Они одевались молча, каждый на своем краю постели. Потом Меллон ушел, вернее, даже выскользнул за дверь, старательно не глядя в сторону кровати.
Умывшись и приведя себя в порядок, снова ощущая чистоту и свежесть, девушка извлекла из памяти рецепт нужного снадобья. Хорошо, что она все, что связано с травами, знает назубок, а то действительно по приезду в Айши ее мог ожидать неприятный сюрприз.
Интересно, как бы Аидара отреагировал на сообщение о своем будущем отцовстве?
Собственно, вариантов немного. Не сбежал бы и не обрадовался — это точно. Умер бы от стыда? Уже ближе к истине. У него же такие высокие моральные принципы, даже с горячо любимой женщиной спать не желал, может статься, что этот раз был первым и последним. Ребенка бы признал, но ел себя поедом, виня в ее грехопадении. Потащил в храм Онора? Наверняка. С мрачным видом заявил бы, что ребенок должен родиться в браке, и отправился бы просить ее руки у отца.
Достав из походной аптечки побеги акации, цветки рябины и розмарин, рассчитывая найти остальные ингредиенты на кухне, в крайнем случае, приобрести их у местного лекаря по сходной цене, шелестя пахучими мешочками с травами, Зара спустилась вниз. Кухарка не отказалась поделиться с ней семенами гвоздики, медом, лимоном и финиками. За небольшую плату, разумеется. Судя по ее взгляду, женщина догадывалась, что собиралась готовить постоялица, но сеньорите Рандрин было все равно. Разложив дары природы по двум неравным кучкам, из одной она сделала настой, а из другой — мазь. Последней девушка пользоваться сейчас не собиралась (не очень удобно и времени нет), убрав в сумку про запас, а настой выпила, перелив остатки в приобретенной у той же кухарки небольшой глиняный сосуд. Там оставалось еще на один раз.
— И почему эту дрянь обязательно нужно пить на голодный желудок? — кривясь, пробормотала Зара и поспешила заесть неприятный привкус ломтиком лимона.
Вопреки опасениям, Меллон не предпочел поесть в одиночестве, а дожидался ее. Правда, с таким видом, будто он только что совершил какое-то тяжкое преступление.
— Сегодня ты мрачнее тучи, — улыбаясь, заметила Зара. — Успокойся, все хорошо, ты вовсе не чудовище, а я не жертва. И, вообще, ты у меня очень-очень хороший. Так что подними глаза и ешь спокойно.
— Зара, — он замялся, барабаня пальцами по столу, — можно я тебе один вопрос задам?
— Задавай, — девушка сделала заказ за двоих.
— Тебе… Ты…Ты не жалеешь? Только честно!
Вместо ответа она поцеловала его и прошептала:
— Не волнуйся, все было по обоюдному согласию.
— Да я о другом.
— О другом ты меня еще ночью спрашивал.
— Ты как-то неубедительно ответила.
Пришлось еще раз заверить его, что ей было хорошо — ведь когда-то обязательно будет? Может, даже сегодня утром, если бы он был сговорчивее. А так приходится говорить полуправду.
Успокоившись, Меллон принялся за еду, рассуждая, закончил ли Каран свои дела с Юсфеном. Разумеется, никаких имен он не называл.
Тема ночных событий была исчерпана и на время забыта. Вернее, сеньорита Рандрин ее больше не поднимала, а Аидара предпочитал делать вид, будто ничего не произошло. Впрочем, не лишком успешно: между ними снова возникло некоторое напряжение. Не выдержав, уже у самых ворот шегерской столицы, девушка потребовала, чтобы он заканчивал с самобичеванием, а то начнет кокетничать с князем. Маг усмехнулся, заявив, что она ни за что не исполнит своей угрозы.
— Хочешь проверить? Юсфен, наверняка, не такой щепетильный, как ты, не обделит своим вниманием.
— И тебе не противно будет?
— Противно, но что мне остается, чтобы привлечь внимание любимого человека и выбить дурь из его головы?
— Зара, тебе нет нужды привлекать мое внимание, я и так только на тебя смотрю. Подожди один день, хорошо? Мне просто надо кое-что обдумать, ведь все изменилось. У нас восприятие мира разное, воспитание… Да узнай отец, что я сделал, уши бы надрал! — улыбнулся он.
— Тебе? — рассмеялась сеньорита Рандрин. — Слабо верится. Однако, строгие же у тебя родители!
— Просто отец учил меня уважать честь женщины, беречь и охранять ее. А я, скажем прямо, не слишком оправдал его надежды. Впрочем, не жалею. Ладно, не буду портить тебе настроение своими рассуждениями о нравственности. Тем более что это уже не актуально.
