– Марси, мы можем вначале поговорить? – сказал я.
Она заколебалась. Потом ответила:
– Если ты так настаиваешь.
– Пожалуйста, помоги мне разобраться, ладно?
Она кивнула. И я приступил к зачтению показаний со стороны обвинения.
– Что бы ты подумала о девушке, которая не оставляет ни адреса, ни телефона? Которая уезжает в командировку и останавливается непонятно где и которая никогда не рассказывает – точнее, тщательно избегает любых разговоров – о роде своих занятий?
Похоже, облегчать мне задачу Марси не собиралась:
– Ну, так и что ты подумал?
– У тебя есть кто-то еще, – сказал я спокойно и без всякого осуждения.
Марси улыбнулась, но в ее улыбке сквозило напряжение. Она покачала головой.
– Или ты замужем. Или тот, с кем ты встречаешься, женат.
Марси внимательно посмотрела на меня:
– Подчеркните правильный ответ?
– Да.
– Тогда все мимо.
Вот же засада!
– Оливер, зачем мне тогда с тобой встречаться? – сказала Марси.
– Наверное, у вас свободные отношения.
Похоже, это определение прозвучало для нее совсем не лестно.
– Оливер, я не такая.
– А какая же ты?
– Сложно сказать, – ответила она. – Немного авантюристка, наверное.
– Скорее завравшаяся дрянь, – выпалил я.
И немедленно пожалел об этом.
– Это вы сейчас привели пример терминологии, которая используется в суде, мистер Барретт? – наконец произнесла Марси.
– Нет, – вежливо ответил я. – Просто там бы я мог привлечь тебя за лжесвидетельство, а тут не могу.
– Почему же ты такой придурок, Оливер! Обаятельная и довольно привлекательная девушка буквально вешается тебе на шею. А ты начинаешь играть в великого инквизитора, вместо того, чтобы вести себя как нормальный мужик! – взорвалась она.
Это «нормальный» меня и добило. Вот же сучка!
– Послушай, Марси, если тебе не нравится, как я себя веду, давай с этим закончим! – заорал я.
– А у нас что, что-то начиналось? Если тебе вдруг срочно понадобилось пойти куда-то: в суд, в церковь, да хоть в монастырь – я тебя не держу! – буркнула Марси.
– С превеликим удовольствием, – ответил я и встал из-за стола.
– Пока! – сказала она.
– Пока! – ответил я. Но ни один из нас не двинулся с места.
– Иди. Я заплачу, – сказала Марси и отмахнулась, словно от мухи.
И все же просто так я уйти не мог:
– Слушай, я же не законченный сукин сын. Не могу же я оставить тебя в этой дыре одну!
– Пожалуйста, не надо играть в галантность. У меня есть машина.
Да что же это такое! Опять она попалась на откровенном вранье?
– Ты же говорила, что ни разу не была здесь. Откуда же здесь взяться машине? Она у тебя что, на дистанционном управлении? – решил я ее добить.
– Оливер, – сказала Марси. Судя по всему, она здорово разозлилась, – я не собираюсь лечить тебя от паранойи. Но, чтобы ты уже, наконец, свалил, скажу, что машину подогнал мой коллега по работе. Потому что, независимо от того, чем кончится наше свидание, утром я должна быть в Хартфорде[28].
– Почему в Хартфорде? – потребовал я, хоть это меня правда совершенно не касалось.
– Потому что мой богатый любовник хочет застраховать мою жизнь на миллион долларов! – не выдержала Марси. – А теперь катись к черту!
Я понял, что в самом деле зашел слишком далеко, и смутился. Мне стало ясно, что нам обоим надо перестать орать и успокоиться. Но мы сказали друг другу такие ужасные вещи, что остаться я просто не мог.
На улице шел сильный дождь. Я весь вымок, пока открывал машину.
– Может быть, прокатимся?
Эти слова принадлежали Марси, которая стояла позади меня. С серьезным лицом. Она даже плащ не накинула, прямо так выскочила под дождь.
