Изменился ли ваш взгляд на Запад с тех пор, как вы сюда попали, и в каком отношении?
Видите, я уже отвечал на этот вопрос, что в основном видно было оттуда верно, в основном - не изменился, серьёзно. Потом, я веду замкнутую жизнь, мало изучаю Запад. Но в той мере, как соприкасаюсь постепенно, я кое-что вижу, и вы сейчас в моих ответах слышали. Кое-что я здесь начинаю по-новому видеть, может быть.
Марксистские и антимарксистские инакомыслящие в СССР. Не влияет ли их спор отрицательно на борьбу за свободу в СССР?
В Советском Союзе сейчас такая ситуация, что просто одним отрицанием мы уже не можем двигаться вперёд... Пришло время как раз размышлять о том, что же положительно, конструктивно, что надо для нашей страны. И поэтому эти споры плодотворны и нужны. Дело в том, что марксистские инакомыслящие, я уже здесь говорил, это очень условное выражение, у них, собственно, почти нельзя понять - что же надо делать. В основном, надо одобрять всё то, что есть, не бороться с этим режимом и терпеливо ждать улучшений.
Вы, бывало, защищали царскую Россию. Считаете ли вы, что тот режим превосходил советский?
Я в "Архипелаге ГУЛаге" не раз сопоставляю эти два режима, эти два государственных строя. Они вообще несравнимы, потому что они из двух разных рядов. Царский режим был в ряду авторитарных систем, которыми полны много столетий во всех странах. А советский режим - в ряду тоталитарных идеологических систем, которые в XX веке появились, которые представляют собой несравнимое давление и ужас для человека. Потому что они уничтожают людей в огромных количествах и, кроме того, вырывают душу нашу. Они хотят душу нашу подчинить, не только тело.
Каковы ваши идеи о религиозном обновлении современного мира (Востока и Запада)? Возможно - в виде идейного "крестового похода", подобно тому, который ведёт доктор Грэхем?
Дело в том, что главные проблемы Запада, какие существуют, я настаиваю, - не политические, они не лежат в политической плоскости, они гораздо сложнее, - психологические и нравственные. И в тех странах, где недовольны какими-то особенностями своего государственного устройства, надо понимать, что речь идёт не о политической неудаче, а о том, что выветрилось религиозно-нравственное основание современных систем. И когда мы встречаемся с экономическими проблемами вроде инфляции, инфляции не в таких условиях, как было после гражданской войны в России, или после Первой мировой войны в Германии, когда голод, а инфляции при всеобщем изобилии, это ясно, проблема не экономическая, это ясно, что проблема психологическая и моральная. Я убеждён, что и для спасения Востока, и для спасения Запада, который тоже в очень опасном положении, нет другого пути, кроме возрождения религиозно-нравственного.
Я, например, могу указать вот на то, что с Генрихом Бёллем, с которым мы дружны, по многим конкретным вопросам современной обстановки мы расходимся, а вот в этом пункте совершенно сходимся.
Что вы думаете о продаже Советскому Союзу американской аппаратуры, при помощи которой КГБ удалось разыскать баптиста Георгия Винса и открыть подпольную группу в Риге?
Ну, эта ситуация настолько ясна, она вызывает только отвращение и ужас. Действительно, в погоне за рынками, в погоне за сбытом американские компании готовы были продать и, кажется, что-то даже уже успели сделать, во всяком случае, демонстрировали в Москве на выставке, а там это легко можно скопировать, - аппаратуру по подслушиванию, подсматриванию, фотографированию и ловле, ловле людей. На Западе это против уголовников, для криминалистов, а у нас против инакомыслящих, для КГБ.
Что вы скажете о преследовании инакомыслящих в других социалистических странах? Например, Михайло Михайлов в Югославии. Какие есть возможности им помочь?
Случай с Михайловым разоблачает миф о том, что Югославия идёт каким-то своим особым путём. Многие годы Тито изображал, якобы он идёт "третьим путём", и всё встречался с руководителями нейтральных государств. На самом деле он у себя в стране, как и Чаушеску у себя в стране, установил самый настоящий коммунистический жестокий, бессердечный и нетерпимый режим. И вот Михайло Михайлов находится в таком же положении, как и узники в Советском Союзе. И нуждается в такой же помощи западной общественности.
Сахаров в письме по случаю 26-летия Всеобщей декларации прав человека говорит и о нравственных аспектах вашей борьбы. Можно ли это рассматривать как сближение его позиции с вашей?
Действительно, хотя между Андреем Дмитриевичем Сахаровым и мной возникла общественная дискуссия по поводу моего "Письма вождям", у нас с ним чрезвычайно много общего. Я не отвечал ему на его возражения, потому что я ждал появления нашего сборника "Из-под глыб", все основные вопросы изложены в нём на гораздо большей высоте, чем это можно было сделать в "Письме вождям". Сейчас в "Континенте" № 2 я отвечаю Андрею Дмитриевичу на его критику. Я там выражаю надежду, что наши позиции будут сближаться больше.
Кстати, скажу, что в этом же журнале я даю одну уникальную публикацию. Это вот к вопросу о коммунизме в мире и в нашей стране. Это брошюрка, изданная в Петрограде уполномоченными петроградских заводов в марте 1918 года. То, что мы называем "петроградским пролетариатом", который "сделал Великую Октябрьскую революцию", через 3 месяца после неё собравшись проклинает большевиков, говорит, что партия коммунистов обманула петроградский пролетариат и даже расстреливала его из пулемётов на тех заводах, где хотели избрать независимые фабрично-заводские комитеты.
Содержат ли высказывания ваши о "Тихом Доне" подспудную критику Шведской академии?
Нет. "Стремя "Тихого Дона"" начата автором - литературоведом - давно, без какой-либо связи с Нобелевской премией, и проблема эта существует у нас, у русских людей, уже 40 лет.
Господин Солженицын, являетесь ли вы сами христианином?
Я думаю, что это ясно из моих книг.
Если можно, дополнительный вопрос к тому, что вы сказали о Михайле Михайлове. Михайлов некоторое время тому назад написал большую статью с критикой вашего "Письма вождям". Вы до сих пор на эту статью не ответили. Почему? И что вы вообще думаете о Михайлове как о публицисте?
Потому я и не ответил, что, едва я прочёл его статью, с которой резко не согласен, как его арестовали, и, стало быть, невозможна всякая дискуссия с ним. Это смелый человек и сильный публицист, социалистического направления, с которым у нас очень много расхождений.
Пресс-конференция в Стокгольме (12 декабря 1974). - Дана корреспондентам многих стран, съехавшимся на Нобелевские торжества 1974 года, когда писатель смог получить премию, присуждённую ему в 1970. Первое (неполное) русское печатание - "Русская мысль", 16.1.1975. По-английски - в журнале "National Review" (Нью-Йорк), 6.6.1975, и "Congressional Record", vol. 121, 4-5 June 1975. Наиболее точный и полный текст (с магнитофонной записи, ведшейся во время пресс-конференции) был опубликован в Вермонтском Собрании, т. 10, с. 122. Этот последний текст воспроизводится в настоящем издании.