• одновременно обрабатывает большее число данных;
• богата ассоциациями, отчего в десятки раз возрастает способность запоминать и выдавать варианты ответов;
• способность порождать ассоциации трансверсальных[19] идей увеличивает креативность;
• ассоциации настолько «сжимают» мысли, что они могут двигаться с необычайной скоростью;
• рассматривает проблемы глобально, в совокупности;
• установлено, что скорость нервного импульса в правом полушарии больше.
И вот, подобно ловким лемурам, разветвленная мысль скачет с ветки на ветку, перелетая над ментальными джунглями, окидывая их взглядом с той высоты, которая недоступна последовательным мыслям, подобным животным, живущим на земле: они ходят по извилистым тропам, не видя всего пути в целом.
Сверхэффективные смущаются, когда им говорят, что они необычайно умны. Максимум, с чем они могут согласиться, – это что их ум не такой, как у других. Но никак не эффективнее, нет! Парадокс состоит в следующем: чем умнее человек, тем больше он в этом сомневается. Вот поэтому они не согласны, что обладают исключительным умом. Более того, эта мысль их шокирует. Главным образом потому, что идет вразрез с их представлениями о братстве и равенстве. К тому же, признание себя интеллектуально выше среднестатистического человека смущает их: уж очень они скромны. И, наконец, гораздо удобнее чувствовать себя просто сверхчувствительным и оригинальным. Признать, что ты умнее других – значит позволить поставить на себя клеймо. Некоторые сверхэффективные говорили, что тогда их изолированность станет еще более явной, а они и без того очень страдают.
Зато, если согласиться с настоящим положением вещей и принять себя таким, какой есть, возможно, необходимость прикрываться своей ложной сущностью отпадет. Но чтобы распахнуть клетку, в которой с детства томится их истинное «Я», сверхэфективным придется пройти коридор тревоги и, набравшись смелости, вышибить те железные двери, о которых мы говорили выше, помните? Дверь страха «Боюсь быть отвергнутым», дверь страданий «Я не такой, как все» и дверь ярости «Я не могу быть самим собой». Это гигантский пересмотр привычного взгляда на жизнь, он полностью меняет порядок вещей, дает всему новое направление и порождает вихри мыслей и дополнительные переживания.
Идентификационная реабилитация – процесс не из легких. Слишком страшен коридор тревоги, немыслимо велика ярость, с которой придется столкнуться. И вот, чтобы избежать ее, у сверхэффективных быстро срабатывают механизмы отступления. «Вообще-то вы ошибаетесь: я глупый!» – и они принимаются перечислять все свои мельчайшие недостатки. Именно так у них в голове укрепляется мысль, что они идиоты.
Сверхэффективные знают, что рассеянны, часто пасуют перед мелкими трудностями и не умеют решать серьезные проблемы. Каждый раз, когда у них что-то получается, они удивляются и смущенно объясняют, что это было нетрудно.
А между тем, что бы ни делали сверхэффективные, чего бы ни касались, у них все получается.
Они проворны, энергичны, все делают быстро и хорошо и признают это, но зато отказываются согласиться, что окружающие частенько тонут в стакане воды.
Мартина работает секретарем-бухгалтером. Когда она поступила на работу, делопроизводство было в полном беспорядке, а накладные отсылались со значительным опозданием. Меньше двух лет спустя с этим было покончено: она навела порядок в архиве, текущие документы обрабатывались в срок и без ошибок. Настолько без ошибок, что ей стало фактически нечем заняться. Она не понимает только одного: почему ее коллеги не так организованны, как она: это ведь так просто! Еще меньше она понимает, почему ей все больше и больше завидуют: что она сделала не так? Наивная Мартина не хочет даже думать о своем интеллектуальном превосходстве, а вот ее коллег оно ужасно раздражает!
Наивная? Не то, чтобы очень. Как и все сверхэффективные, Мартина постоянно делает попытки как-то замаскировать свое отличие от других. А прислушайся она к себе, она бы обнаружила, что десять раз на дню задается вопросом: а какие они, все остальные? Апатичные, упертые и ограниченные. Медлительность и недостаток здравого смысла коллег приводят ее в отчаяние, но она сдерживается. Разговоры поражают банальностью и поверхностностью. Их реплики – это избитые истины, а мнения весьма неблагожелательны. Многие из них кажутся ей злобными, эгоистичными и даже, не побоимся этого слова, глупыми. Но она никогда не осмелится высказать свое мнение! Это уведет ее в темный туннель. Надо скорее вернуться в VIP-приемную!
