— Ай, молодца! — одобрил Ика Сырой Кальмар. — Вот это по-нашему! Но сколько же раз подряд он способен воплотиться?..
— Он много чего способен сделать большее количество раз подряд, чем кое-кто, — фыркнула Эби. — Давай, малыш, жми!..
Тем временем вставшая вертикально цистерна оторвалась от земли и медленно поползла вверх. Шансы ее водителя покинуть кабину невредимым таяли с каждой секундой. Взмывшие в воздух «Лада-Спутник» и «Форд-Скорпио» образовали левую руку огромного голема, автобус «Икарус» с сочленением-гармошкой — правую. Кистями рук стали «Фольксваген-Пассат» и полуразбитая «Ока». Ноги Васаби соорудил себе из «ГАЗа-Волги», «Хёнде-Элантры» с синими милицейскими номерами, «Опеля-Вектра» и «Ниссана-Альмера». Ступнями гиганту послужили джип и маршрутное такси. Из-за некоторого дисбаланса в габаритных размерах автомобилей, ставших его ногами, голем ощутимо заваливался набок.
— О бесформенный Цаттогва, — пробормотал Унаги. — Не удержит.
Телом новому голему послужила блестящая цистерна, а головой — ее кабина. Васаби двинул кабиной из стороны в сторону и оглушительно бибикнул. Затем с усилием поднял ногу-джип и втоптал в асфальт нескольких автомобилистов, в панике метавшихся между брошенных машин.
— Кайф!!! — пронесся над микрорайоном трубный глас Васаби.
Этот возглас словно подстегнул силы всемирного тяготения. Левая нога гигантского голема подломилась, «Волга» опрокинулась на крышу. Упав на одно колено, Васаби попытался подняться, опираясь на руки, но у него отвалилась «Лада». Перевернувшись в воздухе, она с грохотом рухнула на дорожное покрытие. Больше Тертый Хрен не был способен удерживать на весу столь солидный груз, и автомобильный гигант рассыпался под собственной тяжестью. Цистерна с огнеопасным обрушилась с высоты десяти метров, ударилась об асфальт, лопнула и взорвалась. Големов разметало во все стороны. Окна соседних домов дружно брызнули стеклами, в небо устремилось огромное, тонущее в жирном черном дыму огненное облако, посреди улицы разлилось пылающее озеро, отдаленно похожее на то, в которое непременно будут ввергнуты грешники по истечении времен.
— Ай, молодца! — в восторге кричал сметенный взрывной волной Ика Сырой Кальмар, кувыркаясь через голову. — Ат, добре!
— Таппарасама! — обиженно выл Шиитаке Императорский Гриб, которого лизнул солидный язык пламени, из-за чего асфальтовое тело голема размягчилось и тягуче потекло.
Огненный вихрь пронесся по улице. Поднявшись с земли, големы с удовольствием наблюдали, как заживо горят покинувшие свои машины автомобилисты.
— Клянусь Дагоном! — воскликнул Унаги Копченый Угорь. — Идиот он, конечно, порядочный, однако одним ударом причинить столько бедствий!..
— Восемнадцать трупов, не считая раненых, — флегматично заметил Магуро Ломтик Тунца, дотянувшись до ноосферы. — Вполне приличный результат.
— Не здесь надо было высаживаться, господа! — заявил Унаги, подключившись к соседнему разъему. — Чорт побери! На другом берегу, вон там, за домами — нефтеперегонный завод! Ах, какие перспективы! Сколько взрывоопасного материала!..
— Остыньте, сударь, — осадил его Кани Мягкий Краб. — Где высадились, там высадились. Точка высадки обычно здорово плавает — в пределах сотни стадиев. А теперь, пребывая уже в твердых телах, мы не переберемся через текучую воду даже по мосту. Мы же демоны.
— Очень жаль, — сокрушенно покачал башкой — бордюрным камнем Копченый Угорь. — Славная могла бы выйти катастрофа. Но давайте тогда по примеру господина Тертого Хрена внесем хотя бы посильную лепту в приумножение скорби этого города!
