— Нам нужно поспать.
Кейл нахмурился:
— Но я не устал.
Его пальцы коснулись моих губ:
— Я хочу, чтобы мы опять делали так. Снова и снова.
Я тихо засмеялась и выскользнула из его рук:
— Ты гораздо более нормален, чем ты думаешь.
— Ничего подобного я никогда не испытывал, — произнес он. — И что, так бывает каждый раз?
Он лег на спину и задрал ноги на спинку кровати, не снимая башмаков.
— Наверное, — ответила я. — Если ты делаешь это с тем, с кем надо.
Я сбросила кроссовки и забралась на постель. Дешевое гостиничное одеяло, набитое пухом, терлось о мою кожу. Я закрыла глаза и постаралась представить, что это мое мягкое домашнее покрывало с верхом ручной работы из джерси и толстым слоем пушистой набивки. Подушка здесь была жесткая, не спасала даже вторая, вставленная в наволочку снизу. Наверняка к утру разболится голова.
— А что ты чувствовала?
Я протянула руку и выключила свет. Автомобиль заехал на стоянку, осветив комнату через просвет между шторами и заставив тени танцевать на ее стенах.
— Это было… не так, как обычно, — осторожно ответила я.
С другой стороны комнаты, оттуда, где лежал на кровати Кейл, донеслось довольное хмыкание, и я отплыла в страну снов с глупейшей улыбкой на губах.
6
Как и обещали, мы покинули отель с первыми лучами солнца. Та же женщина, что была за стойкой отеля накануне вечером, проводила нас дружелюбной улыбкой и поблагодарила за то, что мы остановились в их гостинице, будто мы были на каникулах. Но когда мы выходили, она посоветовала нам никогда не возвращаться.
Интересная форма гостеприимства!
В сумке, которую Брандт дал Кейлу на Кладбище, оказалась одна из его голубых маек, по счастью — с длинными рукавами, пара черных кожаных перчаток и перемена одежды для меня. В карман моих джинсов были засунуты сорок долларов. Нельзя было не пожалеть Кейла, которому придется носить майку с рукавами и перчатки в такую жару, но уж лучше изнемогать от зноя, чем по неосторожности прикончить какого-нибудь невинного прохожего.
Мы стояли под навесом и ждали автобус, который, конечно же, опаздывал.
— Послушай, — сказала я, — я знаю, ты думаешь, тебе обязательно нужно найти этого Жнеца. Но может, тебе просто стоит бежать из города?
Само предположение, что мы можем расстаться, почти парализовало меня. Я не хотела, чтобы Кейл бежал из города, но я была бы гнуснейшим из людей, если бы не предложила ему сделать это. Кем-кем, а уж эгоисткой меня назвать нельзя. Кейлу без меня было бы гораздо проще скрыться, да и кто я такая, чтобы удерживать его там, где ему грозит реальная опасность?
— Бежать? — переспросил он.
— Ну да, типа. Слинять. Я дам тебе денег сколько надо, и ты возьмешь билет куда угодно. И привет, «Деназен»!
— А ты поедешь со мной?
Я затараторила — так убедительнее:
— Конечно нет. Теперь, когда я знаю, что мама жива, я не могу ее оставить. Найду Жнеца и уговорю его помочь мне. Мы ее спасем, это точно!
Нахмурив брови, Кейл покачал головой:
— Зачем мне тогда уезжать?
— Как зачем? Чтобы спастись. Как я поняла, жизнь в том местечке была не сахар, а? Вдруг они тебя поймают? Зачем рисковать?
Кейл крепко взял меня за руку. И мне пришлось напомнить себе о необходимости дышать.
— Если я могу помочь Сью спастись, а тебе остаться на свободе — любой риск оправдан.
Ощущение счастья легкими иголочками покалывало меня — каждый кончик моих нервных окончаний. Сложная волна чувств — я таких никогда не испытывала — поднялась и захлестнула меня. Хотелось уточнить детали, но автобус выбрал именно этот момент, чтобы подойти к остановке.
Мы заплатили за проезд и устроились сзади. Кейлу явно было не по себе от моих разговоров. Он наморщил нос и ткнул пальцем в сторону девицы, сидевшей перед нами:
— Ну и волосы у нее!
Девица, где-то под тридцать, если не ошибаюсь, обернулась и смерила нас презрительным взглядом.
Я легонько шлепнула Кейла по руке и прошептала:
— Они называются дредами. А это у нее хайер такой.
Не снижая громкости, Кейл продолжил:
— И пахнут они прикольно.
Девица снова обернулась, явно намереваясь послать нас, но, не дав ей произнести и слова, я сказала:
— Он иностранец. Первый день в Америке.