А между тем, отказываясь принять мысль о собственном интеллектуальном превосходстве, вы причиняете вред «нормально мыслящим». Представьте себе олимпийского чемпиона, пришедшего померяться силами со спортсменами-любителями, при этом отрицающего свое несомненное преимущество в физической форме. Его превосходящие результаты выставили бы в смешном свете несчастных дилетантов. А своей ложной скромностью («Я ведь не сделал ничего особенного!») он только добавил бы неловкости. Спортсмены-любители, скорее всего, возненавидели бы его и выгнали вон. Вы, отрицая свое интеллектуальное превосходство и желая играть наравне с людьми, не обладающими вашими способностями, поступаете как этот олимпийский чемпион. Что, на ваш взгляд, должен ощущать «нормально мыслящий», когда вы за несколько секунд решаете задачу, над которой он бился последние две недели? Да еще и утверждаете, что это было легко, и вы не сделали ничего особенного? Скромность человека, не отдающего себе отчет в своем превосходстве, воспримут как презрение. Посмотрите на проблему под этим углом, – и перестанете удивляться, почему вам выказывают недоброжелательность и завидуют. Мне кажется, что ваше превосходство и дает повод большинству насмешек.
Не путайте смирение и ложную скромность.
Чтобы другие люди вас приняли, не обязательно отрицать свою сущность: наоборот, ее следует признать.
Для этого нужно лишь оценить себя объективно. И это ни в коей мере не будет хвастовством. Таким образом, самый честный способ сгладить вашу непохожесть – это раз и навсегда ее признать. Затем разделите ее на мелкие части – на несколько разных способностей: так «нормально мыслящие» легче ее признают. Несколько тщательно подготовленных фраз помогут вам понять и принять себя таким, как вы есть. Просто скажите: «Да, действительно, я быстрый (организованный, чувствительный, увлеченный тем-то и т. д.)». Или: «Да, я легко запоминаю детали (или лица)». Привлеките весь свой оптимизм и доброжелательность и, главное, чтобы коллеги не подумали, будто вы выслуживаетесь перед начальством, почаще предупреждайте их: «Я не могу ничего не делать. Мне всегда нужно чем-нибудь заниматься!»
При этом очень важно понимать «нормально мыслящих» людей: проявите к ним уважение, которого они заслуживают. Отрицая их сущность, вы задеваете их за живое, вызываете ненужный стресс и толкаете на необдуманные поступки. Сейчас я шокирую вас: вы совершаете над обычными людьми настоящее насилие, отрицая, что они менее одаренные, чем вы!
Даниэль давно уже обнаружила у людей недостаток здравомыслия, и это выводит ее из себя. Я пытаюсь объяснить ей, что логика есть далеко не у всех. Она возмущена: «Да любой человек, прежде чем что-то делать, в состоянии хотя бы пять минут пораскинуть мозгами!» Неправда, далеко не любой. Даниэль отказывается это понимать. На самом деле, бессмысленно говорить дураку, что он дурак.
Мартин вспоминает, что уже много лет подряд, стоя у кассы в супермаркете или у стойки регистрации в аэропорту, чувствует, как его охватывает ярость. Он не раз даже кричал на служащих: ему казалось, что они глупы и нерасторопны. Теперь он понял разницу между ними и собой и, вспоминая свою несдержанность, краснеет от стыда и смущения.
В отличие от Даниэль и Мартина, Нелли все поняла гораздо раньше. Рассказывая о своей тактике, она заговорщицки улыбается: «Я придумала такой ход: убедившись, что они правильно меня поняли, я даю им выполнять мою просьбу в их привычном темпе. Важно запастись терпением и, главное, ни во что не вмешиваться. Иначе их легко сбить с толку. В конце концов, они все делают правильно, хотя и не всегда так, как мне бы хотелось». Нелли права. Терпение и благожелательность – основные качества, необходимые для общения.
Если вы поймете, чем отличаются от вас «нормально мыслящие», вы перестанете болезненно воспринимать их поведение и образ мыслей. Итак, пришло время разобраться, какие же между вами объективные различия.
Кто такие «нормально мыслящие»?
У сверхэффективных умов доминирует правое полушарие, и они составляют от 15 до 30 % населения. Соответственно, от 70 до 85 % людей, наоборот, имеют более развитое левое полушарие. Их большинство, поэтому я называю их нормой, «нормально мыслящими».
