Филип кивнул в сторону вещевых мешков.
– Я хочу тебе кое-что показать. Хорошо? Просто успокойся на секунду и посмотри.
Он опустился на колени и расстегнул молнию сумки. Остальные молча смотрели на содержимое.
– Эта «чертова сука» сегодня спасла наши задницы – вот еда и вода. Эта «чертова сука» рисковала своей задницей, не зная, сумеет ли она все это провернуть, и не желая, чтобы кто-нибудь пострадал. Вам бы ноги целовать этой «чертовой суке».
Тара виновато опустила взгляд.
– Мы переживали за вас, вот и все.
Ник и Брайан уже стояли на коленях возле вещевых мешков, разбирая съедобные сокровища.
– Ну, Филли, вы даете! – сказал Ник.
– Вы, ребята, круты, – с благоговением пробормотал Брайан, обнаружив в мешках туалетную бумагу, вяленую говядину и фильтры для воды.
Все лица озарились улыбками. Вскоре даже Тара успокоилась и потеплела.
– Там есть сигареты?
– Вот три блока «Мальборо», – сказала Эйприл. – Наслаждайся, чертова сука.
Все добродушно засмеялись. Никто не заметил маленькую девочку в дверях, пока Брайан не сказал:
– Пенни? Ты в порядке, детка?
– Тот мужчина… мистер Чал-мерс… Он только что упал.
* * *Они нашли Дэвида Чалмерса на полу в спальне, посреди каких-то лоскутков и упаковок от лекарств. Кусочки битого стекла от упавшей бутылки лосьона после бритья ореолом окружали его голову.
– Господи! Папа! – Тара склонилась над стариком, высвобождая его кислородную трубку. Лицо Дэвида приобрело табачно-серый цвет. Он непроизвольно хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
– Он задыхается! – Эйприл подбежала с другой стороны кровати, проверяя кислородный баллон, лежавший на полу. Дэвид, должно быть, стянул его с тумбочки, когда падал.
– Папа? Ты меня слышишь? – Тара принялась похлопывать отца по щекам.
– Проверь его язык, Тара! – Эйприл держала в руках кислородный баллон и моток трубки.
– Папа? Папа?
– Проверь язык!
Остальные – Филип, Ник, Брайан и Пенни – наблюдали, столпившись в дверях. Филип чувствовал себя беспомощным. Он раздумывал: помочь или не мешать? Но чем он может помочь? А девушки, кажется, знают, что делают.
Тара осторожно оттянула нижнюю челюсть отца.
– Все в порядке.
– Папа? – Эйприл опустилась на колени. – Папа, ты слышишь меня?
Дэвид Чалмерс продолжал задыхаться, издавая болезненные хрипы, как поцарапанная пластинка. Его полупрозрачные дряхлые веки, похожие на крылья мухи-поденки, начали дрожать. Тара лихорадочно ощупывала его затылок в поисках травм.
– Кровотечения нет, – сказала Тара. – Папочка?
Эйприл пощупала его лоб.
– Он как ледышка.
– Кислород поступает?
– В полном объеме.
– Папа? – Эйприл осторожно перевернула старика и еще несколько раз хлопнула по щекам.
– Папа? Папа? Папа, ты слышишь нас? Папа?
Старик закашлялся и моргнул. Он попытался вдохнуть, но захрипел и снова закашлялся. Его глаза закатились.
– Папа, посмотри на меня, – сказала Эйприл. – Ты видишь меня?
– Давайте положим его на кровать, – предложила Тара. – Мужчины, поможете?
Филип и Ник подхватили старика с одной стороны, а Тара и Брайан – с другой, и на счет «три» осторожно подняли его с пола и опустили на кровать.
Дэвид Чалмерс все еще дышал, хотя и с огромным трудом.
Тара и Эйприл сидели по обе стороны кровати, поглаживая долговязую фигуру под одеялом. Долгое время никто ничего не говорил, но, похоже, все уже понимали, что будет дальше.
