и, как–то по–взрослому охнув, кинулся Тойка бежать… предчувствуя что–то нехорошее… он боялся, трусил, но бежал… бежал навстречу страху… бежал на встречу с ним!.. Тойка несся напропалую! стремглав к небольшому особняку, в котором и располагался злополучный детский сад!..
он бежал, шлёпая ботинками по лужам… он видел как подолгу зависали в воздухе черные брызги, прежде чем успевали стать грязью…
озябшие ноги, в промокших, приспущенных чулках, пестиками болтались в огромных солдатских сапогах…а заколдованные сапоги несли в настоящую атаку… не игрушечного боя… неизвестной войны…
и Тойка бежал… и сердечко его билось тревогой… но ощущение игры пока еще не отпускало его… игра все еще не отдавала пацана в распростертые лапы страха… и тогда страх вполз в саму игру…
Страх вполз змеиным шипением деревенской бабы, подвязывавшей челюсти цветастым платком… она сидела на детском стульчике, широко расставив свои сморщенные колени, и шипела… и шипение её подавляло в детях волю… и те, превращались в кроликов… маленьких, безвольных… напуганных… жмущихся друг к дружке зверьков… с кроликов уже содрали их стыдливые мягкие шкурки… но кролики все еще пели слаженным хором: «Не надо, нянечка, прости…»
Некоторые, из раздетого донага хора, соскакивали со скамеечек, норовя спрятаться за спинами других детей… но воспитательница, стоящая рядом со стулом, на котором раскорячилась нянечка, тихим и вкрадчивым голосом объясняла, почему это делать не нужно…
— Сейчас, — одинаково округляя рот и глаза, сообщала она, — перед нами пройдут нарушители дисциплины… для порядка их облили бензином… если не хотите сгореть вместе с ними, когда они будут беситься, стойте так, чтоб не замазаться бензином!.. оставайтесь на своих местах, дети!.. всем будет видно!..
— Т-ссссссс! — устрашало нянечкино заклинание… и, словно по команде дирижерской палочки, детский хор захлебнулся криком!.. плакали, мелко дрожа от холода, от страха, оттого, что видели, как плачут другие… но громче и искренней дети плакали, когда перед ними нескончаемыми кругами проходили провинившиеся мальчик и девочка, от которых пахло бензином… Тойка чувствовал как покрывается «гусиной кожей»…
наверное, тогда он и вспомнил, что когда–то умел летать!.. он подумал, что был ангелом… и что теперь у него только и осталась «гусиная кожа» от ангельских крыльев…
А дети плакали, дети кричали, дети боялись… боялись что «замазанные» запачкают их чем–то, что обязательно их убьет!.. дети плакали… выли!.. дети не хотели умирать! они не желали никому смерти!.. и прежде всего — себе самим!..
Страх торжествовал над миром…Тойка вжался спиной в дверной проем, когда мимо него проходили раздетые до гола мальчик и девочка…ему казалось, что они, невиновные, сейчас обнаружат его!.. истинного нарушителя!.. и вопьются в него своими перепуганными глазами!.. и всё их страдание укажет на него!.. опоздавшего на обед… и на мёртвый час… не раздетого… не облитого бензином!..
А увидят, то уж непременно накажут… должны будут наказать…иначе не бывает… провинился — отвечай… и это, наверное, правильно… только… ох, как страшно!.. всегда страшно, когда тебя обливают бензином…
Но никто не замечал его… все не сводили глаз с провинившихся… вот они… худенькая, ссутулившаяся девочка… она устала плакать и теперь страшно выла, выдувая носом большой зеленый пузырь…
Он вспомнил ее на новогоднем представлении… она была в костюме зайчика… и ему почему–то стало неловко, что сейчас он видит ее голой… и что в носу у нее этот зеленый пузырь… поэтому Тойка перевел взгляд на мальчика… он чесался и кричал дурным голосом: «больно! больно! печёт!!» и тут он кинулся куда–то бежать… но дети, окружавшие его со всех сторон, сами затолкали беглеца обратно… в круг… никто не хотел вспыхнуть вместе с ним… и когда Тойка увидел глаза этого раздетого, обезумевшего от страха ребенка, он понял, что не боится ведьмы нянечки!.. он даже не был раздет!.. а значит — был защищен!.. и не только одеждой… на его плечах топорщились настоящие полевые погоны офицера!.. а на них — зеленые звездочки!.. и он почувствовал, как звездочки взметнули его вверх! погоны стали крыльями!.. а когда он приземлился… солдатские сапоги снова понесли его в атаку!..
