А вот к ее подруге Лере противоположный пол, наоборот, лип просто как мухи на мед. Она казалась им хрупкой фарфоровой куклой, не способной ступить и шагу без их мужской поддержки, в отличие от Зины, выглядевшей просто-таки воинствующей амазонкой по сравнению с Валерией. Лера никогда не шумела, не ругалась, она добивалась того, чего хотела, тихо хлопая загнутыми вверх ресницами и показывая при улыбке очаровательные ямочки на щеках.
Лера всю жизнь, для своих родителей-ученых, доцентов университета, была самым примерным ребенком в мире. Если оценки, то сугубо положительные, если поведение, то только отличное. Скромно потупленный взгляд и полное послушание во всем. Самой Лере иногда казалось, что мама с папой забывают о ее существовании, настолько мало хлопот она им доставляла и настолько мало предъявляла каких-либо требований и претензий. Поэтому, когда Зина однажды проснулась в спортивном зале на матах, в очередной раз не пойдя домой, так как там опять что-то бурно праздновали, и увидела рядом с собой мирно спящую Леру с узелком вещей под головой, она разбудила ее и закричала:
— Ты что тут делаешь? Ты заснула?! Уже утро! Твои же с ума сходят!! Немедленно беги домой!
— Не-а… — зевнула Лера и свернулась калачиком, — не мешай спать.
— Ты с ума сошла? — оторопела Зинаида.
— Нет, я из дома ушла, — спокойно ответила Лера.
— Я плохо слышу или плохо понимаю? — переспросила Зина.
— Я ушла из дома, — чуть ли не по слогам повторила Валерия, — что тут непонятного? Ты тоже часто не ночуешь дома!
— Что?! Да это же совсем другое дело! Никто и не заметит моего отсутствия!! А ты?! Твои родители уже, наверное, с ума сошли!!
— Я спасаю свою жизнь, как и ты, и также имею право спать на этих матах, — поджала алые губы Валерия.
— Ты можешь нормально объяснить, что случилось? — Сон у Зинаиды как рукой сняло. — У тебя же такие хорошие родители!
— Хорошие… один химик, другой физик, не велик у меня выбор, — ухмыльнулась Лера.
— При чем тут ты?
— Ты куда подаешь документы? На свою любимую математику? — всхлипнула Лера.
— Я открою тебе секрет, — прошептала Зинаида, — дело в том, что меня уже туда приняли без экзаменов. Я много раз от школы побеждала в городских олимпиадах, и меня заметили.
— Вот повезло! — на минуту отвлеклась от своей проблемы Валерия. — Поздравляю! Я всегда говорила, что ты — умница! Эх, счастливица! Только выпускные сдать, и все! А вот у меня возникли проблемы, меня дома поставили перед жестким выбором, я должна стать или химиком, или физиком, то есть идти по стопам родителей. Только эти профессии серьезны и заслуживают внимания, видите ли! — выпалила Лера.
— У тебя же абсолютно нет способностей к техническим наукам! — удивилась Зинаида.
— Только ты это и понимаешь! А родители твердят одно, что в школе я маялась дурью, а в институте вынуждена буду взяться за ум, чтобы не подвести родителей. Представляешь, что меня ждет? Ужас! Ад!
— Ты могла бы поговорить…
— Нет! Они с первого класса твердят мне только одно, они словно запрограммированы, чтобы испортить мне жизнь, — продолжала жаловаться Валерия. На ее бледной коже, когда она расстраивалась, всегда выступали красные пятна и трогательно розовел кончик маленького, аккуратного носика. — Поэтому ничего мне не говори и не уговаривай вернуться. Я спасаю свою мечту и свою жизнь. Я не вернусь домой, пока не поступлю в институт, который выбрала сама.
— И куда ты собралась? — поинтересовалась Зина.
— В театральный… — Лера опустила темные ресницы и как-то вся сжалась, словно ожидая очередной порции насмешек и возгласов типа: «Ты с ума сошла?! Это не серьезно! Это не профессия! Да туда конкурс большой! Да ты не поступишь и год будешь болтаться без дела, да тебя тогда точно родители поедом съедят! Выкинь эту дурь из головы и выбирай нормальную специальность!»
Вместо всего этого Лера совершенно неожиданно нашла абсолютную поддержку в лице Зинаиды.
— А знаешь? Это правильно! Ты — молодец! У тебя обязательно получится! Ты действительно артистка!
— Ты веришь в меня?!
— Конечно! На твоем милом личике иногда отражается целая буря эмоций, а как ты подражаешь учителям? Умора! А эти твои: «мама мне дала бутерброды, а у меня живот болит», или «примерь эту шапку, мне она мала». Думаешь, я не понимала все эти твои хитрости? Ты актриса будешь гениальная!
— Спасибо! — обняла подругу Лера. — Ты не представляешь, как ты меня поддержала!
