У З. Фрейда размышления о бесконечном анализе соотносились с постановкой вопросов о том, возможно ли с помощью анализа устранить все имеющиеся у пациента вытеснения, восполнить все пробелы в его воспоминаниях, преодолеть все его сопротивления лечению и достичь такого уровня «абсолютной психической нормальности», который был бы способен оставаться стабильным на протяжении всей последующей жизни человека. Отвечая на эти вопросы в работе «Конечный и бесконечный анализ» (1937), он полагал, что говорить об окончательно завершенном анализе можно лишь в том случае, если психическое расстройство обусловлено главным образом какой-либо травмой. Травматическая этиология невроза представляет наиболее благоприятную возможность для анализа, с помощью которого можно вспомнить прошлое, выявить травмирующее событие, довести его до сознания пациента и, благодаря окрепшему Я, заменить принятое в раннем детстве неудовлетворительное, приведшее к заболеванию решение более верным, адекватным образом отвечающим как требованиям общества, культуры, так и запросам, потребностям самого человека.
Во всех других случаях возникновения психических расстройств оказывается, что завершенный, казалось бы, анализ в действительности требует продолжения. На то имеются различные причины, обусловленные разнообразными факторами и делающие анализ длительным и трудоемким. В частности, «конституционная сила влечений» и возникшие в защитной борьбе искривленность и суженность Я пациента являются, по З. Фрейду, факторами, неблагоприятно воздействующими на анализ и способствующими его продолжительности до бесконечности.
Основатель психоанализа не абсолютизировал конституционную силу влечений. Он исходил из того, что благодаря психоаналитической терапии можно устранить конфликт между патогенным требованием сексуального влечения и влечениями Я, то есть не столько полностью и окончательно устранить бессознательные влечения, сколько «приручить» их. При этом он признавал, что, ставя перед собой цель излечения невроза, обеспечения контроля над бессознательными влечениями, анализ «всегда прав в теории, но не всегда на практике». В результате анализа контроль над бессознательными влечениями становится лучше, но все-таки остается несовершенным, так как преобразование защитных механизмов пациента оказывается далеко не полным, средства анализа не беспредельны, ограничены, а его конечный результат непредсказуем.
Если учесть, что на каждом этапе психоаналитического лечения приходится бороться с инертностью и разнообразными сопротивлениями пациента и что устранение одних внутрипсихических конфликтов не исключает возможности возникновения со временем других, то невольно приходишь к мысли о бесконечности анализа. Сложность и трудность анализа заключается в том, что, как считал З. Фрейд, в процессе лечения «терапевтические усилия, подобно маятнику, постоянно раскачиваются от фрагмента анализа Оно к фрагменту анализа Я». Это означает, что в процессе психоаналитического лечения у пациента возникает сопротивление раскрытию сопротивления, появляется сопротивление не только осознанию бессознательных влечений Оно, но и анализу в целом. Тем самым исход психоаналитического лечения во многом зависит от силы сопротивления пациента против его Я, и чем сильнее это сопротивление, тем больше вероятность того, что анализ может стать бесконечным.
Кроме того, следует иметь в виду, что существует, по мнению З. Фрейда, так называемое архаическое наследие, которое относится не только к Оно, но и к Я, то есть свойства Я, выступающие в качестве сопротивления, могут быть обусловлены наследственностью. Необходимо учитывать и то, что сопротивление лечению нередко обусловлено сознанием вины, то есть исходит от Сверх-Я. И наконец, в процессе терапевтической деятельности у самих аналитиков пробуждаются те влечения, которые они способны подавить в обычных условиях жизни и, следовательно, в целях повышения эффективности своей профессиональной работы каждый аналитик периодически снова должен проходить анализ. Таким образом, как считал З. Фрейд, не только лечебный анализ больного, но и собственный анализ психоаналитика становится «вместо конечной задачи бесконечной». Единственным утешением может служить лишь то, что в теоретическом отношении анализ действительно не имеет конца, в то время как конечная цель психоаналитической практики состоит по возможности в успешном осуществлении лечения или, во всяком случае, в завершении анализа.
