Валерия оглядела себя в зеркальце и осталась довольна. Все-таки ее ждала встреча с мужчиной, и ей, как никогда, необходимо на него произвести впечатление. Машина выбралась из укрытия и быстро набрала скорость. Через несколько минут «Форд» уже подъезжал к роскошному зданию из светлого кирпича. Около вычурной калитки Валерию остановил крепкого сложения мужчина с овчаркой. Ее не впустили на территорию коттеджа, но любезно сообщили, что хозяина нет, но он только что звонил и обещал прибыть с минуты на минуту.
Валерия отогнала машину с освещенной дорожки и встала в густую тень елок, которые росли здесь в изобилии. Надо приучать себя жить невидимкой. Ждать пришлось недолго. Вскоре в поле зрения появилась кавалькада из четырех разномастных авто, среди которых Валерия сразу узнала родненький «паджерик». «Очень славно! Вот и Григ явился. А у Глебушки, похоже, назревает небольшой междусобойчик. Мужички решили расслабиться после трудов праведных». Валерия усмехнулась, и тут же ее глаза полыхнули злобой: «А вот и слабительное». Из машин со слащавым кокетством стали выпрыгивать длинноногие девочки нетяжелого поведения. Валерия, затаив дыхание, ждала, кто же выйдет из «Паджеро». Первым вышел Григ. Галантный кавалер протянул руку и вывел из машины раскрашенную крепенькую блондинку в ярко-голубой шубке. «Да-а, Гриня! Сколько я билась, а из села тебя не вытянуть. И где только отыскал такую свиноматку?» Григ рассыпался в любезностях, то и дело наклоняясь к самому уху спутницы. Руки Валерии впились в руль. «Значит, ты, дорогой, кобелируешь потихоньку? Это сколько же ты меня за нос водил? Говоришь, дела производственные, мальчишки одни, а ты с потаскухами! Какой сегодня вечерок откровений выдался!» Однако с деньгами здесь облом. Ее гордость ни за что не позволит именно сейчас просить его о помощи. Да ведь и не просить надо, а что-то решать! Но с ним ни говорить, ни видеться она сейчас не могла. Уж лучше и в самом деле за решетку, чем туда, к ним! Так где же можно еще частично озолотиться? К папеньке тоже дорожка закрыта, старик двинулся в политику, и малейший крен для него будет равносилен краху. Помимо всего прочего, старый скупердяй просто так из-за доченьки деньгами сорить не будет, это точно. Он скорее в свете предвыборной кампании родную дочь сдаст правосудию. Пожалуй, стоит съездить еще к Архипову, тот мужик денежный, может и дать. Надо торопиться, спешить. Валерия потихоньку выехала из-за елок и помчалась разыскивать еще одного банковского работника. В отличие от коллег, Архипов в кутеже не участвовал, и она застала его дома. Но денег он не дал. Как человека осторожного, его то ли смутил поздний визит гостьи, то ли насторожила сама ситуация – жена крупного бизнесмена ездит по ночам и сшибает бабки. Он погрустнел глазами, широко развел руки и печально произнес:
– Голубушка! Да откуда же у скромного служащего наличка в столь поздний час? Разве только рублей двести ссудить могу, да ведь это вас не устроит.
– Вы правы, Степан Леонидович, не устроит. Что ж, желаю процветания скромному служащему. А я с удовольствием прослежу все ваши продвижения по службе, – не удержалась гостья.
Больше ехать было некуда.