— Я верю в тебя, — ответила ей Зинаида.
Для родителей Леры выбор дочери стал шоком, но помогло осознание того, что они ее вообще могут потерять, и это их примирило с действительностью. Чета Григорьевых, конечно, была еще в шоке и от того, что их дочь прошла огромный конкурс и поступила очень легко, выполнив все задания строгой комиссии.
— В кого она у нас уродилась? Моя дочь — актриса! Она же пропадет! Кем она будет без протекции? Разве же это профессия? И как мы ее проглядели? — все сокрушалась мама Леры. — Что люди скажут?
После трех лет учебы в институте Лера была приглашена участвовать в спектаклях и сниматься в кино. Люди, которых имели в виду родители Валерии, их общие друзья, знакомые и родственники рукоплескали ей в театре и с удовольствием смотрели фильмы с ее участием, засыпая комплиментами. Ничего не поделаешь, Валерия Григорьева была талантливой актрисой и совершенно правильно выбрала профессию.
К тридцати одному году Валерия Германовна Григорьева стала известной артисткой театра и кино, оставаясь в душе трогательной девчонкой. Ее личная жизнь складывалась по-особому, то есть Лера ни разу не выходила замуж, часто меняла любовников, имела дочь Элю восьми лет и искренне считала себя не готовой к семейной жизни.
Количество поклонников Леры поражало воображение. Она благосклонно принимала их ухаживания и подарки, абсолютно не отвечая взаимностью.
У Зинаиды отношения с мужским полом не складывались, ей попросту никто был не нужен. Учиться в институте, где на весь курс она являлась единственной особой женского рода, и не найти себе мужа, по мнению Леры, это была клиника.
— Я лучше останусь одна, чем с кем попало! — гордо заявляла Зина.
А ведь к ней сватались несколько молодых ученых, профессор института, где она работала, и даже один космонавт, с которым она познакомилась в НАСА, куда ее вызывали как специалиста!
— Я независимая, в меру состоятельная и полностью реализовавшая себя личность и не собираюсь это терять, — говорила Зинаида, словно сама себя пыталась в этом убедить.
Лера в душе понимала свою подругу, так как знала, чего Зине стоило достичь своего положения в жизни, а больше всего свободы и независимости.
Глава 3
Нельзя круто менять жизнь, это чревато нервными расстройствами! Но Григорьева Валерия явно об этом не думала. Она решила начать новую жизнь и, разумеется, с понедельника. Ладно бы еще она начала ее в одиночку, но Лера приладила к этому делу и свою подружку Зину Жалейко, которая не собиралась ничего менять в своей жизни ни с понедельника, ни со вторника.
Лера приехала к ней домой в приподнятом настроении рано утром, что на нее совсем было не похоже.
— Я, кажется, влюбилась! — закатила Лера глаза, сообщая подруге эту новость с порога.
Зинаида участливо кивнула головой, особо не отреагировав, так как известие об очередной влюбленности подруги она слышала каждую неделю.
— Ты не представляешь! Он настоящий поэт! Мы познакомились вчера на вечеринке! Мы с ним ушли из ночного клуба и прогуляли всю ночь! Я не спала и даже не хочу спать и сегодня уже с утра на ногах!
— Это видно! — заметила Зинаида, шлепая босыми ногами на кухню.
— Я не разбудила тебя? — только сейчас опомнилась Валерия.
— Мне уже надо было вставать, меня ждут мои пернатые и мохнатые, — ответила Зинаида.
— Ты опять едешь в свой гадючник? — Сморщила маленький носик Валерия, накручивая темную прядь волос на тонкий пальчик с красным маникюром. «Гадючником» Лера называла станцию юннатов, где Зинаида занималась с детьми и разводила всякую живность.
— Я там отдыхаю душой, — ответила Зина, заправляя тонко нарезанный хлеб в тостер.
— Вот уж не понимаю я такого отдыха, ковыряться в навозе и грязи.
— Да куда уж тебе с твоими ручками в кольцах с брильянтами.
— Ты, между прочим, тоже могла бы крутить мужчинами, как хочешь, и заодно кольцами с брильянтами, но нет! Тебе нужна наука! Софья Ковалевская, мать ети!
— Тебе ругаться не идет. — Зинаида сняла с плиты кофе в турке.
— Так я только промеж нас…
— Потом, я не Софья Ковалевская, я — Зинаида Жалейко.
— Звучит устрашающе, — согласилась Лера, — пригласишь меня на фуршет, когда будешь получать Нобелевскую премию? Я надену свое лучшее платье, а уж перед камерой я вести себя умею, не подведу Россию!
— Ты опять едешь в свой гадючник? — Сморщила маленький носик Валерия, накручивая темную прядь волос на тонкий пальчик с красным маникюром. «Гадючником» Лера называла станцию юннатов, где Зинаида занималась с детьми и разводила всякую живность.