– Нет, Марси. Мы уже слишком долго ходим кругами. – С этими словами я, наконец, разделался с замком и распахнул дверцу.
– Оливер, я же не просто так…
– Уверен, что не просто так, – отрезал я.
– Но ты не оставил мне ни единого шанса объяснить…
– А ты не сказала мне ни единого слова правды! – крикнул я.
Потом сел в машину и закрыл дверь. Марси стояла все так же неподвижно и смотрела на меня. Я завел мотор. Потом опустил стекло. Она наклонилась ко мне.
– Ты позвонишь? – тихо спросила она.
– Ты не оставила мне своего номера, помнишь? – сказал я, даже не думая издеваться. – Подумай об этом.
Я вдавил педаль газа и унесся по направлению к Нью-Йорку. Собираясь забыть Марси Нэш навсегда.
16
– Чего вы испугались?
Таким был единственный комментарий доктора Лондона, когда я закончил рассказ.
– А я не испугался, – поправил его я.
– Но вы убежали, – заметил Лондон.
– Просто стало совершенно очевидно, что Марси Нэш – обычная стерва, которой что-то было от меня нужно!
– То есть, от вас ей нужен был секс?
Да он сама наивность!
– Нет, вы не поняли, доктор, – попытался я объяснить терпеливо, как только мог. – Моя фамилия – синоним слова «деньги». Не нужно много труда, чтобы узнать.
Ваша честь, у меня все. Заявление сделано, в зале суда тишина.
– Вы в это сами не верите, – наконец изрек доктор Лондон. То, с каким убеждением он это произнес, заставило меня и правда усомниться в собственных доводах.
– Пожалуй, я действительно в это не верю, – с неохотой признался я.
Мы снова помолчали какое-то время.
– Так, хорошо, из нас двоих доктор – вы. Вот и скажите мне: что же я чувствую? – наконец произнес я.
– Оливер, – сказал он, – вы же сюда пришли для того, чтобы разобраться в самом себе. – А потом повторил вопрос: – Так что вы чувствуете?
– Пожалуй, обиду, – поделился я.
– Больше ничего? – упорствовал Лондон.
– Страх… Ну, самую малость, – выдавил я из себя.
– Что вас пугает?
На этот вопрос я не мог ответить сразу. Да и вообще вслух. Да, я боялся. Не того, что Марси признается: «Да, я живу с игроком НХЛ, у которого ученая степень по астрофизике, – это меня так возбуждает!».
Нет. Больше всего я боялся услышать: «Оливер, ты мне нравишься».
Такой вариант развития событий потряс бы меня куда сильнее.
Марси определенно была для меня загадкой. Но не в том смысле, как, к примеру, Мата Хари. И уж, конечно, она не Блудница Вавилонская. Потому что единственным недостатком этой девушки было полное отсутствие каких-либо недостатков. А значит, мне совершенно точно нужно было найти в ней хоть какой-нибудь изъян! И, что бы там ни вынудило Марси мне врать, сам я вел себя не лучше. Пытаясь себя убедить, что она мне… безразлична.
Что не совсем так. Вернее, почти совсем не так.
Вот оттого-то я и запаниковал и сбежал: мне показалось, что даже сама мысль о том, что мне может нравиться кто-то еще, будет предательством по отношению к Дженни. Единственной девушке, которую я когда-либо любил по-настоящему.
Но не могу же я провести всю жизнь в своей скорлупе, трясясь от страха, как бы нормальные, живые эмоции не застали меня врасплох! Вот только легче от понимания проблемы мне почему-то не стало. Теперь меня раздирали два вопроса.
Первый: как не осквернить светлую память о Дженни?
Второй: где искать Марси Нэш?
17
– Знаешь что, Барретт, ты – чокнутый лунатик! – Стивен был вне себя от негодования. И еще бы: я выдернул его прямо с очередной смены в больнице и притащил сюда, в теннисный клуб «Готхэм». Где, как я надеялся, встречу Марси Нэш.