Теперь «Форд» стоял в другом дворике, таком же темном и незаметном. Стрелки часов показывали без десяти два, но усталости Валерия не чувствовала. Чем критичнее становилась ситуация, тем лихорадочнее работала мысль. Телефон Грига все так же бормотал о недосягаемости абонента, домой Валерия больше не звонила, не хотела тревожить детей. Если реально поразмыслить, то приходится признать, что денег ей скорее всего не дадут. И надо что-то быстренько придумать с ночевкой, где бы на некоторое время можно было затаиться, почувствовав себя вне опасности, придумать, куда деть машину, как-то выкрутиться с одеждой, а то в своей светлой шубке она как бельмо в глазу. Может быть, придется как-то изменить внешность, а то эти менты пустят ее голливудскую улыбку с голубых экранов, а законопослушные граждане ринутся избавлять город от преступницы. Да, экраны… У Валерии больно защемило в груди. Вот мальчишки увидят, сколько горя и стыда для них! Все! Эмоции загасим, потом расхлебаем эту кашу. Валерия не спеша закурила и стала мысленно перебирать все знакомые имена. Ни одно из них для затаенности не подходило. Оказывается, не так много знакомых она завела за всю жизнь, но до сих пор это ее не тяготило. А почему, собственно, ей пришло на ум искать убежище среди знакомых? Прекрасно зная, кто она, любой без особых угрызений совести сочтет своим долгом ее заложить, кому же нужны такие приключения? Тут надо по-другому.
А если махнуть к тетке? Отец с ней давно не поддерживает отношения, а ей старушка будет рада? Нет, если ее начнут вычислять, то поднимут всех родственников, даже самых дальних, а уж тетушку-то вычислить большого ума не требуется. Да и маменька ей сразу же позвонит, поинтересуется, не там ли ее сокровище Валерочка. Все не то.
Надо вспомнить кого-то, о ком не знает никто. Или забыли.
И тут Валерия вспомнила, как два года назад они с матерью бродили по Центральному рынку, покупая фрукты. Дело было летом, ходили долго, хотелось и есть, и пить, и все остальное. Если с едой и жаждой вопрос решался без труда, то по поводу «остального» пришлось помучиться. И тогда мать в поисках пикантного строения привела Валерию в небольшой дворик. Достаточно длинный отрезок улицы, которая вплотную прилегала к рынку, сплошь состоял из ветхих домишек.
– Мам, а что-нибудь поприличнее сыскать нельзя было? В этот туалет зайти-то страшно, того и гляди рухнешь, – ворчала дочь.
– Не рухнешь, – возразила Мария Андреевна. – А сюда зашли, потому что у меня здесь подруга живет. Правда, я ее лет семь не видела, но если нас кто-нибудь шуганет, скажем, что к ней. Ты что думаешь, хозяева в восторге, что в их туалет неизвестно кто притащился?
– А двор-то как пустырь. Неухоженный. Тут же и цветы можно посадить, и травку.
– Не до травки ей. Я слышала, дочь у нее в прошлом году погибла. На плоту сплавлялась, и, представляешь, такое несчастье. Люба всю жизнь одна на девчонку горбатилась, ни мужа, ни родных нет, теперь совсем одна осталась.
– Так ты сходила бы к ней, ведь и правда горе у человека.
– Еще какое! Люба, как дочку похоронила, почти совсем ослепла. Говорят, только пятна видит, даже силуэтов не различает. И все равно не могу решиться. Неловко как-то за свое благополучие.
Едва они вышли за ворота, как Валерия выкинула этот эпизод из памяти, а вот сейчас вспомнила, и весьма кстати. Немного фантазии, актерского мастерства, и крыша над головой обеспечена. Проще простого. Теперь деньги и документы. Из документов были только права, но Валерия и не собиралась трясти ими перед ищейками. А деньги… В небольшом бумажнике было двести долларов и шестьсот сорок рублей нашими. Для заграницы этого явно мало, но на первое время хватит, особенно если не шиковать. Первое время она продержится, а потом все равно достанет своего супруга. Пусть пошевелит мозгами, как жену из западни вытащить, из-за него ведь туда и попала.
Значит, теперь к тете Любе, а уж там, как карты лягут. Валерию уже начинала заводить вся эта ситуация, напоминающая игру, и опасности, которые ей грозили, только добавляли остроты. Азартная по натуре, интриганка, не знавшая предела и границ, Валерия была слишком долго благополучной женой, хорошей хозяйкой, на этот раз жизнь подбросила ей новый вариант. Единственное, что ее печалило, это невозможность видеться с сыновьями.
