Бойтесь своих желаний… - Джеффри Арчер

Джеффри Арчер Хроники Клифтонов. Кн. 4: Бойтесь своих желаний…

Jeffrey Archer

BE CAREFUL WITH WHAT YOU WISH FOR

Copyright © 2014 by Jeffrey Archer

All rights reserved

First published in 2014 by Pan, an imprint of Pan Macmillan, a division of Macmillan Publishers International Limited

© А. Крышан, перевод, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2017

Издательство АЗБУКА®

Большое спасибо за бесценные советы и помощь в поисках Саймону Бейнбриджу, Элеонор Драйден, профессору и королевскому академику Кену Говарду, Кормаку Кинселле, Национальному железнодорожному музею, Брайану Органу, Элисон Принс, Мэри Робертс, доктору Нику Робинсу, Сю Уэяме, Сьюзен Уотт, Питеру Уотсу.

Пролог

Грузовик коснулся заднего бампера и подтолкнул маленький «МГ» вперед. Сбитый номер взлетел высоко в воздух. Себастьян покрепче вцепился в руль и попытался проскочить вперед пару футов, но увеличить скорость без риска налететь на грузовик впереди было невозможно: тот грузовик, что нагонял сзади, сплющил бы легковую машину в гармошку.

Вновь их швырнуло вперед: на этот раз шедший позади грузовик толкнул с большей силой, и до грузовика впереди оставался лишь фут. И только когда их ткнули сзади в третий раз, в мозгу Себастьяна ярко вспыхнули слова Бруно: «А ты уверен, что принял верное решение?» Он покосился на Бруно – тот вцепился в приборную панель обеими руками.

– Нас пытаются убить! – закричал он. – Бога ради, Себ, сделай что-нибудь!

Себастьян бросил беспомощный взгляд на полосы встречного движения: в южном направлении летел плотный поток машин.

В этот момент грузовик впереди начал притормаживать, и Себ понял: если и есть у них малейшая надежда на спасение, решение надо принимать сейчас. Он снова бросил отчаянный взгляд на встречный поток в надежде увидеть свободный промежуток. Когда грузовик ударил в задний бампер в четвертый раз, Себастьян понял, что выбора ему не оставили.

Он решительно дернул руль вправо, проскочил разделительный газон и рванул на встречную полосу, к летящему по ней транспорту. Утопил педаль акселератора в пол и взмолился, чтобы они успели достичь безопасного пространства открытых полей прежде, чем произойдет столкновение.

Фургон и автомобиль затормозили, пропустив перед собой маленький «МГ».

«Проскочили», – успел подумать Себастьян. И тут же увидел перед капотом дерево. Он убрал ногу с педали газа и яростно дернул руль влево, но было слишком поздно. Последнее, что слышал Себастьян, был дикий крик Бруно.

Гарри и Эмма 1957–1958

Гарри Клифтон проснулся от телефонного звонка.

Прерванный на середине сон вспомнить не удалось. Возможно, настойчивый металлический трезвон был частью того сна. Гарри неохотно повернулся и, щурясь, взглянул на маленькие светящиеся стрелки часов на прикроватной тумбочке – 6:43 утра. Он улыбнулся. Только один человек отважится позвонить ему в такую рань. Гарри снял трубку и преувеличенно сонным голосом промямлил:

– Доброе утро, милая.

Ему не ответили, и Гарри было подумал, что оператор отеля соединил его номер по ошибке. Он уже собрался опустить трубку на рычаг, когда услышал рыдания.

– Эмма, это ты?

– Да.

– Что случилось? – мягко спросил он.

– Себастьян погиб.

Гарри ответил не сразу, пытаясь заставить себя поверить, что продолжает спать.

– Да как же… – наконец выдавил он. – Я же еще вчера говорил с ним.

– Погиб сегодня утром, – сказала Эмма, и он понял, какого труда ей стоили эти несколько слов.