В начале своей исследовательской и терапевтической деятельности на вопрос, как можно стать аналитиком, З. Фрейд отвечал: «посредством анализа собственных сновидений». Однако такая подготовка не могла считаться достаточной для всех желающих изучать анализ, так как далеко не всем удается растолковывать свои собственные сновидения без посторонней помощи. Кроме того, чтобы психоаналитик был в состоянии пользоваться своим бессознательным, как «инструментом при анализе», он сам не должен допускать в себе никаких сопротивлений, что предполагает необходимость подвергнуться «психоаналитическому очищению». Поэтому, когда цюрихская школа в лице К.-Г. Юнга (1875–1961) выдвинула более жесткое, по сравнению с необходимостью осуществления самоанализа, требование к будущим аналитикам, то З. Фрейд поддержал его. Отныне всякий желающий подвергать анализу других людей предварительно сам должен был пройти анализ у специалиста. Именно об этом З. Фрейд писал в своей работе «Советы врачу при психоаналитическом лечении» (1912).
Подготовка практикующих психоаналитиков предполагает знакомство с теорией и техникой психоанализа, освоение того и другого. Теория психоанализа дает представление о бессознательных психических процессах, механизмах функционирования психики, причинах возникновения внутрипсихических конфликтов и невротических симптомов, природе невротических заболеваний и возможностях освобождения человека от душевных страданий. Техника психоанализа демонстрирует соответствующие приемы и методы, с помощью которых вскрываются защитные механизмы пациента, выявляются истоки возникновения у него невротических симптомов, осуществляется осознание бессознательных процессов, достигаются позитивные результаты аналитической терапии.
Однако знание теории и техники психоанализа само по себе оказывается недостаточным для осуществления эффективной терапевтической деятельности, поскольку в практике психоанализа каждый аналитик преуспевает в той степени, в какой позволяют ему его собственные комплексы, внутрипсихические конфликты, защитные механизмы, сопротивления. Поэтому будущий психоаналитик предварительно сам должен подвергнуться анализу. Лишь в ходе такого личного анализа, когда кандидаты в психоаналитики на собственном опыте действительно переживают обнаруженные анализом процессы, они приобретают, по словам З. Фрейда, убеждения, которыми «позднее руководствуются в качестве аналитиков». Помимо всего прочего, такой анализ является лучшим путем для получения сведений о «личной пригодности к будущему занятию притязательной деятельностью».
Основатель психоанализа считал, что благодаря дидактическому анализу удается в более короткий срок и с наименьшими усилиями познать скрытое в самом себе и получить такие впечатления и доказательства, которые невозможно приобрести, изучая книги и слушая лекции. Подобный анализ остается незавершенным, однако он многое дает будущему психоаналитику, который имеет возможность не только познакомиться с действующими в психоанализе особыми приемами, но и на самом себе прочувствовать силу бессознательных влечений, защитных механизмов и сопротивлений.
В 1922 г. в Берлине на Конгрессе Международной психоаналитической ассоциации официально было поддержано требование осуществления дидактического анализа для тех, кто собирался стать психоаналитиком. Это требование легло в основу психоаналитического обучения, впервые осуществленного в берлинском психоаналитическом институте, основанном К. Абрахамом (1877–1925), Э. Зиммелем (1882–1947) и М. Эйтингоном (1881–1943). С тех пор и по сегодняшний день подготовка психоаналитиков включает в себя дидактический анализ как необходимую и обязательную часть образовательных программ психоаналитических институтов во всем мире.
При жизни З. Фрейда поднимался вопрос о продолжительности дидактического анализа. В 1922 г. на берлинском Конгрессе было предложено, чтобы продолжительность такого анализа составляла не менее шести месяцев. Два года спустя были утверждены правила психоаналитического обучения, в соответствии с которыми продолжительность дидактического анализа должна была составлять два года. З. Фрейд полагал, что в силу соображений практического характера подобный анализ может быть кратким и неполным. В работе «Анализ конечный и бесконечный» (1937) основатель психоанализа подчеркивал, что цель дидактического анализа – позволить учителю решить, стоит ли допускать кандидата в психоаналитики к продолжению дальнейшего обучения. По его словам, этот анализ выполняет свою роль, «если дает ученику твердое убеждение в существовании бессознательного, если помогает ему воспринять в себе при проявлении вытесненного нечто такое, что иначе показалось бы ему неправдоподобным». И хотя этого недостаточно для обучения психоанализу, тем не менее З. Фрейд исходил из того, что полученные в процессе дидактического анализа стимулы не сойдут на нет с его окончанием и что в дальнейшем прошедший дидактический анализ будет продолжать аналитическое исследование своей личности в виде самоанализа.
