– Хорош брехать. Дормидол [Название придумано автором, любые совпадения случайны.]. Сильное снотворное, меня с четверти таблетки уносит.
Я схватила Варвару Михайловну за кофту.
– Вы дали ребенку мощное средство? Без консультации с врачом?
– Нет, нет, нет, – жалобно запричитала Инина, – пустырника ей наплескала.
– Вы уж определитесь, чем потчевали девочку, – обозлилась я, – то пион, то валерьяна, теперь пустырник!
– Сначала одно, потом другое, третье, – вывернулась Инина.
Юлия опустилась на колени и заглянула под кровать.
– Она обыскивает мой дом! – запищала Инина. – Без разрешения шарит везде! Прекратите! Я буду жаловаться!
– Молчи, крысятина, – звонко сказала Юлия.
– Сейчас вызову криминалиста, он возьмет у Тани кровь на анализ, и выяснится, что пила девочка, – пригрозила я.
– Это возможно? – заморгала Варвара Михайловна.
– Легко, – мстительно «обрадовала» я соседку, – советую не гнушаться детективными телесериалами, почерпнете из них массу сведений.
Инина схватилась за голову:
– Танечка плакала! Ры-да-ла! Заходилась в истерике! Ей было очень плохо! Я не могла просто смотреть на мучения ребенка, который от горя теряет разум! Наблюдать, как ломается детская психика! Ну и дала ей… крошечку дормидола… исключительно ради ее блага!
– Нельзя кормить ребенка снотворным! – возмутилась я.
Инина выпала из роли заботливой тетушки.
– Нашли ребенка! Она хулиганка!
– Йес! – заорала Юлия и подняла руку. – Вот они!
Я посмотрела на пачку денег, зажатую в кулаке «вороны», а Юлия торжествующе продолжала:
– Куда можно спрятать бабло? Под матрас! Старый трюк. Деньги в постели, сверху больной дрыхнет. Или ребенок! Ты в самом деле полагала, что можешь украсть валюту? Рассчитывала, что о ней никому не известно?
– Я коплю на старость, – с видом оскорбленной невинности заявила Инина, – не доверяю банкам, держу собранные методом жесточайшего самоограничения деньги в своей спальне. Разве это противозаконно?
– О чьей будущей старости ты болтаешь? – ехидно перебила Юлия. – Твоя уже в полном цвету! Пора думать о душе, а не о сбережениях!
Я поняла: Юлия владеет некоей важной для следствия, неизвестной мне информацией, а Варвара Михайловна совсем не заботливая, желающая добра Тане соседка, и решила подыграть «вороне», напугать Инину.
– Вам не повезло. Юлия нашла евро, криминалисты уточнят, когда купюры появились в обращении в России. Это так же просто, как взять на анализ кровь. И внутренний голос мне подсказывает: данные еврики ближайшие родственники тех, что везла в день кончины в своей машине в замшевой спортивной сумке Надежда Ивановна.
– Блин! – подскочила Юлия. – Какие Надежда Ивановна перла купюры?
Я поняла вопрос буквально:
– По пятьсот евро.
– Два миллиона? – почти шепотом поинтересовалась Юлия. – В большой спортивной сумке? Серой? Из искусственной выворотки? С ручками с тройной прострочкой?
Настал мой черед изумляться.
– Откуда вы знаете?
– Мы их вместе складывали, это моя сумка, – заявила Юлия, – Алеша выполнил требование, но Лену ему не вернули. Потребовали больше! Он возмутился, и его убили!
Я попыталась не утонуть в потоке сведений, рухнувших на голову.
– Давайте оставим Таню спокойно спать, переместимся в гостиную и постараемся разобраться в произошедшем. Варвара Михайловна, вы хозяйка, усадите гостей.
– Гостей? – издевательски переспросила Инина. – Оккупантку, наглую тварь, которая…
– Сейчас ты у меня огребешь по полной, – пообещала Юлия.
