Гэри внимательно слушал рассказ мисс Мэри о побочном внуке.
– Во многом он напоминал своего отца, Фицроя. Такой же худой, субтильный. Рыжеволосый, с молочно-бледной кожей. Однако кое-что он унаследовал и от Говардов. В отличие от Тюдорова отпрыска, он оказался наделен здоровьем. Вторая дочь Генриха, Елизавета, оказалась, увы, не такой. Ее мать Анна Болейн тоже была из Говардов, по материнской линии. А Елизавета вместе с титулом принцессы унаследовала и проклятие отца: короткий век. И умерла, когда ей едва исполнилось тринадцать.
– Как? – опешил Гэри. – Так она ж вроде была королевой?
Мисс Мэри покачала головой.
– Елизавета умерла еще девочкой. И вместо нее королевские регалии достались ее незаконнорожденному племяннику, сыну Генри Фицроя.
Тут дверь отворилась, и на склад вошел Блейк Антрим. Пройдя к столам, он представился Иэну и мисс Мэри. Ночью они не пересекались: всем занимались люди Антрима.
– Молодой человек, – мрачно посмотрел он на Иэна, – ну нельзя же так. Вы создали нам уйму проблем.
– Каким, интересно, образом? – спросила за паренька мисс Мэри.
– Он похитил флэшку, на которой была важная информация.
– Что может быть важным настолько, чтобы ставить под угрозу жизнь ребенка?
– Вот как? Я и не знал, что его жизни что-то угрожало.
– Представьте себе. Весь прошлый месяц он был вынужден скрываться.
– Сам виноват: нечего чужие вещи тибрить… Ну да ладно, дело прошлое. Что было, то было. Операция завершена. Мы уходим отсюда.
– Завершена? – оторопело переспросил Гэри.
Антрим кивнул.
– У меня приказ все свернуть.
– А какова будет судьба этих ценностей? – встрепенулась мисс Мэри. – Которые вы, между прочим, беззастенчиво украли.
Антрим, прежде чем ответить, кольнул ее взглядом.
– Это все не вашего ума дело. И вообще…
– Это первое, – упрямо перебила мисс Мэри. – А второе, как там мистер Малоун и та женщина?
– Какая еще женщина?
– Агент АБОПа, – сказал Иэн. – Она еще у магазина стрельбу затеяла, когда те два типа пришли за флэшкой.
– Малоун не сказал, что агентом была женщина, – напрягся Антрим. – А ведь я с ним два раза выходил на связь.
– Может, он счел, что это не вашего ума дело, – поддела мисс Мэри. Око за око.
– Да, где мой папа? – спросил Гэри.
– В Хэмптон-Корте.
– Наверно, и та женщина с ним, – рассудил Иэн.
– Что вы заладили: женщина, женщина!.. У нее имя есть?
– Да, – кивнула мисс Мэри. – Она предъявила мне жетон. Кэтлин Ричардс.
***Вставшего у нее на пути субъекта Кэтлин заученным движением сбила с ног, попутно заехав коленом в пах.
Времени у него хватило только на страдальческий выкрик.
Кэтлин пружинисто вскочила, чувствуя у себя под пальто тяжесть пистолета.
Народ вокруг расступался, опасливо поглядывая на происходящее. Кое-кто застыл, не в силах шевельнуться.
– Служебное происшествие! – торопливо доставая жетон и показывая его по кругу, объявила она. – Не приближаться!
Тот тип все еще корчился на полу.
При этом сверху все бесстрастно фиксировала камера (очень некстати).
Пролетев еще через несколько барочных комнат и сделав поворот, Кэтлин поняла, что находится в задней оконечности дворца. На закрытой двери справа значилась табличка «Аварийный выход».
Происходящее можно было, безусловно, приравнять к аварии, так что Кэтлин без колебаний дернула дверную ручку.
Вниз уходил пролет лестницы.
***Антрим был ошеломлен. Ошарашен. Это имя он не слышал уже десять лет. Получается, во всем этом задействована Кэтлин Ричардс?
Случайным совпадением это быть явно не могло.
– Опишите мне эту женщину.
Судя по словам этих двоих, особо она не изменилась.
– Эту абопку мы с Малоуном спасли от тех же гадов, которые хотели пристукнуть меня, – сказал Иэн. – Да и ее тоже.
– А ну-ка расскажи, что ты знаешь.
Антрим напряженно слушал рассказ Иэна Данна, начиная от того момента в метро и далее. Перебил лишь в одном месте:
– Ты запомнил тех людей в «Бентли»?
– Один уже старый, звать Томас Мэтьюз. Его так Малоун назвал, когда увидел ночью у магазина.
Упс. Еще одна потрясная новость…
Глава секретной разведывательной службы.
Куда катится мир?
