Искатель. 1973. Выпуск №4 - Михайлов Владимир Дмитриевич 7 стр.


Петч поднялся.

— Да, я командир «Мэри Диар». Капитан Петч. — Он протянул руку Фрэзеру. — Я чрезвычайно благодарен вам за спасение.

— Поблагодарите лучше моего первого помощника. Это он заметил ваш плот. — Капитан Фрэзер пристально смотрел на Петча своими маленькими глазами. — Насколько мне известно, командиром «Мэри Диар» был капитан Таггард.

— Да, был. Но он скончался.

— Когда это случилось?

— Почти сразу после выхода из Порт-Саида — в начале месяца.

— Понятно. — Взгляд Фрэзера окаменел. — Ну что же, извините, что прервал вашу трапезу. Вы, должно быть, проголодались. Садитесь, оба садитесь. — Он посмотрел на часы, вызвал стюарда и попросил его принести еще одну чашку чаю.

— До Сен-Мало у нас еще есть время. — Он сел, положив локти на стол, и в его голубых глазах появилось любопытство.

— Итак, что же произошло, капитан Петч? Последние сутки весь эфир был заполнен сообщениями о «Мэри Диар», — он помолчал, ожидая ответа. — Очевидно, вы обрадуетесь моему сообщению о том, что шлюпка со спасшимся экипажем вчера днем благополучно прибыла на остров Айл-де-Врега.

Петч промолчал.

— Так что вы скажете? Вы не ожидали моего любопытства, — его голос звучал дружески. — Спасенные сообщили, что на борту вспыхнул пожар, и вы отдали команду покинуть судно. Это было в четверг ночью.

— Я приказал покинуть судно? — Петч посмотрел на него. — Они это вам сказали?

— Да, так сообщают французы. — Фрэзер замолчал, испытывая неловкость от пристального взгляда Петча. — Так что же случилось? «Мэри Диар» плывет, затонула или что?

Некоторое время Петч хранил молчание. Казалось, он обдумывает ответ. Наконец он произнес:

— Подробный отчет я дам соответствующим властям. А до тех пор… — Он по-прежнему не спускал взгляда с Фрэзера. — А до тех пор, извините меня, я отвечать на вопросы не буду.

Фрэзер колебался, очевидно, не желая так обрывать разговор.

— Считаю своим долгом сообщить вам, — сказал он, что на борту находится молодая девушка — мисс Таггард, дочь капитана Таггарда. Она вчера прилетела в Питер-Порт, а когда услышала сообщение о том, что спасенные высадились на французском берегу, она решила идти с нами. Она еще не знает о смерти своего отца и надеется найти его среди спасенных. — Он сделал паузу. — Надеюсь, вы уведомили владельцев?

— Да, конечно!

— Понятно. — Вдруг Фрэзер резко бросил: — Я велел стюарду проводить девушку к вам. — Тут же он сказал уже мягче: — Я прошу вас быть с ней поласковее. Она милая малютка и, видно, боготворит своего отца.

Наконец капитан-шотландец ушел, и в комнате воцарилась тишина. Петч ел сосредоточенно, будто поставив перед собой единственную цель — восстановить силы.

— Отчего он все-таки умер? — спросил я.

— Кто? — Он метнул на меня хмурый взгляд.

— Таггард.

— А-а-а, Таггард. Он спился. — Петч возобновил еду с явным намерением не возвращаться к этой теме.

— Боже мой! — воскликнул я. — Но ей нельзя об этом говорить.

— Конечно, нет, — ответил он раздраженно. — Я скажу, что он умер от сердечного приступа. Это звучит вполне по-медицински.

— Она захочет знать подробности.

— Она их не узнает. — Он отодвинул тарелку. — Он носился по палубе как безумный, кричал, что его душа горит. Мне пришлось запереть его в каюте, а наутро он был мертв.

Петч взял пачку сигарет, открыл ее дрожащими пальцами. В свете пламени спички его лицо было мертвенно-бледным.

— Белая горячка?

— Нет. Не белая горячка. Я обнаружил это после… — Он спрятал сигареты и провел рукой по волосам. — Теперь это не имеет значения. — Он поднялся со стула. — Вот мы и приехали, не так ли?

Пароход замедлил ход. Ворота шлюза поползли в стороны. Над головой по палубе застучали каблуки.

— По-моему, мы входим в бассейн порта, — сказал я.

— Вы счастливец, — ответил Петч, — ваша эпопея окончилась. — Он начал мерить комнату шагами. — Господи! Сейчас мне хотелось бы утонуть вместе с кораблем!

— Значит, это правда… Вы дали команду спустить шлюпки? И эта история о том, что вас ударили по голове…

Он обернулся в мою сторону, и лицо его оживилось.