Пробормотав какое-то ругательство, девица отвернулась.
— «Поведение — два», — подвела я итог и, наклонившись к Кейлу, принялась наставлять его: — Не показывай пальцем на людей и не комментируй, как они выглядят.
Смущенный, он поднял брови, я же покачала головой.
Автобус довез нас до места в трех кварталах от дома, адрес которого дала нам Миша. Мы успели выбраться вовремя: за нашу краткую поездку Кейл умудрился взбесить беременную, назвав ее необъятной, и молодого гота, поинтересовавшись ингредиентами его макияжа. Если бы мы не вышли, в конце концов могло дойти до драки.
Главная улица города была оживленной — началось лето. Я чувствовала себя уверенней среди людей; вряд ли папашины головорезы нападут на нас, когда вокруг столько народа. По крайней мере, я на это надеялась.
Когда мы прошли два квартала, Кейл потянулся и взял меня за руку. Я не сразу въехала: мне показалось, что он хочет отвести меня от препятствия на дороге или просто привлечь мое внимание. Но когда я взглянула в его лицо, меня охватила легкая паника: он даже не смотрел в мою сторону, его глаза были обращены на тротуар, по которому мы спокойно, с ровной скоростью, шли.
Я подождала, думая, что он отпустит мою руку, но он не отпускал. Когда Кейл наконец заметил, с каким недоумением я таращусь на наши сплетенные ладони, его брови удивленно поднялись:
— Что случилось?
— Ни… ничего, — пробормотала я.
Я чувствовала себя полной идиоткой. Не хочу сказать — полуидиоткой, так как мальчишки были моими постоянными спутниками с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Но мне реально не нравился такой поворот событий.
— Ведь все правильно, да? — Он поднял вверх наши сплетенные пальцами руки. Кивнул головой на приближающуюся пожилую пару, которые так же, как и мы, шли рука об руку, да еще и смеялись.
— Ведь именно так люди ведут себя?
— Все немного сложнее, — ответила я.
— Здесь все сложно, — проворчал Кейл.
— Это жизнь, — отозвалась я. — Жизнь действительно сложная вещь.
— А это хорошо?
— Это хорошо, — кивнула я насколько могла убедительно.
Он на мгновение успокоился, затем вновь сжал мою руку:
— Объясни, что я сделал не так. С этим, с руками.
Я вздохнула. Вести разговор об отношениях полов с парнем моих лет! Лучше застрелиться. Аналогии с бейсболом не помогут. Он наверняка даже не знает, что такое бейсбол.
— Когда люди нравятся друг другу, они держатся за руки.
Он посмотрел на наши руки, все еще недоумевая:
— Ты мне помогла, поэтому ты мне нравишься. Как это наши родители справились со всем этим?
— Нет, когда они нравятся друг другу по-другому. Ну, то есть, когда они хотят быть больше, чем просто друзьями. Ну, и им нравится не только держаться за руки.
— Не только? А что еще?
О боже!
— Ну, скажем, нравится быть все время вместе, и еще нравится, когда они оба чувствуют себя особенно… особо счастливыми. Ну, еще когда они целуются, и им это нравится.
Глаза Кейла загорелись:
— Могу я поцеловать тебя, вместо того чтобы держать за руку?
Да! — кричало мое сердце в ответ.
— Я не совсем точно тебе объяснила, — проговорила я. — Люди целуются, когда они привязаны друг к другу. От этого они чувствуют себя… хорошо.
— Когда я тебя трогаю, я счастлив. И мне хорошо.
Его рот расплылся в улыбке.
— И когда мы целовались вчера вечером, было так хорошо!
Я опять вздохнула и улыбнулась Кейлу. Разговор шел по кругу, и мои мозги начинали плавиться. Весь этот разговор про поцелуи… Кейл, глядящий на меня своими удивительными голубыми глазами… Пора ставить точку:
— Это, точно, очень хорошо. Только я думаю, это потому, что я — единственный человек, к которому ты можешь прикасаться.
Несколько мгновений он молчал, затем произнес:
— Возможно.
Все внутри меня сжалось. То, что я сказала, было логично, но все мое существо протестовало, и мне хотелось, чтобы он спорил, говорил, что я неправа. С другой стороны, все это меня изрядно напрягало — не время нам сейчас терять голову!
Остаток пути мы прошли молча. Парквью — маленький и довольно милый городишко. Аккуратные домики с ухоженными газонами; у каждого входа, как часовые на страже, — сделанные из пластика животные, довольно, впрочем, пошлые. Я несколько раз была на тусовках в этой, пригородной части, и мне понравилось.