Казалось, за время их отсутствия ничего не изменилось: те же кольца стен, те же рвы с утками, те же стражники, кипящий своей собственной, отдельной жизнью город, тихий плеск моря и ласточки.
Внутрь дворцового комплекса попали без особых проблем. Своды апельсиновой аллеи вновь сомкнулись над головой, зашелестели чьи-то шаги за зелеными шпалерами: в саду за тобой всегда кто-то подсматривает.
До парадного подъезда оставалось не более сотни шагов, когда из зелени неожиданно вынырнула рука с нанизанными на пальцы тяжелыми перстнями и поманила их вглубь сада.
Анторийцы остановились, недоуменно переглянувшись.
Рука появилась снова, повторив тот же жест. Несомненно, она принадлежала женщине, знатной женщине, судя по ухоженным пальчикам и количеству драгоценных камней на дюйм кожи.
Начальник стражи, вызвавшийся проводить их до дверей, опередил их на десяток футов и уже почти вступил на песчаную широкую площадку перед лестницей. Таинственной незнакомки он не видел, разве что обладал глазами на затылке.
Вторично обменявшись взглядами, оба сотворили иллюзии, якобы любовавшиеся красотами княжеского сада, а сами смело шагнули за плотную стену кустарника. За ней оказалась песчаная дорожка, причудливый узор из камушков и геометрические ряды шпалер из роз и дикого винограда.
— Сюда! — прошелестел чей-то шепот.
Они повиновались, осторожно пробираясь между колючими живыми благоухающими стенами, и вышли к беседке, так же, как и все вокруг, увитой виноградом. Внутри сидела женщина, закутанная в длинное полупрозрачное красное покрывало. Знакомая рука с перстнями указала на скамью напротив.
Дождавшись, пока они сядут, женщина приоткрыла покрывало, окинув их беспокойным внимательным взглядом живых темных глаз.
— Вы должны быть осторожны, — прошептала она. — Не ночуйте во дворце, а лучше вообще, как можно скорее, уезжайте из Шегера! Верховный министр не любит анторийцев, очень не любит! А его жена известная отравительница.
Вздрогнув, шегерка вскочила и, не прощаясь, затерялась в саду.
— А я думал, что все уже кончилось, — Меллон задумчиво посмотрел ей вслед. — Как ты думаешь, нам стоит ей верить?
— Не знаю. Судя по всему, это одна из жен или наложниц Юсфена. Конечно, можно предположить, что она видит во мне соперницу, и поэтому стремиться прогнать из страны, но вряд ли. У князя столько пассий, что беспокоиться из-за каждой нервов не хватит. Очередная ловушка? Не исключено, но, полагаю, Нер'Арра не стал бы действовать таким образом. Он предпочитает миры своей богини и работников меча и кинжала. Хотя, может, за время дружбы с Юсфеном он успел завести близкие отношения с одной из его женщин и теперь использует ее в своих целях. Тогда она великолепная актриса, потому что все эмоции выглядели натурально.
— Значит, ты склонна ей верить?
— Я склонна присмотреться к семейству Верховного министра.
Вернувшись на аллею, они порадовались, что начальнику стражи не пришло в голову вернуться к гостям: он дожидался их на подъездной площадке. Аккуратно подменив иллюзии самими собой (просто заставили лжеанторийцев на мгновенье заглянуть за шпалеру), маги наконец добрались до дворца.
У дверей их встретил Ургус, поклонился и сообщил, что Его сиятельство желает их видеть. Они ничуть не удивились такой поразительной осведомленности князя и последовали за слугой. Он привел их во все тот же зал, в котором они увидели Юсфена впервые, с той лишь разницей, что теперь в нем появилось резное кресло, установленное по правую руку от тронного помоста.
Князь, как и положено правителю, заставил себя ждать, и Зара, желая еще раз пережить то странное приятное ощущение, которое дарило прикосновение к молочным кристаллам, подошла к одному из столбов и прижалась к нему щекой. Бродившая внутри энергия запульсировала, обдала теплом кожу, мелкими иголочками покалывая кончики пальцев. Какая все-таки сила заключена в них, а шегерцы так бездарно переводят бесценные кристаллы на облицовку помещений!
Как же подобраться к этой энергии, прорваться сквозь твердую оболочку к эфиру светоносной сердцевины? Если просто разрезать, ничего не выйдет, иначе бы шегерцы давным-давно овладели силой кристаллов, значит, нужно действовать иначе, использовать магию. Но какую? Природную? Зара попробовала воздействовать на камень, как на воду — ничего. На воздух, землю — с тем же успехом. Выбранное наугад заклинание перемещения — вдруг нужно оказаться внутри кристалла? — тоже ничего не дало. Не боевые же заклятья ей использовать, да и где гарантия, что они помогут, а не просто превратят дворец в руины? А ее карьеру — в прах.
