Я открыла дверь, и гостиную залил утренний свет.
– Боже мой, дорогая, ты выглядишь ужасно. – Дженни, входя, прикоснулась к моей руке. Прикосновение ее ладони было теплым и участливым, и мне еще больше захотелось ей довериться.
Я закрыла дверь и прижалась к ней спиной.
– Лиза жива, – произнесла я почти шепотом, словно опасаясь, что кто-то меня услышит.
Дженни открыла рот, собираясь что-то сказать, но не нашла слов. Стало понятно, что она ничего не знала. Отец ей не говорил.
– Да, понимаю, – кивнула я. – Для меня это тоже оказалось шоком.
– Это невозможно, – наконец промолвила она.
– Она инсценировала самоубийство.
Дженни прижала руки к лицу.
– Боже!
– Мне жаль, что я не рассказала вам раньше, но мне было страшно. Я не знала, кому можно доверять.
Дженни опустилась на диван, точно ноги ее подкосились.
– Я просто поверить в это не могу! – воскликнула она. – Твои несчастные родители. Бедный отец! Все эти годы он скорбел и…
– Он знал, – сказала я. – Он-то и помог ей это осуществить.
Дженни уставилась на меня, и на ее лице отразилась обида. Я знала, что она чувствовала. Мы обе были обмануты.
– Откуда ты знаешь? – наконец спросила она. – Как он был в этом замешан?
Я рассказала ей все без утайки с самого начала, с того, как папа и Том Кайл помогли Лизе сбежать. Как она сменила имя на Джейд, стала жить в Сан-Диего и встретила Силию. Я рассказала ей все, что узнала о ее жизни из писем Силии и о двух их детях.
– Это… – покачала головой Дженни, – это просто безумие.
Я села рядом с ней и, положив ноутбук на колени, открыла сайт «Джаша Трейс». Когда на экране появилась фотография группы, Дженни с нежностью дотронулась до медальона на шее Лизы.
– Невероятно. – Она покачала головой. – Просто… невероятно.
– Посмотрите на это, Дженни, – сказала я, перейдя по ссылке к расписанию их туров. – В субботу вечером они будут в Нью-Берне.
В свете монитора ее глаза казались огромными голубыми камнями. Она посмотрела на расписание, потом на меня.
– Зачем они это делают? – спросила она. – Разве это не опасно?
– Уверена, они специально так спланировали, чтобы повидаться с папой, – сказала я. – Возможно, Лиза не знает, что он умер. – Я набрала «Джаша Трейс» в Гугле и показала ей ссылки, которые высветились на экране. – Кажется, они хорошо известны среди музыкантов, исполняющих блюграсс.
– Ничего себе, – Дженни посмотрела на список ссылок, а затем показала на одну из них.
– Что на этой странице? – спросила она.
– Кажется, это сайт, на котором можно обмениваться фотографиями, – сказала я и перешла по ссылке.
Появилась страница с множеством маленьких фотографий, и когда я нажала на первую, то сразу поняла, когда были сделаны эти снимки, – в декабре на свадьбе Лизы и Силии.
– О боже, – пробормотала Дженни, пока мы просматривали фотографии. – Поверить не могу, что она лесбиянка. Наверное, с Мэтти у нее все было несерьезно. Здесь она выглядит такой счастливой, тебе не кажется?
Да, я тоже так думала. Мне хотелось радоваться за нее, пока я смотрела на фотографии, на которых она танцевала с Силией, смеялась с друзьями, обнимала сына и дочь, но с каждой новой фотографией я все сильнее боролась с чувством, что обо мне забыли.
– Боже мой! – внезапно снова воскликнула Дженни, когда на экране появилась новая фотография. – Смотри!
Я сразу поняла, что она имела в виду, даже до того, как Дженни на это показала. В правом верхнем углу можно было разглядеть отца, который сидел за столом и беседовал с пожилой женщиной.
