– Это твои. Возьми.
Помедлив, Дэнни взял деньги.
– Я люблю тебя, – сказала я.
– Спасибо, что позаботилась о том, чтобы земля отошла ко мне. – Он открыл дверцу и вышел из машины.
Эти слова меня обрадовали. Если земля все еще была ему небезразлична, значит, он думает о будущем. И не собирается вышибать себе мозги. Во всяком случае – не сегодня.
Пока Дэнни не скрылся в трейлере, я фарами освещала ему дорогу, затем развернулась и начала выезжать из леса. Все это время голова моя была занята мыслями о предстоящей работе в доме. Однако мне не только в нем нужно было навести порядок, но и в своем сердце. А еще придумать, как вылечить Дэнни.
5Когда в последний раз я была в трейлерном парке? Я пыталась это припомнить, пока ехала по узкой длинной дороге в противоположную от леса Дэнни сторону, но так и не вспомнила. Может быть, прошлым летом, а может быть, позапрошлым. В тот год я нагрянула в Нью-Берн без предупреждения, собираясь сделать отцу сюрприз, но не обнаружила его дома и поехала туда. Я застала его за работай над лодочным слипом: он поднял глаза, и лицо его осветилось улыбкой. Сейчас же, по дороге в парк, меня не оставляло тяжелое чувство – я знала, что отца там уже не увижу.
У папы был свой собственный старенький трейлер на первом из двенадцати участков, и я подумала, что хорошо бы его проверить, прежде чем поеду к Кайлу в его передвижной дом. Но, припарковавшись рядом с трейлером, я вдруг сообразила, что ключей-то у меня нет, а все двери и окна, конечно же, заперты. Я попыталась открыть их, но безуспешно. Тогда мне ничего не оставалось, как снова сесть в машину и ехать дальше по дороге из гравия.
Трейлерный парк не входил в число тех примечательных мест, которые показывают туристам. Это была вонючая полоска земли между судоходной бухтой и Кроатанским лесом, и единственными удобствами здесь были вода и электричество, плюс лодочная станция. У меня не было случая сравнить этот парк с другими аналогичными, но что мне в нем нравилось, так это то, что каждый из двенадцати участков был уединенным и по обеим сторонам отделялся лесом. Особенно это радовало в теплое время года, когда из-за обилия листвы другие трейлеры оставались неразличимы за деревьями, и можно было лишь слышать детский смех, доносившийся из бухты.
Трейлер Кайла стоял на самом последнем участке неподалеку от бухты, в тени деревьев, и был установлен на бетонных плитах. Рядом с ним стоял припаркованный бледно-зеленый «Форд» – седан. Трейлер был таким же старым, как и у отца, но значительно больше. Над дверью имелся провисший навес, а крыша в передней части осела – возможно, однажды сюда упало дерево. Этот передвижной дом выглядел удручающе, похоже, у Кайлов не получалось поддерживать его в нормальном состоянии. Самого Тома я не видела несколько лет, но знала, что он ровесник моего отца и сейчас ему должно быть около семидесяти. Интересно, как он распорядится коллекцией папиных трубок?
Я припарковалась за «Фордом» и сразу заметила Тома, который сидел по ту сторону трейлера за столом и чистил рыбу. Одет он был в майку и камуфляжные штаны и, по всей видимости, обрабатывал утренний улов. Сейчас он показался мне крупнее, чем я его помнила. Высокий, широкоплечий. В молодости он, наверное, имел телосложение атлета, но сейчас годы взяли свое. Я захлопнула дверцу машины, и Кайл, подняв глаза, прищурился и посмотрел на меня сквозь стекла очков в серебристой оправе. Я подошла ближе, однако он меня не узнал.
– Мистер Кайл, я Райли Макферсон – дочь Френка Макферсона.
Том отложил нож, и выражение его лица изменилось. Казалось, он не столько улыбнулся, сколько нахмурился.
– Райли, – проговорил он, – давно тебя не видел. Как поживаешь?
– Хорошо, – ответила я. – Приехала разобраться с домом и всем остальным. Спасибо, что вы этот месяц не забывали о парке.
Кайл покачал головой:
– Ужасно, что это случилось с твоим отцом. – Он посмотрел на свои руки, покрытые рыбной чешуей. – Без него здесь все будет по-другому.
– Папа оставил вам одну из своих коллекций, – сказала я. – Трубки.
– Мы с Вернис следили за резервациями и всем прочим, – проговорил Кайл, не услышав меня. – Будешь проверять записи? Теперь, наверное, этим придется заниматься тебе?
Определенно, он не услышал, что я ему сказала насчет коллекции. Похоже, у него начались проблемы со слухом.
Я покачала головой.