Остаток пути мы прошли молча. Парквью — маленький и довольно милый городишко. Аккуратные домики с ухоженными газонами; у каждого входа, как часовые на страже, — сделанные из пластика животные, довольно, впрочем, пошлые. Я несколько раз была на тусовках в этой, пригородной части, и мне понравилось.
По мере приближения к нашей цели местность становилась все более мрачной, а домики — все более обветшалыми и унылыми. Коул Остер, адрес которого был записан у меня на руке, жил в полуразрушенном, выкрашенном синей краской домике в конце тупика с милым названием Последний Шанс. Ни вид домика, ни название тупика не внушали доверия. Мы поднялись по скрипучим ступеням и постучали. Через пару минут невысокий лысеющий человек лет пятидесяти высунул голову в щель приоткрывшейся двери.
— Ну?
— Вы Коул Остер? — спросила я.
— И кому это потребовалось знать? — пробурчал он.
— Миша Во назвала нам ваше имя. Мы ищем Жнеца.
— Проваливайте!
И он захлопнул дверь.
Я снова постучала, на этот раз громче. А не дождавшись ответа, принялась дубасить в дверь ногой. При этом я орала:
— Чем дольше мы будем торчать у вас на пороге, тем больше шансов, что «Деназен» нас здесь найдет! Вы хотели бы видеть людей из «Деназена» у себя за чашкой чая?
Не успела я закончить свою тираду, как запоры заскрежетали, и дверь открылась.
— Заходите, только быстро! — прозвучало изнутри.
Мы вошли под его бормотание: он обещал кому-то, очевидно самому себе, что круто поговорит с Мишей в самое ближайшее время. Нам же он сказал:
— Не приглашаю вас присесть, поэтому быстро говорите, что там у вас!
Я успела осмотреться. Разбросанные контейнеры из-под фастфуда, банки из-под пива, тарелки с плесенью разной фазы роста.
— И все равно спасибо! — сказала я, отмахиваясь от мух, тучами летавших вокруг. Весьма вероятно, что запах, исходящий от дома Коула Остера, не позволит «Деназену» к нему приблизиться. Я не удержалась:
— Отвратительное местечко.
— Вы что, пришли оскорблять меня?
— Где нам найти Жнеца? — вступил в разговор Кейл.
— Я не видел его уже много лет, — ответил Коул. Он пересек гостиную, взял с тарелки сомнительного вида кусок сыра и откусил. Я с трудом подавила позыв тошноты.
— Но вы виделись с ним? — спросила я с надеждой.
Коул неопределенно махнул рукой и вернулся в холл:
— Конечно виделся. — Он помедлил. — И даже говорил.
— Говорили?
— Скорее писал.
Писал? Как Санта Клаусу, что ли? Я повернулась к Кейлу:
— Пошли. Это пустая трата времени.
Мы развернулись и двинулись к выходу.
— Подождите, — остановил нас Коул. — Чего вы от него хотите?
— «Деназен» удерживает мою мать. Жнец, похоже, единственный, кто смог уйти от них живым, и я хочу, чтобы он помог мне ее вытащить.
— Я расскажу вам, что знаю, но не спешите радоваться, это совсем немного.
— Все, что у вас есть, будет нам помощью — у нас вообще ноль, — проговорила я, ища глазами место почище, где я могла бы прислониться к стене. Никогда больше не буду доставать Брандта за то, что он неряха!
— Последнее, что я слышал о нем, это…
Коул вдруг остановился на середине фразы. Он посмотрел на Кейла, потом на меня, и выражение смущения на его лице сменилось ужасом. Широко раскрыв глаза, он развел руками, и я увидела на его груди медленно расплывающееся ярко-алое пятно. Пробормотав что-то, что я не смогла разобрать, Коул упал на колени. Я нагнулась, чтобы удержать его, и схватила за плечи.
— Але… — только и услышала я.
— Нужно уходить, — услышала я голос Кейла.
Коул хватал ртом воздух:
— Алекс Мо…
Кейл пытался поднять меня на ноги, но я оттолкнула его и, ухватив Коула за запятнанную майку с принтом «Металлики», спросила:
— Какой Алекс?
Коула начало трясти, грудь его рвал кашель. Со свистом он втянул воздух и, хрипя, выдавил из себя:
— Алекс Моджорн.
Глаза его закатились, и дыхание остановилось.
— Алекс Моджорн, — повторила я, разжимая руки, которые все еще держали Коула за майку. Кейл рывком поднял меня на ноги и потащил к двери, до которой было не меньше доброй дюжины футов.
— Он сказал Алекс Моджорн, и все? — едва успел произнести он.
Дверь перед нами с грохотом разлетелась, взорванная снаружи. Куски разбитого дерева усыпали пол. Молодчики из «Деназена» стояли перед нами, вооруженные пушками с транквилизатором.