В 1922 г. в Берлине на Конгрессе Международной психоаналитической ассоциации официально было поддержано требование осуществления дидактического анализа для тех, кто собирался стать психоаналитиком. Это требование легло в основу психоаналитического обучения, впервые осуществленного в берлинском психоаналитическом институте, основанном К. Абрахамом (1877–1925), Э. Зиммелем (1882–1947) и М. Эйтингоном (1881–1943). С тех пор и по сегодняшний день подготовка психоаналитиков включает в себя дидактический анализ как необходимую и обязательную часть образовательных программ психоаналитических институтов во всем мире.
При жизни З. Фрейда поднимался вопрос о продолжительности дидактического анализа. В 1922 г. на берлинском Конгрессе было предложено, чтобы продолжительность такого анализа составляла не менее шести месяцев. Два года спустя были утверждены правила психоаналитического обучения, в соответствии с которыми продолжительность дидактического анализа должна была составлять два года. З. Фрейд полагал, что в силу соображений практического характера подобный анализ может быть кратким и неполным. В работе «Анализ конечный и бесконечный» (1937) основатель психоанализа подчеркивал, что цель дидактического анализа – позволить учителю решить, стоит ли допускать кандидата в психоаналитики к продолжению дальнейшего обучения. По его словам, этот анализ выполняет свою роль, «если дает ученику твердое убеждение в существовании бессознательного, если помогает ему воспринять в себе при проявлении вытесненного нечто такое, что иначе показалось бы ему неправдоподобным». И хотя этого недостаточно для обучения психоанализу, тем не менее З. Фрейд исходил из того, что полученные в процессе дидактического анализа стимулы не сойдут на нет с его окончанием и что в дальнейшем прошедший дидактический анализ будет продолжать аналитическое исследование своей личности в виде самоанализа.
В отличие от З. Фрейда венгерский психоаналитик Ш. Ференци (1873–1933) полагал, что дидактический анализ должен быть не менее тщательным и глубоким, чем лечебный анализ. По его мнению, будущий психоаналитик должен пройти исчерпывающий анализ, чтобы тем самым быть готовым к аналитической работе с пациентами. Если З. Фрейд исходил из того, что «невозможно вести обучение анализу абсолютно тем же путем, что и терапевтический анализ», то Ш. Ференци не видел «принципиальной разницы между лечебным и дидактическим анализом». И хотя до сих пор вопрос о продолжительности и исчерпываемости дидактического анализа остается дискуссионным, тем не менее необходимость прохождения его кандидатами в психоаналитики считается общепризнанной в рамках Международной психоаналитической ассоциации.
З. Фрейд придерживался взгляда, что прохождение анализа необходимо не только для будущих практикующих психоаналитиков, но и для всех тех, кто хотел бы использовать психоаналитические методы и идеи в разнообразных областях духовной жизни. Он полагал, что апеллирующим к психоаналитическим методам исследования представителям гуманитарных наук недостаточно учитывать лишь результаты, накопленные в психоаналитической литературе, и они могут понять по-настоящему психоанализ только единственным путем, который открыт для этого, а именно тем, что «они сами подвергнутся анализу».
З. Фрейд исходил из того, что предназначенная для освобождения человека от его невротических симптомов, внутренних барьеров и аномалий характера психоаналитическая терапия – это долгий по времени процесс и трудоемкая работа, требующая значительной затраты энергии со стороны врача и пациента. В отличие от других методов психотерапии психоаналитическое лечение может осуществляться на протяжении многих месяцев и даже нескольких лет.
В рамках психоанализа предпринимались разнообразные попытки по сокращению сроков лечения. Так, венский психоаналитик О. Ранк (1884–1939) в работе «Травма рождения» (1924) выдвинул предположение, что источником невроза является травма рождения, аналитическая проработка этой травмы делает ненужной продолжительную работу, связанную с выявлением причин невротического заболевания, и, следовательно, психоаналитическая терапия сокращается до нескольких месяцев вместо того, чтобы длиться годами.
