— Напомните номер, — попросил вошедший следом клерк.
— Одна тысяча девятьсот сорок девять, — проговорил Чана.
— Сюда, пожалуйста, — мужчина в строгом черном костюме и галстуке указал рукой направо.
Чана отыскал взглядом нужную дверцу.
Мужчина вставил свой ключ и повернул.
— Пожалуйста. Когда закончите, позовете.
С этими словами он вышел.
Чана открыл замок ячейки, вытащил ящик и перенес его на установленный по центру металлический стол. В нем оказалось три пачки банкнот. Хатуев рассовал их по карманам и развернулся к выходу:
— Я закончил…
Потом вернулся в машину, сел за руль и оглядел улицу. Ничего подозрительного.
Чана выложил из карманов на пассажирское сиденье пачки денег и осмотрел их. На одной увидел нарисованный шариковой ручкой крестик. Разорвал ленту и стал отсчитывать купюры. Десятую по счету вынул и обнаружил на ней два номера сотового телефона. Тут же достал мобильник и набрал первый, поменяв две последние цифры местами.
— Слушаю тебя, — проговорил кто-то на чеченском языке в трубку.
— Это племянник Атаби, — осторожно произнес Чана.
— Нашел, значит, письмо дяди, — облегченно вздохнули на другом конце беспроводной линии. — Из какого города звонишь?
— Из Москвы.
— Ждать тебя будем в Ачхой-Мартане. С собой возьми все, что передал дяде. Навести родственников. Тебя найдут…
— А кто это говорит? — спохватился Хатуев.
Но в трубке уже звучали короткие гудки.
Чана растерялся. Что он должен взять с собой? «Да что всегда! — осенило его. — Надо отвезти Доку банковские карты и передать на словах, что сказал Нугзари Чиковани».
Хатуев до мельчайших подробностей помнил карту, на которой грузин показал маршрут доставки оружия. Так что это не проблема. «Стоп! — подумал он. — А где я возьму карточки? Ведь дядю убили! Получается, у меня на руках лишь те деньги, что я забрал у полицейских…»
Чана завел машину и выехал на шоссе. Неожиданно у него появилась мысль, от которой вспотели ладони. А что, если теперь не отдавать эти деньги Доку? Ведь дядя сам сказал, что вложит свои. Поскольку карточки пропали вместе с ним, значит, можно все списать на его гибель. «Как ты можешь мечтать о таком? — раздался внутренний голос. — Сидишь в своей Москве, не знаешь горя, а моджахеды ждут этих денег. Им надо кормить семьи, покупать продукты, боеприпасы…» — «А где гарантия того, что Доку сам не прибирает все это к рукам? — возразил сам себе Чана. — И вообще, как я объясню, откуда у меня эти деньги? Доку не похвалит за разгильдяйство. Лучше спрячу их в укромном месте, а когда все уляжется, потрачу на себя».
Так, терзая себя, Хатуев въехал во двор дома, где снимал квартиру. Заглушив двигатель, он хотел было выйти, но неожиданно вспомнил, что на купюре были записаны два номера. Он вынул банкноту, достал телефон и набрал второй номер.
— Да, — раздался приятный женский голос.
— Извините я, наверное, ошибся номером, — растерялся Чана.
— А кто вам нужен?
— Дядя. — Хатуев посмотрел в окно.
— Вам Атаби этот номер дал?
— Он, — подтвердил Чана.
— Тогда нам надо встретиться, — заторопилась она. — Говорите, где и когда вам удобно?
— Да хоть сейчас. — Чана выглянул в окно. — Я нахожусь на юго-западе.
— Давайте у метро «Профсоюзная» рядом с магазином «Цветы»?
— Хорошо, — согласился Хатуев. — Когда?
— Ровно через час.
— Как я вас узнаю?
— Мне вас Атаби показывал, поэтому я сама подойду. — Женщина отключила связь.
Чана развернулся во дворе и выехал обратно на улицу. До указанного места было недалеко, и на дорогу уйдет намного меньше часа. Однако он хотел оставить машину и осмотреться. Ведь раз вышли на дядю, могут найти и его.
Когда до назначенного времени оставалось пять минут, он медленно направился к выходу из метро.
— Здравствуйте, — раздался сбоку уже знакомый голос.
Чана оглянулся. Перед ним стояла женщина среднего возраста в длинном платье. Через плечо висела сумочка.
— Откуда вы меня знаете? — Хатуев глянул по сторонам.
— Я же говорила, — напомнила она, — Атаби показывал мне вас.
— Кто вы?
— Я его домработница.
— Ничего не понимаю. Я часто бывал у дяди, он даже не заикался, что ему кто-то готовит и убирает. Да что там говорить, он даже не держал дома продуктов.
Неожиданно Хатуев сообразил, что кто-то все равно должен был поддерживать в квартире чистоту.