Она неслась к маленькому покосившемуся домику, абсолютно не зная ни самой хозяйки, ни имени ее дочери, но в полной уверенности, что эти мелочи для нее не проблема. Было около трех часов, когда она, после затянувшихся поисков, постучала наконец в нужную ей дверь. После нескольких минут пугающей тишины что-то скрипнуло, заскрежетало, и негромкий голос спросил:
– Кто там?
– Простите, а тетя Люба здесь живет?
– Сейчас открою, подождите. А вы кто? Я не знаю ваш голос.
Валерия шагнула в темноту коридора.
– Да я скорее не к вам, а к вашей дочке.
– К Гале? – остолбенела хозяйка. – Вы к Гале приехали? Так, а почему ночью? Мы бы с утра с вами на кладбище съездили.
Валерия входила в роль, а женщина уже играла по ее сценарию, сама назвав имя дочери.
– Подождите, я не понимаю… Мне не на кладбище надо… Понимаете, мы с Галей вместе учились, были подругами, потом я вышла замуж и уехала. Галя мне звонила изредка, но знаете как бывает – то ей некогда, то мне. Даже стыдно сказать, уже три года друг о друге ничего не слышали. Да какое – три, больше, наверное! Она мне адрес ваш давала, говорила: «Спроси тетю Любу, а там и меня обязательно найдешь, это моя мама». Вот я и нашла. Вы меня извините, вы не против, если я машину во двор загоню, а то она единственное, что у меня осталось. А ведь запросто угонят.
– Конечно, – встрепенулась тетя Люба, – ставьте, конечно. Можно в сарай загнать, если поместится. Там ворота большие, бывший сосед всегда свою там держал.
– Конечно, – встрепенулась тетя Люба, – ставьте, конечно. Можно в сарай загнать, если поместится. Там ворота большие, бывший сосед всегда свою там держал.
– А не вернется сосед-то? А то приедет, а сарай занят.
– Нет, он не приедет, ставьте смело.
– Спасибо вам огромное, я сейчас.
Валерия выскочила из коридора сияющая. Вот так!
Проблема с машиной отпала. «Форд» плавно вкатился в сарай, и Валерия, крепко-накрепко закрыв ворота, вошла в дом. В доме горел свет, и хозяйка довольно ловко орудовала на маленькой кухонке, выставляя немудреное угощение.
– Вы знаете, – с порога начала Валерия, – я столько километров на машине проехала, все думала, как мы с Галей встретимся, наговоримся всласть. У меня ведь горе случилось… Выплакаться хотелось, только она так выслушать умеет, а мне больше и не надо ничего. Жаль, что сразу Галю не застала, она не с вами живет?
Пожилая женщина невидящими глазами смотрела куда-то вдаль, по щекам катились слезы, и она стыдливыми движениями утирала их платочком.
– Нету Галюшки нашей. В июне уже три года будет, как погибла.
– Галя?! Как погибла? Да такого… Такого быть не может. С ней не должно было такое случиться! Что же это такое? – почти всерьез плакала Валерия. – Я ведь только дочку похоронила, теперь вот Галя… За что же, господи? Как это произошло?
– Она в строительной конторе работала, среди мужиков. Характером-то мягкая, трудно ей приходилось. А тут в кои-то веки отпуск на июнь выпал. Уж как радовалась! Говорит: «Не могу такие дни летом дома губить». По газете путевку выбрала по реке сплавляться. И не вернулась. Плот на какие-то камни попал, всем-то ничего, только в воду посбрасывало, а вот парнишке одному руку напрочь вывернуло да Галюшку… Говорят, сразу погибла, не мучилась, а мне кажется, просто не говорят. Когда хоронили, на ней живого места не было, все разбито… Вот с того времени я и видеть перестала, – женщина опять утерла платочком слезы и вздохнула: – Да и на кого мне смотреть, никого не осталось и не заходит никто.
Валерия, пару раз всхлипнув, тихим, отрешенным голосом начала свою легенду:
– Мы с ней учились вместе, а потом…
– Это вы в техникуме учились вместе? – старательно ловила каждое слово тетя Люба.
– Конечно, в техникуме.
– … Или в институте?