– Я приехала сообщить, что папа завещал вам коллекцию трубок, – повторила я чуть громче. – Я не знаю, сколько они стоят. Но он хотел, чтобы они достались вам. Его адвокат позаботится обо всех формальностях.
Кажется, теперь мои слова дошли до Кайла, и он медленно кивнул – взгляд его по-прежнему был прикован к рыбе на столе.
– Что ж, – проговорил он, выдержав паузу, – весьма любезно с его стороны. – Он посмотрел в сторону бухты: – И больше ничего? – спросил он вдруг, чем изрядно меня удивил.
Он ожидал большего?
– Нет, – ответила я. – Папа упомянул вас только в связи с коллекцией трубок.
Все утро сегодня у меня ушло на то, чтобы собрать стекло возле шкафа – слава богу, ни одна трубка не пострадала.
На противоположной стороне трейлера скрипнула дверь.
– Кто здесь? – Из-за угла передвижного дома вышла Вернис Кайл.
– Вернис, ты помнишь дочку Френка? Младшую, – поторопился уточнить Том, будто испугавшись, что жена подумает о моей старшей сестре. Они что, знали Лизу? Интересно, как же это могло получиться?
– Конечно, помню! – Вернис тепло улыбнулась и, взяв меня за руку, сжала мою ладонь.
Ее кожа была обвисшей и истонченной, волосы, которые, как мне показалось, она стригла сама, были аккуратно причесаны. Она была несколько полноватой (трикотажная майка с короткими рукавами обтягивала ей грудь и живот), но грузной не выглядела.
– Прими мои сожаления, Райли, дорогая, – сказала она. – Представляю, каково тебе без отца.
Я кивнула.
– Спасибо. – Меня удивило, что она знает мое имя – наверное, папа рассказывал ей обо мне.
– Мы почему-то никогда не видим твоего брата, правда, Том? – оглянулась она на мужа. – А ведь он живет всего в миле от нас. – Она отпустила мою руку. – Когда ваш отец умер, мы хотели навестить Дэнни. Я и кексы испекла… Но его не оказалось на месте. А кексы я побоялась оставить, вдруг белки или…
– У Райли для нас новости, Вернис, – перебил жену Том. – Отведи ее в дом. А я пока здесь уберусь и потом приду к вам. Там и обсудим все.
– Пойдем, дорогая. – Вернис нежно коснулась моего локтя, и я последовала за ней.
Мы свернули за угол и по ступенькам поднялись в темное помещение трейлера. В нем было не намного прохладнее, чем за его стенами. Приспущенные жалюзи не давали проникать солнечному свету, и потребовалось несколько секунд, прежде чем мои глаза привыкли к сумраку. Как же они здесь живут, словно моли в душном туннеле?
– Налить тебе холодного чая? – спросила Вернис, когда я села у встроенного стола, который был чуть больше, чем стол в маленьком трейлере Дэнни. Трейлер Кайлов казался раза в три длиннее.
– Нет, спасибо, – сказала я. – Не хочу.
Вернис сняла фотографию с дверцы узкого холодильника и положила передо мной, включив над нашими головами свет.
– Помнишь моего сына, Люка? – спросила она.
– Помню… – ответила я из вежливости, хотя воспоминания были очень смутные. Он жил в трейлерном парке, и поэтому мы ходили с ним в разные школы. Но мне запомнилось, что Люк был веселым и остроумным парнишкой. – Где он сейчас? – спросила я.
– В Колорадо. Получает докторскую степень – что-то связанное с компьютерами.
– А других детей у вас нет? – спросила я лишь для того, чтобы поддержать разговор. – Я, если честно, не помню.
– Нет. Люк – наш единственный сын. Поэтому-то я и показываю тебе его фотографию. – Она взяла ее в руки. – Ты мне всегда напоминаешь о нем.
Я не совсем улавливала, какая связь между мною и Люком, однако кивнула.
– И почему же я вам о нем напоминаю? – спросила я.
Вернис села с другой стороны стола и снова тепло улыбнулась.
– У нас не было детей, – сказала она, – и я как-то поделилась этой проблемой с твоей матерью. Она мне рассказала, как они тебя удочерили. Так что этой идеей я обязана ей. Я тогда сказала Тому, почему бы и нам не усыновить ребенка? Вот так у нас и появился Люк. – Казалось, Вернис радовалась тому факту, что между нашими семьями обнаружилось что-то общее.
Вот только я не могла не прояснить этот момент.
– Миссис Кайл, меня не удочеряли, – начала я осторожно. – Вы, наверное, перепутали. Возможно, это была не наша семья, а кого-то из ваших друзей?
Она широко раскрыла глаза и откинулась на спинку узкой скамейки.
– О!.. – промолвила она, краснея. – Ну, да. Я подумала…Ты права, да. Я, должно быть, перепутала. – Она резко встала и открыла холодильник, однако ничего не достала. – Прав Том – я теряю последние мозги.