— Назад! — заорал Кейл, и все вдруг замедлилось.
Кейл обхватил меня за талию и развернул прочь от входной двери. Мы сделали шаг, но комната перед нами взорвалась шквалом хаоса. Что-то летело в нашу сторону. Рука Кейла скользнула вверх по моей спине вдоль позвоночника и, легкая как перышко, затормозила между плечами. Вовремя! Одним толчком он отправил меня вниз, на пол. Падая, я затылком почувствовала, как второй чертов дротик прошелестел по воздуху над моей головой. Не задев и волоска, дротик ударил в стену и упал на пол с едва слышным звоном.
Сумка выпала из моей руки, схватившей дротик. Чем черт не шутит — может, удастся пустить его в дело!
Эти были и спереди, и сзади — как в доме Курда, — только их стало больше. Гораздо больше! Перед нами было по крайней мере пятеро, назад же я и взглянуть боялась. Совсем как в кино, только это было не кино.
Нападавшие контролировали все пространство дома, выдвинув вперед тех, что были в защитных костюмах.
— Нам крышка! — прошептала я.
Справа от нас, в глубине маленькой гостиной, с которой соединялся холл, где мы стояли, виднелась единственная закрытая дверь. Я не знала, куда она ведет и открыта ли она. И смогли бы мы воспользоваться ею до того, как нас перехватят. Мы были в капкане.
Один из нападавших двинулся вперед. Кейл издал горлом низкий звук и схватил лежавшую на полу сумку. Нашел рукой мою руку и рывком втащил меня в гостиную. Он, конечно, тоже увидел ту дверь, и мы рванули в ту сторону.
Не успела я и глазом моргнуть, как он толчком отворил дверь и буквально бросил меня внутрь. Еще доля мгновения, и дверь была заперта, а мы мчались вверх по темной лестнице. Этим мы выиграли несколько драгоценных секунд, но у меня не было иллюзий насчет прочности запертой Кейлом двери, которая отделяла нас от преследователей, — вряд ли она надолго их задержит!
На мгновение я потеряла равновесие и ухватилась за перила. Дротик, который я по-прежнему держала в руке, выскользнул, упал и покатился вниз, подпрыгивая на ступеньках. Черт! Я хотела было вернуться за ним, но Кейл тянул меня за руку — вперед и вверх.
Мы добрались до верха лестницы, откуда две двери вели в комнаты по обе стороны площадки, и оказались перед выбором: в которую из них рвануть. Кейл сомневался недолго. Резко повернув направо, он втащил меня в комнату. Три секунды ему хватило, чтобы подбежать к окну, распахнуть его и выбить защитную сетку.
Снизу раздался грохот. Они проломили дверь.
Я прямиком бросилась к открытому окну, но Кейл остановил меня. Приложив палец к губам, он подтащил меня к платяному шкафу на другой стороне комнаты. Мы забились внутрь и тихо прикрыли дверцу как раз в тот момент, когда на лестнице загрохотали шаги. Пара секунд — и топот наполнил комнату.
— Людей во двор, быстро! — завопил кто-то. Опять грохот шагов, и вдруг все стихло.
Я ни за что не рискнула бы пошевелиться и открыть дверцу. Пульс грохотал в моих ушах, холодные волны ужаса накрывали меня. Тише! Нужно сидеть как можно тише!
Через пару минут я начала успокаиваться. Кейл склонился надо мной. Его дыхание легонько шевелило пух на моей шее. Откинув мои волосы на сторону, Кейл тихо терся своей щекой о мою. Совсем не так, как делают парни, когда пытаются перехватить поцелуй. Невинно! Но для меня это было без разницы. Я даже забыла на мгновение о грохочущих по дому башмаках наших преследователей и о воплях во дворе. Всем существом я ощущала присутствие Кейла. Да, нужно как можно скорее объяснить ему, что такое личные отношения, а то…
Через несколько минут он приоткрыл дверцу шкафа. Все чисто. Мы подобрались к окну и, стараясь не шуметь, выбрались на крышу примыкавшего к дому гаража. Опустившись на колени, на четвереньках подползли к краю. Приподнявшись над ней, я заметила пару наших преследователей, которые что-то высматривали; но основная их часть растворилась.
— Как думаешь, мы сможем спрыгнуть на капот этого фургона? — спросил Кейл, показав на когда-то белый, а теперь проржавевший старый «фольксваген-вэн», который стоял прямо под нами.
Я кивнула.
— Я первый, — сказал Кейл. — И я тебя поймаю.
Я не сказала ему, что ловить меня нет необходимости.