По мере того как рассказ близился к концу, Антрима все сильней охватывал страх, почти паника. То, что казалось легким и простым выходом (махнул хвостом, и нет тебя), на деле оказывалось коварной трясиной, которая запросто может тебя поглотить. Ничего хорошего не было уже в том, что Малоун ночью доложил насчет агента АБОП. Ну а если начальники прознают, что в дело напрямую вовлечена МИ-6, то сложно и представить, как все обернется. То, что его сольют, это как пить дать. Кинут вчистую. Бери голыми руками.
А то и хуже.
Надо срочно переговорить с «дедаловцами». Им эта эскалация не на руку.
Совсем не на руку.
***Той же тропкой потертого ковра Малоун и Танни возвратились в Галерею привидения, только теперь к Большому залу они держали путь против встречного людского течения.
Выскочив из галереи, еще раз миновали Сторожевую палату, а дальше по коридору свернули налево, к Большому залу, откуда вниз на первый этаж вела парадная лестница. Строгую белизну стен здесь украшали ветвистые оленьи рога. Но вместо того чтобы идти в королевскую трапезную, Танни неожиданно свернула вбок, где был еще один малозаметный пролет – по всей видимости, служебный вход.
– Сюда, мистер Малоун. Это лестница на кухни.
Коттон заспешил следом, чуть потеснив проходящую мимо группу экскурсантов.
Пролет перегораживала металлическая цепочка с табличкой «Вход воспрещен», но они поочередно перешагнули ее и направились вниз.
Снизу им навстречу бдительно вышел кто-то из смотрителей в форменной одежде.
– Сюда нельзя, – сказал он.
– Ничего-ничего, – успокоила его Танни. – Это я, а он со мною.
Смотритель, узнав гостью, жестом предложил пройти.
– У нас тут строго, – похвалилась Танни, продолжая спуск. – Столько посетителей каждый день… И многие норовят эдак занырнуть куда не следует. А двадцать лет работы здесь дают определенные послабления.
Внутренний карман Малоуну по-прежнему оттягивал пистолет.
Когда они уже спустились на первый этаж, сверху с лестницы послышались шаги: кто-то торопливо спускался.
Наверняка те двое псевдокопов.
– Что-то мы копаемся, – забеспокоилась Танни.
Они вышли через дверь – увы, даже без элементарной щеколды, которая сейчас была бы как нельзя кстати. Но это был всего лишь современный пожарный выход со второго этажа на первый; некогда путь, по которому готовые блюда доставлялись из кухонь в Большой зал.
В оба конца тянулся длинный узкий коридор, по которому в разные стороны двигались посетители.
Танни повернула сначала налево, затем – направо, и они вошли в Большую кухню – свыше полусотни комнат, тысяча с лишним метров площади, где когда-то усердно работали двести человек. В день надо было дважды накормить восемьсот придворных (примерно столько их состояло при дворе Генриха VIII). На входе взгляду открылось обширное помещение с двумя массивными дровяными печами, где под высокими белеными сводами бушевал огонь. Вокруг с беспечно-счастливым видом щелкал объективами и гомонил народ, вероятно представляя себя пятьсот лет назад, во времена Тюдоров.
– Давайте сюда, мистер Малоун.
Танни прошла впереди через кухню и остановилась у двери, откуда открывался вход в крытый дворик.
– А ну-ка выгляните, не там ли наши соглядатаи.
Коттон, затесавшись между входящими и выходящими, высунул голову и заметил одного из тех двоих в том же коридоре, куда они первоначально вошли после спуска с лестницы. Танни завела их туда кружным путем, по изгибу.
– Один из них сейчас за нами, – доложила она.
В самом деле, сзади на кухню вошел «бобби»; сейчас он еще только озирался и их пока не замечал.
– Идемте, – поторопил Малоун.
Они пересекли дворик и увидели впереди себя идущего длинным коридором второго из этой пары; он удалялся, но вскоре сзади должен был неминуемо приблизиться его напарник.
– Нам нужно попасть вон в ту дверь, – Танни указала туда, где справа метрах в семи виднелось ответвление. Если поторопиться, они могли оказаться там до того, как их успеют заметить преследователи, рыщущие впереди и сзади.
– Почему мы не пошли туда сразу? – спросил Малоун.
– Чтобы нас увидели? Они же находились непосредственно позади нас. Так что все не так просто.
Да, с этим не поспоришь.
Двигаясь вдоль стены, Танни юркнула в дверной проем.
Коттон устремился следом и по короткой лесенке резво спустился на кирпичный пол огромного подземного зала с тремя колоннами и сводчатым потолком, некогда служившего винным погребом дворца. Из узких окон пролегали яркие клинья света. Вдоль стен тянулись лежащие на боку винные бочки, они же заполняли пространство между колоннами.
