– А ну отставить перебранку и лишние разговоры. Меня слушать!
Молодые люди замолчали.
Генерал взглянул на Викторову:
– Я, конечно, могу приказать зачислить тебя в отряд спецназа, но… после того, как пройдешь курс доподготовки в специальном центре. А это по времени как минимум полгода. Плюс два месяца практики в войсках. Все это время никого из близких ты видеть не будешь, Сергея в том числе. Таковы правила. Не думаю, что подобный расклад устроит вас обоих. Но я могу предложить и другой вариант. Ты, Лида, будешь продолжать служить у полковника Смирнова, поддерживая с Дросовым связь. Как выберете момент, подадите рапорт на мое имя о желании зарегистрировать брак. Отказать у меня нет оснований, хотя решение по рапорту согласно секретной инструкции я вправе принять любое. Вплоть до отказа безо всяких на то оснований. Но я подпишу рапорт. Далее! Как только закончим дела с пленными, я намерен предложить майору Дросову новую должность, полковничью, в подчиненном мне управлении. Если Сергей согласится перейти на штабную работу, то месяца через два будет служить в Москве. Соответственно, вместе с мужем Афганистан покинет и супруга. Спокойной, сугубо мирной жизни Дросову не обещаю, как и снижение степени риска при выполнении тех или иных служебных заданий, но квартиру получить помогу. Как вам такой вариант?
Дросов пожал плечами:
– Не знаю, что и сказать. Конечно, я хотел бы, чтобы у нас с Лидой была семья, но смогу ли я сидеть в управлении? Ведь я же боевой офицер!
Женщина воскликнула:
– Сережа!..
Генерал, взглянув на часы, прервал Викторову:
– Короче, голубки. Сейчас прощайтесь, и давай, Дросов, иди к ребятам в отряд. Готовь их к командировке. Ты, Лида, занимайся своими обязанностями. А в свободное время думайте. Как вернемся с войны, а вернемся мы сюда, встретитесь, поговорите и сообщите мне свое решение. Как скажете, так и будет. Слово Еременко. Все! Встречаемся, майор, на вертолетной площадке в 10.50.
Еременко покинул кабинет.
Вскоре за ним вышел и Дросов. Прощание с Лидой было коротким. Всего лишь три слова и долгий, жаркий поцелуй. В дверях женщина остановила майора:
– Сережа! Обещай мне, что подумаешь над вторым предложением генерала Еременко. Ведь это было бы просто прекрасно, мы переехали бы в Москву, у нас была бы семья, я родила бы тебе детей, и… мы стали бы жить нормальной жизнью.
Дросов улыбнулся:
– Я, Лида, принимаю решения сразу. Поэтому думать мне не о чем. Готовься к свадьбе и переезду в Москву.
– Ой! Сережа, я так рада!
– Я тоже! До встречи, дорогая!
– Береги себя!
– Обязательно!
Особый лагерь подготовки моджахедов
недалеко от Чевара, Пакистан.
23 июня 1985 года, воскресенье.
Переждав песчаную бурю-афганец в своем бараке, которая на этот раз прошла быстро, Слейтер подошел к окну своего отсека, открыл створки, убедился, что рядом с бараком никого нет. Достал радиостанцию. Включив ее, запросил:
– Розу вызывает Партнер!
– Роза на связи! – ответила женщина. – Что-то случилось?
– Нам надо встретиться! Где-то в районе 20.00 сегодня в известном заведении.
– Хорошо! В назначенное время я буду там.
Отключив связь, Слейтер вышел в коридор барака. У восстановленной пустой ружкомнаты стоял дневальный из числа моджахедов Урдана.
Сержант прошелся по коридору, зашел в комнату капрала Умберга. Тот резался в нарды с рядовым Паслером. Паслер играл плохо, путая ячейки, куда должен был загнать фишки. Умберг нервничал:
– Ты что, Фил, издеваешься? У тебя выпало 5:4, а ты куда фишку ставишь? На позицию 5:3? Что, посчитать ячейки ума не хватает?
Рядовой огрызался:
– За собой следи, умник! Прошлый раз сам куда фишку закинул?
– Я ошибся один раз, ты же постоянно. За то время, что мы с тобой сидим за нардами, игре в них можно было бы верблюда обучить.
– Если ты, Майк, не заткнешься, пойдешь со своими нардами играть к дикарям. Они этой хреновиной владеют виртуозно, сделают тебя, как пацана.
Слейтер стоял в дверях и смотрел на подчиненных. Наконец их бестолковая перебранка надоела сержанту, и он гаркнул:
– А ну встать! Смирно!
Инструкторы вскочили, замерли у кровати Умберга.
– Расслабляемся, господа? – спросил Слейтер.