– Он там был? – Это прозвучало как вопрос, несмотря на то, что в этом не было никаких сомнений. Папа был на ее свадьбе.
Дженни пролистала еще больше фотографий, жадно уставившись в экран компьютера. Отец был только на нескольких снимках, в основном он сидел где-то в углу и с кем-то разговаривал. Правда, на одной фотографии они вместе с Лизой смеялись. На другой он танцевал с женщиной, которая, я была уверена, являлась матерью Силии, а на другой он стоял вместе с группой за клавишными и широко улыбался. Я покачала головой, в который раз примиряясь с мыслью, что у отца была тайная жизнь.
– Когда, ты говоришь, они поженились? – спросила Дженни.
– Двадцать девятого декабря.
Я провела ту неделю между Рождеством и Новым годом с Брайаном и его родителями в Нью-Джерси и все это время переживала, что бросила папу и Дэнни на праздники одних. Как правило, все время, что я проводила в Нью-Берне, я делила между ними, но знала, что Дэнни было плевать на Рождество, а папа даже подталкивал меня поехать с Брайаном. Но я все равно чувствовала себя виноватой и каждый день звонила. И в те разы, когда отец не брал трубку, я представляла, как он спит, чтобы заглушить депрессию.
Вместо этого, как оказалось, он был в Сиэтле – танцевал, болтал, играл вместе с группой на свадьбе своей дочери.
– В ту праздничную неделю я предлагала ему отправиться в совместное путешествие. – Дженни была поражена не меньше моего. – Но он сказал, что поедет в Сиэтл на похороны одного своего близкого друга-коллекционера.
– Он вам солгал. Не было никаких похорон.
Я с удивлением обнаружила, что я в бешенстве. Одно дело защищать Лизу и поэтому не рассказывать мне, что случилось с ней на самом деле. Другое – участвовать в событиях ее жизни и оставлять меня не у дел.
Дженни внезапно встала и расстроенно всплеснула руками.
– Бога ради, но почему он даже мне не сказал! – воскликнула она. – Он же знал, что мне можно доверять!
Я прекрасно понимала ее боль.
– Я чувствую, будто… – я лихорадочно пыталась подобрать слова, – будто бы Лиза и папа сделали все возможное, чтобы я не знала о ее существовании – и об их отношениях. – Мой голос сорвался.
Дженни посмотрела на меня с сочувствием:
– Даже представить не могу, каково тебе. Я сама чувствую, что меня… предали. Тебе, наверное, в тысячу раз хуже.
Мне было хуже не в тысячу раз, а в миллион. Мне казалось, что я не смогу этого выдержать. Я поставила ноутбук на столик и встала, чувствуя необходимость размяться. Я хотела сделать что-то такое, что бы помогло мне выбросить из головы картину того, как папа и Лиза вместе смеются за три тысячи миль от меня.
– Я знаю, что это нелогично, – проговорила я, – но у меня такое ощущение, будто бы они надо мной смеются на тех фотографиях.
Дженни подошла ко мне и обняла за плечи.
– Нет, дорогая, ты же знаешь, что это не так, – сказала она.
– Я уже не знаю, что я могу считать правдой, – ответила я со вздохом.
– Садись. – Дженни подтолкнула меня к дивану. – Я чувствую запах кофе. Пойду налью нам по чашечке. Тогда мы обе сможем рассуждать разумнее, да?
Я кивнула и опять плюхнулась на диван. Я попыталась очистить мысли, слушая, как Дженни возится на кухне, но фотографии отца на свадьбе прочно засели у меня в голове, и я не могла их выкинуть.
На компьютере во «Входящих» я заметила новое сообщение. Письмо было от Дэнни. Я открыла его.
«Приходи сегодня. Мне надо кое-что тебе показать».
Я тупо смотрела на короткую строчку. Это не к добру. Дэнни умел пользоваться Интернетом куда лучше меня. Если он верил, что Лиза жива, кто знает, что он смог накопать?