Отчаявшись, сеньорита Рандрин просто наслаждалась теплом и напоследок, шутки ради, попробовала воздействовать на камень взглядом э-эрри. Каково же было ее удивление, когда кристалл отозвался на ментальное прикосновение. Он обладал душой?! Но какая душа у камня? Тем не менее, каждая ее попытки оборачивалась откликом в виде резко выброса энергии, плескавшейся по ту сторону оболочки. А еще девушка чувствовала что-то вязкое, с каждой минутой становившееся все горячее и горячее.
Перед глазами замелькали цветные пятна, что-то заискрилось…
Тесно прижавшись к столбу, игнорируя испуганные взгляды Меллона (он, наверняка, решил, что она сошла с ума), вперив глаза э-эрри в одну из прожилок, стараясь растечься синевой по переплетениям молочного вещества, Зара попросила кристалл поделиться с ней энергией.
Ладони будто обожгло, глаза заслезились.
Столб под ее руками засветился, переливаясь серебром, сияние окутало ее пальцы.
Девушка невольно задержала дыхание, когда почувствовала, как вибрирует на подушечках магическая энергия. Вступая во взаимодействие с сиянием, она множилась и перетекала обратно в тело, клубясь в крови.
— Меллон, у меня получилось! — сияя улыбкой, Зара обернулась к Аидаре. — Я смогла до нее добраться!
Но поделиться своей радостью в полной мере и приобщить возлюбленного к источнику чистой концентрированной энергии она не успела: в зал вошел Юсфен. Не один, в сопровождении неизменных телохранителей, Ургуса и какого-то мужчины в длинном свободном одеянии.
— Рад снова видеть Вас, несравненнейшая! — маслянистые глазки князя остановились на Заре. Сделав знак солдатам остаться у дверей, он подошел к ней и поцеловал руку. 'Обслюнявил', - как потом брезгливо выразилась девушка. Не выпуская ее ладони, Юсфен перевернул ее и запечатлел второй поцелуй на синей решеточке вен на запястье.
Сеньорита Рандрин приготовилась к тому, что сейчас он продолжит свои поползновения вверх или вниз, уже заготовила вежливое замечание на этот счет, но князь предпочел не рисковать и не испытывать ее дипломатических талантов.
Обернувшись к Меллону, он сухо кивнул на отвешенный ему поклон и снова обратил свой плотоядный взгляд на Зару.
— Вот неугомонная скотина! — прокомментировала про себя девушка. — Похоже, отец не преувеличивал, говоря, что этот волочиться за всем, чем может. И как настойчиво! В тот раз не получилось, так в этот раз решил обаять? А вот орка тебе лысого!
— Вас так давно не было, что я успел соскучиться. В моем дворце будто зашло солнце. Кстати, — князь кивнул на стоявшего несколько в стороне человека в синем, — мой Верховный министр.
Сеньорита Рандрин на пару с первым помощником Департамента магической обороны уделили одинокой фигуре куда больше внимания, чем дифирамбам Юсфена. Первое впечатление, усиленное предупреждением таинственной незнакомки, оставило после себя чувство тревоги. Перед ними, несомненно, умный, проницательный скрытный человек. И с непроницаемым взглядом. Абсолютно никаких эмоций, только подчеркнутое вежливое внимание. Верховный министр их тоже оценивал: отвернувшись, девушка почувствовала на себе его взгляд. И, если она его заинтересовала, то вовсе не как женщина.
Осторожно скосив глаза, Зара увидела, как едва заметно скривились уголки губ министра. Она ему не понравилась.
Неужели этот человек с высокими острыми скулами — очередной их недоброжелатель? Но пока у нее не было никаких доказательств, да и подозрительность Верховного министра легко объяснить естественными причинами. И точно, вот он уже улыбнулся, направился к ним и отвесил каждому по церемониальному поклону:
— От лица Его сиятельства и всего народа Шегера рад приветствовать столь высокую гостью. Надеюсь, дорога Ваша была легка, а солнце не причинило Вам никаких неудобств.
Высокую гостью? Это лесть? Ведь официально она всего лишь леди Шамааш.
Сомнения разрешил князь, любезно предложивший 'несравненной дочери анторийского Советника' присесть в кресло.
Это было равносильно удару молнии.
Никто же не знал… Или это дело рук треклятого фрегойя? Но зачем это ему, абсолютно никакой выгоды. Каран? Нет, он бы ни за что не признался.
Голова раскалывалась от догадок и предположений, проверить которые не было никакой возможности.
Последовав за Зарой, Меллон, на правах телохранителя, о чем он предпочел не умалчивать, занял место у спинки ее кресла, вполоборота к сеньорите Рандин: по этикету он не мог повернуться спиной к князю.