— Вы никогда не были у него дома, — она улыбнулась.
— Как же? — Чана усмехнулся.
— Меня зовут Ирина Петровна, — наконец представилась домработница.
— Мое имя вы знаете, — ответил Чана.
— Вы на машине? — тихо спросила Ирина Петровна.
— Да. — Хатуев невольно посмотрел в сторону магазина, у которого припарковал свой «БМВ».
— Тогда поедемте?
Женщина назвала Чану адрес. Нужно было ехать в ближайшее Подмосковье. Без лишних слов он выехал на шоссе.
Уже вечерело, когда Хатуев остановил автомобиль перед высокими металлическими воротами. Из боковой калитки показался рослый мужчина, по виду русский. Воротничок его белой рубашки затягивал серого цвета галстук. Он подошел к окошку со стороны водителя. Чана надавил на кнопку стеклоподъемника. В заполненный прохладой кондиционера салон ворвался запах соснового леса и трав.
— Вы Чана Хатуев? — спросил он и вопросительно посмотрел на женщину.
Та, подтверждая, едва заметно кивнула. Мужчина выпрямился и поднял руку. Ворота медленно поплыли в стороны.
— Почему вы стоите? — спросила Ирина Петровна.
— Кто здесь нас ждет?
— Никто, — ответила женщина. — Ваш дядя просил меня, если с ним что-то случится, разыскать и привезти вас сюда. Это его дом.
— Его дом? — не поверил своим ушам Чана.
— А почему вы так удивлены? — улыбнулась домработница. — Да, Атаби построил этот дом для себя.
— Но он жил в съемной квартире…
Чана растерялся. Все его прежние представления об Атаби вмиг перевернулись с ног на голову. Он считал его аскетом, во имя светлого будущего своего народа жертвующим мирскими благами. А тут такое… Он вдруг понял, что о второй жизни Атаби не знал никто.
Словно во сне Хатуев въехал во двор. Они обогнули фонтан и остановились на выложенной мраморными плитами площадке.
— Вашу машину отгонят в гараж, — женщина показала взглядом на спускающегося по лестнице мужчину. — Пойдемте.
Миновав гостиную, они поднялись по одной из двух лестниц на второй этаж и оказались в просторном кабинете с камином и множеством шкафов с книгами.
— Ваш дядя не читал их, просто коллекционировал, — заметив недоумение в глазах Чана, сказала Ирина Петровна.
Хатуев не спеша прошел по периметру кабинета, выглянул в каждое окно и остановился у старинного письменного стола. Тем временем женщина приблизилась к книжному шкафу, взяла за корешок книги и потянула. Это оказался ноутбук.
— Здесь послание для вас. Код — дата рождения вашего отца и первая буква имени деда.
С этими словами она вышла.
* * *Дребезжа и чихая, потрепанный временем «УАЗ» на последнем издыхании поднялся в гору и, облегченно фыркнув, покатился вниз.
— Послушай, — Шаман посмотрел на Джина, — сколько лет этому ведру с болтами?
— Я не могу сказать точно, — признался Джин. — Помню, дед на нем еще ездил, потом отец.
Шаман только хмыкнул в ответ.
Они позаимствовали машину у родственника Джина. Лишь сменили номера да повесили на установленное в салоне зеркало небольшую игрушку-обезьянку.
Справа от дороги промелькнул указатель Рошни-Чу, рядом с которым, под присмотром чумазого мальчугана, паслось с десяток баранов.
— Второй дом по правой стороне, — напомнил Джин Шаману.
Из-за грохота ему приходилось почти кричать.
Селение представляло собой расположенную вдоль дороги улицу из беспорядочно разбросанных домов.
Шаман надавил на тормоз. Дождавшись, когда летевшие следом клубы пыли обгонят остановившуюся машину, Джин толкнул дверцу:
— Спасибо.
— Давай! — кивнул Шаман.
Джин некоторое время смотрел вслед «уазику», который развернулся и отправился обратно, потом вздохнул и подошел к железному забору, за которым тут же залаяла собака. Он хотел было постучать, но раздались шаги, звякнул засов, и в открывшейся калитке появился немолодой, с седой окладистой бородой мужчина.
— Здравствуйте, — кивнул Джин. — Я могу видеть Эрбулата?
— Он уже год как учится в Грозном, — ответил мужчина и посторонился: — Проходите.
Это был пароль и отзыв. В этом доме действительно жил юноша с таким именем. Уже год он учится в институте. Но, как сказал Мусост, Джину будет нужен не он, а его брат, который живет на другом конце селения. Говорить больше этим людям ничего не надо. Они сами все знают и кого надо покажут или отведут к кому следует.
Мужчина проводил Джина в дом.
— Вам повезло, Габис как раз сейчас пришел, — он указал рукой на дверь в комнату.