Дженни вернулась в комнату и чуть было не поставила чашки мимо подставок, когда принесла их с кухни.
– Она очень боялась тюрьмы, Райли, – проговорила она, сев на другой край дивана. – После… ну, после стрельбы и всего остального Дэб постоянно звонила мне, плакала. Она говорила, что Лиза не может спать и постоянно рыдает. Она и чувствовала вину за то, что отняла чью-то жизнь, и так боялась очутиться в тюрьме со всеми этими… закоренелыми преступницами. Если твой отец предложил ей выход из ситуации, должно быть, она ухватилась за эту соломинку. Было ли это справедливо по отношению к близким с его стороны, но он отчаянно пытался ее спасти. Нам надо простить их обоих. – Она подняла было чашку с кофе к губам, но отставила ее на столик нетронутой. – Как ты думаешь, Дэб знала?
Я обхватила теплую чашку ладонями.
– Мне кажется, она узнала только перед самой смертью, – сказала я. – Лиза приехала с ней повидаться.
И я рассказала ей о том электронном письме от Силии – и расплакалась.
– Мне так одиноко, Дженни, – проговорила я. – Я совершенно одна. Мне приходится разбираться со всеми папиными делами. – Я безнадежно махнула рукой. – И теперь я ответственна за Дэнни. Я постоянно о нем волнуюсь, и в этом я тоже одна. А в это время Лиза окружена счастливой здоровой семьей. Детьми, подругой, друзьями, родными Силии, а у меня никого нет!
– О, дорогая. – Дженни подвинулась ближе и, взяв у меня кофе, поставила его на столик. – Она любила тебя до безумия. Она тебя обожала. – Она взяла меня за руки. – Тебе нужно с ней связаться. Ты же это понимаешь?
Я кивнула.
– Просто я не знаю, как лучше… как безопаснее это сделать. Дэнни не должен об этом узнать. Он и так думает, что что-то не так. Если он найдет доказательства, что она жива, он скажет полиции, и это будет конец.
Я кивнула.
– Просто я не знаю, как лучше… как безопаснее это сделать. Дэнни не должен об этом узнать. Он и так думает, что что-то не так. Если он найдет доказательства, что она жива, он скажет полиции, и это будет конец.
– Он это сделает?
– Он ее ненавидит. Он винит ее во всем, что произошло с нашей семьей.
– Ты могла бы отправить ей письмо по электронной почте, – сказала Дженни. – На сайте же есть ее контакты.
– И кто знает, к кому попадет это письмо? – спросила я. – Мне нужно быть очень осторожной. И у меня есть адрес Силии с папиного компьютера, но мне…
– Ты должна сказать Лизе, что знаешь, что она жива, – промолвила Дженни, – и что Фрэнк скончался, и что вам надо найти способ встретиться в Нью-Берне, когда она будет здесь.
Я покачала головой.
– Я не могу сделать этого в письме, – ответила я со вздохом. – Если она вдруг не ответит, я так и не узнаю, получила ли она мое письмо или просто знать меня не хочет.
– Ты права, права, – быстро сказала Дженни. – Тогда тебе надо как-то умудриться поговорить с ней на концерте. Я тоже хочу там быть. Мне нужно ее увидеть.
– Позвольте мне сделать это одной, хорошо? Будет и так сложно…
Дженни вздохнула и с неохотой кивнула.
– Хорошо. Мне хватит и того, что я просто постою в толпе. – Она широко улыбнулась. – Я все не могу в это поверить! Когда ты с ней поговоришь, передай ей, что я очень рада, что она жива. И что я рада, что она нашла заслуженное счастье, и передай, что я ее люблю.