когда Тойку выписали из больницы, мать зачем–то повезла его на кладбище… на свежей могиле, рядом с кустом сирени, за наскоро спиленным столом, сидели какие–то мужики и выпивали… Тойка долго смотрел на них… смотрел, как они молча пьют… молча закусывают… как рассматривают его и мать… среди мужиков узнал Тойка Дворника.
— Кто знает, — жуя сказал Татарин, когда мать взяла Тойку за руку, и они направились к выходу, — не взорви малец канистру, быть может, еще пела бы нянечка в хоре… Царствие ей небесное…
Часть третья ПЕРЕХОД ИЗ МИРА ФОРМ
1. SOS
Сладкие сны… беспечные грёзы… по утрам они смущали своей откровенностью… и… смущенный герой пробуждался!..
Он очнулся… темные от влаги тучи промыли его глаза… взгляд стал внимательней… слух острее… а сам он — осознанней… терпимей… и сейчас… его чуткий радар улавливал из непостижимых разумом глубин, звуки нездешнего беспокойства!..
Там что–то металось и звало!.. скреблось!.. и захлебывалось!.. тащило!.. несло!.. разрывая, бросало в разные стороны!.. там прощальный призыв о спасении, вырывался из груди… и превращался в разрастающийся пузырь… Пузырь устремлялся вверх!..
2. БАРДО ТХЁДОЛА…
Липкая жара августа… безработица… ИНТЕРНЕТ!.. и я, лавирующий между реальностью и виртуальным миром… у телевизора, в кресле, постанывающий во сне отец… а в телевизоре — беспредел!.. новости из района Баренцева моря… не вникая в суть очередной страшилки, жму на кнопку пульта… отключаю звук… отец несогласно мотает головой… а я заскакиваю на кухню… вытаскиваю из морозильной камеры обледеневшую бутылку с водой… возвращаюсь к себе… по пути бросаю взгляд на экран онемевшего телевизора… те же картинки, что и в Интернете… атакованная незримым противником атомная подлодка «Курск»… на морском дне…
Отец продолжает выказывать несогласие во сне… он спал… потому что мог спать всегда… везде… в самых неподходящих местах и позах… большую часть своей жизни… лучшую ее часть!.. он провел во сне!.. он спал сидя. стоя… спал в пути… это было его бегством от реальности… сны… форма иллюзии земного существования!.. ведь во снах папа всё еще летал!.. и переживал свои полеты… словно, никогда и не покидал военной авиации…
Меня тогда в помине не было… и кто знает, родился бы я или нет, не свались он однажды на грешную землю… просто, однажды… зимой… после деревенской свадьбы… когда из баков был слит практически весь спирт… военный самолет, на котором тогда летал мой папа… при заходе на посадку не выпустил шасси!.. И тогда обледеневшая машина тяжело опустилась на ледовую дорожку застывшего в ужасе озера!.. Летающий дракон, воняя перегаром, упал на брюхо!.. полгода госпиталя… и — прощай авиация!.. навсегда… вот тогда на свет появился я… и сколько помнил себя, мечтал летать!.. мечтал о небе!.. как папа…
А теперь я живу с отцом под одной крышей… на его пособие по старости… я раздражаю его бездействием… я мечтаю о своем собственном доме… о мире в нём… и в душе… я пишу роман…
Грот был мрачен, сыр и неуютен… его стены были влажны от сочащейся воды… казалось, известковые наросты рисовали здесь таинственные символы, олицетворяющие историю самой земли… на ум приходили легенды, мифы и аллегории… они обретали непостижимый смысл… становились формулами… проливали свет на тёмные стороны собственной жизни… огненный поток Шамаим[3], сносит меня туда, где чернеет, зияющая страхом Неизвестность… Смерть…
… но довольно было одной свечи!.. и тьма отступала… и дым иллюзии оставлял человеческий ум!..
… когда–капля–отделялась–от–известкового–кратера…
… оглушительный взрыв сотряс дно океана!!!
… взрыв заглотил гул водопада!!!
… между человеком и океаном… уже не существовало никаких преград!.. не было человека!.. не было океана!.. они стали едины!..