— Я там отдыхаю душой, — ответила Зина, заправляя тонко нарезанный хлеб в тостер.
— Вот уж не понимаю я такого отдыха, ковыряться в навозе и грязи.
— Да куда уж тебе с твоими ручками в кольцах с брильянтами.
— Ты, между прочим, тоже могла бы крутить мужчинами, как хочешь, и заодно кольцами с брильянтами, но нет! Тебе нужна наука! Софья Ковалевская, мать ети!
— Тебе ругаться не идет. — Зинаида сняла с плиты кофе в турке.
— Так я только промеж нас…
— Потом, я не Софья Ковалевская, я — Зинаида Жалейко.
— Звучит устрашающе, — согласилась Лера, — пригласишь меня на фуршет, когда будешь получать Нобелевскую премию? Я надену свое лучшее платье, а уж перед камерой я вести себя умею, не подведу Россию!
— Тебе тост с джемом или с медом? — спросила Зина, близоруко щурясь и не реагируя на щебет подруги.
Она прочла столько книг, сделала столько переводов, что испортила себе зрение. Она плохо видела и вблизи, а вдаль еще хуже, и имела несметное число очков, разбросанных по всей квартире и лежащих в каждой из ее сумок.
— Вот смотрю я на твою талию и думаю, почему она досталась такой разгильдяйке, как ты? Ешь плюшки каждый день, шоколадки и торты, и все как в трубу! А у меня каждая ириска норовит задержаться и отложиться в самом неподходящем месте, — пожаловалась Лера, всю жизнь сидящая на жесточайшей диете.
Только Зина знала, почему Лера часто прерывала съемки и исчезала у себя в фургончике. Она попросту била себя там по щекам и нюхала нашатырь, чтобы прийти в себя и не упасть в голодный обморок. Ее нежелание есть зашло слишком далеко, и Зина даже начинала волноваться по этому поводу. Зато Валерия чудно смотрелась на экране. Воздушная, легкая, трогательная и выглядевшая намного моложе своего возраста.
Вторым пунктиком известной актрисы была ее нежная и белоснежная кожа. Валерия давно поняла, правда, не без помощи известных стилистов, что ее темные глаза, чувственные губы и тяжелые, роскошные волосы выигрышно смотрятся именно на фоне прозрачно-бледной кожи. Стоило Валерии хоть немного загореть, как ее внешность становилась намного проще.
— Я похожа на папуаску! — кричала Лера, больше всего на свете боясь, что на ее носике появятся веснушки.
Поэтому актриса Григорьева всячески избегала бывать на солнце. Лера носила солнцезащитные очки в пол-лица и огромные, широкополые шляпы, которых у нее было несметное количество.
— Есть не будешь? — уточнила Зинаида. — Только зеленый чай исключительно для тонуса и здорового цвета лица.
— Видишь, какая ты умница… ты все знаешь за меня, — ответила Лера.
Зинаида положила себе в чашку сахару и налила кофе, а подруге зеленый чай «без ничего».
— А ты себя не бережешь… вот кто тебя полюбит? Рассеянная, вся в себе, возишься с крысами и тарантулами, и к тому же умная, зараза! Неужели нельзя прикинуться дурой? Хоть на вечер!
— Знаешь, прикинуться дурой для меня оказалось непосильной задачей. А на вечер и тем более… — захрустела тостом Зина, — ты же меня знаешь, я — кремень! Всю жизнь прикидываться не смогу.
— Понятно… тридцать один год девочке, а все ждем принца! Он, видимо, с небес должен упасть, посланный богом, — Лера ругнулась.
— Я не виновата, что мне никто не нравится, а без любви я не могу…
— У тебя вся любовь ушла на твои безумные цифры и опыты! Где уж тут обычным людям достучаться?! А я вот с этого понедельника начинаю новую жизнь! Я решила заняться здоровьем, а то ты все ругаешь меня. Вот похожу в твой фитнес-клуб, поплаваю…
— Давно пора, — буркнула Зина, — только боюсь, что тебя волной сшибет в бассейне.
— А самое главное, что я сегодня же посылаю Тимофея куда подальше и уезжаю отдыхать со своей новой любовью Димочкой куда глаза глядят! — весело сообщила Валерия.
Тимофей был секретарем Леры, ее агентом, нянькой и сиделкой в одном лице.
— Так я и знала! — сокрушенно сказала Зинаида. — То есть мне ты опять предлагаешь не самую завидную роль — успокаивать Тиму?
— Ты догадливая… к кому же я могу обратиться с такой просьбой, как не к тебе? Ты и Тиму хорошо знаешь! Ну же, Зинок, помоги! Счастье же мое налаживается! — Лера поставила пустую чашку на стол.