– Брэк! – воскликнула я. – Если начнется драка, я вызову наряд. Вот тогда всем будет очень плохо. Вам устроят не беседу, а допрос, причем не в уютной квартире, а в непроветренном помещении, с железным, привинченным к полу стулом. Выбирайте, дамы! Или нормально общаетесь со мной и между собой, или идете в камеру предварительного заключения, бывали там когда-нибудь?
Инина бесцеремонно показала на Юлию пальцем:
– Она проститутка, ей не впервой. А я положительная женщина!
– Дрянь и воровка, – не осталась в долгу «ворона».
Я достала телефон.
– Вы мне надоели. Я устала слушать ругань.
– Евлампия, дорогая, – заискивающе сказала хозяйка, – мы все поняли. Юлия, надо успокоиться.
– Здравые слова, – кивнула я.
– Сволочь, – прошипела гостья.
Я посмотрела в лицо «вороне».
– Вы это мне?
– Нет, нет, – поспешила заверить меня Юлия, – я про Варвару.
Я поманила женщин рукой, прошла в гостиную, села на диван, подождала, пока они устроятся напротив в креслах, и спросила:
– Когда вы видите на улице пса, кричите «это собака»?
– Нет, – хором ответили обе собеседницы.
– Логично, – улыбнулась я, – в этом нет смысла. Собака есть собака, вы принимаете ее существование как факт, дальше можно уточнять, злая она, добрая, кусачая, нежная, умная. Но напоминать себе, что вы видите псину, нет необходимости. Давайте договоримся, образно говоря, о «собаках», Варвара Михайловна считает вас, Юля, нехорошей женщиной.
– Она проститутка и сволочь! – подскочила Инина.
– Ладно, – кивнула я, – таково ваше мнение, спорить с ним не станем. Юля, что вы можете сказать о соседке Надежды Ивановны?
– Лгунья, лицемерка, деньги украла, – стала загибать пальцы «ворона».
– Отлично! – обрадовалась я. – Эпитеты розданы, мы знаем, какой к кому относится. Нет нужды бесконечно оскорблять друг друга. Юлия – проститутка. Варвара Михайловна – воровка, я, очевидно, по вашей версии, из стаи волков позорных. Более эту тему не трогаем. Пытаемся вести конструктивную беседу.
– Она б…! – выпалила Инина.
«Ворона» открыла рот, но я стукнула кулаком по подлокотнику дивана:
– Юлия, немедленно скажи: «Да, я падшая женщина».
– Я б…! – жалобно проблеяла гостья.
Инина опешила.
– Дальше спорим? – поинтересовалась я. – Возражения имеются? Нет? Тогда спокойно, без истерик, отвечаем на заданные мной вопросы. Говорить будет та, кому я разрешу, вторая молчит. Иначе вас увезут в КПЗ. Перспектива ясна? Начинаем. По словам Лидии, Алексей в день смерти тещи находился в рейсе, каким образом он мог складывать в сумку пачки евро, если отсутствовал в Москве. Юлия! Вам слово.
«Ворона» выпрямила спину и сложила руки на коленях.
– Леша давно на Лидку не смотрел, она совсем за собой не следила, маникюр-педикюр не делала, с мужем спать отказывалась, только деньги от него требовала! Дай, дай, дай! Больше! Больше! Больше! Алексей меня любил, Юлию Лаврентьеву, я ему настоящая жена, никаких тайн мы друг от друга не имели.
– Вы были любовницей Сметанина, – кратко резюмировала я. – Могу предположить, что Алексей не уезжал в дальние рейсы, а оставался у вас?
Юлия кивнула.
– Дела у него шли не особо. Когда мы с ним познакомились, Леша перебивался случайными заработками, крутился белкой в колесе, а толку? Все жена отнимала, ему даже на сигареты не оставляла, дрянь.
– Давайте без оценок личности, – остановила я «ворону», – излагайте исключительно факты. Алексей перебивался небольшими заработками? Его собственная фирма не приносила доход?