Стряхнув остатки сна, Гарри резко сел на кровати.

– Автомобильная авария, – сдавленно проговорила она сквозь рыдания.

Гарри попытался держать себя в руках, дожидаясь, пока Эмма не расскажет подробности.

– Они вдвоем ехали в Кембридж.

– Они?

– Себастьян и Бруно.

– Бруно жив?

– Да, он в больнице в Харлоу… Говорят, до утра не доживет.

Гарри отшвырнул одеяло и опустил ноги на ковер. Его затрясло.

– Сейчас вызову такси в аэропорт и вылечу ближайшим рейсом в Лондон.

– Я еду в больницу.

Эмма больше ничего не добавила, и Гарри поначалу решил, будто на том конце линии отключились, но тут он услышал шепот:

– Зовут опознать тело.

Эмма положила трубку, однако не сразу нашла в себе силы встать. На подгибающихся ногах, держась руками за мебель, как моряк в шторм, она пересекла комнату и открыла дверь гостиной. Там, низко опустив голову, стоял Марсден. Эмма никогда не видела, чтобы их старый слуга проявлял эмоции в присутствии члена семьи, и едва узнала его: он как будто съежился. Марсден держался за каминную полку: привычную маску спокойствия и самообладания смыла жестокая реальность смерти.

– Мейбел собрала вам чемоданчик, мадам, – заикаясь, проговорил он. – Если позволите, я отвезу вас в больницу.

– Спасибо тебе за чуткость, Марсден, – сказала Эмма, когда он раскрыл перед ней входную дверь.

Марсден поддерживал ее под руку, когда они спускались по ступеням и шли к машине: впервые в жизни он прикоснулся к своей хозяйке. Он распахнул дверь, Эмма села в машину и без сил откинулась на спинку сиденья, внезапно почувствовав себя старухой. Марсден завел двигатель, включил первую скорость, и они пустились в долгое путешествие из Мэнор-Хауса в больницу Принцессы Александры в Харлоу.

Эмма вдруг вспомнила, что не сообщила о случившемся родственникам. Она позвонит Грэйс и Джайлзу сегодня вечером, когда рядом с ними наверняка не будет чужих. И сразу же почувствовала колющую боль в животе, словно от удара ножом: кто сообщит Джессике о том, что она больше никогда не увидит своего брата? Останется ли она той жизнерадостной девочкой, которая бегала за Себом, как покорный щенок, виляющий хвостиком от неистового обожания? Джессика не должна узнать страшную новость ни от кого другого, а это значит, Эмме необходимо вернуться в Мэнор-Хаус как можно скорее.

Марсден заехал на площадку местной станции техобслуживания, где по пятницам заправлял машину. Заметив на заднем сиденье зеленого «Остина А30» миссис Клифтон, служащий заправки коснулся козырька своей кепки. Эмма не ответила на приветствие, и молодой человек подумал, не сделал ли что-то не так. Он заправил полный бак, затем открыл капот проверить уровень масла. Хлопнув крышкой капота, он вновь отсалютовал, но Марсден отъехал, не проронив ни слова и даже не оставив шестипенсовик, как делал всегда.

– Что это на них нашло? – пробормотал юноша, когда машина скрылась из виду.

Как только они вернулись на дорогу, Эмма попыталась слово в слово вспомнить сбивчивое сообщение председателя приемной комиссии колледжа Петерхаус. «Вынужден с прискорбием сообщить вам, миссис Клифтон, что ваш сын погиб в автомобильной аварии». Было впечатление, что мистер Пэджетт и сам знает немногим больше, но ведь он был всего лишь вестником.

Один за другим вопросы стремительно проносились в голове Эммы. Почему сын ехал в Кембридж на машине, когда всего пару дней назад она купила ему билет на поезд? Кто находился за рулем – Себастьян или Бруно? Они превысили скорость? Взорвалось колесо? Столкнулись с другой машиной? Но не было уверенности, что кто-нибудь знает все ответы.