— Ох, Лерка! Играешь ты с огнем! Поддерживаешь легенду, что все актрисы легкомысленные особы? Легко шагаете по жизни, разбиваете сердца и играете чужими жизнями?
— Фу, Зина! Ты сейчас как моя мама, все время требующая от меня какой-то стабильности! Работа серьезная, семья… А я не хочу этого! Не хо-чу!
— Ты, как подросток, всю жизнь идешь наперекор своим родителям, — заметила Зина.
— Что делать? Они меня воспитывали по-своему, а я вырвалась на свободу!
— Тебе сколько лет?
— По ощущениям, минус пять, — не думая, ответила Лера.
— Вот именно! Свою жизнь ты и не проживаешь, играешь во что-то… И этот Дима… кто он? Что он? Зачем он?
— Может, он моя судьба?! — Показала язык Зине Валерия.
— Делай что хочешь, уйдет от тебя Тимоха, вот тогда и почувствуешь ответственность. Одного не понимаю, как ты играешь такие глубокие роли? Ты же сама ничего не прочувствовала? Вот уж, действительно, гениальная актриса, — вздохнула Зина, что означало ее согласие.
— У меня к тебе еще одна просьба, — посмотрела на подругу Лера из-под длинных ресниц, понимая, что Зина отказать не сможет.
— Что еще?
— Дело в том, что я не знаю, как долго мы будем с Димочкой, нас так захлестнуло…
— Без подробностей, — поморщилась Зина.
— Короче, мы хотим с ним уединиться куда-нибудь на недельку и насладиться друг другом. Ты же понимаешь, что в Москве мы даже пойти вместе никуда не можем, ко мне сразу очередь за автографами выстраивается, — продолжала говорить Валерия.
— Да мне-то что? Делай что хочешь! Спасибо, что хоть предупредила, что уедешь на несколько дней, а то в прошлый раз исчезла, а родители чуть с ума не сошли.
— Так у меня к тебе просьба, — вздохнула Лера, — дело в том, что послезавтра я должна встретить в аэропорту господина Тони Лимбмана и очаровать его.
— Мало Димочки? — ехидно спросила Зина.
— Дима — мечта, а Лимбман — работа, — ответила Валерия. — Меня пригласили сниматься в российско-немецком сериале с очень приличным гонораром. В партнеры выписали звезду немецкого кино Тони Лимбмана, он же продюсер, и все зависит от его решения. С их стороны только одно условие, что в главной мужской роли должен сниматься Тони. А вот меня сей господин еще должен утвердить, а он, говорят, человек очень капризный и придирчивый. Не понравлюсь — не будет снимать, и баста! Вот я и должна произвести на него самое благоприятное впечатление. Пойми, Зина, мои актерские амбиции. Я известна у нас в стране, а сейчас представляется прекрасный шанс выйти на международный уровень, все-таки Европа…
— Совсем ты с ума сошла со своей любовью! Я-то тут при чем? Пока ты будешь развлекаться с Димой, я должна ублажать этого Тони, как его? Рассказывать, какая ты замечательная актриса, вместе просматривать твои работы, показывать ему Москву, а то еще и переспать с ним? Ради твоего выхода на международный уровень! — возмутилась Зинаида.
— Ну, вот видишь, какая ты умница, сама все понимаешь! — обрадовалась Валерия.
— Я же пошутила! — округлила глаза Зина.
— А я серьезно! Ну же, Зина! Мы обе с понедельника начинаем новую жизнь! Я с Димой в нашем райском уединении, а ты по-дружески… не надо только все утрировать. Хватит общаться с крысами, лучше с умным человеком пообщайся, займешь его чем-нибудь, ну и все такое… А уж насчет всего остального сама решай… женщина ты свободная, он, судя по фото, красив, кстати, похож на моего Диму, а ты похожа на прекрасную арийку, топ-модель. Я знаю, что ты не подведешь.
— Прекрати, Лера! — Зинаида прервала поток красноречия подруги. — Не кажется ли тебе странным, что решается твоя судьба, а трудиться должна я? Не меня же он должен утвердить на роль?
Лера опустила голову и вздохнула, лицо ее выражало вселенскую скорбь. Вот уже дрогнули ресницы и слегка покраснели крылья носа. Зина терпеть этого не могла и тут же сдалась:
— Ну, хорошо! Хорошо! Встречу я твоего Лимбмана, поселю в гостинице, но большего не обещаю, говори номер рейса!
— Спасибо! — Кинулась к ней на шею Валерия. — Зина, ты — человек! Если когда-нибудь что-то надо будет от меня, то я всегда…
— Ладно! С утра голову заморочила, — нахмурилась Зина.
— Тимоху, если что, подключи, — посоветовала Лера, вставая со стула, — на случай, если Лимбман предпочитает мужчин!
— Иди уж, похабница! Творческая среда!