Она закрыла дверцу, дрожащими пальцами взяла фотографию Люка и вновь прикрепила ее к холодильнику. Мне было жаль, что я расстроила эту женщину, но вскоре она овладела собой и опять улыбнулась.
– Ну, кто бы то ни был, им было столько же, сколько и нам, когда они усыновили ребенка, – продолжила она вспоминать. – Уже под сорок. И мы решили, что если они могут подать на усыновление в их возрасте, то и мы можем. Вот так мы и взяли Люка – ему тогда едва исполнился годик. Это было лучшее, что мы сделали за свою жизнь.
Я улыбнулась:
– Я рада, что у вас появился сын. Наверное, вы им гордитесь?
– Конечно! И очень по нему скучаем. Мы не виделись с Рождества.
– Рассказывает о Люке? – спросил Том, входя в трейлер.
– Да, – ответила я.
– Он идеальный сын. – Кайл подошел к раковине помыть руки. Казалось, он занял собой весь трейлер, распространив вокруг запах рыбы, пота и… возможно, алкоголя. – Единственный его недостаток – то, что он живет в другой части страны. Жаль, наш трейлер больше не передвигается. А так бы мы к нему съездили. – Положив руки на бедра, он осмотрел дом, который не мог не вызывать клаустрофобию. – Наш трейлер так долго стоит на месте, что уже и забыл, как когда-то ездил.
– Да, трейлер на колесах был бы нам очень кстати, – задумчиво проговорила Вернис.
– Она уже знает новости? – Том кивнул на жену.
Я рассказала Вернис о коллекции, завещанной папой ее мужу.
– Думаю, эти трубки стоят около тысячи долларов, – прибавила я.
Вернис странно посмотрела на мужа, но потом я снова заметила проблеск радости в ее голубых глазах.
– Пусть Бог хранит твоего отца – это все, что я могу сказать! – промолвила она. – Ты же не расстроишься, если мы их продадим? Я знаю, твой отец обожал эти свои коллекции. Но нам-то с ними нечего делать.
– Конечно, я не расстроюсь, – улыбнулась я. – Как только трубки станут вашими, вы можете распоряжаться ими как пожелаете.
Мы поболтали еще немного, и я вернулась к своей машине. Я ощущала себя Санта-Клаусом, и, сказать по правде, это было не самое плохое чувство.
Однако всю обратную дорогу меня преследовали не их улыбающиеся лица или грусть по поводу смерти отца, а уверенность, с какой миссис Кайл рассказывала, как мое удочерение вдохновило их на то, чтобы взять Люка.
Вернувшись, я решила немного вздремнуть. Меня не столько вымотала поездка, сколько выбили из колеи слова Вернис Кайл, что меня удочерили. Я никак не могла понять, почему ее слова не выходят у меня из головы. Разумеется, она ошиблась. Но почему после ее заявления я почувствовала себя такой одинокой и потерянной? Почему мысль, что семья, которую я практически полностью потеряла и по которой так горевала, – мне не родная, – поселила в моей душе пустоту?
Позже, тем же днем, когда стало немного прохладнее, я надела кроссовки и спустилась вниз. Взгляд упал на стопку счетов на столике рядом со входной дверью. Их перенаправили мне в Дархем, но я до сих пор ничего не просмотрела. За последние дни конвертов заметно прибавилось, и я испугалась, что в любой момент могут отключить электричество и дом погрузится во тьму.
Охваченная беспокойством, я сгребла конверты и отнесла их на отцовский письменный стол. Выдвижная панель была поднята, и мой взгляд невольно упал на чековую книжку, лежавшую там. Я вскрыла конверты, сложила счета в стол и заглянула в чеки, чтобы определить, сколько денег отец обычно тратил на коммуналку и сколько еще осталось заплатить. Записи заканчивались за неделю до его смерти: какие-то счета оплачивались автоматически и не были отмечены в книжке, а какие-то требовали уточнения. Я подумала, что завтра обязательно схожу в банк и с кем-нибудь из служащих разберусь со всем этим.
Я уже собиралась было отойти от стола, как вдруг заметила на одной из строчек имя Тома Кайла – отец зачем-то выписал ему чек на пятьсот долларов. Я просмотрела другие записи: кроме платежей по коммунальным услугам отец ежемесячно выписывал Тому чек на эту же сумму. Он что, задолжал ему денег? За что, интересно, он с ним расплачивался? Поразмыслив, я решила не делать поспешных выводов и выяснить все, когда приеду в парк проверять папин трейлер.
И это только одна задача из тысячи! – подумала я, вздохнув. Но все это может подождать и до завтра.
Я опустила крышку выдвижной панели, закрыла стол и отправилась пробежаться.