Через несколько минут после звонка преподавателя перезвонили из полиции и поинтересовались, не может ли мистер Клифтон приехать в больницу опознать тело. Эмма объяснила, что муж сейчас в Нью-Йорке – рекламирует новую книгу. Возможно, она бы не согласилась заменить его на опознании, если бы сообразила, что Гарри вернется в Англию уже на следующий день. Слава богу, он летит самолетом и не потратит пять дней, чтобы пересечь Атлантику один на один со своим горем.

В то время как Марсден проезжал незнакомые городки Чиппенем, Ньюбери, Слау, в мысли Эммы несколько раз врывался дон Педро Мартинес. Не искал ли он мести за случившееся в Саутгемптоне буквально несколько недель назад? Но как это было бы возможно, если вторым человеком в машине был сын Мартинеса, Бруно? Мысли Эммы вернулись к Себастьяну: Марсден свернул с Грейт-Вест-роуд на север к А1 – тому самому шоссе, по которому каких-то несколько часов назад ехал Себастьян. Эмма когда-то читала, что каждый переживающий личную трагедию страстно желает лишь об одном – отмотать время назад. Она не стала исключением.

Время в пути летело быстро, а Себастьян не оставлял ее мыслей. Она вспомнила рождение сына, когда Гарри сидел в тюрьме на другом краю света; первые шаги малыша в восемь месяцев и четыре дня, его первое слово «еще» и его первый день в школе – он тогда выскочил из машины до того, как Гарри нажал на тормоз. Вспомнила Бичкрофт Эбби: директор школы хотел исключить Себа, но пообещал Себу помилование, когда тот выиграл стипендию в Кембридж. Столько светлых надежд и ожиданий, столько можно было достичь – все в одно мгновение стало историей. И наконец, ее чудовищная ошибка, когда она позволила секретарю кабинета министров уговорить себя, из-за чего Себ оказался втянутым в дела правительства, имеющие целью привлечь дона Педро Мартинеса к суду. Если бы она отказала сэру Алану Рэдмейну, ее единственный сын остался бы жив. Ах, если бы, если бы…

Когда они достигли окрестностей Харлоу, Эмма посмотрела в боковое окно и заметила указатель к больнице Принцессы Александры. Она попыталась сосредоточиться на том, что ее ждет. Спустя несколько минут Марсден проехал через секцию ворот из кованого железа, всегда распахнутых, и остановился перед главным входом в больницу. Эмма выбралась из машины и побрела к входной двери, Марсден поехал искать парковочное место.

Она назвала молоденькой регистраторше свое имя, и радостную улыбку на лице девушки сменило сочувствие.

– Будьте добры, подождите, пожалуйста, секундочку, миссис Клифтон, – проговорила она, снимая трубку телефона. – Я только скажу мистеру Оуэну, что вы здесь.

– Мистеру Оуэну?

– Он был дежурным врачом сегодня утром, когда поступил ваш сын.

Эмма кивнула и начала беспокойно расхаживать вперед-назад по коридору. Беспорядочные мысли сменяли беспорядочные воспоминания. Кто, когда, зачем…

– Вы миссис Клифтон? – окликнула ее медицинская сестра в белоснежном халате с крахмальным воротничком.

Эмма перестала шагать и кивнула.

– Пожалуйста, пойдемте со мной.

Сестра повела Эмму по длинному коридору с зелеными стенами. Шли молча – о чем сейчас говорить? Остановились у двери с табличкой «Мистер Уильям Оуэн, член Королевского колледжа хирургии Великобритании». Сестра постучала, толкнула дверь и отступила в сторону, давая Эмме войти.

Высокий, худощавый, лысеющий мужчина со скорбным выражением лица сотрудника похоронного бюро поднялся из-за стола. «Знает ли это лицо улыбку?» – подумала Эмма.