— Нет. Я не давал такой команды. Но если они выдвинули эту версию… — Он отвернулся к иллюминатору и стал вглядываться в серую дневную мглу.

— Но какой им смысл? — спросил я. — Если это неправда…

— А кому нужна правда? — возразил он сердито. — Эти мерзавцы устроили панику со страху, а теперь, чтобы спасти свои шкуры, рассказывают, что я отдал приказ покинуть корабль. Шайка проклятых трусов — теперь они все заодно. Но мы еще посмотрим. Когда начнется расследование… — Он слегка пожал плечами: — Я уже раньше имел с этим дело, — сказал он как бы самому себе и снова стал глядеть в иллюминатор на порт, где стояли ржавые железнодорожные вагоны. Он бормотал о каком-то странном совпадении, когда хлопнула дверь и послышалась громкая английская и французская речь. Он обернулся и, глядя на дверь, предупредил меня: — Вам придется подготовить заявление о причинах вашего присутствия на борту «Мэри Диар». — Он проговорил это в спешке, нервозно. — Вы находитесь на положении пассажира, и какие-либо комментарии…

Дверь открылась, и он полуобернулся, глядя на вошедших.

Это был капитан Фрэзер и с ним два французских чиновника. Улыбки, поклоны, поток французской речи, а затем один из французов, тот, что поменьше ростом, произнес по-английски:

— Я сожалею, мосье капитан, что принес плохие вести. Полчаса назад я слышал радиосообщение о том, что в районе Лезье на берег выброшено несколько трупов. Вероятно, жертвы кораблекрушения.

— С «Мэри Диар»? — спросил Петч.

— «Mais oui»,[5] - француз слегка пожал плечами. — Смотритель маяка в Лезье не опознал их, но никакое другое судно не терпело бедствия.

— Лезье — это остров к северу от Айл-де-Брега, примерно в сорока милях к западу отсюда, — пояснил Фрэзер.

— Я это знаю, — Петч шагнул навстречу чиновнику. — Кстати, есть ли среди спасшихся человек по имени Хиггинс? — спросил он.

Чиновник пожал плечами.

— Я не знаю. Официальный список спасенных лиц еще не составлен. — Какой-то момент он колебался. — Мосье капитан, не пройдете ли вы со мной в бюро? Мне бы вы очень помогли. Да и дело это простое. Формальности, понимаете…

И хотя он произнес это извиняющимся тоном, было ясно, что это вопрос решенный.

— Конечно, — ответил Петч, но я понял, что это пришлось ему не по вкусу. Скользнув взглядом с одного на другого, он пересек каюту и пошел по проходу между расступившимися людьми к двери.

Чиновник уже повернулся, чтобы следовать за Петчем, но задержался и посмотрел в мою сторону.

— Мосье Сэндс? — спросил он.

Я кивнул.

— Насколько я понимаю, ваша яхта ждет вас в Питер-Порте. Если вы сообщите моему коллеге необходимые сведения и ваш адрес в Англии, я не думаю, чтобы у нас была нужда задерживать вас. — И он наградил меня мимолетной дружеской улыбкой.

— Bon voyage, mon ami.[6]

— Au revoir, monsieur, — ответил я. — Et merci, mille fois.[7]

Помощник чиновника задал мне несколько вопросов и тоже ушел. Я остался один. Должно быть, я задремал, когда вдруг почувствовал, что кто-то толкает меня в бок. Это был стюард.

— Простите, что разбудил вас, сэр, но я привел мисс Таггард. Приказ капитана, сэр.

Девушка стояла в дверях — маленькая, хрупкая, освещенная светом из иллюминатора, прямо, как на той фотографии.

— Вы мистер Сэндс, не так ли?

Я поднялся.

— Вам нужен капитан Петч. — Я начал объяснять, что он пошел на берег, но она прервала меня.

— Скажите, что случилось с моим отцом?

Я не знал, что ответить. Ей нужно было поговорить с Петчем, а не со мной.

— Капитан Петч скоро вернется, — сказал я.

— Мой отец был на «Мэри Диар», когда вы оказались на ней? — Она продолжала стоять по-мальчишески прямо и решительно.

— Нет, — ответил я.

Она выслушала ответ, и ее губы заметно дрожали.

— Мой отец никогда бы не покинул судно, — она сказала это спокойно, и я понял, что она уже обо всем догадалась. — Он умер, ведь так?

— Да, — сказал я.

— А какова причина смерти? — Она старалась задавать сухие, формальные вопросы, и, так как я проявлял явную нерешительность, она вдруг чисто по-женски бросилась ко мне: — Пожалуйста, я должна знать все, что произошло. Как он умер? Он был болен?

— Кажется, у него был сердечный приступ, — ответил я, а затем добавил: — Вы должны понять, мисс Таггард, ведь я не был в то время на судне. Я только передаю вам то, что узнал от капитана Петча.