Умберг ответил:
– А у тебя, Энди, есть что-нибудь дельное предложить нам? Так давай, мы с удовольствием поработаем, а то скоро либо сопьемся, либо с ума сойдем здесь, в этом дьяволом помеченном лагере.
Слейтер сказал:
– Ты предпочитаешь другой лагерь, откуда путь в Чевар по выходным закрыт?
Умберг вздохнул:
– Ладно. Но чего орать-то?
– Так это вы орете над нардами, как беременные ишаки. В Афганистане, наверное, слышно!
– Скажешь тоже!
Сержант подошел к походной кровати Умберга, сложил доску с фишками и камнями-зариками.
– Все! Баста. Больше этой игры вам не видеть. Шахматы, шашки и, если вместе, – карты.
Паслер взглянул на капрала:
– Верно, Фил, говорят, жизнь не равна. Одним все, другим ничего!
Рядовой махнул рукой:
– Пусть сержант бесится, а мы будем тоже сходить с ума. Вот только кто первым испытает последствия нашего близкого безумия, так это будет господин Слейтер!
– Все сказал, Паслер? – спросил сержант.
Рядовой с наигранным видом вытянулся:
– Так точно, сэр!
– Тогда иди к помощнику Балани и потребуй у него три мощных фонаря. Веревку метров в двадцать. Затем заполни фляжки водой, получи три сухпайка, глюкозу в дополнение к боевым аптечкам.
Паслер удивленно взглянул на командира:
– Это еще зачем?
Слейтер строго посмотрел на подчиненного:
– Еще вопросы будут?
– Нет, но…
– Выполняй, Фил! Утром все, что я перечислил, должно лежать в углу твоего отсека. Иди!
Паслер вышел.
– Энди, ты чего задумал? – спросил Умберг. – Или приказ какой от душманов получил?
– Все в свое время узнаете. Ты же иди к внедорожнику. Последний раз под капотом какой-то стук нехороший проявлялся. Как бы не стуканул наш доблестный «Хаммер». А он нам нужен. Так что иди, проверь технику! Да к 18.00 подгони автомобиль к тыловому выходу из барака.
– Поедем куда?
– Нет! Пропылесосим салон. Да, поедем. К Фаруху!
– Так это прекрасно!
– Согласен, но не для вас с Паслером на этот внеочередной раз. Последний вообще останется в лагере, а ты со стороны посмотришь на усадьбу сутенера.
– И что мне, всю ночь пялиться на его особняк?
– Догадливый. И все. Больше никаких вопросов. Сказал – наступит время, узнаете, что надо знать.
Проводив Умберга, Слейтер по рации малого радиуса действия вызвал Довлатова:
– Полковник? Надо встретиться.
– Вы все более удивляете меня. Предлагаете встречу после всего того, что наговорили мне?
– Повторяю, полковник, надо встретиться!
– Хорошо! Когда, где?
– Сейчас. Ты на данный момент где находишься?
– За холмом.
– Выходи на плац. Туда же через пять минут подойду и я.
Сержант отключил станцию, вытащил из-под кровати ранец, извлек из него футляр с биноклем. Бросил его в полевую сумку и покинул барак.
В 12.25 Слейтер встретился с Довлатовым. Последний пожелал продолжить начатый в эфире разговор, но сержант оборвал предателя:
– Послушай, Довлатов, мое отношение к тебе не изменилось и уже не изменится. Если бы не то, что я должен с тобой какое-то время работать, я никогда даже словом с тобой не перекинулся.
Бывший полковник Советской Армии удивился:
– Господин Хикмат приказал работать нам вместе с вами?
– Да, черт бы тебя побрал!
– Но… что мы должны сделать?
– Обеспечить побег русских пленных, что скрываются в развалинах древней крепости Бабер.
Удивление Довлатова еще более усилилось:
– Обеспечить побег пленным? И это приказал господин Хикмат?
– Да, твою мать.
– Надеюсь, вы не будете против, если я запрошу у командующего подтверждение приказа?
– Запрашивай хоть у самого Всевышнего. Но позже. Сейчас я хочу знать все о том, что делали или делают в настоящее время эти пленные.
Полковник предложил:
– Пройдемте на один из постов наблюдения за развалинами.
– Эти посты круглосуточно ведут наблюдение за крепостью? – спросил сержант.
– Естественно.
– Хорошо! Пройдемте на один из ваших постов.
– Минуту! – сказал Довлатов. – Мне надо кое-кого предупредить о нашем появлении в секретной зоне.
Слейтер усмехнулся:
– Даже так? Сектора наблюдения за развалинами вы назвали секретной зоной? Чтобы вес своей по сути бесполезной работе придать?
Полковник не ответил на очередную колкость со стороны американского сержанта. Используя рацию малого радиуса действия, Довлатов вызвал старшего группы наблюдения за развалинами крепости Бабер:
– Зари! Ответь полковнику! Где ты сейчас находишься?