– Здравствуйте, миссис Клифтон, – произнес он, после чего усадил ее в удобное кресло. – Очень печально, что довелось знакомиться с вами при столь грустных обстоятельствах.

Эмме стало жаль его. Сколько раз в день мистеру Оуэну приходится повторять эти самые слова? Судя по выражению его лица, раз от разу это не становится легче.

– Боюсь, нам с вами придется оформить немало документов, но, к сожалению, перед этим коронер потребует от вас еще пройти через процедуру опознания.

Эмма опустила голову и дала волю слезам, пожалев в этот момент, что не послушалась предложения Гарри и не предоставила ему выполнить эту невыносимую задачу. Мистер Оуэн выскочил из-за стола, опустился рядом с ней на корточки и проговорил:

– Искренне вам сочувствую, миссис Клифтон.

Неизмеримое внимание и деликатность проявил Гарольд Гинзбург.

Издатель заказал Гарри билет первого класса на ближайший рейс в Лондон. По крайней мере, ему будет комфортно, подумал Гинзбург, хотя сомневался, сможет ли вообще Гарри заснуть. Он решил, что время для хороших новостей сейчас неподходящее, и лишь попросил Гарри передать его искренние соболезнования Эмме.

Сорок минут спустя Гарри выписался из отеля «Пирр» и тут же увидел стоящего на тротуаре личного шофера Гарольда: тот поджидал, чтобы отвезти его в аэропорт «Айдлуайлд». Гарри забрался на заднее сиденье лимузина, не желая ни с кем говорить. Его мысли переключились на Эмму и то испытание, через которое ей сейчас предстоит пройти. Ему не нравилась идея, что опознание тела сына необходимо провести ей. Возможно, персонал больницы предложит Эмме подождать его возвращения.

Гарри даже не заметил, как оказался в салоне первого класса пересекавшего Атлантику авиалайнера, так как все мысли его были только о сыне и о том, как мальчик мечтал о начале своего первого учебного года в Кембридже. А после этого… Гарри хотелось, чтобы Себ, обладая таким природным даром к языкам, поступил на службу в Министерство иностранных дел, или стал переводчиком, или, может даже, преподавателем, или…

«Комета» взлетела. Улыбающаяся стюардесса предложила бокал шампанского, но Гарри отказался. Откуда же ей знать, что нет у него сил улыбнуться в ответ? Он не стал объяснять, почему не может ни есть, ни спать. Во время войны, находясь в тылу врага, Гарри приучил себя бодрствовать по тридцать шесть часов, подпитываясь силой страха. Он знал: пока не увидит в последний раз сына, заснуть не сможет. И подозревал, что долго не сможет спать и впоследствии – от отчаяния.

Неслышно шагая, мистер Оуэн провел Эмму по унылому коридору и остановился перед герметично закрытой дверью с коротким словом черными буквами по матовому зернистому стеклу: «Морг». Толкнул дверь и отступил в сторону, пропуская Эмму в помещение. Дверь за ними закрылась с глухим чмокающим звуком. Внезапная перемена температуры вызвала в ней дрожь, а затем ее глаза остановились на каталке посреди помещения. Под белой простыней угадывались контуры тела.

Медицинская сестра в белом халате замерла у изголовья каталки.

– Вы готовы, миссис Клифтон? – мягко спросил мистер Оуэн.

– Да, – уверенно кивнула Эмма; ногти ее больно впились в ладони.

Оуэн кивнул, и санитар морга потянул простыню. Открылось разбитое, в шрамах лицо, которое Эмма тотчас узнала. Она закричала, рухнула на колени и безудержно зарыдала.

Мистера Оуэна и санитара не удивила естественная реакция матери при виде мертвого сына. Но их ожидало потрясение, когда Эмма вдруг умолкла и тихо проговорила:

– Это не Себастьян.

