Хорошо будет, когда Джесс придёт в эту комнату, подумал он. Снова погладил бокс. Наверное, комнату стоит сделать просторнее, лимит есть. Поставим кровать побольше вместо той, что сейчас, сделаем мелким небольшое отдельное помещение возле окна, чтобы не мешать друг другу… придумаем что-нибудь.
Главное – что она сюда придёт.
Уже точно придёт.
Ри зажмурился.
Реальность теперь была здесь – уже почти что полностью. Мир прекратил разваливаться на части, он снова стал цельным, ярким, каким ему и положено быть. Ощущение ирреальности пропало, вещи снова стали вещами, воздух – воздухом, а ещё он ощутил, что ему, во-первых, зверски хочется есть, и что время уже точно за полдень, и до отлёта ему осталось максимум часов восемь. И надо успеть.
Он вскочил с кровати, потянулся, хрустнув суставами, и начал поспешно разминаться – после тренировки остатки сна как рукой сняло. Хорошо! Да, чёрт возьми, хорошо, а дальше будет ещё лучше!
И попробуй только, дорогая реальность, не прогнись.
Прогнёшься как милая, потому что отныне тобой управляю я, Ри Нар ки Торк, а не ты швыряешь меня туда-сюда, как тебе вздумается. Я буду тобой управлять, я не медуза и не слизняк, я человек, а ты, хорошая моя, по-моему, про это подзабыла.
Придётся напомнить…
– Ри, ты проснулся? – крикнула Берта из общего зала. – Давай скорее завтракать, и побежали. Марк нас ждёт, слышишь?
– Слышу! – откликнулся Ри, поспешно одеваясь. – Мелкие где?
– Доедают уже.
– Иду…
* * *Комплекс, в котором проводились воссоздания, находился в предгорье и представлял собой два здания, соединённые широким прозрачным переходом. Ничего таинственного или пугающего – по сути, это была общая база, предназначенная для подобных масштабных проектов. Одно крыло здания было целиком занято биологами и медиками, а второе делили мистики и священство. Марк, пока они летели, с гордостью успел сообщить, что под их заказ комплекс освобождают полностью, переводя «мелочь», типа органов, в какие-то другие базы. За сутки комплекс подготовят, и можно будет приступить к работе по восстановлению тел. Параллельно начнёт работать священство – представители трёх основных конфессий, являющихся основными на Окисте, каждый день будут читать так называемые «правила» – главным образом о даровании продолжения незавершённого пути и о прощении. Потом подключатся мистики, их работа – открытие пути для души, создание вибрационного потока в тонких мирах, которые позволят душе вернуться и укажут ей дорогу.
– Священники будут первыми? – Берта с интересом посмотрела на Марка.
– Конечно. Без молитв о прощении можно даже не начинать работать. Они всегда первые, это правило.
– О прощении – за что именно? – не понял Ри.
– За грехи прошлые и будущие, – пояснил Марк. Он пилотировал катер и сейчас выводил машину на посадку. – Не бывает людей без грехов…
– А если человек неверующий? – с интересом спросила Берта.
– Это не имеет значения, – усмехнулся Марк. – Верующий или нет, процедура для всех всегда одинакова.
Место оказалось очень красивым. Комплекс окружал светлый хвойный лес, поднимающийся по склону, выше находились серые тёмные скалы, на которых ничего не росло, а ещё выше, по словам Марка, было небольшое плато. Склон стабилизирован, с гордостью сообщил он. Поэтому комплекс может не бояться ни камнепадов, ни осыпей. Защита практически стопроцентная, да ещё и место очень «чистое» в плане посторонних вибраций: их просто нет, потому что до ближайшего поселения почти полтысячи километров.
Саприи, который был вообще встроен в гору, тоже стабилизирован точно так же, пояснил Марк. Есть гильдия строителей, которая к своей работе никого не допускает, но факт остается фактом: за тысячи лет существования подобных сооружений ни одной подвижки не было, ни один камень без разрешения с места не стронулся. Вот этому комплексу, например, почти десять тысяч лет – а склон всё тот же, только лес меняется, возрождаются и умирают деревья, идущие бесконечным кругом жизни. С погодой очень повезло, вы только посмотрите, какое чудесное небо сегодня, а это хороший знак, это, несомненно, очень хороший знак…
Их, разумеется, ждали. Марк проводил Берту и Ри в специальную комнату для переговоров, расположенную на первом этаже ближнего здания, и удалился, пояснив, что на этих переговорах он права присутствовать не имеет. В светлой комнате стоял большой круглый стол, мягкие стулья, а окно выходило на горный склон, поросший всё теми же хвойниками и полого спускающийся вниз, в долину.