Танни без промедления направилась к тыльной стене погреба, где обнаружилась еще одна небольшая лестница, ведущая к закрытой двери – как оказалось, с электронным замком. Танни – вот умница – знала код и, набрав комбинацию, махнула Малоуну рукой, чтобы тот шел следом.
Сзади на входе, конечно же, появились те двое.
Один полез рукой под пиджак – понятно зачем.
Малоун оказался проворней и, выхватив пистолет, не целясь пальнул правее от входа. В замкнутом пространстве меж каменных стен выстрел раскатился гулким грохотом. Благодушные созерцатели бочек от неожиданности втянули головы в плечи, а завидев ствол, заметались в панике. Этот момент Малоун использовал для того, чтобы по ступеням метнуться в открытую дверь, которую у него за спиной тут же захлопнула Танни.
– Уф-ф… Дверь теперь на замке, – сказала она. – Если они не знают кода, то сюда им путь заказан.
Те двое, по всей видимости, были из МИ-6 и работали на Томаса Мэтьюза, не исключено, что при посредстве городской полиции. Хотя кто знает – может, у них и местные секьюрити на подхвате.
Вокруг стояла непроницаемая темень, веяло сырым плесневелым запахом подземелья.
Где-то рядом с шорохом перемещалась Танни. Внезапно тьму спицей проколол белесый луч фонарика.
– Вот хорошо, что нашла. Персонал у нас их тут держит.
– Где мы?
– В канализации, конечно. Где же еще?
***Кэтлин добралась до подножия лестницы первого этажа и вышла в длинный коридор, откуда вскоре попала в длинное узкое помещение, именуемое Верхней оранжереей. Внешние стены здесь представляли собой почти сплошную череду окон. Все пространство заливал яркий солнечный свет. Здесь тоже разгуливали люди, хотя и не в таком количестве, как по второму этажу.
Если за происходящим откуда-нибудь наблюдает Мэтьюз, то почему не вступится, не поможет?
Вместо этого на пятки решительно наступает воскресшая Ева Пазан. Скоро, уже совсем скоро та парочка догадается, что объект их преследования убежал вниз. Неизвестно, на чьей стороне Пазан, но опыт подсказывал не доверять никому. Особенно после того происшествия в книжном магазине.
Просто уйти, и всё.
Но только не через выходы, они наверняка под наблюдением.
За окнами расстилалась величавая панорама Сада уединения, уходящая от дворца к реке.
Вот туда ей, видимо, и надо.
Кэтлин подошла к одному из окон: сигнализации нет. Да и зачем она здесь? Хватает и окон во дворце, которых сотни, одно только их оснащение чего стоит. А вот датчики движения – другое дело; вон они, укреплены на высоте с внутренней части оранжереи, чтоб засечь проникновение любого непрошеного гостя, если тот попытается залезть в окна.
А днем те датчики наверняка отключаются.
Кэтлин оглядела помещение: людей в униформе вокруг вроде как нет. Ладно, была не была… Выдвинув шпингалет, она, поднатужась, подняла нижнюю фрамугу.
До земли отсюда была пара метров.
Кое-кто из гуляющих подозрительно косился на ее действия. Ну и пусть.
Игнорируя их взгляды, Кэтлин вылезла наружу.
41Иэну не терпелось побольше узнать о Генри Фицрое: уж очень заинтриговывал рассказ мисс Мэри.
– А этот крендель Фицрой, он женился в пятнадцать лет на четырнадцатилетней – так, что ли?
– В те времена это было обычным делом. Браки в высших кругах заключались не по любви, а ради союзов и приобретения богатства. Генрих VIII в завязывании родственных связей с Говардами усматривал укрепление отношений с этим богатым влиятельным родом. А внебрачность его сына препятствием не считалась: ведь ему открыто благоволил сам король.
– А что об этом думала жена Генриха? – поинтересовался Гэри.
– Она была недовольна. Это вносило напряженность. Может статься, что и некоторые из выкидышей происходили отчасти поэтому. Екатерина Арагонская была во многих отношениях хрупкой женщиной.
Американец по имени Антрим удалился со своими подчиненными в офис. Несмотря на то что знакомы они были не больше пяти минут, Иэн чувствовал в этом человеке что-то не то. А своим ощущениям он научился доверять. Вот, скажем, мисс Мэри или Коттон Малоун: к ним он как-то сразу проникся. Гэри тоже ничего, хотя видно, что по жизни горя еще не хлебнул. Своих собственных матери с отцом Иэн не знал, да и не узнает уже, как видно, никогда. Тетка что-то пыталась рассказывать ему про родню, но он тогда был еще желторотым, ничего не понимал, а потом, когда сбежал, вдумываться во что-то мешала злость.
