглядом улепетывающих врагов. Вокруг перекликались охранники, слышался чей-то смех. Похоже, потерь не было.
— Тяжело летят, гады, — тем временем сказала жена торговца. — Сперли пару тюков, не иначе…
— И что теперь? — поинтересовался я.
— Теперь? Подождем, пока они не вернутся для настоящей торговли.
Я чуть не сел.
— Вы будете с ними торговать?
— Конечно. Война войной — дело делом. Они порой нас проверяют на прочность, все надеются выгадать…
Гарет сплюнула, словно мужчина, и насмешливо продолжила:
— Только это им влетит в убыток. Теперь муж поднимет цену, а они и пикнуть не посмеют.
Я поглядел на убитого ею Летящего и с удивлением понял, что тот уже окаменел. Превратился в черную зализанную глыбу, сохраняющую очертания тела.
— Данька, а что с твоими глазами? — вдруг поинтересовалась женщина. — Они светятся или у меня лгут линзы?
— Светятся, — доставая из кармана свою черную повязку, ответил я.
— И то, что ты видишь без очков, связано с этим?
— Не ваше дело, — огрызнулся я и пошел вдоль топчущихся на месте быков. Интересно, как дела у Лэна…
Навстречу мне попались несколько охранников, но я уже надел свою «повязку», и те ничего не заподозрили. Лишь один проводил меня взглядом… но не враждебным, а скорее смущенным и виноватым.
Торговца и его рыжую дочку я нашел у самой кромки болота. Они о чем-то оживленно спорили, торговец держал девчонку за плечо, а та все норовила сбросить его руку.
— С ваше женой все в порядке, — сказал я, подходя.
Торговец кивнул. Вяло как-то кивнул, отводя глаза… И сразу же потянул из кармана очки — прикрыться от Настоящего взгляда. Мне стало нехорошо.
— Что случилось? — спросил я.
— Реату чуть не украли, — хмуро сказал торговец.
Мне показалось, что я понял, к чему он клонит, и я перешел в наступление:
— Не украли же! Значит, нечего нас обвинять!
Торговец молчал, а его противная дочка шмыгнула носом. И тут я понял.
— Где Лэн? — обмирая, прошептал я. — Где Лэн?
— Рассказывай, — хлопая девчонку по плечу, сказал торговец. Посмотрел на меня и добавил: — Мне очень жаль, можешь поверить. Я понимаю, что такое друг, тем более у вас, Крылатых.
Я молчал, глядя на Реату. Та, не поднимая глаз, прошептала:
— Мы стояли, и Лэн все нудел, чтоб я осторожно себя вела, я разозлилась и отошла…
— Где он, дура?! — заорал я.
— Его Летящие утащили, Данька, — сказала девчонка. Вздохнула и с нелепой гордостью добавила: — Он меня смело защищал.
— Откуда ты знаешь, как меня зовут? — неожиданно поразившись ее словам, спросил я. Реата пожала плечиками:
— Он твое имя выкрикнул, когда его утащили…
Снова вздохнув, Реата самокритично сказала:
— Не надо было мне отходить от каравана…
Я почувствовал, как внутри у меня все похолодело. Положил руку на меч и пошел к девчонке. Сам не знаю, что я собирался делать.
— Осторожно, Крылатый, — тихо, но с угрозой сказал торговец. — Не ошибись.
Я продолжал подходить к ним. И тут между нами мелькнуло светящееся пятно. Солнечный котенок прыгнул на камень передо мной и сказал:
— От прав. Не ошибись.
Реата охнула, торговец отступил на шаг. Если они и обращали внимание на Котенка, то видели его несветящимся и неговорящим. Но мне на них сейчас было наплевать.
— А ты еще указываешь?! — крикнул я Котенку. — Где ты был? почему бросил Лэна?
Котенок провел лапкой по мордочке, потом кивнул и сказал:
— Допускаю. Я виноват. Наказывай меня, а не эту глупую девочку. Тем более что ее отец вряд ли позволит тебе рукоприкладство.
Сев на камни, я заплакал. Повязка мешала, я стянул ее и бросил в топь. Не буду больше ни от кого скрываться. Никогда не буду! Ненавижу их всех — и Летящих, и Крылатых, и торговцев.
Я вдруг понял, что у меня был друг. Настоящий, потому что мы с ним вместе рисковали жизнью… и вообще, стали как братья. Братья тоже могут и ругаться, и драться, только все равно друг друга любят.
А теперь у меня нет друга.
— Мальчик… — Торговец провел ладонью по моей голове, и от горя я даже не отстранился. — Не плачь. Я сочувствую.
— Что можно сделать? — спросил я.
— Они прилетят, чтобы обменять свои товары на наши, — уверенно сказал торговец. — Я предложу им выкуп за твоего друга.