З. Фрейд не разделял подобную точку зрения, считая, что предложенная О. Ранком стратегия психоаналитической терапии напоминает собой действия пожарной команды, которая при пожаре, вызванном опрокинутой керосиновой лампой, довольствуется вынесением этой лампы из помещения вместо того, чтобы тушить огонь. Поэтому ни о каком сокращении длительности лечения в этом плане не может быть и речи. Вместе с тем он был согласен с тем, что аналитическая терапия не может длиться бесконечно и в ряде случаев сокращение сроков лечения не только желательно, но и необходимо.
До Первой мировой войны З. Фрейд предложил один из способов ускорения процесса аналитического лечения. Это имело место при его работе с русским пациентом, известным в истории развития психоанализа под именем «Человек-волк». На протяжении трех лет З. Фрейд лечил молодого, прибывшего к нему совершенно беспомощным пациента (Сергея Панкеева) и добился определенных успехов, так как его подопечный частично обрел свою самостоятельность, у него пробудился интерес к жизни и ему удалось упорядочить свои отношения с наиболее значимыми для него людьми. Однако дальнейшее лечение пациента не продвигалось вперед, наступило то, что З. Фрейд назвал «затормо-живанием лечения». Это заставило основателя психоанализа прибегнуть к новой стратегии: он назначил пациенту срок завершения лечения; объявил ему, что это будет последний год их совместной работы независимо от того, что удастся добиться за оставшееся время. В результате объявленного срока завершения анализа у пациента ослабли его сопротивления лечению, он стал активнее и охотнее вспоминать события прошлого, наступило желательное изменение в ходе лечения.
Психоаналитическая терапия продвигалась столь успешно, что к концу назначенного срока З. Фрейд считал пациента полностью и окончательно вылеченным. С начала Первой мировой войны пациент покинул З. Фрейда, но через некоторое время вновь вернулся к нему, поскольку происшедшие в его жизни события, связанные с революционными преобразованиями в России, привели к разорению его семьи и обострению психического состояния. Основатель психоанализа оказал ему необходимую помощь и впоследствии стал применять установление сроков завершения лечения и в других случаях.
Проблема ускорения медленного течения лечения, то есть сокращение его сроков, подводит к вопросу о том, бывает ли естественное завершение анализа и можно ли в принципе привести анализ к концу. З. Фрейд считал, что с практической точки зрения анализ считается завершенным, если аналитик и пациент больше не встречаются между собой на аналитических сессиях. Такое возможно в тех случаях, когда пациент больше не страдает от своих симптомов или аналитик считает, что у пациента «осознанно столько вытесненного, объяснено столько непонятного, устранено столько внутреннего сопротивления, что повторения данных патологических процессов уже не нужно бояться». Однако в теоретическом отношении, с точки зрения рассмотрения вопроса о том, можно ли, избавляя пациента от одного конфликта, защитить его от возможных в будущем других конфликтов, конечность, завершенность анализа представляется проблематичной.
В 1927 г. на Международном психоаналитическом конгрессе в Ин-сбурге венгерский психоаналитик Ш. Ференци (1873–1933) выступил с докладом «Проблема окончания анализа», в котором говорил о том, что «анализ – не бесконечный процесс» и что при должной компетенции и необходимом терпении аналитика психоаналитическое лечение может быть приведено к «естественному концу». При этом он соотносил успех анализа, его завершенность не только с работоспособностью, своеобразием пациента, но и с личностью врача.
В своих работах З. Фрейд неоднократно писал о том, что личность аналитика во многом предопределяет исход лечения, его завершенность. В работе «Анализ конечный и бесконечный» (1937), в которой как раз и обсуждались проблемы завершения, «конца» анализа, он подчеркнул, что аналитики как личности не достигли «той степени психической нормальности, к которой они хотят подвести своих пациентов». Это значит, что наряду с воспитанием и руководством анализ оказывается чуть ли не третьей «невозможной» профессией, где с самого начала ставится под сомнение вопрос об уверенности в достижении удовлетворительного результата. Именно поэтому для приобретения профессиональных качеств будущий психоаналитик должен пройти собственный анализ, с которого как раз и начинается подготовка к его последующей терапевтической деятельности. Другое дело, что, исходя из практических соображений, этот анализ может быть кратким и неполным, то есть конечным, позволяющим учителю делать вывод о профессиональной пригодности или непригодности проходящего у него личный анализ кандидата в психоаналитики.