Слабаки! Все они слабаки, не готовые иметь дело со злом, которое так глубоко укоренилось среди них. Боящиеся тех, кто нашел в себе силы сделать то, что должно быть сделано. Идущие на компромиссы с демонами, способными уничтожить их, да еще и убеждающие себя, что поступают мудро. Что ж, она, Майев, лучше всех знает истину. Никаких компромиссов! Она не успокоится, пока Иллидан не будет мертв или, скованный, не вернется в свою тюрьму. Майев помнит свой долг и свои клятвы, и ей все равно, что на ее счет думают другие. Ее не удастся отвлечь от поисков.
– Страж Песнь Теней! – ворвался в ее размышления голос Аниндры.
– В чем дело? – спросила Майев, и заместительница вздрогнула от холодности ее тона.
– Вон там!
Палец Аниндры указал направление. Последив за ним взглядом, Майев увидела скопление опустошителей на склонах холмов. Когда же Стражи преодолели подъем, то увидели внизу, в долине под ними, еще больше четвероногих монстров, преграждавших им путь. Погруженная в мысли об Иллидане, Майев не сумела вовремя заметить ловушку. В очередной раз послав проклятие Предателю, она покричала:
– Приготовиться к бою!
* * *Стражи со своей предводительницей во главе выстроились в линию. Майев изучала лица воинов, отметив, чей взгляд в панике мечется по сторонам, а чей устремлен на врага с холодной и смертоносной решимостью. Вторых оказалось гораздо больше, и сердце Майев преисполнилось гордости. Ночные эльфы были окружены, враг превосходил их числом, но, даже столкнувшись с сотнями монстров из иного мира, они не испугались. Некоторые уже приготовили луки и глефы. Чувствуя настроение хозяев, ночные саблезубы зарычали с вызовом. Друид Сарий спешился и обернулся огромным медведем, шкуру которого покрывал мистический узор.
Майев прикинула шансы. Встать и принять бой означало оказаться гарантированно разбитыми – число опустошителей было огромно. Их явно что-то потревожило.
Она обернулась на пыльную тропу – пусто. Скорее всего, удастся отступить почти без сопротивления, но тогда они окажутся там, откуда начали свой путь. Если она собиралась встретиться с Акамой, то нужно пробиваться вперед, в глубь земель, которые местные называют Зангартопь.
Майев не могла не признать, что ей любопытно: послание Сломленного намекало, будто ему известно о планах Иллидана, а все, что удалось узнать от дренеев в храме Телхамата, что Акама – предводитель племени пеплоустов. Он располагал войском и знал эту местность. И он единственный счел возможным связаться с нею, Майев. Но откуда его посланники знали, где ее искать? Зачем он вышел на нее? Может, заманивает в ловушку?
Небо впереди становилось темнее: на горизонте угадывались смутные очертания не то холмов, не то огромных деревьев. В воздухе ощущался странноватый привкус, а чуть влажный ветер доносил запах гнили, разложения и еще чего-то, что Майев не могла разобрать.
Зангартопь была чудовищным местом – болотистой местностью, полной чужеродных ужасов. Сделав глубокий вдох, Майев оглядела противников: тварей много, но им явно недостает дисциплины, и в их скоплении есть слабые места. Если сосредоточить всю силу удара в одном месте, то можно будет прорвать строй врага и промчаться дальше по тропе, словно ветер. Вряд ли эти шустрые монстры последуют за ними в болото. Похоже, их дом – сухие холмы.
– Построиться клином позади меня. Пробьем себе дорогу прямо сквозь ряды этих животных.
Стражи согласно закивали. Аниндра вскинула рог и протрубила одну протяжную серебристую ноту, и ночные эльфы помчались в атаку вниз по склону.
Майев скривила губы в улыбке, обнажая серповидный клинок теней. Пусть ненадолго, но она все же сможет забыться в яростной схватке и позволить разуму отдохнуть. Ночной саблезуб под ней взревел, и эльфы обрушились на опустошителей лавиной меха, когтей, мускулов и клинков.
Майев полоснула клинком ближайшую тварь, жалея, что это не Иллидан.
«Что же задумал Предатель на этот раз?»
Глава третья
За четыре года до падения
Майев скакала к деревне Сломленных под названием Прибежище Оребор. Она облизнула губы, и язык защипало от спор. Они были всюду: в волосах, в одежде. Споры оседали за ушами и в пропитанных потом рукавах. Кожа эльфов покрылась фосфоресцирующей плесенью, избавиться от которой было почти невозможно: приходилось выскабливаться и применять исцеляющую магию.