Так же, как и у вас, преобладание одного полушария над другим дает им особые неврологические характеристики и менталитет. В своей книге «Путешествие по другую сторону моего мозга» Джил Боулт Тэйлор, описывая случившийся у нее инсульт, рассказывает о сделанных ею удивительных открытиях. Она дает нам множество ценнейших уточнений, важных для понимания того, что происходит при смене доминирующего полушария. Разумеется, ее случай медицинский, но то, что она рассказывает о своей жизни без левого полушария, невероятно близко к описанию синдрома Аспергера. Она сама признавала изменения в своей системе ценностей.
Так что же происходит при доминирующем левом полушарии?
Неврология «нормально мыслящих»
По сравнению с вами, «нормально мыслящие» страдают гипестезией. У них слабее развиты все пять чувств, особенно обоняние: нюх – не как у собаки, да и глаз – не как у орла. Они невнимательны и не замечают детали. Вот почему от их внимания ускользает так много важных вещей. Отсюда – низкий уровень их требовательности. А раз они не так требовательны, им проще вести счет своим успехам. Латентное подавление работает автоматически: все, что не нужно или вызывает беспокойство, легко отбрасывается в сторону. Это позволяет концентрироваться на текущих делах.
Внимание «нормально мыслящих» трудно отвлечь внешними раздражителями: они спокойно вас выслушают при громких звуках, правда, если ваши слова соответствует их ментальной структуре (разумеется, линейной). Слишком громкая музыка им не мешает. Как раз наоборот, сенсорная стимуляция бодрит их, помогая ощущать полноту жизни. Им нравится, когда играет громкая музыка, блестят огни, сияют вывески, сверкает иллюминация, и в воздухе разлиты синтетические ароматы. Вам это кажется странным?
Из этого вытекает все остальное. Не будучи особо внимательными, они не улавливают интонацию и пропускают мимо ушей слова, которые, на ваш взгляд, наполнены смыслом. Невербальный язык им незнаком. Не ждите, что они поймут вас с полуслова – вы глубоко заблуждаетесь. Зато они менее чувствительны. Если вам хочется серьезно обидеть их, часто критикуйте или стыдите их внешность, манеру говорить и поступки, они к этому очень чувствительны.
Джил Боулт Тэйлор вспоминает, что до инсульта, при доминировании левого полушария, она была менее эмоциональной и абсолютно равнодушной к похвале. Для успешных действий ей не требовалось одобрения. Но после инсульта, когда ее восприятием стало руководить правое полушарие, похвала и сочувствие оказались для нее чрезвычайно важны. Она вдруг стала замечать смысл межличностного энергообмена. Некоторые люди забирали ее энергию, и ей приходилось от них закрываться. Другие поддерживали добрым словом. Она поняла, что никогда не сумеет вылечиться без любви и постоянной поддержки близких. Настоящим открытием для нее стало понимание невербальных сигналов и чтение мыслей людей. Все это было похоже на некую медитацию, на слияние со вселенной. Итак, «нормально мыслящим» не свойственно погружаться в море всеобщей любви и ощущать свое единство с миром.
Последовательный ход их мыслей напоминает веревку с узелками. В своих размышлениях они продвигаются, методично развязывая узел за узлом. Они движутся вперед чрезвычайно медленно, и это выводит вас из терпения, особенно, если вы догадываетесь, что веревка будет очень длинной и с большим количеством узелков. Если вы пытаетесь перепрыгнуть через несколько узелков мыслительной веревки, чтобы быстрее подобраться к главному, ваш собеседник выждет, пока вы закончите говорить, и продолжит свое рассуждение, причем, с того места, на котором вы его прервали. Это очень важный момент: не вынуждайте «нормально мыслящих» отпускать веревку с узелками, вы только разозлите их и собьете с мысли! Эта последовательная мысль отлично вписывается в школьную систему: нет разбрасывания по сторонам, легко заучить наизусть то, что трудно понять. Она подходит для плоской градации: римская I, арабская 1, маленькая «а», и т. д.
Манон без всякого труда могла бы подготовить доклад по итальянскому Возрождению, имей она последовательную мысль. Он был бы хорошо структурирован, по своему содержанию соответствовал бы курсу школьного учебника, и она получила бы оценку «отлично». Последовательная мысль позволяет быстро двигаться по рельсам, что дает долгосрочную стабильность и целенаправленность. В уме у «нормально мыслящего» меньше идей, меньше вопросов, меньше оригинальности, но все гораздо лучше разложено по полочкам.
