– Ну, попробуй! – вскинулся Крымов.
– А чего пробовать? Нравится Зоя? – Иван Семенович насмешливо глянул на танцовщицу, которая, казалось, не знала усталости. – Нравится. Она тут перед тобой распиналась, а ты взял ее и дернул по беспределу. Она заяву катнет, и менты тебя примут. Если отмажешься, хорошо. Если нет, пойдешь на этап, а там сам знаешь, что бывает..
– У вас ничего не получится, – с озадаченным видом мотнул головой Давид.
– Давай попробуем? – Иван Семенович навалился на него всей тяжестью своего взгляда.
– Ну, вы, конечно, можете поднять волну…
– Могу. И подставить тебя могу, и грохнуть… Но зачем нам доводить дело до греха? Мужик ты серьезный, с понятиями, мне такие люди нужны. Элен тебя скоро уволит. Найдет себе новенького, а старенького уволит. Так зачем тебе дожидаться этого счастья? Увольняйся прямо сейчас. Ты увольняешься, а я тебя нанимаю. Будешь у меня начальником службы безопасности «Гранд Хауса». Пока под Элен, потом подо мной. Верней, под Шарабановым, который скоро вернется на свое место. Пойми, это не предательство, я всего лишь предлагаю уволиться. Ты увольняешься, а я тебя нанимаю. Сколько она тебе платит? – деловито спросил Калуга.
– Ну-у… – замялся Крымов. – На десять тысяч долларов в месяц договорились.
Иван Семенович мысленно усмехнулся. Все, приехал мужик, ненадолго его хватило.
– Я предлагаю тебе одиннадцать тысяч. Уволишься в связи с переходом на более оплачиваемую работу. Вполне уважительная причина.
Калуга мог предложить и больше: в любом случае с Крымовым он работать не собирался. Предатель сделает свое дело и уйдет – куда, там будет видно.
– Ну, может, и уважительная.
– Насилия никакого не будет, – усмехнулся авторитет. – Все по взаимному согласию. Мы же с тобой партнеры… Короче, для начала нужно снять опеку с адвокатов, пока они не испортили мне мессу. Успехи у них, я так понимаю, есть…
– Ну, в общем, да, успех наметился.
– Развить его нельзя… Твоя задача снять с них охрану, а дальше с ними будут работать мои люди…
– Ну, я не знаю…
– Хорошо, двенадцать тысяч долларов в месяц. И это еще не все. Ты должен будешь докладывать мне обо всех телодвижениях Элен. Как она там двигает телом в постели, меня это не интересует, а как реагирует на изменение обстановки вокруг отеля, интересует… В общем, ты должен сообщать мне о каждом ее шаге. И еще – будешь направлять ее шаги в нужную для меня сторону…
– Ну, это слишком, – озадаченно мотнул головой Крымов.
– Хорошо, пятнадцать тысяч долларов в месяц. И столько же премия, прямо сегодня. Пойми, Давид, Элен обречена. Мне плевать на ее «крышу», мне плевать на тебя. Все вопросы решаются, и с тобой все решится. Но зачем нам доводить дело до греха?
– Да я вообще-то не робкого десятка, – выдавил из себя Крымов.
– Я знаю. Поэтому и принял тебя к себе на работу. На пятнадцать тысяч в месяц… А у Элен спрашивать ничего не надо. Уже неважно, даст она согласие выйти за тебя или нет. Во-первых, не согласится. А во-вторых, ты у меня уже на крючке, – снисходительно усмехнулся Калуга. – Наш разговор записан, ты дал согласие…
– Я не соглашался! – Давид аж завибрировал от внутреннего напряжения.
– Да, но и не возражал против повышения зарплаты. Но эта запись не имеет никакого значения. И Севастьяновой я ее предъявлять не собираюсь. Зачем? Мы же свои люди, работаем рука об руку, зачем нам друг друга подставлять?