— Когда это случилось?

— В начале месяца.

— А этот капитан Петч?

— Когда это случилось?

— В начале месяца.

— А этот капитан Петч?

— Он был первым помощником.

Она нахмурилась.

— Отец ни разу не упоминал мне о нем. Он писал из Сингапура и Рангуна и называл лишь Райса, и Адамса, и еще одного человека по имени Хиггинс.

— Петч присоединился к ним в Адене.

— В Адене? — Она с сомнением покачала головой и зябко поежилась в своем пальто. — Мой отец писал мне из каждого порта, куда бы они ни заходили, из каждого порта земного шара. Но из Адена я письма не получила.

В ее глазах показались слезы, и она отвернулась, ухватившись за спинку стула. Я стоял не двигаясь. Потом она произнесла:

— Простите меня. Это нервное. — Она снова взглянула на меня, уже не заботясь о том, чтобы скрыть слезы. — Отца так часто не было дома. Я уже свыклась с этим. Я не видела его целых пять лет. — И затем добавила скороговоркой: — Он очень хороший человек. Видите ли, моя мать умерла. — Она снова сделала паузу и спустя мгновение продолжала: — Каждый раз, возвращаясь в Англию, он давал слово навестить меня, но никогда не выполнял его. На этот раз он сказал, что приедет наверняка. Вот почему мне так тяжело сейчас. Ведь он возвращался совсем. И сейчас…

Дыхание ее сорвалось, она закусила дрожащие губы.

И почти тотчас же вернулся Петч.

Сначала он не заметил девушку.

— Мне нужно уйти, — сказал он. — Требуется опознать их тела. Они нашли двенадцать трупов. — Голос звучал сухо, лицо напряжено, чувствовалось, что он спешил. — Райе мертв. Единственный, кому я доверял…

— Знакомьтесь, это мисс Таггард, — прервал я его.

Он посмотрел на девушку, но, очевидно, не мог сразу сообразить, кто она. Мысли его были заняты своими делами. Постепенно суровое выражение исчезло с его лица, и он нерешительно и чуть нервно сделал несколько шагов ей навстречу.

— Да, конечно. Ваше лицо… — Он замолчал, как бы подбирая нужные слова. — Я видел… я видел ваше фото на его столе. Я так и не убрал его. — А затем, не отрывая взгляда, как бы про себя, он добавил: — Вы всегда были со мной в самые трудные минуты.

— Мистер Сэндс сказал, что, по-вашему, у него был сердечный приступ?

— Да. Совершенно верно — сердечный приступ, — произнес он автоматически, не вдумываясь в значение слов, ибо все его внимание было сосредоточено на ней самой, будто она была внезапно ожившим видением.

— Но как? Когда? Вы не можете сообщить мне какие-нибудь подробности?

Он провел рукой по волосам.

— Да, конечно, простите. Это случилось второго марта. Мы шли по Средиземному, — он замолчал, подыскивая нужные слова. — В то утро он не вышел на мостик. А потом меня позвал стюард. Ваш отец лежал на койке. — Снова короткая пауза, после которой он сказал: — В полдень мы похоронили его, в море.

— Он умер во сне?

— Да. Точно. Он умер во сне.

Последовала продолжительная пауза. Ей очень хотелось поверить его словам. Но она не верила. Ее глаза были широко раскрыты и руки плотно сжаты.

— Вы хорошо его знали? — спросила она. — Вы плавали с ним раньше?

— Нет.

— Он был болен во время вашего совместного плавания или раньше, до вашего прихода на судно, в Адене?

Снова неловкое молчание.

— Нет. Он не был болен. — Петч сделал усилие, чтобы взять себя в руки. — Насколько я понимаю, владельцы не известили вас о его кончине. Я очень сожалею об этом. Я информировал их по радио почти сразу же, но не получил ответа. Они должны были сообщить вам.

— Как он выглядел перед смертью? Расскажите мне о нем, прошу вас. Видите ли, я не видела его… — Умоляющая интонация в голосе исчезла, и она уже более решительно спросила: — Вы можете описать его мне?

— Понятно. Ну что ж, я попытаюсь. Он был небольшого, очень небольшого роста — вот почти и все. Лицо его смуглое, загорелое. Он был лысым, это вы знаете, но в фуражке и на мостике он казался моложе, чем…

— Лысый? — Она была поражена.

— О, немного седых волос у него все же было, — неловко оправдывался Петч. — Вы должны понять, мисс Таггард, он же не молодой человек и долгое время плавал в тропиках.

— Он же был блондином, — произнесла она почти с отчаянием. — У него были пышные светлые волосы. — Она протянула Петчу фотографию пятилетней давности. — А вы изображаете его стариком.