Я завидовала тому, как быстро Дженни удалось забыть про обман. Она снова излучала тепло и любовь. А вот со мной надолго останется образ танцующей и смеющейся Лизы, которую словно бы ничто не волнует в мире. Я не знала, что скажу ей, когда мы увидимся. Я так боялась ее увидеть. Напугать. Может быть, она от меня отвернется. Отвергнет. Но потом я вспомнила о письме Силии, как та писала отцу, что в сердце Лизы всегда будет место для меня. Она написала эти слова несколько лет назад, но я буду за них держаться. Мне было необходимо, чтобы они оказались правдой.
49Тем же вечером в семь часов я ехала через темный лес к поляне Дэнни. Я не собиралась рассказывать ему ничего из того, что узнала, и надеялась, что ему не удастся уличить меня во лжи. Единственное, о чем я волновалась, так это о том, что именно он хочет мне показать… но я поняла, что это, как только переступила порог его трейлера.
На его компьютере играла негромкая и очень знакомая музыка, которую я без остановки слушала большую часть дня. На тумбочке стоял ноутбук, а на нем был открыт сайт «Джаша Трейс». В глаза мне сразу бросилась фотография Лизы и ее группы.
– О’кей, – сдалась я без боя. – Что происходит?
Сев за кухонный стол, Дэнни заговорил:
– Слышал, старушка Вернис жаждет заполучить себе трейлерный парк.
Я сглотнула. Черт.
– О чем ты? – спросила я, садясь за стол напротив него.
– Не прикидывайся дурочкой, – хмыкнул Дэнни. – Им не удалось уговорить тебя передать им парк, поэтому она попыталась получить его через меня. – Он пробежался рукой по своей светлой короткой бороде. – Я решил не говорить ей о том, что: а) мне плевать на судьбу парка и б) у меня не хватит прав передать его им без твоего участия… Хотя, по правде говоря, я был удивлен, когда узнал, что ты без особых угрызений совести не посвятила меня в свои дела с ней и Томом.
– О, Дэнни, прости меня. – Я ссутулилась под гнетом проблем. – Мне отчаянно хотелось выяснить, что они знают.
– Но ты не хотела, чтобы это знал я, не так ли?
– Ты меня в этом винишь? – с укоризной спросила я. – У нас с тобой разные представления о том, что должно случиться с Лизой. И как ты узнал о «Джаша Трейс»? Как тебе удалось?.. – Я кивнула в сторону компьютера, где на экране Лиза наигрывала на скрипке блюграсс.
– Я заглянул в трейлер отца. Нет, ну ты представляешь? – Он засмеялся, хотя мне было совсем не смешно. – Я всегда знал, что он ей поклонялся, но я недооценивал насколько. Так или иначе мне пришлось сломать замок, чтобы забраться в его фургон. Но ты меня опередила, да? – Дэнни подождал моего ответа, и когда я ничего не ответила, продолжил: – Я нашел объявление в газете, что скоро у них здесь будет концерт. И в объявлении я увидел скрипачку, на которой был медальон, похожий на тот, что носила Лиза. У папы было полно блюграсс-музыки, но этой группы не было, и поэтому я задумался… – Он наклонил голову, глядя мне прямо в глаза. – У него же были их диски, это ты их взяла?
Я было замешкалась, потом кивнула.
– Мне пришлось заплатить восемь баксов, чтобы купить их диск.
– Дэнни…
– Как только я узнал ее имя, все остальное выяснить оказалось проще простого. – Он с обидой покачал головой. Точно такое же обиженное выражение лица было у меня сегодня утром, когда я смотрелась в зеркало. – Клевую жизнь она себе устроила, ничего не скажешь.
– Дэнни. – Я наклонилась к нему. – Умоляю тебя, оставь ее в покое.
– Я почему-то думал, что ты не сможешь многое выяснить в одиночку, но так как ты последние дни старалась меня избегать, я решил, что ты знаешь достаточно, – сказал он. – А когда несколько минут назад ты вошла в трейлер и услышала эту музыку… твои глаза тебя выдали.
– Ты говорил об этом с Гарри? – Я с беспокойством потерла локоть.
– Еще нет.
– Что ты собираешься сделать?