Полуостров Адского Пламени был не так ужасен. Вход в Запределье располагался в пустынном аду, кишащем орками Скверны и прочими монстрами, но в Зангартопи оказалось куда мрачнее. Здесь было жарко, душно и влажно. Небо скрывалось за кронами исполинских грибных деревьев, куда выше и крупнее дубов Ясеневого леса. В их тенях планировали похожие на скатов летуны и другие, похожие на медуз, твари.
Да, орков тут было меньше, зато подстерегали другие опасности. Едва Стражи ушли от опустошителей, как на них напал гигантский ходячий гриб. Лес кишел ограми и крупными насекомыми, которые жалили и откладывали в телах укушенных личинки. Так Майев потеряла Колею: ее просто сожрали изнутри. Еще одна жертва, которую можно бросить к ногам Иллидана.
Майев так не хватало красоты Дарнаса. Она отдала бы десять веков жизни за то, чтобы вдохнуть его чистый воздух и прогуляться по просторным площадям, услышать песни сказителей. Прочь, слабость! Какой смысл желать того, чего никогда не получишь?
Прибежище Оребор стояло в тени зазубренной горной гряды. В свое время, наверное, здесь был оплот местной цивилизации, но теперь это место лежало в руинах: полуразвалившиеся хижины на мраморном фундаменте некогда величественной площади, окруженном стоячей зловонной водой.
Их окружали Сломленные. Эти существа впервые видели ночных эльфов и взирали на них с удивлением. Один или два решились просить милостыни, но прочие сокрушенно и устало отворачивались. Да, эти не поднимут руки, даже чтобы защититься. Из таких надежных союзников не выйдет.
Впрочем, не все Сломленные опустились. Кое-кто ходил при оружии и на чужаков поглядывал настороженно. Майев подъехала к одному воину и громко спросила:
– Акама! Где его найти?
Сломленный пристально оглядел Майев и ее спутников. Ей уже начало казаться, что воин не ответит, но тут он ткнул большим пальцем в сторону городского центра.
Из некоторых хижин доносилось рыдание. Майев скривилась, когда ее ноздрей коснулся смрад гниющей плоти. В здешних условиях раны долго не затягивались и быстро начинали гноиться. Порой в порезы попадали споры грибов и прорастали там, точно плесень в хлебной мякоти. Мимо, шлепая копытами по лужам в разбитой мостовой, прохромала старуха. На чужаков она даже не взглянула – шла, опустив глаза, не обращая внимания вообще ни на что, поглощенная собственным отчаянием.
– Как они ухитряются выжить здесь? – печально спросила Аниндра. От вида деревни Сломленных в ней пробудилось некое подобие сочувствия.
– Едят грибы и насекомых, – уверенно ответила Майев, потому что именно этим питались ее солдаты последние несколько дней. Чужие и непривычные, местные растения и живые существа, тем не менее, годились в пищу. По крайней мере, никто пока не отравился. В такой еде, конечно, могли оказаться медленнодействующие яды, которые просто еще не проявили себя, однако Майев при помощи магии выяснила: опасности нет. – А в озерах по пути сюда я видела рыбу и прочих водных тварей.
– Да, – согласилась Аниндра, очевидно, припомнив огромных чешуйчатых гидр, что напали на них. – Надо думать. Ты правда веришь, что этот Акама сумеет нам помочь? – Она повела рукой по сторонам. – Он и своим-то помочь не в силах.
Майев была согласна, однако не спешила признаваться в этом. Боевой дух эльфов и так был не на высоте.
Впереди она заметила очередного часового.
– Акама, – произнесла Майев, и воин указал в сторону небольшой хижины на краю площади. Дом охраняла группа Сломленных в пепельно-сером: вроде и не враждебные, но и не дружелюбные.
Подъехав к ним, Майев сказала:
– Мне нужен Акама.
Сломленные, казалось, даже не слышат ее, но потом вдруг, как по команде, они отошли в стороны, освобождая путь ко входу.
Аниндра и остальные эльфы держались сразу за Майев. Стоило им приблизиться к жилищу, как Сломленные пиками преградили путь.
– Только ты, – сказал Майев Сломленный с командирскими знаками отличия. – Если ты та, кого зовут Майев Песнь Теней.
Воздух затрещал от напряжения: эльфы не желали оставлять предводительницу – вдруг ее ждет ловушка? С другой стороны, если Сломленные – будущие союзники, не стоит портить с ними отношения. К тому же Майев способна о себе позаботиться. Любой, кто покусится на ее жизнь, быстро в этом убедится.
– Ждите здесь, – приказала она Стражам. В ответ на вопросительный взгляд Сария Майев кивнула, и друид скрылся в тени у груды каменных обломков. В обличье огромной птицы уселся на вершину кучи и, сверкая глазами, стал озираться по сторонам.