наступила тишина… и в тишине… молитва!.. как песня, рождённая на Земле… как слово на выдохе!.. в небо!!! сквозь тёмное облако теней… сквозь дымные круги фантазий… всё выше устремлялось слово… всё глубже отзывалось оно… вопреки страху и боли!..
наступила тишина… и в тишине… молитва!.. как песня, рождённая на Земле… как слово на выдохе!.. в небо!!! сквозь тёмное облако теней… сквозь дымные круги фантазий… всё выше устремлялось слово… всё глубже отзывалось оно… вопреки страху и боли!..
… и простые слова людей, в незатейливых одеждах… и треск негаснущего костра… и нелепая ночь… и тоска души по невозвратному…
— беги… — говорил старик… и душа воина вздрогнула… готовая к побегу… она ждала сигнала!.. а вот теперь… она не знала куда ей бежать…
— беги… — от жажды жить…
но душа всё ещё отождествляла себя с телом… душа скорбела над ним…
— беги… — от самовлюбленности… невежества и развлечений… старик говорил простые слова… оставленные ученикам Буддой…
— не будь рабом… только так положишь конец своим страданиям… — наставляет душу монах… и душа воина замирает… притаилась душа… где–то рядом… и оплакивала душа тело… но всё настойчивей звучал призыв сбросить цепь рождения и смерти…
— Ты знаешь, что это иго… — говорил старец, — и тогда… освободившись в этой жизни от страстей… путь свой продолжишь ты… исполненный спокойствия и мира…
и слова, произнесенные монахом, достигли цели!.. по бескровному лицу пробежала слеза… неприсущая воину при жизни…
обряд провожания души воина!.. — вспомнило нечто в сознании… — отречение!..
… старец подсыпал хворосту в костер…
— появились признаки погружения земли в воду… — монах сообщал затухающему сознанию, один из трех признаков смерти…
… тяжесть размазала тело… тяжесть угнетала… выдавливала, как из тюбика… выворачивала наизнанку… толкала куда–то туда… назад… и жизнь проносилась сквозь него… летела встречной электричкой… и уже не принадлежала ему…
… старцы ещё сидели у костра… и этот затухающий костёр уродливо освещал распластанный труп… а сознание… оно всё еще оплакивало его!.. это были метания!!! оно устремлялось к телу, не зная как войти в него снова!.. и оно готово было бежать! Бежать без оглядки!!! но не знало куда!.. и тогда оно превращалось в слух… и слух ревниво схватывал любой звук!.. на лету!.. и похоже… старцы знали это!.. особо себя не утруждая, они нашептывали в мёртвоё ухо свои предложения… сознанию предлагалось всего лишь вспомнить!.. вспомнить, как достойно уходить из жизни… как пройти сквозь ловушки иных миров… вспомнить путь к себе!.. путь домой!.. вспомнить путь к своему дому!!!
пар струился от подошв их сандалий… время луны сошло на нет… а они продолжали распевать… от их мантрического пения становилось тоскливо… даже мертвому…
отяжелевшее тело лежало у подошв колдунов… а сознание… сознание сражалось с ними за право вернуться в оставленное тело!..
телу было непросто… тяжесть подавляла озноб… прах земли погружался в холодную воду… мгновение… не больше… потом вода стала соединяться с огнём… и сознание видело как тело воина пронзило жаром лихорадки!.. и парящий в небе орёл, очертил круг… и… как–то медленно… нехотя… вяло так… начал падать…
если орёл обнаружил добычу, ему следует быть проворней… а если он захлебнулся встречным потоком?.. тогда пора ему придти в себя…
но орёл всё ещё падал… птица была опытным охотником… и в логике не нуждалась… орёл — охотник… но как не хотелось становиться добычей!..
в перекрестии прицела отчётливо виделся пропитанный тоской наконечник… и ядовитая капля страха… и сочащаяся из отверстия боль…
… выстрел на поражение… небесный снайпер свинчивал с винтовки оптику…
раскаленный нещадным солнцем августа камень… пустая фляга валяется где–то неподалеку… и воин… запрокинул к высокому небу подбородок… магическая мандала, кружащего над ним орла… и… глубокая шахта, пробуравленная всей его жизнью!!! и волна… готовая хлынуть из груди!.. и он ждал ее… и не был готов!.. и когда хлынул поток… когда забурлило в шахте и понесло!.. не водопад, и не цунами!.. Океан… ворвался в него!..