Трое священников и трое мистиков, которые их встретили, были людьми представительными, неторопливыми и очень сдержанными. Ри, начавший было волноваться уже незнамо по какому разу, после получаса разговора с ними стал успокаиваться. Особенно понравился ему священник из Русского Клана (Берта потом сказала, что уже встречалась с ним), которого звали отец Анатолий – крупный, не ниже самого Ри, светловолосый, с аккуратной бородой и совершенно удивительными глазами. У Ри сложилось впечатление, что во время разговора один только взгляд этого священника его успокоил совершенно. А уж то, что тот говорил… Ри очень жалел, что рядом с ним сейчас не было Скрипача с Итом – вот уж кому эта беседа действительно пошла бы на пользу. Берта, видимо, чувствовала то же самое, но пока что молчала.
Говорил главным образом Эрл, мистик – полный, довольно пожилой мужчина, явный европеец. Ри для себя определил его как бельгийца, но, как позже выяснилось, ошибся: Эрл оказался англичанином. Все мистики были одеты в строгие тёмные костюмы, наглухо застёгнутые под горло, священство – в обрядовые одежды. И те, и другие – без каких бы то ни было излишеств, максимально скромно. Позже Ри признался Берте, что ожидал «шоу» – и очень обрадовался, что «шоу» не случилось. Блёстки и конфетные фантики для ситуации явно не подходили…
Прежде всего мистики вскрыли бокс. Ри, конечно, очень хотелось посмотреть содержимое, но ничего экстраординарного в боксе не оказалось – в нем лежали три маленьких контейнера, в которых находились пластинки из гибкой ткани, размером примерно сантиметр на сантиметр. Каждая пластинка была погружена в светло-фиолетовый гель.
Бокс не удивил.
А вот поведение мистиков – удивило.
Эрл, как самый старший, после того, как бокс был открыт, встал с ним рядом, поклонился, а затем произнёс:
– Приветствуем вас, ожидающие. Нам предстоит долгая и трудная работа. Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным. Мы со своей стороны приложим все усилия для того, чтобы она завершилась благополучно. Я – теург-уно Эрл, рядом со мной двое моих помощников: теург-прима Ян и теург-терцо Джейкоб. Также я должен представить вам имама Аль-Маари, коэна Заха и отца Анатолия. На первом этапе мы будем работать с вами вшестером, на последующих к нам присоединятся другие. Каждый из них будет представлен вам.
Священники одновременно поднялись, тоже склонили головы.
– Сейчас мы проводим ожидающих в их помещения и начнем, – улыбнулся отец Анатолий. – Я должен вас попросить покинуть нас. Извините, пожалуйста.
– Да-да, конечно, – Ри поспешно поднялся, Берта тоже. – Спасибо вам большое.
– Если вас что-то интересует, обращайтесь ко мне или к теургу Эрлу. Мы постараемся ответить на ваши вопросы, если это будет в наших силах, и обязательно будем рассказывать вам то, что можно и должно рассказать. Всего вам наилучшего.
* * *– Простите, – несмело начал Ри, когда они вышли из комнаты и направились в сопровождении Эрла к ожидавшему их в катере Марку. – Если я правильно понимаю, мистика – в некотором смысле ведь тоже религия? То есть вы…
– Разумеется, – Эрл улыбнулся и кивнул. – Но у каждого своё дозволение, понимаете? Нет одинаковой дороги для всех. Разве только одна. Оттуда, – он поднял глаза к небу. – Мы сделаем всё, что будет в наших силах.
– Спасибо, – Берта попыталась улыбнуться, и Эрл тут же улыбнулся ей в ответ. – Мы ещё увидимся?
– Вы можете посещать комплекс четыре раза в декаду. У вас есть право контролировать нашу работу, требовать отчёт. Но я бы не советовал вам посещать комплекс чаще чем два раза в месяц.
– Почему? – тут же нахмурилась Берта.
– Хотя бы потому, что искус попросить показать вам рабочие боксы, например, будет слишком велик… мы, конечно, покажем, но сами подумайте, нужно ли вам видеть тела в процессе воссоздания? У вас есть немного времени? Мы можем поговорить?
Ри с тревогой посмотрел на Берту. Та несмело пожала плечами.
– Времени у нас на самом деле мало, – ответила она. – Ри торопится. Но… минут десять у нас есть.
– Хорошо, – кивнул Эрл. – Давайте немного пройдёмся.
– Почему? – тут же нахмурилась Берта.
– Хотя бы потому, что искус попросить показать вам рабочие боксы, например, будет слишком велик… мы, конечно, покажем, но сами подумайте, нужно ли вам видеть тела в процессе воссоздания? У вас есть немного времени? Мы можем поговорить?
Ри с тревогой посмотрел на Берту. Та несмело пожала плечами.