– В техникуме, я дальше учиться не пошла.
– Я с техникума знаю ее подружек-то. У нее Наташа Войлович да Люся. А вас вот не припомню, как вас зовут?
– Меня Верой зовут. Наташа и Люся с Галей в одной группе были, а я на год моложе, – лавировала рассказчица. – Мы с ней и подругами-то были необычными. Бывало, целыми неделями поговорить некогда, только в коридоре столкнешься, поздороваешься и дальше бежишь. Зато, когда встречались, часами засиживались. Друг другу самое сокровенное раскрывали. А уж когда Галя в институт поступала, я ей даже билеты сама переписывала.
– В институте-то Галя ни с кем не дружила. Заочный, он и есть заочный. И рассказывала про него мало. Говорила только, что нет хвостов, все нормально, а мне и довольно.
– А мы и про институт говорили, и про остальное. Потом я замуж вышла и уехали мы…
И полилась долгая речь «Веры» – страдалицы про нелегкую бабью судьбу.
Узнала тетя Люба, как молоденькая девчонка выскочила замуж, как стал муж запивать, как в пьяном угаре проглядел дочку и та попала под машину. Обливаясь слезами, поздняя гостья поведала, что не смогла простить мужу смерти дочери, убежала, а тот никак не хочет кормилицу жену терять, ловит, избивает до полусмерти, обратно возвращает. Вот и сбежала на этот раз сюда, надеялась, что Галя подскажет, где угол недорогой снять можно. Да, видно, опоздала.
– Я знаю, – заканчивала повесть Валерия, – он просто так не успокоится, искать будет, я же на трех работах крутилась, чтобы семью прокормить. Но тогда дочка была, а теперь мне ничего не надо. Только он мне не даст прохода, все равно найдет.
– Так а ты бы в милицию! Неужели ж на него управу не найдут! Что же терпеть такого изверга!
– У него же родня кругом, даже в милиции дядя какой-то пост солидный занимает, это я одна как перст. Случилась беда, и голову преклонить некуда.
– А ты поживи со мной, – тут же охотно предложила тетя Люба. – Никто тебя здесь не найдет, ко мне никто не наведывается, вот и будем вдвоем жить. Мне только в радость.
«Ну, наконец-то догадалась!» – с облегчением вздохнула Валерия. Услышав ее вздох, тетя Люба засуетилась:
– Верочка, ты же небось на ногах не держишься! Иди-ка, вон у умывальника ополоснись с дороги, а я постель приготовлю.
Так и началась новая жизнь Валерии Григорьевой. Все, что связывало ее с прошлой жизнью, так это любимый «Форд» в ветхом сарае и уже давно разрядившийся сотовый телефон. Вместо светлой броской шубки в гардеробе поликлиники она взяла серенький невзрачный китайский пуховичок, в нем и сама стала серенькая и невзрачная. Сейчас Валерия сидела в обшарпанной забегаловке под сиятельным названием «Салон Шер». Почему именно Шер? И до салона парикмахерская явно не дотягивала.
В прежние времена Валерия Григорьева любила салоны. Естественно, те были не такого уровня, посещение их заменяло ей сеанс психотерапевта. Ей нравилось, как перебирают ее волосы, втирают в них различные бальзамы, маски, как мягкими, теплыми руками массируют кожу головы… Здесь же все было немножко не так и, прямо скажем, совсем иначе. Крупная женщина с белой навороченной прической в клеенчатом, пятнистом от краски фартуке больше походила на мясника. Она сильными руками сунула голову Валерии в раковину под горячую струю и стала полоскать волосы, нимало не беспокоясь об ощущениях хозяйки.
«Неужели эта колода даже не представляет, что можно работать с душой?» – с раздражением подумала Валерия.
Из «Салона Шер» она вышла с короткой мальчишеской стрижкой и с твердым убеждением больше никогда не оскорблять себя такими посещениями.