Эмоциональный мир «нормально мыслящих»
Эмоциональные потребности «нормально мыслящих» выражены гораздо меньше, чем ваши. Они довольствуются поверхностными отношениями, которые вы считаете легковесными; их они устраивают. Любят разговаривать о банальных и незначительных вещах, обмениваться избитыми мыслями, делиться давно известными идеями и встречаться единственно из удовольствия побыть вместе. «Нормально мыслящие» любят группу людей и даже толпу. Они обожают развлекаться и веселиться. У них не возникает желания завязать дискуссию о смысле жизни. Зачем, если тебя устраивают принятые нормы? Они не приемлют революционные идеи и не любят, когда кто-то говорит о себе в интроспективной манере – это вызывает у них тревогу. Только заболев, «нормально мыслящие» испытывают потребность говорить со своими близкими о самих себе. В этом случае они высоко ценят умение выслушать и посочувствовать, которым так щедро наделены сверхэффективные. Как только они идут на поправку, то снова отдаляются и, как и прежде, с большим удовольствием изрекают банальности. А сверхэффективные, подумав, что после задушевных разговоров стали закадычными друзьями, весьма разочаровываются и с горечью понимают, что ими воспользовались в трудную минуту. Это ошибочная интерпретация: у «нормально мыслящих» все философские разговоры возможны лишь в моменты упадка сил.
«Нормально мыслящие» многое критикуют, особенно то, что выходит за рамки нормы. На их взгляд, критиковать – значит не отвергать, а улучшать. Еще они любят комментировать все, что происходит в жизни окружающих. Сверхэффективные с трудом переносят злословие. В книге «Обнять необъятное небо»[20] Даниэль Таммет отмечает, что сплетни в человеческом обществе имеют ту же социальную функцию, что вычесывание блох у обезьян: это нужно для создания социальной связи. Злословие здесь занимает не столь значительное место, как само обсуждение, кто и с кем. Значит, такое поведение имеет смысл. И он ускользает от сверхэффективных, которые всегда чувствуют связь с другими людьми, без всякого вычесывания блох.
Менталитет левого полушария
ИндивидуализмПравополушарных всегда шокирует менталитет «нормально мыслящих»! Доминирование левого полушария порождает индивидуализм, то есть эгоцентризм, а правое генерирует мысль о коллективизме и альтруизме. Джил Боулт Тэйлор заметила, что менталитет ее правого полушария стал подавляться менталитетом левого. Она искренне удивлена: в процессе восстановления левого полушария к ней постепенно стали возвращаться свойственные ей ранее индивидуализм, корыстолюбие и даже мелочность. А также эго, всегда готовое к осуждению и обвинению! Значит, этот индивидуализм «нормально мыслящих» скорее структурный, чем сознательный. Они думают о том, что их отличает от собеседника, в то время как люди с развитым правым полушарием в основном думают о том, что могло бы их сблизить.
Собственному хорошо структурированному эго крайне важно видеть черты, отличающие его от других. Сверхэффективным порой настолько не хватает эго, что они теряют индивидуальность. Они умеют существовать лишь в коллективе и с трудом переносят одиночество, не говоря уж о разрыве отношений.
Суть этого явления мне объясняет Флоранс: «Когда в моей жизни кто-то появляется, я уже не могу его от себя отпустить. Жизнь подобна театральной пьесе: каждый должен произнести свою реплику. Если хотя бы один актер выпал, надо заново переписывать сценарий, изменив сюжет и диалоги». Что касается любовных отношений, буквально выбивающих почву у нее из-под ног, она добавляет: «Разорвать отношения для меня – то же самое, что дать отрубить себе руку».
Объяснение Флоранс очень точное: у некоторых сверхэффективных мысль настолько глобальна и коллективна, что заставляет чувствовать себя единым целым с другими. Другой человек – это часть их самих. Вот почему им непонятен индивидуализм «нормально мыслящих». Фраза: «Другой человек – это не я» равносильна фразе: «Ой, да мне на себя наплевать! У меня на лбу синяк? Ерунда, заживет!» Вот почему манипулятору так с вами легко! Ему достаточно утвердить вас в мысли, что ваш лоб – это он. И тогда вам придется твердить: «Да мне-то что: что в лоб, что по лбу!» (Извините, не могла удержаться от каламбура!)