Поскольку с трех сторон бушевало яростное пламя, взгляды големов были вполне закономерно обращены в противоположном направлении. За спиной у них оказалось высотное цилиндрическое здание, напоминавшее поставленную на попа и увеличенную во много раз автомобильную цистерну с огнеопасным — дом нумер 165 по Люблинской улице. В основании каменного колосса располагались многочисленные магазины, ресторации и офисы. «Диваны тут», — зазывала прохожих Реклама. «Скидки до 100 процентов», — обещала Реклама. «Ощути прелесть движения», — настаивала Реклама. «У нас есть все, даже слон», — соблазняла Реклама. «Казино 24 часа: облако днем, столп огня ночью», — интриговала Реклама. «Лучшие товары для животных», — указывала Реклама.
— Ох ни фига себе! — возмутился Магуро. — Аборигены торгуют даже с животными!
— Может быть, они просто считают животными своих клиентов? — предположил Кани Мягкий Краб. — Зачем сразу думать самое плохое.
— Сто двадцать лет мы греем воду, — прочитал Унаги надпись на одном из рекламных щитов. — Немецкие водонагреватели. Хм. Честно говоря, на месте обывателей я бы остерегся покупать бытовой электроприбор, работающий столь медленно.
— Сто двадцать дней мы занимаемся содомом, — откликнулся Ика. — Маркиз де Сад. И на месте обывателей я бы поостерегся... далее по тексту.
Шиитаке Императорский Гриб проявил более интереса к витринам, нежели к рекламным щитам и транспарантам.
— «Елки-палки», — по складам прочел он, затем перевел взгляд на соседнюю вывеску: — «Маленькая Япония». Великий Энлиль, ну и дурацкие же названия у местных харчевен! Заглянем, братие?
— Желаешь перекусить, чучинько? — поинтересовалась Эби Сладкая Креветка.
— Так точно, богоравная Лилит! — загоготал Шиитаке. — Желаю перекусить пополам всякого, кого обнаружу внутри!
— С чего же начнем? — деловито осведомился Магуро Ломтик Тунца. — С того или с этого?
— Пожалуй, с «Японии», — решил Кани. — Она маленькая.
— И кстати, японцы так пока еще и не ответили за зверства Квантунской армии в Китае и за деятельность Отряда 731, — влез Унаги. — Хотя, с другой стороны, ядерные бомбардировки...
— И еще они зверски расправились с последним самураем Сайго Такамори, — вспомнил Мягкий Краб. — Все, решено! Сегодня явно не их день.
Вломившись в ресторан, големы быстро и умело пресекли эвакуацию посетителей и персонала, вызванную произошедшим на улице взрывом.
— О высокопоставленные негодяи! — с чувством обратился Ика Сырой Кальмар к присутствующим. — Позвольте швырнуть в ваши сытые морды беспощадные слова правды. В то время как в Африке ежегодно умирает от голода несколько миллионов человек, вы набиваете свои ненасытные утробы изысканными деликатесами. Жареные язычки жаворонков! Вареные муравьиные яйца! Морские гребешки в устричном молочке!.. Да если бы каждый из вас перечислил в пользу Красного Креста, Полумесяца и Могендовида хотя бы десятую часть своих неправедно нажитых капиталов, в мире давным-давно было бы покончено с болезнями!..
— Вот откуда у нас в этот раз такие дурацкие клички, — между прочим заметил Магуро, изучив меню, которое он бесцеремонно отобрал у официантки с японской внешностью и бурятской фамилией. — Недоноски! — Он с такой силой метнул папку в лицо девушки, что официантку вместе с куском стены вынесло в кухню, где на тэппане аппетитно шкворчало нечто из восточной кухни. С навесных полок с грохотом полетели гипсовые хотэи, раскрашенные фарфоровые драконы, декоративные сосуды для вина, чая и соуса, затрещал высохший бамбук. — Сдачи не надо, уважаемая!