– Открыть дело каждый может, – подала голос Варвара, – а вот раскрутить попробуйте!
– Верно, – согласилась Юлия, – не всем удается выплыть, Леша мог бы стать богатым, но дома его дерьмом считали, одна Лена его поддерживала. Отец старшую девочку очень любил, а ее похитили.
– Похитили? – ахнули мы с Варварой Михайловной.
– Выкуп потребовали, – печально подтвердила Юлия. – И обманули! Я думаю, Алешу убили! Он не мог оставить Лену у преступников.
– Елена в Лондоне, – пробормотала я, – учится в колледже.
Юля скривилась:
– Похититель велел Лешику так сказать. Как объяснить другим, что девочка исчезла? Преступник очень хитрый и все-все про Алексея знал. И про евро!
У меня закружилась голова, а Варвара Михайловна заерзала в кресле.
– Я подозревала, что добром это не кончится, – прошептала Юля, – Леша больше года молчал, даже мне не говорил. Вот он какой, преданный.
Я уставилась на Юлию.
– Начинайте от печки. После беседы с Лидией у меня создалось впечатление, что у Алексея плохо шли дела, он сам доставлял грузы.
– Они всегда хорошо жили, – влезла в наш диалог Инина, – не шиковали, но и не нуждались. Благодаря Надежде Ивановне, она без отдыха за швейной машинкой сидела.
– Ага, а Леша типа прихлебатель? – обиделась Юлия. – Захребетник? Неправда, он старался заработать.
Варвара решила продемонстрировать справедливость:
– В последний год он чуток денег раздобыл, купил Лидке шубу!
– Из собаки, – уточнила Юлия.
– Это был койот! – воскликнула Инина. – Дикий волк.
– По-нашенски, лабродворик, – не утихомиривалась любовница Сметанина, – а мне манто из норки досталось! Понятно, кого Лёник обожал!
– Откуда у Алексея взялись деньги? Он же не ездил в рейсы, проводил время с вами, – вернула я Юлию к теме.
Она положила ногу на ногу и затрещала сорокой.
Глава 23
Первая часть рассказа Юли не показалась мне интересной. Банальная история. Два с половиной года назад Лаврентьева пошла в супермаркет за продуктами, и какой-то мужчина наехал ей на ногу тележкой. Юлечка зажмурилась от боли и закричала:
– Сволочь! Испортил мне замшевые мокасины!
– Простите, пожалуйста, – искренне раскаялся покупатель. – Смотрел по сторонам, вас не заметил. Дорогие ботинки?
– Сейчас задешево даже вьетнамки не купишь, – огрызнулась Юля, попыталась встать на поврежденную ступню и не смогла.
Из глаз ее полились слезы.
– Так больно? – перепугался мужик.
– Ты мне кость сломал, – с трудом произнесла Юля.
– Сейчас отвезу вас в травмпункт, – пообещал незнакомец, – моя машина на парковке.
– Думаешь, я сяду к шоферу, который не может справиться с тележкой? – прошептала Юля.
– Ты прямо крейсер-герой, умираю, но не сдаюсь, – восхитился неосторожный покупатель, – не дури, надо сделать рентген, я оплачу счет.
Вот так они и познакомились. Юлечка влюбилась в Алексея, он был легким на подъем, веселым, замечательным. Одна беда, у него семья, он не скрывал штамп в паспорте.
– С женой у нас полный раскордаж, – объяснял Алеша любовнице, – разные мы люди, по документам однолетки, но в душе Лида старуха, талдычит тупо: «Зарабатывай больше». Не меняет пластинку. Секса у нас уже четыре года нет. Теща приличная, но у нее свои закидоны, обожает показывать, кто в семье главный. Никто у нее маршальский жезл не отнимает, но Надежде Ивановне надо королевские почести оказывать. Заявилась бабка домой, я обязан все дела бросать и с нее пальто-сапоги снимать, на вешалке устроить, сумку тоже, чаю предложить, да все с улыбкой, шуткой, прибауткой. Не дай бог чуть замешкаться! Старуха ракетой с пола стартует и молотит языком:
– Я вас кормлю, пою, обуваю, одеваю, где уважение? Брошу по заказчикам мотаться, вы на воду и хлеб сядете! Ты, зять разлюбезный…
Дальше речь на три часа о моих грехах. Бороздина Лидке не родная мать, мачеха, но теща из нее, как в анекдоте.