Джин шагнул через порог. Навстречу ему с дивана поднялся худощавый мужчина с большими глазами и реденькой бородкой.
— Этот человек сказал слова, о которых нам говорил Мусост, — пояснил вошедший следом седой.
— Ты видел Мусоста? — оживился Габис и указал на кресло: — Садись.
— Называй меня Ваха Довгаев, — представился Джин. — Мусост знает, что меня зовут по-другому.
— Как он там? — Габис подался вперед. — Вас били?
— Нет, — Джин покачал головой, — нас не тронули пальцем. Прошли те времена. Мусосту досталось, когда его брали. Сейчас он сидит в отдельной камере. К нам его переводили на то время, пока у него шел ремонт. Мусост просил передать, чтобы вы не волновались.
— Как он сам думает, это надолго?
— Все будет зависеть от людей, с которыми он просил меня встретиться.
Джин специально поставил вопрос так, чтобы Габис не мог обойтись без него.
— Ты хочешь говорить только с Доку? — перейдя на шепот, спросил хозяин.
— Этого хочу не я, а Мусост.
— Разве я не могу передать то, что Мусост просил рассказать амиру? — удивился Габис. — Это моя обязанность.
— Понимаешь, я пообещал Мусосту лично выполнить его просьбу, поэтому не могу доверить ее никому, — Джин выдержал паузу, размышляя, как смягчить отдающее недоверием решение. — Вдруг с тобой что-то случится? Как я потом буду жить?
— А как буду жить я, если что-то случится с амиром? — прищурился Габис. — Где гарантия того, что ты не шпион?
— Я сказал заветное слово, — удивился Джин. — Разве этого мало?
— Кто его знает? — нервно теребя нижнюю губу, проговорил Габис. — Ничего не стоит выбить из человека любые показания.
— Раз ты не доверяешь мне, тогда я найду другой способ встретиться с Доку. — Джин встал.
— Погоди, — спохватился Габис. — Не спеши.
Джин снова сел.
— Хорошо, — кивнул Габис. — Будь по-твоему.
— Почему ты так говоришь? — усмехнулся Джин. — Это не моя прихоть. Я уверен, окажись ты на моем месте, не стал бы доверять поручение другому человеку.
— Выйдем в субботу вечером, — наконец принял решение Габис.
Джин приподнял брови:
— Но сегодня воскресенье! Что я буду делать целую неделю?
— Поверь, это уже не от меня зависит. Я жду людей из Дагестана и Ингушетии, они должны кое-что передать амиру. Кроме этого, есть еще дела. Меня здесь некем заменить, поэтому придется ждать… — Он выдержал паузу, давая время переварить услышанное и задать вопрос, но, не дождавшись, продолжил: — Жить будешь во втором доме. Он в глубине двора. С виду нежилой, но внутри все необходимое: телевизор, кровать… Хочешь, вечером будем играть в нарды. Главное, не выходи оттуда без особой надобности. Если что-то случится, прямо оттуда можно уйти незамеченным через подземный ход.
Выхода у Джина не было. Он разочарованно кивнул:
— Хорошо, пусть будет по-твоему.
— Тебе нужно оружие. — Габис испытующе уставился Джину в глаза.
— Я могу купить автомат. — Джин хлопнул по карману, словно давая понять, что в нем у него деньги.
— Таксу знаешь?
— Конечно, — усмехнулся Джин.
— Ты не сказал, как сюда добрался?
— Сосед на своей машине подвез.
— Он знает, зачем ты здесь? — насторожился Габис.
— Он не спрашивал, я не говорил, — ответил Джин.
— Если не будет никаких проблем, рано утром в субботу я загоню во двор машину. Ты залезешь в багажник. Так и выедем из села.
— Какая машина?
— «Нива».
— А как быть с автоматом?
— Об этом можешь не беспокоиться, — заверил Габис. — Сейчас тебя покормят. Отдыхай пока.
— Кто дома? — поинтересовался Джин.
— Я и племянник. Жена умерла меньше года назад. Простыла…
— Прости, не знал, — Джин нахмурился.
— Еду готовит моя сестра. Она живет по соседству.
* * *Чана посмотрел на двери, которые бесшумно прикрыла за собой Ирина Петровна, и поднял крышку ноутбука. Он хорошо разбирался в компьютерах, ведь это было частью его работы. Поэтому легко понял, каким паролем дядя закрыл информацию. Уже через пару минут экран засветился, и из его глубины выплыл Атаби. Он сидел за тем же столом, на том самом месте, которое сейчас занял Чана.