6Дженни Лайонс работала в нескольких кварталах от моего дома, поэтому я решила заглянуть к ней на следующий же день, сразу после утренней пробежки. Офис располагался в небольшом здании. На окнах скотчем были приклеены фотографии выставленных на продажу домов. В комнате, куда я вошла, было два стола, за одним я увидела молодую женщину с прямыми светлыми волосами – она одарила меня широкой улыбкой, которой, как я поняла, приветствовала всех потенциальных клиентов.
– Доброе утро! – Встав из-за стола, женщина протянула мне руку.
– Здравствуйте. – Я пожала ее ладонь. – Я ищу Дженни Лайонс.
– Вам назначена встреча?
Я покачала головой:
– Нет. Мне нужно увидеть ее буквально на минуту. – Сказав это, я тут же поняла, что сморозила глупость: на то, чтобы сообщить человеку, которого я едва знала и о котором давно не слышала, что ему завещано фортепиано и десять тысяч долларов, уйдет гораздо больше времени, чем одна минута. – Я дочь ее старой подруги, – объяснила я.
– Подождите немного, – ответила женщина и скрылась за внутренней дверью.
Спустя мгновение дверь опять распахнулась, и из нее вышла Дженни. Я сразу ее вспомнила. В последний раз я видела ее, когда мне было восемнадцать, на похоронах мамы. Тот день прошел для меня как в тумане, но глаза Дженни я запомнила – большие, ярко-голубые, под густой челкой. У нее была стрижка каре, и волосы с одной стороны она заправляла за ухо. Несмотря на то что она была ровесница мамы, выглядела она значительно моложе. Я бы и сейчас не дала ей шестьдесят четыре года. Дженни тоже меня узнала, но улыбнулась несколько неуверенно. Подойдя ко мне, она протянула руку:
– Райли.
– Миссис Лайонс, – кивнула я и пожала ее ладонь.
– О, называй меня Дженни, – попросила она, сжав мою руку с теплотой, которая, однако, на ее лице не отразилась. – Я очень сожалею о твоем отце.
– Спасибо.
Воцарилась неловкая пауза, и Дженни выжидающе на меня посмотрела.
– Мне нужно с вами поговорить, – сказала я. – У вас найдется свободная минутка или мне лучше прийти завтра?
Она бросила взгляд на часы на стене – они показывали пятнадцать минут двенадцатого – и повернулась ко мне:
– Мне сейчас нужно сделать пару звонков. А что, если мы встретимся за ленчем? Я закажу для нас столик в «Таверне Моргана». Как тебе такая идея?
– Отлично, – кивнула я и подумала, что как раз успею добежать до дома и переодеться. – Тогда увидимся позже?
Я прибыла в ресторан первой и спросила у администратора столик, забронированный на имя Дженни. Девушка провела меня в свободную боковую кабинку – похоже, Дженни специально попросила посадить нас в уединенном месте.
Когда она влетела в кабинку, я изучала меню. От ее энергии, казалось, даже воздух засвистел над нашим столом.
– Прошу прощения, – выдохнула она, опускаясь на стул. – Сегодня нужно было потушить миллион пожаров.
Когда Дженни села напротив меня, я заметила, что выглядит она все же на свой возраст, а не моложе, как я сначала подумала. Овал лица был уже не таким четким, да и морщин оказалось достаточно – особенно на шее. Но все равно от нее веяло молодостью и полнотой жизни.
К нашему столу сразу подошла официантка.
– Вам как обычно? – спросила она у Дженни.
– Да. Но принесите заказ чуть позже, – попросила та, взглянув на меня со значением.
– Рыбные тако, – сказала я. – И мне достаточно воды, что на столе.
Пока официантка не ушла, Дженни все время мне улыбалась. А как только мы остались одни, наклонилась ко мне и коснулась руки.
– Я так счастлива, что мне выпал шанс познакомиться с тобой поближе, – проговорила она. – Райли, ты превратилась в очаровательную молодую женщину. Мне и твой отец это говорил.
– Спасибо, – ответила я, хотя и сомневалась, что отец стал бы называть меня «очаровательной». Обычно он говорил мне, что я красивая. Пока я подрастала, папа все время старался повысить мою самооценку, даже несмотря на то, что я разочаровала его из-за полного отсутствия музыкальных талантов. Не знаю, почему у него все разладилось с Дэнни, но для меня он был хорошим отцом.
– Ты очень похожа на свою маму, – сказала Дженни, склонив голову набок и изучая меня взглядом.
– Правда? – Ну вот, а я волновалась, что меня удочерили, подумала я.
– Очень. Я ведь, кажется, видела тебя в последний раз на ее похоронах? Семь лет прошло! Если не ошибаюсь, тебе тогда было восемнадцать?
– Да, – кивнула я. – Вы тогда специально приехали из Эшвилла. А вот когда вы переехали сюда, я как-то пропустила.