– В палатке отдыха.
– Немедленно следуй на первый пост. Минут через десять туда подойду я и сержант Слейтер. Будь готовь подробно и обстоятельно доложить нам о результатах наблюдения за весь период функционирования постов.
– В палатке отдыха.
– Немедленно следуй на первый пост. Минут через десять туда подойду я и сержант Слейтер. Будь готовь подробно и обстоятельно доложить нам о результатах наблюдения за весь период функционирования постов.
Глава 11
Особый лагерь подготовки моджахедов неподалеку
от Чевара, Пакистан. 23 июня, воскресенье.
Возле каменной гряды Довлатова и Слейтера встретил старший группы наблюдения за развалинами древней крепости Бабер Мохаммед Зари. Он доложил Довлатову:
– Господин полковник, за время наблюдения за объектом ничего замечено не было.
– Где находятся посты? – спросил Слейтер.
Зари взглянул на Довлатова. Полковник кивнул:
– Объясни сержанту организацию системы слежения за развалинами.
Зари ответил, переведя взгляд на американца:
– Первый пост сразу за валуном справа, второй левее, на удалении метров в сто от того места, где находимся мы.
– Давно русские не появлялись на поверхности?
– С того момента, как выходили на связь с советскими вертолетами.
– Можете показать, откуда они появились?
Зари кивнул:
– Так точно. – Он протянул руку в сторону груды камней: – Там за кучей каменных обломков колодец, оттуда русские и выходили на поверхность, туда же и ушли.
– Значит, использовали колодец, – проговорил Слейтер и спросил: – Сколько таких колодцев в секторе наблюдения?
– Три. А вообще их здесь много. Большинство завалены, но есть и такие, через которые можно и подняться, и спуститься.
– Колодцы ведут в лабиринты?
Ответил Довлатов:
– Да! В лабиринты, галереи, тоннели, которые расположены на нескольких уровнях.
– И схемы подземелья, как понимаю, у вас нет?
Полковник усмехнулся:
– Ее нет ни у кого! Даже у господина Хикмата. Существуют подозрения, что галереи могут уходить очень далеко.
– Как же они наполняются воздухом?
– Это известно тем, кто строил крепость!
– Вы с ними знакомы?
Довлатов недоуменно взглянул на сержанта. Крепости было около тысячи лет.
– Вы шутите?
– Понимай, как хочешь. Кто-нибудь когда-нибудь спускался в подземелье?
Голос подал Зари:
– Да, господин сержант. Это было давно, когда только началась война. В то время здесь работала археологическая экспедиция, в которую входил мой брат, Али. Он был ученым, – не без гордости отметил моджахед. – Эта экспедиция, обследовав поверхность, ушла вниз и… не вернулась. Видимо, археологи спустились слишком глубоко и заблудились, а запаса пищи и воды у них было всего суток на трое.
Слейтер сказал:
– Русские же, в отличие от археологов, сумели выйти на поверхность. Следовательно, ни глубоко, ни далеко от колодца они не забирались. Это ясно. – Сержант повернулся к Довлатову: – Кроме сеанса связи с пилотами вертолетов, русские еще с кем-нибудь выходили на связь?
Полковник отрицательно покачал головой:
– Нет! Пилот, на которого вышли беглецы, приказал им скрыться с места ведения переговоров. Пленные добились своего, обозначили себя. Теперь ждут, когда свои придут за ними.
– Но не могут же они сидеть в катакомбах вечно?
– Не могут. Вода в подземелье есть, а вот пищи нет. Если беглецы что-то и захватили из кишлака, я имею в виду провиант, то немного. Скоро голод вынудит их выйти на поверхность.
– Если пленники не предпочтут голодную смерть неволе.
Довлатов усмехнулся:
– Не думаю. Один раз они сдались в плен. Сдадутся и во второй.
– По себе меряешь?
– Вы вновь хотите оскорбить меня?
– Да, сколько раз говорить, Довлатов, – тебя оскорбить невозможно по определению. Постам продолжать наблюдение. При появлении русских ничего не предпринимать, только доложить об этом мне. Все! Выполняйте!
Слейтер развернулся и пошел в сторону лагеря.
Зари спросил Довлатова:
– Этот американец стал здесь большим начальником? Вы теперь подчинены ему?
Полковника охватила ярость:
– Какое тебе дело до того, кто стал начальником, а кто нет? Чего ты лезешь не в свои дела? Получил задачу, так выполняй ее. И оставь свои идиотские вопросы для своих баранов.
Зари попятился:
– Да я что? Просто спросил. Потому что не должно быть так, чтобы нами командовали американцы. На родине свои порядки наводят русские. Здесь – янки. И что получается? Мы, истинные правоверные, – никто?