Когда такси подъехало к больнице, Гарри с удивлением увидел у входа Эмму, явно его поджидавшую. Но еще больше он удивился, когда она побежала ему навстречу, с радостным облегчением на лице.

– Себ жив! – прокричала она еще издалека.

– Но ты же сказала… – начал он.

Эмма обвила его руками.

– Полиция ошиблась. Они решили, что за рулем находился владелец машины и, следовательно, на пассажирском сиденье был Себастьян.

– Выходит, пассажиром был Бруно? – тихо проговорил Гарри.

– Да. – Эмма почувствовала себя немного виноватой.

– Ты понимаешь, что это значит? – спросил Гарри, выпуская ее.

– Нет. А что это может значить?

– Наверняка полиция сообщила Мартинесу, что это его сын выжил в аварии, и вот-вот он узнает, что погиб не Себастьян, а Бруно.

Эмма опустила голову.

– Бедняга… – проговорила она, когда они входили в больницу.

– Если только… – начал Гарри, но не договорил. – А Себ-то как? – тихо спросил он. – В каком он состоянии?

– В тяжелом. Мистер Оуэн сказал, у него переломаны едва ли не все кости. Скорее всего, он проведет в больнице несколько месяцев, и не исключено, что впоследствии окажется прикованным к инвалидному креслу.

– Слава богу, он жив. – Гарри обнял жену за плечи. – Нас к нему пустят?

– Да, но только на несколько минут. И пожалуйста, милый, будь готов к тому, что он весь в гипсе и бинтах, так что ты его можешь не узнать.

Эмма взяла мужа за руку и повела на первый этаж. Там они встретились с женщиной в темно-синей униформе: она внимательно приглядывала за пациентами, успевая время от времени отдавать распоряжения младшему медперсоналу.

– Я мисс Паддикомб, – объявила она, протянув руку.

– Заведующая, – прошептала Эмма.

Гарри пожал ей руку:

– Добрый день, госпожа заведующая.

Не говоря ни слова, миниатюрная женщина повела их в палату с двумя аккуратными рядами коек, все они были заняты. Мисс Паддикомб неслышно проследовала в дальний конец помещения. Она отодвинула занавеску вокруг койки Себастьяна Артура Клифтона и затем удалилась. Гарри опустил взгляд на своего сына. Левая нога была подвешена на блоке, а правая, также заключенная в гипс, покоилась на кровати. Бинты закрывали почти всю голову, оставляя только один глаз, устремленный на родителей, и неподвижные губы.

Когда Гарри наклонился поцеловать его в лоб, первыми словами Себастьяна были:

– Что с Бруно?

– Прошу меня простить, что вынужден допрашивать вас обоих после того, что вам довелось пережить, – начал старший инспектор Майлз. – Не будь острой необходимости, я бы не стал этого делать.

– Откуда же такая необходимость? – спросил Гарри, не понаслышке знакомый с детективами и их методами выуживания информации.

– Должен же я убедиться, что произошедшее на шоссе А-один – несчастный случай.

– На что вы намекаете? – Гарри посмотрел детективу прямо в глаза.

– Ни на что я не намекаю, сэр, однако наши специалисты провели тщательный осмотр автомобиля и считают, что одна-две вещи никак не стыкуются.

– Например? – спросила Эмма.

– Начать с того, миссис Клифтон, что пока не ясно, по какой причине ваш сын пересек разделительную полосу, явно рискуя столкновением со встречным транспортом.

– Неисправность машины? – предположил Гарри.

– Это было нашим вторым предположением. Однако, несмотря на серьезные повреждения автомобиля, ни одно из колес не взорвалось, и рулевое управление осталось неповрежденным, чего в такого рода авариях обычно не случается.

– Едва ли это может послужить доказательством преступного умысла.

– Нет, сэр. И с одной стороны, у меня недостаточно оснований просить следователя о направлении дела генеральному прокурору. Однако появился свидетель с показаниями довольно тревожного свойства.