– Да помолчи ты, Симпсон! – сказал я, сделав рукой соответствующий жест: потише, мол.
– С какой стати? Боишься теннисные мячики разбудить? – на лице Симпсона читалось недоумение и отвращение. – Так что, Барретт, – ныл он, переодеваясь из медицинской спецодежды в спортивный костюм, который я принес для него, – может, ты все-таки расскажешь, зачем мы сюда приперлись в такую рань.
– Мне очень нужна твоя помощь, Стив. Как партнера, которому я могу доверять.
Конечно, он ничего не понял: я ведь ему рассказал далеко не все.
– Слушай, – продолжал он, – я и так трачу все свое свободное время на пробежки в Центральном парке с тобой. Не могу же я всю жизнь помогать тебе с такими мазохистскими начинаниями! Зачем мы приперлись играть в теннис засветло, черт тебя дери?!
– Стив, я тебя очень прошу, – произнес я настолько убедительно, что Симпсон проникся. То есть хотя бы брюзжать перестал.
Мы вышли из раздевалки и побрели к кортам. Стив шел медленно от усталости, а я – потому что голова пухла от мыслей.
– Кажется, у нас корт номер шесть, – сказал Стив. И зевнул во весь рот.
– Знаю. – По дороге я рассматривал тех, кто тренировался на первых пяти кортах. Марси там не было.
Мы проторчали в «Готхэме» до восьми утра. Когда стало ясно, что затея успехом не увенчалась, Стив уже еле стоял на ногах и отчаянно просился домой. Впрочем, и сам я играл из рук вон плохо.
– Да, Барретт, ты явно не на высоте сегодня, – пропыхтел Симпсон, когда мы переодевались. – Небось и сам переутомился?
– Да-да, – ответил я, думая, где же может быть Марси. Может, снова уехала в Кливленд?
– Стив, пожалуйста, будь другом, окажи мне услугу. Речь идет об очень важном деле! – попросил я.
– Что еще? – подозрительно спросил он.
– Сыграй со мной еще раз. Завтра.
Мой умоляющий тон подсказал Симпсону, что дело серьезное.
– Ну ладно. Но не в шесть утра, – сказал он.
– В том-то и проблема, что нужно именно в шесть! – упорствовал я.
– Только не шесть утра, черт тебя дери, Барретт!!! Всему есть предел! – завопил Симпсон. И врезал кулаком по шкафчику.
– Пожалуйста, – повторил я. И признался: – Стив, тут замешана девушка.
Он широко раскрыл слипающиеся глаза:
– Правда?
Я кивнул. А потом рассказал, что мы с Марси встретились в этом клубе, и я просто не знаю, где еще ее искать.
По-моему, это успокоило Стивена. И он согласился. Но уточнил:
– А если она не придет и завтра?
– Тогда мы просто будем ходить сюда, пока она не появится, – честно ответил я.
Он только пожал плечами. Друг остается другом, даже если он не выспался и вымотан до последней степени.
На работе я по-прежнему допекал Аниту вопросами, были ли звонки. Даже если требовалось всего на минутку отлучиться в туалет, возвращался я оттуда с неизменным «Мне кто-нибудь звонил?».
Если Анита уходила обедать, я оставался за нее, и таким образом телефон ни минуты не оставался без присмотра (не доверяю этим новомодным коммутаторам). Я не пропустил бы звонка Марси.
Только вот она не звонила.
В среду днем пришлось отлучиться на предварительные слушания, так что меня не было целых два мучительных часа. Я вбежал в двери офиса где-то в пятнадцать минут шестого. И первым делом заорал:
– Анита, мне кто-нибудь звонил?
– Да, вам звонили, – ответила Анита, закатив глаза.
– Отлично… Кто?
– Ваш доктор. Будет дома этим вечером после восьми.