* * *– Вы думаете, это инсульт? – тихо спросил Брайан, когда все, кроме Тары, перешли в гостиную.
– Не знаю, не знаю.
Эйприл расхаживала по комнате и грызла ногти, а остальные молча наблюдали за ее передвижениями.
– У него и раньше были проблемы с дыханием, но ничего похожего на то, что происходит сейчас. – Эйприл остановилась. – Боже мой… Я знала, что этот день когда-нибудь наступит!
Она отвернулась и вытерла глаза.
– У нас остался последний кислородный баллон. Лекарства есть, но они не помогут. Ему нужен врач.
– Спокойно. Давай подумаем. – сказал Филип. – Пусть пока отдыхает. Возможно, он поправится.
– А если нет?
Филип встал, подошел к ней и осторожно обнял за плечи.
– Мы что-нибудь придумаем. Он упрямый стреляный воробей.
– Он упрямый стреляный воробей, который в этот самый момент умирает, – возразила Эйприл, и по ее щеке скатилась одинокая слеза.
– Не говори так, – сказал Филип, прикоснувшись к щеке девушки.
Она посмотрела на него.
– Хорошая попытка, Филип. Хорошая попытка.
* * *Ту ночь сестры Чалмерс провели у постели отца. Старик большую часть ночи неподвижно пролежал на кровати. Время от времени его сухие растрескавшиеся губы начинали бессильно шевелиться в попытке сложить слово. Но ничего не выходило.
Тара уснула, Эйприл пока держалась. Вдруг она услышала голос отца:
– Лил?
Дэвид по-прежнему лежал с закрытыми глазами. Лил… – Лилиан, его покойная жена. Эйприл годами не слышала этого имени.
– Папочка, это Эйприл, – прошептала она.
– Лил, запусти собак! Надвигается буря, сильная буря! Ветер северо-восточный!
– Папочка, очнись, – нежно прошептала Эйприл, едва сдерживая слезы.
– Лил, ты где?
– Папочка?
Молчание.
– Папа?
В этот момент Тара подняла голову и заморгала, разбуженная сиплым голосом отца.
– Что случилось? – спросила она, протирая глаза.
– Папа? Па…
Слово застряло в горле Эйприл, когда она увидела ужасную гримасу, исказившую лицо старика. Его веки приоткрылись, обнажив белки глаз.
– У дьявола есть на нас планы, – со страхом произнес он. – День расплаты приближается… Враг среди нас.
Старик замолк и уронил голову на подушку, будто кто-то разом обрубил подключенные к его мозгу провода.
Тара пощупала его пульс и обреченно взглянула на сестру.
* * *Утром Филип проснулся в спальном мешке на полу гостиной. Он потер затекшую шею. На диване мирно посапывала Пенни, рядом с ним на полу спали Ник и Брайан. Понемногу к Филипу вернулась память о событиях прошлой ночи.
Он натянул штаны, встал и, подойдя к дверям, услышал тихий голос за стеной. Тара читала молитву. Филип прошел в соседнюю комнату и увидел Эйприл.
– Привет. Как он?
Ее губы задрожали.
– Его больше нет.
– Что?
– Он умер, Филип.
– О боже… – у него пересохло в горле. – Как жаль.
Девушка заплакала – похоже, что уже не первый раз. Филип нежно обнял ее и прижал к груди, осторожно поглаживая по голове.
* * *– Она не хочет оттуда выходить, – сказала Эйприл, сидя за кухонным столом, когда зашла речь о ее сестре. – Бедняжка… Я думаю, она пытается вымолить его жизнь обратно.
– Здесь нечего стыдиться, – сказал Филип.
– Вы уже думали о том, что будете делать? – спросил Брайан.
– Делать с чем? – не поняла Эйприл.
– Ваш отец… его вроде как… нужно похоронить.
Эйприл вздохнула.