— Если ты сейчас видишь на экране своего дядю, значит, нет больше Атаби. Надеюсь, что тебе не стыдно за то, как умер твой дядя. Я уверен, что не буду гнить заживо в застенках. — Атаби вздохнул, выдержал паузу и заговорил снова: — Живым я не дамся. Давно так решил. Теперь слушай меня, Чана. Так получилось, что Аллах не дал мне сыновей. Я давно присматривался к тебе и пришел к выводу, что ты достоин того, чтобы я передал тебе дела.
Атаби выдержал еще одну паузу. Она была намного длиннее, чем первая, чтобы племянник смог понять и осмыслить всю ответственность, возложенную с этого момента на его плечи.
— Спасибо. — Чана кивнул и сглотнул подступивший к горлу ком. — Я оправдаю твое доверие. Тебе не будет за меня стыдно.
— Доку Гиреев одобрил мое решение. После разговора с тобой он представит тебя людям и скажет свое последнее слово. Поэтому тебе придется ехать на родину и встретиться с ним. Но вначале ты должен будешь вникнуть в наши дела. Все, что нужно для этого, найдешь там, где я рассказывал тебе о своем желании купить участок земли и открыть новый бизнес. Помнишь, ты спросил: «Зачем кому-то понадобилось портить дерево?» Там ищи…
До Чаны наконец дошло, зачем дядя вез его в такую даль в день отъезда в Киев. Он вдруг отчетливо вспомнил отверстие в стволе сосны. Хатуев удалил запись, закрыл крышку ноутбука и задумался. Быстро темнело. Придется ждать рассвета. А дядя, как оказалось, был еще тот хитрец.
В дверь постучали.
— Да!
Вошла Ирина Петровна:
— Вы ужинать будете?
— Конечно. — Чана вспомнил, что с утра выпил лишь чашку чая.
— В таком случае прошу к столу.
Хатуев поднялся, взял ноутбук, подошел к шкафу и поставил его на место. Потом посмотрел на домработницу:
— Дядя больше ничего не передавал?
Она покачала головой.
— Хорошо, показывайте, куда идти.
— Вы извините, но я не знаю ваших вкусов, — семеня чуть впереди, щебетала Ирина Петровна. — Пока приготовила то, что предпочитал ваш дядя.
— Я неприхотлив в еде, — небрежно проговорил Чана. — Лишь бы это не была свинина…
Ранним утром Хатуев заглушил машину рядом с уже знакомой сосной. Как оказалось, от дома дяди до озера ехать было не так уж и далеко, как из Москвы. Выйдя наружу, огляделся. Легкий ветерок едва заметно шевелил ветками деревьев. Было свежо и тихо. Другой берег озера обесцветила дымка тумана.
Сбивая с травы росу, он подошел к сосне и осмотрел то место, где было отверстие, однако ничего не нашел. Даже кора была целой. Чана огляделся. Нет, он не ошибся, именно здесь стоял Атаби. Чеченец достал раскладной нож и стал ковырять им кору над тем местом, где дядя упирался ладонью. Неожиданно отвалился правильной формы кусок, обнажив замазанное обычным пластилином отверстие. Чана поддел импровизированную пробку и вытащил ее. Сунув палец, нащупал полиэтилен. Зацепив его, он вытащил герметично запакованный сверток. Затем вернулся в машину. На стекло брызнули капли дождя. Чана огляделся по сторонам и торопливо разорвал упаковку. Здесь была кодировочная таблица и карта памяти. Все, с этого момента он может сам, напрямую, выйти на Доку Гиреева. Чану распирала гордость.
В полдень Хатуев вернулся в дом дяди. Теперь ворота перед ним открыли без лишних вопросов.
В гостиной Чану встретила Ирина Петровна.
— Дядя не говорил, кому нужно будет передать дом? — спросил он, усаживаясь на кожаный диван.
— Атаби все заранее оформил на меня, — ответила женщина. — Есть нотариально заверенные документы. Как подойдет назначенное время, вас с ними ознакомят.
— Странное решение, — растерялся Чана.
— Ничего странного, — женщина едва заметно улыбнулась. — Этот дом принадлежит вам. Я являюсь его фиктивной хозяйкой. Если не доверяете…
— Нет, что вы, — спохватился Хатуев. — Раз так решил дядя, значит, я ничего не буду менять.
— Вы не хотите знать, почему он так доверял мне? — спросила Ирина Петровна.
— Если надо будет, сами скажете, — ответил он.
— Я знаю, что у Атаби была жена, — заговорила Ирина Петровна. — У них есть дети.
— Да, — подтвердил Чана. — Дочери.
— Он рассказывал, — кивнула Ирина Петровна. — К вам Атаби относился как к сыну.
— Это так. — У Чана защемило сердце. Он сглотнул подступивший к горлу ком и поднял на женщину взгляд: — А к вам?
— Может, я, конечно, оскорблю вас тем, что скажу дальше, но думаю, между нами не должно быть недомолвок и тайн, — она выдержала паузу, словно собираясь с духом.