– Зачем терпишь унижение? – возмутилась Юлия.
– А куда мне деваться? – безнадежно вздохнул Алексей. – Квартиры нет, не в фургоне же жить. И Леночку жаль! Доченьку родную.
Когда Алексей впервые рассказал любовнице о своей семье, Юля, услышав про старшую дочь, сразу спросила:
– Только Лену? А Татьяну?
– Не моя девка, – категорично сказал Сметанин.
– Лидия тебе изменила? – решила докопаться до сути Юлечка.
– Думаю, да, – брезгливо поморщился Леша, – Танька не моя по духу, а может, и по крови тоже. Ленивая, глупая, двоечница, постоянно скандалит, с отморозками дружит. А Леночка отличница, умница, красавица, солнышко ясное, моя гордость. Исключительно из-за нее я из семьи не ухожу. Вот закончит Лена школу, поступит в университет, выучится на адвоката, замуж пойдет за богатого. У нее мечта в Лондон уехать, там жизнь строить, не в грязной России. Только ради Леночки семью сохраняю, чтоб у нее мать и отец были.
– Не задерживай девочку в нашей стране, – посоветовала Юлия, – авось ей повезет, сделает карьеру на Западе.
– Ей не повезет, не тот ты глагол подобрала, – возразил Алексей. – Лена всего самостоятельно добьется, возьмет умом, трудолюбием, красотой, характером замечательным. Вот только денег у меня на ее отправку в Англию нет.
Юля умная женщина, и у нее есть пара подруг, которые были любовницами женатых мужчин. Парни, не знакомые между собой, словно сговорившись, твердили о невозможности развестись с супругами из-за травмы, которую испытают дети, узнав, что отец ушел к другой. Мужики говорили про отсутствие интимных отношений с женой, но всегда отпуска, праздники и выходные проводили в законной семье, мотивируя свое поведение все тем же: не хочу травмировать детей, супругу не люблю, она мне чужая.
Юлия понимала, что это примитивная мужская ложь. Но она искренне полюбила Сметанина и подумала: «Лена и Таня не маленькие, подожду пару лет, девочки повзрослеют, и Алеша уйдет от Лиды». Еще Лаврентьева сообразила, что Таня отцу безразлична, а вот судьбой Елены он очень обеспокоен. Леночка постоянно будет стоять между Алешей и Юлей. Вот если она уберется в Лондон, тогда у Юлии появится шанс на личное счастье. Из рассказов Алеши Лаврентьева составила психологический портрет Лены: умна, амбициозна, хочет добиться успеха, получить деньги и славу. Такая, попав на Запад, приложит все силы, чтобы там остаться.
Юлия стала думать, где добыть средства на оплату колледжа для Елены, она даже рассматривала вариант обмена своей трехкомнатной квартиры, доставшейся ей от бабушки, на скромную «однушку» в малопрестижном районе Москвы. С милым рай и в шалаше, главное – вытолкнуть из России старшую девочку, и тогда Сметанин будет безраздельно принадлежать Юлии.
Если долго чего-то хотеть, судьба иногда предоставляет нам шанс. Юля работала в крупной фирме завотделом кадров, поэтому первой узнавала о вакансиях. Кроме того, Лаврентьева доверенное лицо главы компании, Антона Евгеньевича.
Я попыталась сохранить равнодушный вид.
– Юля, где вы служите?
– В мегахолдинге «Альфа Бета», – спокойно пояснила та. – Владелец его Антон Евгеньевич Алферов. Правда, он отошел от дел. Сейчас всем руководит Вадим Рукин, ну да вам наши пертурбации неинтересны. Так вот, у Алферова был личный порученец.