– Что бы ты ни решила, мы тебе поможем, – пообещал Филип.
– Конечно же, мы похороним его, – ее голос дрогнул. – Просто я никогда не думала, что это произойдет так.
– Мы сделаем это вместе, – попытался утешить ее Филип.
Он просто не знал, что еще можно сказать.
– Там участок земли на заднем дворе под… – начала она, но договорить не успела. Из спальни послышался резкий шум и грохот мебели.
Глава 13
Филип пинком открыл дверь. Свечи валялись на полу, ковер горел в нескольких местах. Дымящийся воздух наполнился криками. Неясная тень скользнула в темноте, и Филип осознал, на что он смотрит в мерцающем свете.
Перевернутый комод – источник грохота, который они услышали из соседней комнаты, – лежал в нескольких дюймах от Тары, а та, скорчившись на полу, отчаянно пыталась вырваться. Вырваться из мертвых рук…
Сперва Филип решил, что кто-то проник через окно. Но миг спустя он разглядел на полу иссохшее тело Дэвида Чалмерса, превратившегося в зомби. Пожелтевшими ногтями он вцепился в ногу дочери. В глазах его горел голодный огонь, а сквозь оскаленные зубы рвался гортанный рык.
Наконец Тара вырвалась из его хватки, вскочила на ноги и бросилась прочь.
Доброго старого музыканта больше не было. Осталось лишь мертвое тело, готовое вцепиться клыками в собственную дочь.
Филип вспомнил, что пистолет остался на кухне. Через мгновение подоспели остальные, и Эйприл истошно завопила, увидев, что стало с ее отцом. В дальнем углу спальни Филип заметил бейсбольную биту Эйприл, подписанную самим Хэнком Аароном: накануне девушка оставила ее здесь.
Металлическая бита поблескивала в свете мерцающего пламени. От двери угол отделяло футов пятнадцать, но у Филипа не было времени рассчитать расстояние или продумать маневр. Можно было лишь прыгнуть через всю комнату, не раздумывая ни секунды.
Когда рука Филипа схватила бейсбольную биту, старик Чалмерс уже сбил Тару с ног и приготовился вцепиться в нее зубами. Еще мгновение, и…
С глухим стуком конец биты опустился на череп мертвеца.
* * *Для Филипа уничтожить живой труп было обыденным делом. Но в этот раз все оказалось иначе… Под крики Эйприл и Тары он нанес ровно три точных удара.
Первый – глубокая трещина в задней височной области – обездвижила зомби. Тара поползла прочь, содрогаясь всем телом и извергая слезы и сопли.
Вторым ударом закаленная сталь биты обрушилась на теменную кость, расплескивая розово-серую слизь.
Третий и последний удар снес подчистую левое полушарие его черепа, и зомби упал с таким звуком, какой, наверно, издал бы перфоратор, если бы им попытались пробить кочан капусты. Бывший Дэвид Чалмерс повалился на одну из опрокинутых свечей. Слюна вперемешку с кровью и серым веществом загасила пламя и с шипением потекла по ковру.
Филип стоял над телом, не выпуская биту. В реальность его вернул резкий пронзительный звук – пожарная сигнализация, все еще работавшая от аккумулятора. Филип отшвырнул окровавленную биту и оглядел остальных.
Никто не шевелился. Эйприл прекратила кричать и вырываться. Брайан, все пытавшийся увести девушку из комнаты, отпустил ее и смотрел во все глаза. Даже Тара была не в силах отвести взгляд. Самое странное, что все они смотрели не на убитого зомби. Все взгляды были устремлены на Филипа.
* * *Прошло сколько-то времени – трудно сказать, сколько именно, – но в конце концов они погасили пламя на ковре и прибрали в спальне. К счастью, Пенни ничего не видела, но звуков борьбы и криков хватило, чтобы она снова замкнулась в себе. Улыбка исчезла с ее лица, и неизвестно, когда она снова появится – и появится ли вообще.