Плакать я перестал. Появилась какая-то надежда, и сразу захотелось действовать.
— Его не убили? — робко спросил я.
— Нет, — поколебавшись, сказал торговец. — Ты что, не понимаешь что Летящие сделают с Лэном?
— Нет…
— Превратят в Летящего.
Меня замутило. Я вспомнил свой сон… про Лэна, идущего навстречу с мечом. А еще я представил его укутанным во тьму, с черными провалами глаз, и мне стало жутко.
— Котенок… — прошептал я.
— Что, Данька?
— Посоветуй что-нибудь!
— Торговец прав, — нехотя ответил Котенок.
— А если отбить его? — спросил я, вставая. — Ну? Слабо?
— У них мечи из мрака, — очень тихо сказал Котенок. — Таким мечом очень легко погасить Настоящий свет. А я… я ведь совсем не умею драться, Данька. У меня только когти и зубы. Очень маленькие когти и зубы.
В отдалении стояли все люди нашего каравана. Я посмотрел на них — и почувствовал, как вздрагивают они от моего взгляда. От Света, который живет теперь в моих глазах.
— У меня Настоящее зрение, — сказал я Котенку. — Это ведь может помочь?
— Не уверен. В твоих глазах свет. Ты увидишь лучшее, что есть в человеке. Это может помочь, только если в них еще осталось добро. Сомневаюсь… А в глазах Летящих — тьма. Они увидят твой страх, и твои ошибки, и твою боль. Гораздо удобнее, чтобы причинить вред.
«И все же Летящий испугался моего взгляда», — подумал я. Но спорить с Котенком не стал. Повернулся к торговцу и спросил:
— Ты действительно сможешь выкупить Лэна?
— Я буду торговаться до последнего, — твердо сказал торговец. — В той мере, в какой торговался бы за собственную дочь.
Я ему не поверил. Но это была какая-то надежда.
Летящие вернулись через полчаса. Не все и уже без мечей. Они опустились на край болота, и торговец в одиночку подошел к ним. Как ни в чем не бывало!
Я сидел метрах в ста, поглядывая то на башню, где сейчас был Лэн, то на сгустки тьмы, окружившие торговца. Врет он или нет? Сможет ли выкупить Лэна?
Минут через пять торговец взмахнул рукой, и охранники медленно отошли от животных. Летящие не то прыжками, не то перепархиванием двинулись к быкам. Стали отстегивать от упряжи тюки и взлетать с ними. Каждый нес по пять-шесть тяжеленных тюков. Ого…
Не глядя, я провел рукой по шершавому камню, на котором сидел, нащупал котенка и бесцеремонно посадил себе на колени. Спросил:
— Они договорились?
— Не знаю, — виновато ответил Котенок. — Мало ли как у них принято торговать. Сейчас нам скажут…
Летящие, нагрузившись сверх всякой меры, тяжело полетели к башне. Навстречу им двигались другие, тоже с тюками, которые они сваливали перед торговцем. И такие рейсы повторились раз десять. Каждый раз, когда нагруженные Летящие приближались к нам, я с надеждой вглядывался в их полет.
Лэна не было.
Лишь когда последние Летящие с остатками груза скрылись, я подошел к торговцу. Тот выглядел довольным и веселым. Правда, при виде меня посерьезнел.
— Не вышло, Данька, — без всяких церемоний сказал он. — Увы. Они не согласны отдать мальчика. Понимаешь, Летящие не размножаются как люди, пленники для них — единственная возможность увеличить свою численность. Не грусти. Ты получишь плату за двоих, и еще…
— Ты либо гад, либо лжец, — тихо зверея, сказал я. — Сними очки!
Торговец медлил.
— Сними! Или я убью тебя, клянусь!
Торговец вздохнул и снял очки. Правда, добавил:
— Я не боюсь угроз. Но хочу, чтобы ты убедился в моей честности.
Это немножко трудно — смотреть на человека Настоящим взглядом. Видеть, как плавится лицо, перетекая в иные формы, теряя возможность притворяться, скрывать что-либо…
— А ты не врешь, — с неожиданным облегчение сказал я, глядя на торговца. — Ты просто сволочь. И даже за собственную дочь не отдал бы больше, чем предлагал за Лэна.
Торговец поежился, как на холодном ветру. И снова нацепил очки.
— Сейчас мы собираем их товар, грузимся и уходим, — сказал он. — Ты подчиняешься моим приказам?
— Я помогу упаковаться, — кивнул я. Котенок за моей спиной мяукнул от удивления. Торговец повеселел.
— Ты очень странный мальчик. Очень-очень. Но я рад, что ты воспринял свою трагедию мужественно и…
— Я помогу вам упаковаться и дойду с караваном до ущелья, — оборвал я его. — Потом вернусь за Лэном. А если не смогу его спасти, догоню караван и убью тебя. Веришь, что я это сумею?