С чего бы Лондону понадобилось звонить мне в офис? Неужели у меня все настолько плохо, что, так как мы не смогли в тот день встретиться, он решил принять меня у себя дома?
– Что конкретно он сказал? – стал я донимать Аниту.
– Господи боже мой, я же сказала! Она просто просила передать… – стала объяснять та.
– Это была женщина? – изумился я.
– Можно я договорю до конца? Так вот, она просто просила передать вам: «Доктор Стайн этим вечером будет дома», – закончила Анита.
– Стайн… – разочарованно протянул я. Значит, звонила Джоанна.
– А вы думали, кто? Джонас Солк[29]? – съязвила Анита.
Я на секунду задумался. Так, может быть, сейчас мне необходима именно дружеская беседа с кем-нибудь вроде Джоанны? Но это будет нечестно. Она слишком… цельная натура для такого мужчины, как я.
– Больше ничего? – жалобно спросил я.
– Я оставила несколько записок. Все насчет внутренних дел компании. Я могу идти? – сказала Анита.
– Да, да… – отмахнулся я.
Я ринулся к рабочему столу. Все Анитины записки, как я и думал, относились к делам, которые вела фирма. Ни слова от Марси.
Прошло два дня. Новая напасть – теперь старик Джонас пригласил меня на совещание в свой офис. Черт! Я пообещал Аните оплатить ей ланч, если она посидит пока в офисе. С Джонасом и Маршем мы стали обсуждать дело Гарольда Бэя. Он работал в ФБР – занимался прослушкой телефонных переговоров. Только однажды внезапно понял, что прослушивают его самого. «Жучки» были в те дни весьма распространенным явлением. Но Гарольд и сам мог рассказать кучу историй о слежке за многими известными политическими деятелями в Белом доме. Естественно, с деньгами у него было негусто. Но Джонас посчитал это дело важным – «общество должно быть в курсе, что творится сейчас в Вашингтоне».
Совещание закончилось, и ровно через секунду я уже был у дверей своего кабинета. И снова донимал Аниту:
– Ну как, были звонки?
– Звонили из Вашингтона, – ответила она. Судя по всему, это произвело на нее впечатление. – Директор Бюро экономических перспектив.
– Ну надо же, – сказал я без особого энтузиазма. – Кто-нибудь еще звонил?
– А кого вы хотели услышать-то? Неужели Жаклин Онассис? – язвительно уточнила Анита.
– Не шути так больше, милочка, – отрезал я и с грохотом захлопнул дверь.
Я успел, однако, расслышать, как Анита удивленно пробормотала:
– И какая муха его укусила?
Конечно, я не только сидел и ждал звонка, но и каждое утро играл в теннис. Если Симпсон не мог играть, я брал «уроки» у Пэтти Кларка, тамошнего тренера-ветерана:
– Слушай, сынок, Пэтти учил всех. Отсюда его ученики шли прямиком на Уимблдон!
– Может, вы помните и Марси Нэш?
– Ты о той маленькой красотке…
– Да, да…
– … которая в паре с этой рыжей выиграла в сорок восьмом году?
– Проехали, Пэтти. Забудьте.
– Честно говоря, не помню даже, занимались мы с ней или нет.
Несмотря на то, что я стал полноправным членом теннисного клуба «Готхэм» (шансы быть принятым в который были пропорциональны толщине кошелька), помогать мне там не стали. Клуб не предоставлял никому никакой информации о своих членах.
– Вы хотите сказать, что у вас нет списков? – ошарашенно спросил я.
– Они только для внутреннего пользования. Прошу прощения, мистер Барретт.
У меня даже в какой-то момент была мысль попросить Гарольда Бэя поставить их телефон на прослушку. Конечно, я этого не сделал, но теперь вы понимаете, в каком я был тогда состоянии?
К тому же, я каждый день бегал в парке. Пытаясь разглядеть лица бегущих мне навстречу людей. Безрезультатно. Чем бы ни занималась Марси, должно быть, она проводила в разъездах много времени. Но я не сдавался.