Дэнни не слишком медлил с ответом:
– Собираюсь сказать Гарри, что у него есть возможность закрыть одно давнее дело – как раз в ночь, когда состоится их концерт. Он станет героем, а Лиза наконец получит по заслугам.
– Дэнни, – я едва сдерживалась, чтобы не расплакаться, – она же не преступница.
Казалось, мы говорим на разных языках.
– Райли, ты, кажется, не понимаешь, – произнес он. – Я сейчас даже не говорю о том, что она сделала с нашей семьей. Она убила человека. Если это на самом деле был несчастный случай – что, мне кажется, бред собачий, – ее оправдают в суде. Конечно же, дело осложнится тем, что она сбежала, но все же. И если ты искренне хочешь ей помочь, тебе надо найти ей хорошего адвоката в Виргинии.
– Черт побери! – Я ударила кулаком по столу. – Почему ты не оставишь ее в покое? Пожалуйста! На кону не только жизнь Лизы, – сказала я чуть спокойнее. – Но и жизнь ее семьи. Ее детей.
– У большинства преступников есть семьи, – назидательно заметил он. – Это не значит, что они должны оставаться на свободе. – Он протянул руку и коснулся моего кулака, нежно разжав его. – Чего ты хочешь от нее, Райлс? – тихо спросил он.
– Я хочу с ней встретиться, – сказала я. – Это все, чего я хочу. И я не хочу ей навредить.
Вздохнув, он убрал свою руку.
– Она убила человека, – устало повторил он. – Это самое главное. Она совершила убийство и теперь должна заплатить.
Я встала и подошла к двери.
– Можешь мне кое-что пообещать? – попросила я. – Всего лишь одну вещь?
– Что?
– Подумай об этом еще немного, прежде чем говорить Гарри.
– Концерт всего через несколько дней, – напомнил мне Дэнни.
– Я знаю. Но ты ведь можешь подождать, верно? Есть ли разница, скажешь ты ему об этом сегодня или в день концерта? – Я открыла дверь. На улице стемнело, и свет из трейлера освещал его худое лицо и прозрачные голубые глаза. – Важно, чтобы ты хорошенько подумал, прежде чем что-то предпримешь…
– Я достаточно подумал.
Я посмотрела на экран его компьютера, где высвечивалась фотография «Джаша Трейс», где Лиза смотрела на меня из мира, к которому я не принадлежала, повернулась к брату и тихо произнесла:
– Есть кое-что, чего ты не знаешь, – попыталась я разыграть единственную оставшуюся у меня карту. – Об этом ты бы не смог выяснить ни у кого, вне зависимости от того, насколько ты сведущ по части поиска информации в Интернете.
– И что же это? – спросил Дэнни.
Я тяжело сглотнула.
– То, что Лиза – моя мать, – бухнула я.
– О чем, черт возьми, ты говоришь? – Дэнни нахмурился.
– Это правда. Мне об этом рассказала Дженни. Лиза – моя мать, она родила меня в пятнадцать лет. А мама и папа меня удочерили.
– Черт… – Его лицо чуть заметно смягчилось.
И все же я знала, что этого будет недостаточно.
50Расставшись с братом, я поехала прямиком к Дженни, в ее дом из белого кирпича в Деграффинриде. Она открыла мне дверь в синем домашнем халате, и ей хватило одного взгляда на мое лицо, чтобы понять, что случилось что-то плохое.
Она схватила меня за руку и ввела в дом.
– Что такое? – спросила она. – Что-то случилось?
– Дэнни все знает.
– Ты ему рассказала? – Она обмерла.
Мне ничего не оставалось, как поведать ей, откуда Дэнни узнал правду о Лизе. Я говорила так быстро, что мои слова нагромождались одно на другое.
– Он пойдет в полицию? – спросила Дженни.
– Сегодня нет, но обещал это сделать.
Мы все еще стояли около парадной двери, и только сейчас Дженни решила пригласить меня в комнату.