На небольшом рыночке была куплена невзрачная вязаная шапочка, и Валерия буквально за неделю преобразилась до неузнаваемости. Но всю оставшуюся жизнь коротать с такой внешностью в деревянном доме со слепой тетей Любой беглянка не собиралась. Помимо всего прочего, таяли деньги. Потыкавшись еще недельку, она устроилась продавцом в заброшенный киоск на мизерную зарплату. Ее это не пугало. И грязный киоск, и серая нудная жизнь были временными. Валерия выжидала, чтобы сделать очередной ход.
Григ внешне никогда не показывал истинных чувств. Вот и теперь любой, кто бы его встретил, мог бы поручиться, что у него в жизни все в порядке, а кто мог увидеть, что творится в душе? Столько лет он создавал свой ДОМ, крутился как белка в колесе, от всей родни открестился, перечеркнул все прошлое, и вот все рухнуло в один момент. И разрушил-то этот райский уголок не кто иной, как собственная жена – человек самый близкий и родной. В такое болото вляпаться! И вполне может еще и его самого, Грига, за собой потянуть! Но даже не это было главное. Григ сидел в своем кабинете, перед ним лежала папка с банковскими счетами, но цифр он не видел. В его голове снова и снова проходили события последних дней. Буквально на днях он не застал Валерии дома. Мальчишки, правда, говорили, что мама задержалась у какой-то подруги, но Валерия не пришла и утром. Григ ждал еще до вечера, потом не выдержал и позвонил Саше, та стала лепетать, что по телефону о таком не говорят, и когда он, предчувствуя самое плохое, влетел в ее квартиру, Котятич, ничего не говоря, вручил кассету. После просмотра Григорьев долго не мог прийти в себя. Тешиться иллюзиями, что Валерия просто на себя наговаривает, было несерьезно. Даже под дулом пистолета она не стала бы этого делать, а ее друзья ничем ей не угрожали, не такие у них были отношения. И на шутку это не походило. Валерия была не настолько глупа, чтобы устраивать подобные розыгрыши. Это была чистая правда. Григ начал действовать. В первые же дни, наплетя сыновьям какую-то нелепицу, он отправил их на две недели в Таиланд – первое, что подвернулось. Приятное путешествие посреди учебного года не смогло, однако, погасить тревожных огоньков в глазах мальчишек. Григ видел это, но не мог допустить, чтобы дети встретились с матерью до того, как он примет какое-либо решение. И вот теперь метался, не зная, как распорядиться дальнейшей судьбой жены, детей и своей собственной. Уберечь Валерию от тюрьмы не так сложно – перебросить за границу, а здесь устроить небольшую аварию, после которой похоронить неизвестного героя под плитой с надписью «Любимой Валерии от безутешного супруга». Может, и не именно так, но выполнимо. Но… Было и существенное НО. Валерия не уедет без детей, а сыновей Григ ей не отдаст. И разъяренная мать может решиться на что угодно. Надо просто сознаться, что Григ боится ее, а с этим чувством он жить не привык. Да, никто не спорит, она была для него крепкой поддержкой, только с подачи ее отца он достиг того, что имеет на сегодняшний день, но платить за это всю жизнь Григ, конечно же, не обязан. И кто знает, на что Валерия способна. Столько лет прожить под одной крышей и вдруг узнать, что она не только чудно готовит жюльены с грибами да вяжет ажурные кофточки в свое удовольствие, но и запросто может расправиться с теми, кто помешает ее тихому благополучию. Пока Валерия знала Грига как прекрасного семьянина, она была и женой идеальной, а если ей станет известно его другое – истинное лицо? Она ведь даже не подозревает, какие планы вынашивает ее муж на самое ближайшее будущее и как он собирается осуществлять эти планы. При таких делах в его окружении должны находиться только проверенные и надежные люди. Пусть их немного, но рядом должны быть лишь верные и проверенные. Валерия же раскрылась как женщина ловкая, способная на все, скрытная, а потому опасная. Сбросить решение ее судьбы на отца не удастся. Тот слишком зависит от Грига, а потому и будет ждать его указаний. Убрать Валерию? Для Грига все же имели смысл слова «дом», «семья», «жена». Не будет ничего. Тем не менее надо на что-то решаться. Валерия могла заявиться в любой момент.