– Но я не соглашался…
– Уже согласился, – покровительственно улыбнулся Иван Семенович. – По факту согласился. Ты же видишь, я к тебе очень хорошо отношусь. Если бы я тебя, Давид, не уважал, с тобой бы разговаривал кто-нибудь из моих людей. Но я сам с тобой говорю, трачу на тебя свои драгоценные слова и время. Ты должен оценить это.
– Ну-у…
Калуга, глядя на Крымова, мысленно усмехнулся. Все, дело сделано. Он превратил этого мужика в капусту, заквасил его, замариновал, засунул в банку, осталось только закатать крышкой, и продукт готов.
Этот чмошник будет работать на него, как это делал Альберт. Он заведет Элеонору в болото, из которого она уже не выберется…
Альберт ему больше не нужен. К Элен его подпускать смысла нет, а где найти Матвея, этот полудурок уже сказал. И бойцы нашли Грача.
Очень хотел Калуга поговорить с этим пацаном, только вот не смогли его взять. Втроем на него набросились, но Грач пустил в ход нож. Одному выпустил кишки, другому вспорол горло, третьему нанес множественные порезы… Все трое живы, но в тяжелом состоянии. В больнице они, но менты от них ничего не узнают. Нельзя сдавать Грача. Во-первых, правда в этом случае – меч обоюдоострый, а во-вторых, не по понятиям это. Братва не поймет…
Ушел Грач, и где он сейчас, неизвестно. На всякий случай Калуга усилил охрану – вдруг Матвей захочет отомстить за нападение. Или нанести отсекающий удар…
Глава 15
Дела идут, контора пишет. Так в двух словах Элеонора могла выразить состояние, в котором пребывал ее бизнес.
Как она и думала, Калуга запустил руку в активы отеля, почти два месяца «Гранд Хаус» работал на него. Дохода не было, зато убытков сверх всякой меры. Он и деньги на этом безобразии поднимал, и отель банкротил, в соответствии со своей тактикой. Восстановить баланс не просто, но Элеонора старалась. Успех уже наметился, главное, чтобы не подвели юристы. Адвокатская контора пишет – вот-вот должен состояться суд, который признает рейдерские махинации незаконными. Тогда, возможно, придется выдержать прямой физический удар со стороны господина Калужных, но Элеонора к этому готова. Крымов уже отпочковался от «Редута», его боевая команда – полностью независимая структура, которая подчиняется ему и ей. Ребята у него в службе серьезные, готовые стоять до конца.
И сам Давид вызывал доверие. Сильный, мощный, напористый…
Она уже собиралась выходить из тренажерного зала, когда к ней подошел сын.
– Мама, а почему дядя спал сегодня в твоей спальне? – дернув ее за руку, капризным тоном спросил он.
– Потому что я теперь твой папа! – широко улыбнулся Крымов.
Элеонора не собиралась выходить замуж за Давида. Это слишком. Если она и выйдет замуж, то за равного себе. Вот Альберт ее в этом плане вполне устраивал, а Крымов – нет. Не того поля ягода…
Но и отказывать ему категорически она не могла. Не то сейчас время, чтобы ссориться с ним. Сначала надо разобраться с Калугой, а потому уже ставить вопрос ребром.
– Мой папа умер, понял! – возмутился Сашка.
Крымов поднялся со скамьи, подошел к нему, потрепал за волосы:
– Я буду не родным отцом. Ты не пожалеешь, пацан!
– Уйди! – Сашка схватил его руку, скинул ее со своей головы и с протестующими завываниями побежал в свою комнату.
– И ты меня прогоняешь? – спросил Давид, с упреком глядя на Элеонору.
– Я сказала тебе уходить?
– Нет. Но ты так посмотрела на меня… Я мог бы стать отличным отцом для твоего сына.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Так в чем же дело? Или ты все еще не подумала? – с сарказмом усмехнулся он.
– Думаю.
– И когда я получу ответ?
– Как только Калуга от нас отстанет. К тому же ты должен доказать свою успешность.
– Грачев уже доказал, и где он?
– Где ж он доказал?
– Доказал! Он сделал все, как надо. Калуга испугался и отступил.