– Личный порученец? – повторила я. – Что он делал?
Юля смутилась:
– Выполнял поручения хозяина. Более двух лет назад в порученцах числился Костя Брунов. Но он женился на богатой. Тесть его в свое дело взял, я посоветовала на место Брунова Алексея. Антон Евгеньевич мне очень доверял, да и я честно сказала:
– Мы с недавних пор живем вместе. Я ручаюсь за Сметанина, как за себя.
Алферов платил порученцу большие деньги, правда, работать порой заставлял круглосуточно. Алеша хозяину очень понравился, он мне как-то раз сказал:
– Спасибо, Юлечка, замечательный мужик Сметанин. Не болтливый, честный, скромный, ни разу не пожаловался на переработку, ничего не просит.
Я киваю, улыбаюсь, а сама думаю:
«Шикарно получается. Алферов к Алеше привыкнет, приблизит его к себе, оклад прибавит, а когда Сметанин кредит на обучение дочери у него попросит, даст ему деньги без всхлипа. Брунову шеф машину дорогую в качестве подарка на свадьбу купил, у Алферова с личными порученцами особые отношения, они много чего о нем знают».
Я захотела полнейшей ясности.
– По документам Алексей Сметанин – владелец небольшой фирмы грузоперевозок, упоминаний о работе в холдинге «Альфа Бета» нигде нет.
Юлия обхватила руками колени.
– Верно. Личные порученцы шефа оформлялись секретным договором, исключительно для внутреннего пользования, документы лежали в моем сейфе. Зарплату они получали налом, сумма устанавливалась самим Антоном Евгеньевичем, он меня вызывал и говорил:
– В августе Алексей получил восемь тысяч евро, а в сентябре я заплатил Сметанину десять.
– Ого! – воскликнула я. – Совсем неплохо. Уточните, чем занимался ваш любовник?
Юля выпрямила ноги.
– Честное слово, не знаю! Он выполнял приказы Алферова, куда-то ездил, возил пакеты, сумки, чемоданы, с кем-то беседовал, что-то покупал. Я пыталась разговорить Лешу, но он сразу пресекал мои попытки, уходил в сторону и в конце концов сказал: «Юля, я безмерно благодарен тебе за счастье быть с тобой, получать большие деньги, но боюсь потерять службу. Дойдет до Антона Евгеньевича, что я с тобой о его делах трепался, получу под зад коленом. Не выпытывай подробности, ничего не скажу. Давай без обид!»
Юля поняла любовника и даже еще больше его зауважала. Теперь они могли много времени проводить вместе. Алексей скрыл от семьи, что получил высокооплачиваемую работу, говорил домашним:
– Уезжаю в рейс, вернусь через четыре дня, – а сам спокойно перебирался к Юле.
Жена ни о чем не догадывалась, теща тоже. Когда Сметанин стал отдавать Лиде больше денег, Надежда Ивановна слегка успокоилась и перестала грызть зятя, сама Лида тоже поумерила свой пыл. Все были счастливы с год, пока Антон Евгеньевич не исчез.
Что случилось с владельцем фирмы, Юля не знает по сию пору, да и никому не известно, куда подевался Алферов. Спустя короткое время после его исчезновения в головной офис заявилась финансовая проверка, но ни малейших нарушений не обнаружила. Юлия опытный человек, ее «бухгалтерия» всегда в полном порядке, и Вадим предупредил начальницу отдела кадров:
– Юля, нас сейчас будут трясти, приготовься.
Та ответила:
– Ты знаешь, у меня полный порядок с документами, внутренние договоры хранятся в банковской ячейке, в конторе их нет, мое подразделение можно изучать под лупой и фиг чего найдешь. Ночью вскроют сейфы, влезут в компьютер, а там исключительно «белые» бумаги. А что с Антоном Евгеньевичем?
– Не знаю, – нервно отозвался Рукин.