– Времени у нас на самом деле мало, – ответила она. – Ри торопится. Но… минут десять у нас есть.
– Хорошо, – кивнул Эрл. – Давайте немного пройдёмся.
За комплексом нашлась небольшая парковая зона – когда подлетали, её не было видно, потому что обзор перекрывало второе здание. Всё те же хвойники, но пространство немного облагорожено: проложены дорожки, по сторонам которых стоят нарочито грубые каменные лавки, а между деревьями вьется тонкий ручеёк с кристальной ясной водой, сверкающей на солнце.
«Солнце? – Берта задумалась. – Как мы легко подменяем понятия. Это не солнце. Это просто жёлтый карлик. Звезда, у которой есть реестровый номер, и не более того. Просто… она похожа. Чем-то похожа».
Сели – Ри с Бертой на одну лавочку, Эрл – напротив, на другую.
– Сначала о телах, – мистик посерьёзнел. – Восстановление проводится комплексно, но, в отличие от случаев, когда выращивается отдельный орган, процесс, конечно, существенно усложняется. Достаточно длительное время в боксе находится… – Он замялся. – Назовем это биомассой, в которой идут некоторые процессы. Формирование тела происходит поэтапно, но без деления на…
– То есть всё сразу? – полуутвердительно спросил Ри. – Не отдельно – скелет, потом органы, потом…
Эрл засмеялся.
– Конечно, нет. Сразу. Материал для воссоздания, по сути, это матрица. Которая проецирует общий образ существа на пустую белковую структуру, в которой оно, можно сказать, возникает. Уже сейчас, пока мы с вами беседуем, материалы отправлены в работу, и процесс восстановления начался. Но, повторю, видеть этот процесс непрофессионалам я бы не рекомендовал.
– Это настолько страшно? – поинтересовалась Берта.
– Нет. Но может быть неприятно.
– Спасибо за информацию, приму к сведению, – Берта кивнула. – О чём ещё вы хотели бы поговорить?
– О ваших отношениях с теми, с кем мы работаем сейчас, – Эрл вздохнул. – Мы будем… звать. И крайне желательно, чтобы мы могли упомянуть имена тех, кто… кто значим для ожидающих. Если я правильно понял, женщина – это ваша жена? – Эрл повернулся к Ри.
– Да, – кивнул тот. – Да, Джессика моя жена, и я очень сильно тоскую по ней. Мне почему-то кажется, что и она тоже… Мне очень тяжело и плохо без неё, и я…
– Этого достаточно, – Эрл поднял руки. – Вы вовсе не обязаны мне исповедоваться. Теперь двое других. Рауф. Кто ждёт их?
– Кира очень ждёт его гермо, Скрипач. Можно – Файри. Но лучше – солнышко… – начала Берта, но Эрл прервал её:
– Простите, это мой личный вопрос, но как вы, человеческая женщина, да ещё и русская, попали в семью рауф? – спросил он с недоумением.
– Вы когда-нибудь влюблялись? – улыбнулась Берта. – А в вас? Знаете, вот так и попала. Влюбившись. И сильно. На всю жизнь. Они тогда были вдвоём, мужчин не было. Потом появился Кир – наша семья выросла. Сейчас… – Она нахмурилась. – Второй рауф, Фэб… я его не знала. Он умер незадолго до нашего знакомства с Итом и Файри. Он был их первым мужем.
– Я его знал, – вмешался Ри. – Так что ему про меня тоже скажите. А вообще, можете говорить всем и про всех. Так, пожалуй, будет даже лучше.
Эрл покачал головой.
– Смею заметить, семья у вас получается, по сути дела, одна. – Он задумался. – Ваши отношения – родственные; семьи рауф у нас вообще всегда были притчей во языцех; а вас, Берта… смею предположить, но муж-рауф воспринимал в большей степени как сестру?
Берта кивнула.
– И как мать… отчасти. Он осиротел очень рано. Понимаете… Кир, он из породы сильных. Знаете, Эрл, в чём заключается фокус? Самые сильные – они на самом деле самые слабые. Просто очень умело это скрывают. Кир дома и Кир вне дома – это были два разных Кира. Один – сорвиголова, способный на такие отчаянные поступки, что от одних рассказов страшно становилось. Другой – ласковый, добрый и заботливый настолько, что… Эрл, когда он был жив, мне даже стулья переносить с места на место не дозволялось, потому что они слишком для меня тяжёлые. – Она горько усмехнулась, чувствуя, что если не рассмеяться, можно и расплакаться случайно. – Мы все очень его любили… любим, – поправила она себя. – Скажите ему об этом, если можно.
– А второй рауф?