— Что же Вы так долго скрывали от нас Ваше происхождение? — сетовал Юсфен. — Если бы не Граден, — Верховный министр поклонился, — я бы до сих пор пребывал в неведении.
А вот и таинственный доброжелатель. Вернее, недоброжелатель. И что-то подсказывало, что он так усердно устанавливал личности гостей князя не ради просвещения своего господина.
— На то были причины. Личного характера, — улыбнулась сеньорита Рандрин. Если что, скажет, что сбежала с любовником, благо будет, кого предъявить.
Князя устроило предложенное объяснение, и он перевел разговор на другую тему. Попробовал говорить о политике — девушка сделала вид, что ни капельки в ней не разбирается, порхая по жизни, как бабочка. Глаза неизменно следили за Граденом, пытаясь уловить малейшее изменение выражения лица, блеск глаз, жесты, позу. Но Верховный министр статуей застыл по другую сторону тронного возвышения, предпочитая не вмешиваться в беседу.
В конце аудиенции, перешедшей в пение дифирамбов обеими сторонами, Юсфен обмолвился, что сегодня вечером ждет их на званый ужин.
— Будете Вы, прелестная сеньорита Рандрин, Ваши спутники, Ваш покорный слуга, его жены и ближайшие приближенные. Во сколько ужин, Граден?
— В девять часов вечера, Ваше сиятельство, — поклонился Верховный министр.
— Верно-верно, как я мог забыть! Сам отдавал распоряжения…До встречи, прекраснейшая!
Князь удалился, за ним и Граден. Вновь появился Ургус и провел гостей в занимаемые ими комнаты — те же, что и прежде. Все вещи оказались на месте, хотя оба догадывались, что за идеальным порядком срывается проведенный по распоряжению свыше обыск.
— Рад, что вы так быстро вернулись, — Каран встретил их на пороге общей гостиной. — После вашего отъезда столько всего произошло! Видели бы вы, как бушевал Нер'Арр! Кстати, Зара, — нахмурился дипломат, — он Вам угрожал. Я случайно столкнулся с ним в коридоре, фрегой уже уезжал, вернее, его выпроваживали слуги, и он сказал, нехорошо так сказал: 'Можешь передать своей крылатой знакомой, что такие, как она, долго не живут'. Признаться, я беспокоился…
— И не напрасно. На нее было совершено не одно покушение. Одно должно было стать успешным, — хмурясь, заметил Меллон, привычно оплетая комнаты заклинаниями. Перехватив укоризненный взгляд Зары, покачал головой: — Жить в этом крысином гнезде без защиты невозможно. Не беспокойтесь, со мной все в порядке, запас энергии почти восстановился.
— На вас напали? В Айши уже в курсе.
— Частично. Я сообщила лишь о нападениях людей.
— А были еще нелюди? — мужчина встревожено покосился на Аидару, справедливо полагая, что тот окажется более разговорчивым.
— Были. Театр Теней с высшим демоном в главной роли. В последнем акте должны были остаться два трупа. Не расспрашивайте об этом сеньориту Рандрин, поверьте, ей пришлось пережить не самые приятные минуты.
Каран кивнул и с уважением и сочувствием посмотрел на этих двоих, сумевших выжить после одной из смертельных ловушек Темной госпожи. Нер'Арр выбрал беспроигрышный вариант для мести, только, видимо, недооценил сил телохранителя своей жертвы. Маги, способные убить высшего демона, вызывали в сотруднике Третьего отдела благоговейный трепет, сам он обладал посредственными познаниями в боевом искусстве чар, зато мастерски сплетал иллюзии и манипулировал с предметами и пространством. В отличие от Зары, Каран любил телепорты.
Глава 25
Идти на званый ужин не хотелось. Особенно не хотелось после упоминания об отравительнице, супруге Градена, которая, несомненно, не упустит такого великолепного случая прервать род Рандринов, предоставив его последней представительнице (на данный момент) двух спутников, чтобы на тот свете скучно не было.
— Может, сказаться больными? — одетая в парадное платье, Зара расхаживала по комнате, с мольбой смотря на двух хмурых мужчин: Карана она тоже посвятила в суть утреннего предупреждения.
Служанку, пришедшую сделать ей традиционную шегерскую прическу, девушка выслала, но та не ушла, терпеливо дожидаясь в коридоре — удивительно настырный народ! Полагает, что сможет что-то подслушать? Это дипломированных магов-то, самой не обладая даже зачатками познаний в чародействе!
— Вызовет законные подозрения, — вздохнул Каран. — Нам бы рог единорога или драконий зуб, чтобы знать, не подсыпали ли нам отравы в еду.