Вот у Гэри два отца…
Это хорошо или плохо? Наверное, все-таки проблемно.
Иэн уловил явную настороженность, с какой мисс Мэри разговаривала с Антримом. Она угадывалась в ее глазах, в строптивости интонации. Видно было невооруженным глазом, что у нее он тоже вызывал подозрение. А Гэри, лопух, увяз в своем самокопании, и это мешало ему видеть все как есть…
Ну да ладно.
Если он сам не думает, то можно думать за него. Коли на то пошло, Малоун сам наказал ему, Иэну, присматривать за Гэри.
– В конце концов, – продолжала рассказ мисс Мэри, – Генрих VIII и сам женился на представительнице семейства Говардов. Звали ее Екатерина, и она стала ему пятой женой. К сожалению, у нее выявилась склонность к адюльтеру – проще говоря, супружеским изменам, – и король приказал лишить ее головы. Этого Говарды Генриху не простили, но и король в этом смысле не остался в долгу. Благоволение к Говардам сменилось опалой. За измену был казнен брат Мэри Говард, пэр Суррея Генри. Он завершил список тех, кого Генрих отправил на плаху до своей собственной кончины в январе тысяча пятьсот сорок седьмого.
– Откуда вы все это знаете? – подивился Гэри.
– Книги надо читать, – съязвил Иэн.
– Их я и вправду читаю, – улыбнулась мисс Мэри. – Но меня всегда интересовала та эпоха. А еще больше в истории Тюдоров разбирается моя сестра… Ну а теперь, я вижу, этой темой не на шутку увлекся и мистер Антрим.
– Он просто делает свою работу, – буркнул Гэри.
– В самом деле? А что это за такой внезапно проснувшийся интерес к британской истории? До последних пор, насколько мне помнится, Великобритания и США были союзниками. Что вдруг за надобность такая разворачивать здесь шпионскую деятельность? Прятаться в какой-то норе под видом склада? Почему в открытую не спросить то, что хочешь?
– Почему шпионскую? Просто разведка. Я же знаю. У меня папа сам долгое время в разведке работал.
– Твой отец, – строго посмотрела мисс Мэри, – кажется мне приличным человеком. И он, уверяю тебя, озадачен происходящим не меньше, чем я.
***Антрим был в панике.
Это что же получается, в убийстве Фэрроу Керри была задействована МИ-6? То есть они были в курсе операции «Ложь короля»… А в «Обществе Дедала» говорят, что Керри устранили они. То есть кто-то из них лжет – или «дедаловцы», или этот щегол Иэн Данн…
Но кто именно?
А теперь Коттон Малоун разгуливает по Хэмптон-Корту в компании с Кэтлин Ричардс…
Что там, черт возьми, делает она?
Знать это было необходимо, так что обоих своих агентов Антрим незамедлительно послал выяснить, что там происходит.
Блейк покосился на склад, где сейчас среди подлежащих уничтожению артефактов сидела та троица – пожилая наседка с двумя цыплятами. Душу грело лишь ожидание звонка о смерти Коттона Малоуна. Печальное известие он доведет до Гэри сам. Понятное дело, попытается вмешаться Пэм, но ничего из этого не выйдет. Второй раз отгородить его, Блейка Антрима, у нее не получится. А папик с того света уже не вмешается. Мысль о победе кривила губы в улыбке. Своему слухачу в Атланте Антрим уже приказал возобновить наблюдение. Прослушка телефонов Пэм может оказаться полезной на месяцы вперед. Информированность – лучший союзник разведчика. И чем сведений больше, тем лучше. А с семью миллионами долларов на счету решаются проблемы с любой оплатой.
Впрочем, всему свое время.
Сначала нужно завершить операцию «Ложь короля».
Как договаривались.
***Гэри сердила та придирчивость, с которой мисс Мэри относится к Антриму.
Да какое она имеет право так говорить? Сплошной негатив. Слова были тщательно взвешенны, произнесены ровным голосом, но их смысл читался четко и недвусмысленно.
«Ты уверен в этом человеке?»
Ну а как же. Блейк ему, по крайней мере, не лгал. В отличие от матери. И мать не обижал, в отличие от отца – в смысле, Коттона. С матерью все-таки надо будет поговорить. Ей, понятно, все это не понравится, но придется смириться. А иначе он осуществит свою угрозу и переедет в Данию. К отцу – то есть Коттону. Может, у них появится чувство взаимопонимания…
– У Генри Фицроя и Мэри Говард, – рассказывала между тем мисс Мэри, – родился ребенок. Мальчик. Ему было тринадцать, когда в тысяча пятьсот сорок седьмом году умер его дед Генрих VIII. Мальчик был худенький, бледный и рыжеволосый, как все Тюдоры. Но вместе с тем сильный и решительный, как Говарды.