… липкий, навязчивый бред… тяжелый запах собственного пота… и неподъемный груз памяти…
и снова он один пред небом… один на один с самим собой… с тем, с кем столько лет сражался в себе… но не было сил оторваться от Земли…
— не надо!.. не надо отрываться от земли!.. — настаивал бред… и чьи–то сильные руки подхватили его… и уложили в грот… изнуряющие солнечные лучи здесь были бессильны…
— … я добыча орла… — всё ещё колобродило сознание… и эхо отзывалось на эхо:
— ты не стал добычей — слышалось сквозь гул водопада… и чье–то отражение еще долго колебалось на дне котелка с теплой, безвкусной водой…
и новая иллюзия, уже рисовала другие образы…
— наблюдай за собой, воин, — слышал он в горячечном бреду знакомый голос…
— ты знавал это чувство и прежде… это
— Страх… — спохватилось сознание… — животный страх… воин зачем–то оглянулся и посмотрел вниз, где под сводами грота лежало его неподвижное тело… точно кожаная одежда… этот страх стоил всех других!..
Кружит орёл… чертит мандалы… неустанно… играючи… стережет добычу… играючи падает…
орёл падал легко… изящно, и неторопливо…
— … неотвратимо… — ждёшь смерти целую вечность… это было невыносимо… но сама мысль что он ждёт свою смерть… что сейчас орёл… унесёт туда, откуда ни один смертный не возвращался!.. непостижимо!..
догадкой!.. предощущением!.. он почувствовал себя… крошечным!.. зернышком… семенем… взорванным изнутри!..
… многострадальное тело валялось кожаными одеждами в долине Смерти… а над ним… где–то невдалеке… новый колосок уже тянулся к Свету… «что белее белого… белее снега зимой»…
колосок тянулся к свету, и не было в нём ни страхов, ни сомнений… может, по воинским понятиям… это и была отвага… возможно, кто–то назовет это бесстрашием!.. но не было ничего такого!.. просто — состояние счастья… «домой!» — выдыхает сознание… и оставляет тело… повернувшись лицом к свету… сознание подхватывается… и — тремпом!.. вперед!.. туда, где дом!..
орел затмил собою небо… хищные крылья издали хлопок, оглушивший воина!.. и прежде чем жертву оставило сознание… сноп света пронзил и охотника, и его добычу!..
их разнесло на атомы!.. расплавило!.. и слило в одну форму!.. он растворился, расплавился в хищной птице!.. стал ею!.. наделив своим сознанием!!! теперь эта птица могла думать!.. и говорить!.. на языке ощущений…
и кто же он теперь?.. человек?.. птица?.. душа?.. да нет же!.. он мертв… это — бесспорно, кончено… его уже нет… орел убил его… а то, что он чувствует теперь… так это ни его… ни человека… уже не касается!.. и потом… это ощущение полета!.. точно в снаряде… в ракете… или… в колодце шахты!..
странная смерть… и… не смерть вовсе… а приглашение к путешествию!.. приглашение, от которого не имеешь права отказаться!..
— ты готов? — послышалось где–то рядом.
— готов, — механично отозвалось в нём…
— тогда вперед, — скомандовал невидимый штурман… — слушай меня, и я помогу скоротать тебе путь…
— а разве это еще не всё?.. разве это еще не конец?!.. — наивно спросил он…
— Эйн Соф[4]. — обронил некто в вечность, — нет ни начала, ни конца… время было в том мире, где ты пребывал воином… и время остановилось там, где ты перестал быть человеком…
— эйн соф!!! — выдохнул он жизнь…
— аум!!! — встречным приветствием новому вдоху, неслось из иной реальности…
3. НА ВОЛНЕ БАРЕНЦЕВА МОРЯ…
Тогда, чтобы настроиться на волну Баренцева моря, я вынужден был обратиться к древней технике… старой и испытанной инструкции полётов… Ища проводников, я не собирался спорить с двуногими… Через Интернет я предлагал людям попробовать стать сталкерами!.. авиационными диспетчерами!.. проводниками душ… душ ста восемнадцати красивых и здоровых мужчин!.. душ, почти мгновенно изъятых из трагической реальности!..
Русская Православная церковь молилась «За спасение душ всех погибших и моряков»… Я же предлагал пойти дальше… используя технику «Бардо Тхёдола». Техника подробно описана в Тибетской книге Мертвых. Я рекомендовал держать её всё время под рукой… вместе с Библией, Торой, Кораном, Ведами… и чтоб — никакой литературы!.. одни эмоции!!!