— Вы же просили меня описать его.

— Я не могу этому поверить, — ее голос срывался. Она снова взглянула на Петча, подняв к нему бледное лицо. — Но вы мне сказали не все.

— Уверяю вас, все, — с несчастным видом пробормотал Петч.

— Нет, не все. Я знаю, что не все, — ее голос звучал почти истерично. — Почему он не написал мне из Адена? Он всегда писал мне… из каждого порта… он написал бы мне, даже умирая, даже если бы судно шло ко дну. Он не потерял ни одного судна в жизни!

Петч смотрел на нее, и лицо его приобретало жесткое и сердитое выражение. Затем он внезапно обернулся в мою сторону.

— Мне надо идти, — он повернулся на каблуках и быстро вышел из каюты, даже не взглянув на девушку.

Она оглянулась на закрывшуюся дверь, и глаза ее наполнились слезами. Внезапно она бросилась в кресло, плечи ее сотрясали рыдания.

— Пять лет — очень большой срок, — сказал я мягко. — Он рассказал вам только то, что знал.

— Это не так, — произнесла она сквозь слезы. — Все время, пока он был здесь, я чувствовала, что… — Она вынула носовой платок и вытерла слезы. — Извините меня, — прошептала она. — Это глупо с моей стороны. Последний раз я видела отца еще школьницей. Мое впечатление о нем, вероятно, немного романтическое.

Я положил ей на плечо руку.

— Лучше помните его таким, каким видели его в последний раз, — сказал я.

Она молча кивнула.

— Вам налить чаю?

— Нет, благодарю вас, — она поднялась с кресла. — Я должна идти.

Она протянула руку на прощанье и ушла.

Потом снова появился капитан Фрэзер.

— Итак, — спросил он, — что же произошло? Вы не знаете? — В его глазах сквозило плохо скрываемое любопытство. — Команда говорит, что он приказал им покинуть судно.

Он ждал, что я отвечу, но, когда я ничего не сказал, он добавил:

— Причем не кто-то один, а все они это утверждают.

Я вспомнил, как Петч мне однажды сказал: «Они сговорились… потому что хотят спасти свои шкуры». Кто же все-таки прав? Петч или команда?..

…Еще раз я увидел Петча уже перед моим отъездом на Гернсей. Это было в Паймполе, в двадцати или тридцати милях к западу от Сен-Мало, в небольшом оффисе в порту. Когда полицейская машина везла меня в Сен-Мало, я заметил Петча в окне оффиса, правда, одно только лицо, белое, как у привидения. Он, словно узник, смотрел из окна на морской простор.

— Сюда, мосье, прошу вас.

В приемной я увидел около десятка человек, безразличных ко всему окружающему, апатичных, молчаливых. Инстинктивно я почувствовал, что эти люди — бывший экипаж «Мэри Диар». Их одежда, явно с чужого плеча, так и кричала, что ее нынешние владельцы потерпели кораблекрушение. Они жались друг к другу, как стадо перепуганных овец. Часть их можно было принять за англичан, другие же, с обожженными солнцем лицами, могли сойти за кого угодно. Один из них держался особняком. С бычьей шеей и бычьей головой, он возвышался, как огромная неотесанная глыба. Он стоял на своих широко расставленных ногах прочно, словно монумент на пьедестале. Его огромные мясистые руки засунуты в карманы брюк, стянутых широким морским поясом, покрытым белыми пятнами соли, и с позеленевшей медной пряжкой.



Когда я вошел, он сразу же двинулся мне навстречу, загораживая проход. Его маленькие глазки, словно два буравчика, впились в меня. Я думал, что он хочет заговорить со мной, но ошибся. Жандарм в это время открыл дверь и пропустил меня в оффис.

Петч обернулся в мою сторону, но лица его я не разглядел, только голова и плечи вырисовывались контуром на фоне освещенного окна, сквозь которое мне видны были люди на улице и рыбачьи лодки в заливе. Вдоль стен комнаты громоздились столы, на стене — карта порта, в углу — старомодный сейф. За одним из неприбранных столов восседал человек маленького роста с жиденькими волосами.

— Мосье Сэндс? — Он протянул мне белую тонкую руку. — Надеюсь вы извините за вынужденный визит к нам, но это необходимо. — Он жестом указал мне на стул. — Alors[8] мосье. — Он взглянул на кипу бумаг перед собой. — Вы поднялись на борт «Мэри Диар»? C'est pа?[9] Как долго после того, как команда покинула судно? — он безбожно коверкал английский.

— Спустя десять или одиннадцать часов.

— А мосье ле кэпитэн? — И он метнул беглый взгляд на Петча. — Он все еще был на судне, а?

Я утвердительно кивнул.

Чиновник перегнулся через стол в мою сторону.

Назад Дальше