Мне думалось, что неплохо бы проверить все счета в «21», потому что, когда я попытался выяснить у метрдотеля Дмитрия, с кем я ужинал в тот день, у того начался приступ неконтролируемой амнезии.
Естественно, я заходил и в «Биннендейл». Выдумав довольно плохонькую историю о богатой тете и ее наследстве, я выяснил, что среди персонала числятся трое по фамилии Нэш. С каждым из них я побеседовал лично.
С первой, в отделе женской обуви, мне удалось встретиться с Присциллой Нэш. Приятная пожилая женщина проработала в магазине больше сорока лет. Она никогда не была замужем, из родственников у нее был только дядя Хэнк, который жил в Джорджии, а в квартире она ютилась с котом по кличке Агамемнон. Вся эта информация обошлась мне в восемьдесят баксов – ровно столько стоила пара женских сапожек, которые я купил якобы «в подарок на день рождения для моей сестры». Сапожки я подарил Аните, и, похоже, она окончательно убедилась, что я сбрендил.
В отделе мужской одежды работала девушка по имени Элви Нэш, шикарная и очень симпатичная чернокожая красотка.
– Вам помочь? – просияла она. Да уж, помогите мне!
Начала она с того, что поведала мне главную модную тенденцию – сочетать рубашки со свитерами. Я не успел глазом моргнуть, как стал обладателем целых шести комплектов. Которые обошлись мне в триста с лишним долларов.
– Теперь девушки на вас будут просто вешаться. Вы выглядите просто потрясающе! – похвалила меня мисс Элви напоследок. И я удалился, выглядя просто потрясающе. Но, к сожалению, только выглядя.
К счастью для моих финансов, третьим и последним из Нэшей оказался байер Родни П. Нэш, который, к тому же, последние шесть недель отдыхал где-то в Европе.
– И что мы в итоге имеем? – спрашивал Стив, который прямо-таки стоически терпел утренние игры в теннис со мной.
– Ничего, – сокрушался я.
А еще меня изводил постоянно повторяющийся кошмар.
Каждый раз я заново переживал мучительную ссору с Дженни, произошедшую в первый год нашего брака. Тогда Дженнифер начала убеждать меня, что мне нужно встретиться с отцом или хотя бы помириться с ним по телефону. До сих пор мурашки по коже, стоит лишь вспомнить, как я кричал на нее. Прямо словно с цепи сорвался! Испугавшись, она ушла из дому бог знает куда. Я искал ее по всему Кембриджу – безуспешно. Но когда я вернулся домой, Дженни сидела на ступеньках и ждала меня.
Все это снилось мне каждую ночь. С одной только поправкой: в моих снах она не возвращалась. Я сбивал ноги с тем же рвением. Я возвращался в таком же отчаянии. А в конце никто не ждал меня на крыльце.
Что это, черт возьми, значит? Я боюсь, что потерял Дженни?
Или хочу (!) ее потерять?
Доктор Лондон предположил: может быть, эта ситуация напоминает то, что у меня произошло с другой девушкой, которую я обидел так же, как и Дженни?
Да. Я разыскиваю Марси Нэш.
Но что общего у Марси и Дженни?
Конечно, ничего.
18
Через три недели я сдался. Марси (или как там ее на самом деле зовут) не позвонит. Да и в чем тут ее вина? Между тем, жесткий график тренировок уже грозил свести меня в могилу. Не говоря уж о постоянном ожидании звонка. Конечно, на работе дела тоже шли отвратительно – если на них вообще оставалось время. Все катилось к чертям! За исключением настроения, которое уже и без того было ниже плинтуса. С этим надо кончать. К трехнедельному юбилею моего поражения при «Le Méchant Loup» я сказал себе: дело закрыто. Завтра снова становлюсь нормальным человеком. И, чтобы достойно отметить это великое достижение, я решил слегка расслабиться.