Сестры никак не могли прийти в себя. И обе все время смотрели на Филипа сухими, покрасневшими глазами. Он буквально кожей чувствовал их взгляды. Но что они, черт возьми, от него ожидали? Чего они хотели? Чтобы он позволил монстру укусить Тару?
* * *На следующий день Филип выкопал могилу. Он не понимал почему, но хотел сделать это сам. Даже от помощи Ника отказался.
Сестры спели любимую песню Дэвида, чем довели Ника и Брайана до слез. Затем все собрались в гостиной и открыли бутылку виски, которую Чалмерсы хранили на черный день. Сестры рассказывали об отце. Говорили о его характере, о его щедрости и набожности.
Филип просто слушал. Хорошо было наконец услышать их голоса и хоть немного вздохнуть после ужасных переживаний предыдущего дня. Да и сестрам нужно было выговориться.
Вечером, когда Филип сидел на кухне, допивая виски, Эйприл подошла к нему.
– Знаешь… Я хотела поговорить с тобой… о том, что случилось.
– Забудь, – сказал Филип, вглядываясь в карамельную жидкость в бокале.
– Нет… Мне следовало сказать раньше… Наверное, меня просто все это слишком потрясло.
Он посмотрел на нее.
– Мне жаль, что все случилось именно так. Жаль, что тебе пришлось на все это смотреть.
– Ты сделал то, что должен был.
– Наверное… Я очень привязался к твоему папаше, он был замечательным человеком. Прожил долгую и достойную жизнь.
– Я думала… я не знала, что это будет так больно. Хоть и понимала, что этот день настанет…
– Никто не может быть к этому готов.
– Да, но такое… Я все еще пытаюсь осознать это.
– Да уж… Я считаю… люди не должны… – он не смог закончить.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала Эйприл. – Все, что я хотела сказать… Я ни в чем тебя не виню.
– Спасибо.
Она бросила взгляд на его стакан.
– Еще осталось?
Филип вылил в стакан остатки виски из бутылки.
– Как твоя сестра?
– В каком смысле?
– Она, кажется, не…
Эйприл закивала.
– …не может тебя простить?
– Что-то вроде того.
Девушка печально улыбнулась.
– Она до сих пор не может забыть, что я как-то украла у нее пару долларов, когда мы еще учились в школе.
* * *За следующие дни сформировалась новая смешанная семья.
Эйприл справлялась с горем несколько лучше, чем ее сестра. Тара убрала вещи отца и переехала в его спальню, а Филипу оставила свою старую комнату. Там он устроил для Пенни милый уголок с игрушками и раскрасками, которые нашел на верхних этажах.
Девочка привязалась к Эйприл. Они проводили вместе целые часы, исследуя верхние этажи, играя в прятки и в карты и придумывая, как растянуть подольше скудный запас провизии.
* * *Полчища ходячих мертвецов понемногу отошли от дома, и теперь можно было даже выходить на разведку в поисках провизии в соседних домах. Филип заметил, что Брайан стал намного смелее. Он все чаще ходил с ним на вылазки. Ник обустроил себе комнату в одной из квартир на втором этаже – притащил туда мебель, книги и журналы. Основную часть времени он проводил за работой: рисовал карту района, причем на удивление точную, учитывая, что Ник руководствовался лишь тем, что мог увидеть с балкона. В свободное от работы время он читал Библию и размышлял об участи, постигшей человеческий род.
Через несколько дней Ник довел до ума мостик между зданиями: связал веревкой лестницы, листы фанеры и доски, какие смог найти. Правда, это хлипкое сооружение выглядело так, словно вот-вот рассыплется. И все-таки Ник набрался мужества и осторожно прошел по мостику на крышу соседнего дома, а оттуда проложил себе путь по улицам до магазина Дилларда.