Около двух десятков посетителей ресторана были обращены в кровавые лохмотья менее чем за три с половиною минуты. Заминка случилась ровно один раз. За дальним столиком расположились два боевых мага из ордена РАО «ЕЭС», темный владыка ситхов Дарт Сидоров и его падаван, воин четвертого дана Дарт Вейнгарт. Они возвращались из центра после чрезвычайно выгодной сделки, заключенной с магистрами из «Газпрома» (всего по две отрубленные головы и по нескольку отсеченных рук с каждой стороны), и на свою беду решили завернуть в «Маленькую Японию», дабы заморить червячка перед вечерним конклавом. Дарт Сидоров опрокинул тарелку с недоеденным хотатэгаем тэппаньяки и выставил перед собой угрожающе гудящий, словно линия высоковольтной электропередачи, световой меч. Ика попытался сдуру сунуться напролом, и боевой маг эффектным движением кисти отсек ему кирпичную руку по локоть. Падавана Вейнгарта подвела всегдашняя расхлябанность: после битвы в здании «Газпрома» он сунул свой меч в барсетку и теперь не имел возможности выдернуть его достаточно быстро. Однако он тут же сориентировался и начал ловко метать во врага болюсы хуато, которые лежали у него во внутреннем кармане пиджака в пластиковом пузырьке. Раскаленные добела болюсы вонзались в тела големов, оставляя в них сквозные незатягивающиеся дыры. Асфальтовый корпус Шиитаке вновь поплыл от воздействия повышенной температуры.
— Йомалаут! — пронзительно вскричал Ика Сырой Кальмар, волоча по полу отрубленную руку. — Кани, елки зеленые, нас обижают!
Големы беспорядочно отступили к дверям, дав Дарту Вейнгарту время выдернуть световой меч из злополучной барсетки. Теперь пара магов в строгих черных костюмах и галстуках, спиной к спине застывших возле столика, ощетинилась светящейся буквой «ви», составленной из двух лучей перенапряженной материи. Взять ситхов голыми руками оказалось не так-то легко, пусть эти руки и состояли из кирпича и железобетона.
Големы беспорядочно отступили к дверям, дав Дарту Вейнгарту время выдернуть световой меч из злополучной барсетки. Теперь пара магов в строгих черных костюмах и галстуках, спиной к спине застывших возле столика, ощетинилась светящейся буквой «ви», составленной из двух лучей перенапряженной материи. Взять ситхов голыми руками оказалось не так-то легко, пусть эти руки и состояли из кирпича и железобетона.
— Пацаны, а вот и я! — донеслось сзади.
Это снова был Васаби Тертый Хрен. На этот раз он не придумал ничего лучшего, как составить себе твердое тело из воды, удерживаемой в форме человеческой фигуры силами поверхностного натяжения. Твердым данное тело можно было назвать весьма условно, скорее оно напоминало пластиковый пузырь сложной формы, в котором непрерывно переливалась и плюхала подозрительная бледно-желтая жидкость. Мутную воду Васаби позаимствовал из небольшого искусственного водоема на задах храма «Утоли моя печали». Шагнув через разбитую витрину за спинами ситхов, он энергично рявкнул:
— Бу!!!
Дарт Вейнгарт резко развернулся и на противоходе полоснул обиженно крякнувшего Васаби поперек корпуса. Поврежденное тело голема тут же распалось и обрушилось на боевых магов несколькими десятками ведер воды. Что-то замкнуло, раздался оглушительный треск, пахнуло озоном, и световые мечи ситхов соединила широкая, отчетливо видимая невооруженным глазом вольтова дуга. На мгновение глазам умозрительного идеального наблюдателя стало нестерпимо больно, а затем на пол, под ноги големам, рухнули две обгорелые мумии в черных костюмах. Ударившись об пол, световые мечи пискнули и выключились.