– Ждите здесь, – приказала она Стражам. В ответ на вопросительный взгляд Сария Майев кивнула, и друид скрылся в тени у груды каменных обломков. В обличье огромной птицы уселся на вершину кучи и, сверкая глазами, стал озираться по сторонам.
Охрана оставалась невозмутимой. Майев шагнула в хижину и сразу услышала плач младенца.
Посреди комнаты, у очага перекошенный Сломленный склонился над ребенком и коснулся его лба. Прошептал несколько слов, и Майев тут же ощутила прилив энергии: не омерзительной Скверны и не извращенной тайной магии, нет, совсем другой. Бдительность она, впрочем, ослаблять не спешила: есть много способов скрыть злую суть чародейства.
Дитя – девочка – притихло, и Сломленный прошептал ей что-то на ухо. Майев снова почувствовала ток силы. Плач смолк, сменившись ровным дыханием и тоненьким похрапыванием.
Сломленный же встал и обернулся к Майев. Говорил он сипло, и причиной тому был не только возраст. Ему как будто приходилось выталкивать слова, через боль, насильно.
– Решил сделать доброе дело, пока ждал тебя. – Он умолк, переводя дыхание. – У Розарии грудная хворь, началась лихорадка, но я вроде сумел выжечь болезнь. В тепле и сухости девочка полностью поправится.
– Ты – Акама.
– Да, я Акама, предводитель пеплоустов.
– Ты передал, что хочешь поговорить.
– А ты – Майев Песнь Теней?
– Интересно, откуда ты узнал мое имя?
– Он упоминал его.
– Кто – он?
– Тот, кого вы зовете Предателем.
Майев потянулась к клинку теней, но Акама никак на это не отреагировал. Напротив, широко развел руки, показывая, что безоружен. Впрочем, значения это не имело – он ведь владел магией.
– Что тебе известно о Предателе? – спросила Майев.
– Увы, слишком много. Идем, нам есть что обсудить.
Акама указал на черный ход. Вполне возможно, он задумал разлучить ее со Стражами. Если так, то Сарий приглядит за ним в измененном облике, да и сама Майев сумеет постоять за себя.
– Ты первый, – ответила Майев, жестом приглашая Акаму выйти. Тот кивнул и, хромая, двинулся к проходу. Сломленный совершенно спокойно повернулся к Майев спиной, как бы показывая, что не опасается предательского удара.
С противоположной стороны хижину Акамы окружали развалины домов, кругом валялся мусор, и всюду была плесень. Гудели, поблескивая хитином, голодные насекомые. Майев наморщила нос.
– Мы не всегда жили так, – признался Акама. – Некогда Прибежище Оребор было прекрасно.
– Придется поверить тебе на слово.
– И правильно. Нер’зул разрушил наш мир, а ведь некогда здесь был центр цивилизации, науки и торговли.
– С трудом верится.
– Видела бы ты этот город, когда по нему прогуливались десятки тысяч моих соплеменников, восхищаясь красотой статуй и богатством домов!
– Я сюда не дом прибыла покупать. Я ищу союзников.
– Ты, – Акама взглянул на Майев, – не первая из своего племени, кто говорит мне о том же.
– Иллидан больше не один из нас. Он давно утратил право называться ночным эльфом. Еще когда первый раз заключил союз с Пылающим Легионом.
– И все же, если верить его словам, некогда он был героем твоего народа.
– Да. Если верить его словам… Я могу изложить историю иначе.
Миновав пограничные столбы, они вышли к берегу широкого и тихого озера. Над поверхностью, меж разбросанных тут и там островков, сновали гудящие насекомые-гиганты. Акама остановился у небольшого прудика: вода в нем была чище, однако и на ее поверхности плавали едва заметные споры грибов, а в глубине мелькали смутные тени.
– Я, скорее всего, поверю тебе. – Акама указал на выщербленную каменную скамью. – Прошу, присядь.
Майев не сдвинулась с места и демонстративно взялась за рукоять оружия.
Акама изобразил подобие улыбки, обнажив при этом грозного вида клыки.
– Как хочешь, но знай: никто здесь не желает тебе вреда. Давай же поговорим о Предателе.
Только этого Майев и ждала.
– Он – воплощение великого зла. Давным-давно, более десяти тысяч лет назад по азеротскому летоисчислению, он предал нас, примкнув к Пылающему Легиону. Сотню веков я стерегла его, пока он томился в темнице, расплачиваясь за злодеяния, но меня подлейшим образом предали те, от кого этого никак нельзя было ожидать. И вот Иллидан скрылся от моего гнева здесь. Он страшный чародей, погрязший в коварстве, какое тебе…
– Я все знаю, – поднял руку Акама. – Я беседовал с ним, бился с ним бок о бок…
Майев осмотрелась, в любую секунду ожидая, что из воды вынырнет нага, или из лесной чащи выбегут эльфы крови… но нет, ничего такого не произошло.