– Тут несколько сложнее, – Ри сел поудобнее, облокотившись о каменную спинку скамейки. – Во-первых, он умер от старости, и уже довольно давно. Во-вторых, по-настоящему его будет ждать, пожалуй, только Ит. Может быть, я. Но, боюсь, не настолько, насколько требуется. К сожалению, я не могу объяснить, каким образом ко мне в руки попал этот материал, но…
– Это меня не касается, – отрицательно покачал головой Эрл.
– Дело в том, что мы не планировали это воссоздание, – Ри нахмурился. – Фэб всегда был очень сложным, и, признаться, случалось так, что я просто не мог разобраться ни в его мотивациях, ни в поступках, ни в нём самом. Да, оба гермо его очень любили. Тогда. Сейчас… – Он почесал переносицу. – Не знаю. Правда, не знаю. Мы много лет даже не вспоминали о нём.
Эрл задумался.
– В любом случае, его любили, если я правильно понял. И тот, кто его любил, жив – а значит, его именем звать будет можно. Ри, поймите, мне не настолько важны сейчас эти тонкости, мне важно знать другое: о ком я имею право говорить.
– Ит, – пожала плечами Берта. – В таком случае, получается, что только Ит.
– Сын, по их словам, очень похож на Фэба, – вспомнил Ри. – Внешне. Характер у него испортился лет этак после сорока…
– Да, говорили, – кивнула Берта. – Ладно, это действительно неважно сейчас. В общем, Ит. Так ему и передайте.
Эрл кивнул в последний раз и улыбнулся.
– Вы торопились, поэтому не буду вас больше задерживать. – Он встал. – Ри, Берта, до встречи. Очень рад сотрудничеству.
– Надеюсь, всё получится, – Ри тоже поднялся.
– У вас интересный случай. Частным порядком скажу вам – удивлюсь, если не получится, – беззвучно произнёс Эрл. – Я теург-уно Окиста уже не первую сотню лет, и за время моего становления материалы всего два раза попадали к нам, во-первых, оттуда, – он сделал какой-то замысловатый жест рукой, который не распознали ни Берта, ни Ри, – и, во-вторых, с такой поддержкой, как ваша. В вас нет корысти, вас проверило время, и, что самое поразительное, так это огонь, который я в вас сейчас вижу. Вы пылаете – друг другом. Может быть, вы не видите этого сами. Но это не важно, важно лишь то, что этот огонь существует.
– Спасибо, – Берта, опираясь на руку Ри, тоже встала. – Спасибо вам за такие добрые слова, теург-уно Эрл. Хочется верить в то, что вы правы.
* * *Вернувшись в квартиру и отпустив Марка обратно в клинику, они прежде всего, не сговариваясь, налили себе по стакану воды, сели друг напротив друга за стол и залпом эту воду выпили.
– Ну чего? – спросил изнывающий от нетерпения Брид. – Как всё прошло?
– Хорошо, – Ри потёр виски. – На удивление.
– А меня трясёт до сих пор, – пожаловалась Берта. Тринадцатый запрыгнул на соседний стул, сел, потом повелительно протянул Берте руку. – Нет, милый, не надо. Это просто нервы.
– Так давай полечу твои нервы, – пожал плечами Мотылёк. – Дай руку. Дай, сказал!
– Ладно. Слушай, Ри, врала я там… мне даже немного стыдно.
– Ты о чём? – не понял Ри.
– О Фэбе, разумеется. Для Ита он был запретной темой, понимаешь? – Берта утомлённо прикрыла глаза. – Я же пыталась что-то узнать, но он ведь если упрётся…
Она недоговорила. Безнадёжно махнула свободной рукой.
– Ему это было просто тяжело, – подсказал Ри. – Он ведь действительно Фэба очень любил. По крайней мере, в те годы.
– И что сейчас будет? – горько спросила Берта. – Ну вот на кой, а? Ещё и это? Мало ему тех встрясок, которые есть, так теперь…
– По-моему, ты сгущаешь краски, – возразил Ри. – Ит сильный, справится.
– Конечно, справится, – сардонически усмехнулась Берта. – Он всегда сильный, и всегда справится. Ну, правильно. Сумел же он двадцать лет справляться с двумя психопатами и одной инвалидкой…
– Прекрати, а! – Ри хлопнул по столу ладонью.
– Он обрадуется, Ри, – вдруг тихо сказал Тринадцатый. – Знаешь, мы ведь тоже в некотором смысле гермо. И Вудзи, который нас создал, тоже был гермо. Так вот, послушай, чудовище, что мы тебе скажем. И ты, Берта, тоже послушай. Он не поверит. Он придумает себе чёрт-те что – а то вы все Ита не знаете. Но в душе он обрадуется. Потому что, сказать вам по секрету, любому гермо тоже хочется быть иногда…