Довлатов взял себя в руки:
– Все это временно, Мохаммед. Наступит время, из Афганистана уйдут советские войска, а из Пакистана уберутся американцы. И тогда больше никто не будет диктовать мусульманам свои условия. Верь. Это произойдет. Рано ли, поздно, но произойдет!
Зари поклонился:
– Благодарю вас, господин полковник!
– Не за что, Зари. Меня благодарить не за что!
Слейтер из отсека барака, убедившись в отсутствии посторонних лиц, которые могли бы его услышать, вызвал Гулю:
– Роза! Ответь Партнеру!
– Роза на связи, – последовал ответ.
– Мне срочно необходима схема подземных сооружений крепости Бабер. У афганцев ее нет. И вообще она считается утерянной. Но схема может пылиться в археологических архивах Исламабада. В свое время до 1980 года в Бабере работала экспедиция. Археологи спустились вниз и, по официальной версии, не вернулись оттуда. Как думаешь, рискнули бы ученые пойти в подземелье без схемы или карты?
Гуля, подумав, ответила:
– Думаю, не рискнули бы. Но, с другой стороны, если археологи имели схему, почему они не вернулись?
– Возможно, они обнаружили там нечто такое, что не должно было быть выставлено на всеобщее обозрение, возможно, даже со схемой они заблудились. Археологи также могли потерять карту или в конце концов стать жертвами обвала в каком-нибудь лабиринте. Объяснений, почему они не вернулись из экспедиции, можно найти много. Но я уверен, схема у них должна была быть. Оригинал археологам не дали бы. Следовательно, те пользовались копией, а это значит, что оригинал существует и где-то хранится. Скорее всего в каком-нибудь музее. Мне очень нужна эта схема, Роза! Постарайся до встречи найти ее. Понимаю, задача сложная, практически невыполнимая, но… все же постарайся, пожалуйста.
– Ты решил спуститься в подземелье?
– А как, по-твоему, я смогу выйти на беглецов?
– Это мы обсудим вечером. А карта? Сделаю все, что в моих силах, но ничего не обещаю!
– Естественно! Ну все, пока! Теперь уже до встречи!
– До встречи!
Слейтер отключил трубу специальной связи, а начальник лагеря вновь принял доклад лейтенанта Асадулло о зафиксированном факте выхода американца в эфир.
К тыловым воротам подъехал «Хаммер». Из него вышли Умберг и Паслер. Сержант окликнул подчиненных из окна:
– Все сделали, парни?
– Все, сэр! – ответил Умберг. – Внедорожник к совершению марша готов, Паслер обозначенную экипировку получил!
Слейтер приказал:
– Разгружайтесь!
Пройдя в свой отсек, сержант задумался. Завтрашний день обещает быть скучным. Придется идти в подземелье. Там найти русских, установить с ними контакт, заставить поверить ему и выйти на поверхность. Но поверят ли ему, американцу, русские? У Слейтера практически нет доказательств, чтобы убедить беглецов в том, что он действует по плану советской разведки. А это что-нибудь не помешало бы иметь в запасе. Хотя Гуля сказала, что вечером они обсудят план дальнейших действий. Так что наверняка разведка русских продумала способ, при котором сержант мог войти в контакт с беглецами. Или подготовила иной вариант, не предусматривающий спуск американца под землю. Ладно! Нечего сейчас ломать над этим голову. Вечером все встанет на свои места. Или… еще более осложнится. Неизвестно еще, в каком состоянии находятся сами беглецы. И живы ли они еще? От ожидания и отчаяния можно с ума сойти. Черт! Да что он так переживает за этих пленных? Они же потенциальные враги не только моджахедов, но и его родных США. Хотя какая, к примеру, та же Гуля враг Штатам? Напридумывали политики врагов, нашпиговали планету ракетами да ядерными боеголовками, а человеческий фактор отбросили. То, что люди любой страны не желают войны, во внимание не принимают. Хотя победителей в третьей мировой уже не будет. Где-то он то ли слышал, то ли читал, сейчас и не вспомнить, что в одном только Советском Союзе накоплено столько атомных зарядов, что одновременный подрыв их способен уничтожить одиннадцать таких планет, как Земля! И не надо никаких пусков. Взять да подорвать на своей территории весть ядерный арсенал, и Земля разлетится на мелкие кусочки. Это ж представить только, в каком мире мы живем? И что, собственно, делим? Сферы влияния? Кому нужен был в США Вьетнам? Никому. Кому в Союзе нужна война в Афганистане? Тоже никому. Но это если брать простых людей, которые и гибнут в бойнях. Политики, что развязывают войны, на передовые не идут. У них другие задачи. А на то, что народ гибнет с той и с другой стороны, им плевать. И так рождаемость растет. Еще несколько десятков лет – и человечеству не хватит для проживания суши.