— А вы спрашиваете, на кой черт мы держим в команде Васаби, — хмыкнул Кани Мягкий Краб. — Так вот именно за это самое. За то, что он всегда оказывается в нужное время в нужном месте. Если бы кто-нибудь из вас умел так же, любезные соратнички, цены бы вам не было.
Когда они выбрались из разгромленной «Маленькой Японии», в «Ёлках-палках» уже не было ни одной живой души: все разбежались кто куда, напуганные взрывом и учиненной в соседнем ресторане резней. Зато прямо перед «Ёлками-Палками» клубилась небольшая толпа, собравшаяся из метро и соседних домов поглазеть на пожар.
— Славно! — обрадовался Кани. — Не бывает такого, чтобы гора не шла к Магомету! Так, взяли в клещи с трех сторон! Начали!
И големы без всякой подготовки обрушились на толпу, неустанно сея разумное, доброе и вечное: смерть и разрушение.
— Что? — свирепо выкрикивал Кани Мягкий Краб, расшвыривая в разные стороны окровавленные ошметки плоти. — Что? Слатенько вам? Не любите коллективной ответственности, господа москвичи? А зачем вы убивали женщин и детей в Чечне? А? Любим, значит, вкусно есть, сладко спать, хорошо зарабатывать? Вы в курсе, что в провинции платят в несколько раз меньше, чем в Москве, за одну и ту же работу? Вы знаете, скоты, что большая часть налогов россиян стекается в столицу, чтобы продажное правительство имело возможность строить вам многоуровневые торговые комплексы с подземными парковками, тропические парки и педерастические ночные клубы, чтобы у вас были заоблачные зарплаты и клубника зимой?..
— Краснопузая сволочь! — яростно вопил Унаги Копченый Угорь, то широко махая каменными лапами (кровавая улица среди плотной толпы), то коротко отмахиваясь (соответственно, переулочек). — Азиатские варвары! Вся ваша боль, все ваши страдания не стоят одной слезинки замученного вами святого барона Врангеля! Прокляты вы до седьмого колена, и так до семидесяти семи раз! Н-на! Н-на!..
— Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю животных! — орал Ика Сырой Кальмар, сладострастно вколачивая мечущихся в панике зевак в дорожное покрытие. — Мерзкие двуногие без перьев с плоскими ногтями! Вы проказа на лице земли, вы короста тонкого мира! Вы кланяетесь вещам, режете на части собственное сознание, гадите в храмах, откусываете друг другу головы и курите тлен! Вы недостойны малейшей жалости! А тех редких просветленных, которые изредка выходят из вашей серой массы, вы зверски и радостно топите в собственных фекалиях! Сократ, Ян Гус, Ганди, Че Гевара, Джон Леннон — сколько еще нужно замученных праведников, чтобы хоть что-то всколыхнулось в ваших заплывших жиром мозгах?..
— Сухопутные крысы! — надрывался Шиитаке Императорский Гриб, размахивая над головой полуразорванными останками какого-то несчастного, кои он удерживал за ногу. — Вот вам порт пяти морей! Вот вам северные реки вспять! Вот вам не ждать милостей от природы!.. Да вы хотя бы знаете, что это такое — раскачивающаяся палуба корабля под ногами, соленые брызги в лицо, холодный ветер, завывающий в мачтах? Одинокий альбатрос в небе?.. Фосфорическое мерцание поднимающегося из глубины планктона, плеск экваториальных вод, экзотические острова, беспощадное тропическое солнце? Что вы понимаете в жизни, вы, подвальная плесень, бледные поганые грибы многоэтажных погребов, загорающие в соляриях, о волшебных островах узнающие из передачи «Вокруг света», а о вольных ветрах вообще не имеющие представления, ибо еще несколько поколений назад окружили свои города плотными пузырями смога?.. Для чего вам жить — дабы плодить новых уродцев и инвалидов? Не гуманнее ли устроить новый всемирный потоп, как учит нас «Энума Элиш»?..