Акама наклонил голову и с любопытством присмотрелся к ней. Можно было подумать, что ему даже весело.
– Зачем ты служишь Предателю? – спросила Майев, не в силах сдержать гнев. Любой демон содрогнулся бы, увидев ее сейчас, но Акама лишь пожал плечами.
– Враг моего врага, он обещал освободить храм Карабор.
Сказав это и встретившись с сердитым взглядом Майев, Акама потупился. Глядя на переплетенные пальцы, он тяжело вздохнул.
– Обещаний он не исполнил? – догадалась Майев.
– Храм мы отвоевали больше месяца назад, но с тех пор Иллидан и пальцем не пошевелил, чтобы вернуть святыню моему племени. И вряд ли вообще вернет. Боюсь, мы свергли прежнего деспота, властителя преисподней Магтеридона, и пустили на его место силу куда страшнее. Иллидан заново заключил союз с владыкой-демоном Кил’джеденом: согласился разрушить Ледяной Трон. Похоже, наша святыня так и осталась во власти Пылающего Легиона, только сменив наместника.
– Теперь я – враг твоего врага?
Акама кивнул.
– Однажды ты уже бросила его в темницу. Иллидан тебя ненавидит и, если чутье меня не подводит, боится. В тебе заключена огромная сила, я это чувствую.
На губах Майев промелькнула улыбка – едва заметная и холодная, точно серп убывающей луны.
– Боится, и правильно делает. Я либо снова заточу его в тюрьму, либо казню.
– На это я и рассчитываю, – глухо проговорил Сломленный. Он присмотрелся к водам озера, словно те вот-вот откроют ему некую великую истину.
– Тебя устроит и такой поворот событий? – спросила Майев, хотя уже знала ответ. Сломленный сколько угодно мог прикидываться святым мудрецом, но на деле он сам предатель: служит Иллидану и тайно обращается за помощью к Майев. Это можно использовать. Говоря его собственными словами, он – враг ее, Майев, врага.
– Если нет иного способа вернуть святыню… – Акама с присвистом вздохнул и, расцепив пальцы, посмотрел на Майев. – Я провел в храме годы юности. Он был… он остается для нас священным местом, и я не позволю снова осквернить его, – произнес в пустоту Сломленный. В его голосе угадывались боль и искреннее чувство потери.
– Ну, и как ты думаешь поступить?
– Сейчас мы ничего не можем поделать.
– Что?! – спросила Майев, не в силах скрыть потрясение. Она до боли в костяшках пальцев сжала рукоять оружия.
Майев пришла, ожидая, что ее встретит либо западня, либо новый союзник. Ее душа жаждала действия. Как может этот жалкий древний старец сидеть тут, сложа руки, пока Предатель разгуливает на свободе?!
– Иллидан сейчас слишком силен: его поддерживают принц Кель’тас и леди Вайш. Надо полагать, с ними ты уже встречалась – на свою беду?
– Я не боюсь их.
– А зря.
– Не тебе говорить, кого мне стоит опасаться.
Сделав виноватый жест рукой, Акама произнес:
– Понимаю.
– Ты пришел сюда просить моей помощи, а сам готов прятаться в руинах? – Возможно, Акаму не впечатлили размеры войска Майев? Или он не верит в ее способность заново пленить Иллидана? Оценил ее и нашел слабой? – Просишь помощи и ничего не предлагаешь взамен.
– Эльфы… живете так долго, а терпения набраться не в силах. Всему есть свое время и место. Жажде отмщения лучше дать настояться.
– Я не мести ищу, но правосудия.
– Да, так тебе кажется. – Акама совершенно точно насмехался над Майев.
Он снова посмотрел на озеро. В этот момент нечто крупное выпрыгнуло из воды и, схватив жука, скрылось в темных глубинах.
– Эти создания умеют выжидать днями, затаившись и ничем не выдавая себя. Притворяясь безобидными. Однако стоит добыче приблизиться, как они атакуют. Могут запросто отхватить тебе руку.
– Желаешь уподобиться рыбине?
– Это угорь.
– Я прибыла не за уроком рыбоводства.
– Но чего-то ты ожидала?
– Как я могу тебе помочь, если ты не помогаешь мне?
– В нужное время я предоставлю тебе любую необходимую помощь, однако мое племя не станет жертвой твоего безрассудства.
Майев выпустила рукоять клинка. Размяла пальцы, сделала глубокий вдох. Ярость понемногу унялась, уступив место спокойствию.
– Что ж, ладно. Тогда поведай хотя бы, чем занят Предатель.
– Переправляет Магтеридона в Цитадель Адского Пламени.