— Я с тобой полечу, — в очередной раз заявил Котенок, когда шум уходящего каравана стал едва различим. — В конце концов, я виноват. А у меня есть волшебство…
— И еще двадцать коготков, четыре маленьких клыки и более мелкие зубы.
— Что, посчитал уже? — обиженно начал Котенок. Но замолчал, наверное, понял, что сейчас не время для мелких обид и подначек. Стал умываться, как всегда, когда был чем-то смущен. Потом предложил:
— Давай сделаем так, Данька. Я подлечу к башне с одной стороны и отвлеку Летящих. А ты постараешься проникнуть потихоньку и освободить Лэна.
— Ладно, — невесело согласился я. — Начнем.
Мы прятались в ущелье, и Летящие нас разглядеть не могли. Вряд ли им придет в голову, что кто-то рискнет штурмовать башню. Тем более что их там целая куча…
Расправив Крыло, я придирчиво осмотрел его. Оно было новым-то, которое ранил Летящий, пришлось выбросить. Еще одно было туго скатано и приторочено к поясу. Для Лэна.
— Удачи тебе, Данька, — сказал Солнечный котенок.
— И тебе тоже, — пожелал я.
Низко-низко, над самыми скалами, я полетел, огибая долину. Выбрал удобную расщелину и залег там, глядя на башню. Она торчала посреди болота, как черная свеча на пироге из дерьма. В окнах дрожала тьма — я чувствовал ее даже на таком расстоянии.
А еще я чувствовал, что там — Лэн.
Когда маленькая светящаяся искорка — Солнечный котенок — вылетела из ущелья и понеслась к башне, постепенно набирая высоту и скорость, я понял, что мое время пришло. Расправив Крыло, я прыгнул со скалы, поймал ветер и помчался, почти не шевеля Крыльями. Странно, что совсем недавно я боялся высоты. Это оказалось так просто — летать…
У основания башни я приземлился, сложил Крыло и посмотрел вверх. Котенок описывал круги над вершиной, как мотылек вокруг лампы. Здорово, если Летящие отвлеклись на него и меня не видят… Настоящим взглядом я окинул камни, из которых сложили башню, пытаясь увидеть дверь. И увидел. Деревянную, сбитую из грубых досок. И как я ее сразу не заметил?
Схватившись за ручку — грубо прибитую деревяшки, — я дернул дверь на себя. И в глаза мне ударил свет!
Вряд ли его можно было назвать Настоящим. Он сложился из серого вечернего сумрака и резкого света фонарей, и кинжальных пучков света из окон… Ой-ой-ой, как тяжело с Настоящим зрением смотреть на электрические лампы!
Дверь была Потаенной. Второй из трех, ведущих на Землю. Я стоял перед порогом, который вел на площадь. И площадь эту, выложенную древней брусчаткой, с гуляющим народом, с перезвоном курантов, отбивающих какой-то вечерний час, узнал бы в моей стране любой первоклассник. Даже не бывавший в Москве, как и я.
В нашем мире Потаенная дверь тоже выходила из какой-то башни. Несколько прохожих уже удивленно таращились на меня: мальчишку в странном черном комбинезоне, с горящими глазами. Какой-то коротко стриженный парень, праздно болтающийся среди толпы, вдруг начал энергично проталкиваться в мою сторону. Да, объясняться придется долго…
Я стоял на пороге, чувствуя зловонный холод болота за спиной и теплый, душный воздух большого города на лице. И понимал, что ни с кем объясняться не придется.
Может, я и хочу домой. Может, я и трус… ну, немножко.
Но я не подлец. Последний раз глянув на площадь, на какой-то огромный магазин напротив, на древние камни под ногами, я сделал шаг назад. И Потаенная дверь захлопнулась, словно только и ждала моего решения.
— Пусть думают, что померещилось, — сказал я себе, глядя на деревянную дверь, медленно зарастающую камнем. — Можно будет еще вернуться…
Но почему-то я знал — эту Потаенную дверь мне уже никогда не открыть.
На подрагивающих ногах, чувствуя, как подламываются коленки, я обошел башню Летящих.
Дверей здесь больше не было. Никаких — ни обычных, ни потаенных. Летящие прекрасно обходились площадкой наверху.
Но ведь оставались еще и окна! Узкие для взрослого, но вполне пригодные для меня!
Одно из окон оказалось довольно низко, на уровне моего лица. Я глянул в него — и отшатнулся.
Мрак. Густой, черный, непроницаемый мрак. Лишь через несколько секунд я понял, что в окно вставлено стекло, такое же, как в черных очках торговца. Я ударил кулаком — никакого эффекта. Тогда я достал меч и несколько раз рубанул по стеклу клинком.