— Гнусные самцы! — рычала Эби Сладкая Креветка, приплясывая на трупах своих жертв. — Мерзкие твари, вечно пьяные, воняющие едким потом, цедящие слюну прямо на асфальт! Вы, с плешивыми головенками и волосатыми мослами, в перепачканных семейных трусах, растянутых майках и растоптанных тапках! Как же я вас ненавижу! Как же мне хочется оторвать вам всем жалкие крантики и растоптать у вас же на глазах!..
— Я дерусь просто потому, что дерусь, — флегматично пояснял Магуро Ломтик Тунца, догоняя очередную жертву и сокрушительным пинком сбивая ее с ног. — Ничего личного, просто у нас, у оперативников, такая работа. Хотя, честно говоря, ваш биологический вид мне совсем не нравится. Для чего вы не умеете жить по понятиям? Вот, вроде бы, хорошо сказано: не замочи. Или, допустим, еще правильно сказано: не крысятничай по чужим шконкам. Ну, там, соответственно, не верь, не бойся, не проси, не раскатай губу, не настучи, не восхрапи в доме ближнего своего, ибо он не возрадуется. Да приколется обломавшийся и да обломается приколовшийся, ибо не фига. Казалось бы, простые, правильные все слова. Так какого же тогда хрена?..
Из переулка вынырнул человек с цифровой камерой в руках, начал торопливо снимать панораму побоища. Через несколько мгновений за его спиной опустился небольшой черный вертолет без опознавательных знаков, из вертолета выпрыгнули двое, с ног до головы одетые в черное — строгие костюмы, галстуки, ботинки, непроницаемые очки. Сгоряча идеальный наблюдатель вполне мог бы перепутать их с боевыми магами РАО «ЕЭС», однако они явно проходили по другому ведомству. Один из людей в черном достал из нагрудного кармана нечто вроде толстой авторучки и окликнул оператора. Когда тот обернулся, колпачок «авторучки» сверкнул ослепительно-серебристой вспышкой, и оператор застыл на месте. Второй человек в черном вверх-вниз провел перед камерой странного вида прибором, дистанционно уничтожив всю записанную на ее электронных носителях информацию. Завершив молниеносную экзекуцию, загадочные люди погрузились в вертолет, который тут же взмыл в небо и исчез за домами. Неудавшийся стрингер на негнущихся ногах двинулся обратно в переулок. По дороге он налетел на мусорный бак, но был до того ошарашен, что даже не заметил этого.
Вскоре големы стояли по колено в кровавой каше. Убивать больше было некого.
— Мир и покой во веки веков! — выкрикнул Шиитаке, задрав оплывшую асфальтовую башку к небесам.
— На милицейской волне сообщают, — произнес Унаги, отключившись от ноосферы, — что нам на перехват с Садового кольца брошен взвод воинов-дендроидов. Однако, будучи детьми природы, они принципиально и категорически отказываются пользоваться любым механическим транспортом, а сами передвигаются столь медленно, что их следует ожидать не ранее, чем к сумеркам.
— Успеем еще порезвиться! — обрадовалась Эби. — Честно говоря, давно уже я так круто не колбасилась, как последние десять минут. — Она устало облокотилась на забрызганный кровью, опрокинутый в пылу резни автобус.
— Чорт возьми, — проговорил Копченый Угорь, — надо было все-таки зверски, с особым цинизмом прикончить тех двоих жандармов.
— Пустое, — возразил Кани Мягкий Краб, — нас все равно быстро отследили бы. Ничего, у нас еще уйма времени. Найдем себе новое развлечение, не беспокойтесь. Айда по трассе в сторону центра!
И они двинулись по трассе в сторону центра, опрокидывая на ходу палатки с буржуазными цветами и неподобающими аскету напитками — туда, где на огромном телеэкране высоко над дорогой кувыркались, прыгали и кривлялись мерзкие рекламные мультяшки.