Когда он стал возвращаться с полными руками сладостей, его встречали, как героя. Ник приносил конфеты и орехи, теплую одежду, новую обувь и канцелярские товары, дорогие ручки, газовую походную плитку, атласные простыни, роскошное белье и игрушки для Пенни. Даже Тара светилась при виде сигарет. Но для Ника в этих вылазках было еще кое-что важное, и поделиться этим с остальными он пока не мог.
* * *Через неделю после смерти Дэвида Чалмерса Ник позвал Филипа с собой. Филип был не в восторге от этой идеи, ссылаясь на хрупкость самодельного моста, но проблема была не в этом. На самом деле Филип просто боялся высоты.
– Ты должен это увидеть, Филли. Весь этот район – сплошная золотая жила!
В конце концов Нику удалось уговорить товарища, и, тихо ругаясь, Филип взгромоздился на мостик. Добравшись до противоположной стороны, парни спрыгнули на крышу и спустились по пожарной лестнице, а затем незаметно проскользнули в смежное здание через открытое окно.
– Уже недалеко, – сказал Ник. – Сюда, сразу за парковкой.
Поворот за угол. Мимо опрокинутого торгового автомата. Вверх по короткому лестничному пролету. Через металлическую дверь и… перед Филипом распахнулся огромный новый мир.
– Святая Богоматерь…
Пешеходный мостик был завален хламом и вонял мочой, стены забрызганы грязью, но… но вид отсюда открывался потрясающий. Ник остановился. С высоты в тридцать футов они смотрели на город. Пусть город и мертв, но такого Филип не видел никогда.
– Здорово, правда?
– Потрясающе! Если бы не было этих монстров, я бы привел сюда Пенни.
– А вот и то, что я хотел тебе показать, – Ник направился к южной стороне перехода.
– Ты видишь тот автобус? Через полквартала?
Филип всмотрелся и увидел огромный серый автобус на обочине.
– Смотри выше передней двери автобуса, рядом с зеркалом. Видишь отметку?
Филип увидел нарисованную красным спреем пятиконечную звезду.
– И что это?
– Безопасная зона. Короче, там можно спрятаться.
– Что?
– Я проложил себе путь вниз по улице и обратно сюда, – отвечал ему Ник с невинной гордостью ребенка, показывающего отцу самодельную гоночную модель. – Вон там – парикмахерская, чистая как стеклышко, безопасная как банк, с открытой дверью. Я отметил места, где можно спрятаться, если вдруг попадешь в передрягу с этими засранцами.
Филип ошеломленно посмотрел на товарища.
– И ты сам все это сделал?
– Да…
– Твою ж мать, Ник… нельзя ходить туда одному!
– Филли…
– Нет, нет, никакого «Филли», дружище. Я серьезно. Я не хочу потерять и тебя тоже. Понимаешь? Я не шучу.
– Окей, окей. Ты прав. Я понял.
– Отлично.
– Но согласись, что тут круто.
Филип пожал плечами.
– Да, наверное.
– Все могло быть намного хуже, Филли. Эта площадка расположена так, что отсюда открывается отличный обзор на все триста шестьдесят градусов. Теперь у нас есть доступ к магазинам, квартирам в соседних домах… Может, нам удастся найти где-нибудь электрогенератор… или даже отыскать работающий автомобиль. Мы могли бы остаться здесь, Филли. Понимаешь? Надолго, очень надолго.
– Я понимаю, дружище… но… посмотрим, что будет дальше.
* * *Становилось все холоднее, влажность увеличивалась с каждым днем, и все это плохо отражалось на здоровье Брайана. Он снова начал кашлять. С наступлением темноты комнаты начинали промерзать. К утру становилось холодно, как в холодильнике, а пол превращался в настоящий каток. Брайан надевал по три свитера и обматывал шею вязаным шарфом (все это Ник раздобыл у Дилларда). В своих полуперчатках, с копной непокорных черных волос и запавшими черными глазами он стал похож на диккенсовского бродягу.