– Испугался и отступил? Ты в своем уме?
– Уже почти месяц прошел, Калуга хоть словом напомнил о себе?
– Зачем ему что-то говорить? Подлость любит тишину. А ты думаешь, что Калуга оставил меня в покое?
– У Грачева реальные связи в криминальном мире. И разговор у него с Калугой был. Калуга не захотел с ним связываться. Это все, что я знаю. Да и не в этом дело. Дело в том, что ты не выйдешь за меня замуж. Ты предашь меня так же, как предала Матвея.
– Разжалобить меня хочешь? – свысока усмехнулась Элеонора. – Это тебе не к лицу. Давай, закругляйся, скоро завтрак…
Она должна была пожалеть о том, что выставила Матвея за порог. Если Крымов этого добивался, то его можно было поздравить. Зря она дала отставку Грачеву. Смог он справиться с Калугой или нет, но у него было прекрасное качество – он не лез к ней в постель…
Обычно снайперами называют людей, которые метко стреляют из винтовки с оптическим прицелом. Матвей неплохо знал ту же «СВД», но его конек – снайперская стрельба из «АК-74». По этой части он спец с богатым боевым опытом. И в Чечне он стрелял, и на бандитских войнах.
И сейчас готов пустить в ход оружие. По личной инициативе…
Бритоголовый атлет ловко вынес из машины свое мощное тяжелое тело, открыл дверь. Тут же к нему присоединились еще трое телохранителей. Калуга вышел из машины и оказался в плотном кольце из живых щитов. Хорошо его охраняют, не вопрос. «Быки» у него рослые, почти все на голову выше, чем он. Это значит, что классический снайпер не сможет снять его даже с высоты, головы будут мешать снайперу.
Калугу защищали со всех сторон, и это при том, что машина стояла у черного входа в казино. Внутренний двор там, с воротами, но забор низкий, а вокруг жилые дома, откуда мог стрелять снайпер. Потому даже в закрытом дворе Калуга не чувствовал себя защищенным, потому и закрывался телохранителями. Хотя идти ему совсем ничего, каких-то три-четыре метра. И это расстояние он прошел достаточно быстро. В распоряжении у Матвея всего две, ну в лучше случае три секунды. Но это не так уж и мало, если учитывать, что за три секунды непрерывной стрельбы автомат съедает целый «рожок». А ему и половины магазина хватит…
Калугу защищали со всех сторон, и это при том, что машина стояла у черного входа в казино. Внутренний двор там, с воротами, но забор низкий, а вокруг жилые дома, откуда мог стрелять снайпер. Потому даже в закрытом дворе Калуга не чувствовал себя защищенным, потому и закрывался телохранителями. Хотя идти ему совсем ничего, каких-то три-четыре метра. И это расстояние он прошел достаточно быстро. В распоряжении у Матвея всего две, ну в лучше случае три секунды. Но это не так уж и мало, если учитывать, что за три секунды непрерывной стрельбы автомат съедает целый «рожок». А ему и половины магазина хватит…
Калуга опасался снайпера с высоты, а опасность подкралась к нему снизу. Матвей затаился в подвале бойлерной, здание которой было частью ограждения внутреннего двора. Слуховое окно здесь заложено кирпичом, но Матвей смог проделать маленькую брешь в закладке. Это было не сложно, с куда большим трудом он проник в сам подвал, вход в который был замурован наглухо. На то, чтобы расширить его до приемлемого сечения, пришлось убить уйму времени, зато теперь Матвей достаточно быстро сможет уйти с места преступления… Совершит преступление, и уйдет…
Матвей всерьез хотел работать на мебельной фабрике. И с начальством договорился, и планы на дальнейшую жизнь успел составить. Все так хорошо начиналось, и вдруг Калуга со своими ублюдками. Если бы не обостренное чутье, пропустил бы Матвей удар по голове, и взяли бы его голыми руками. А потом был бы серьезный разговор с предъявой, после чего – два метра под землей…
Калуга раскрыл свои намерения, и теперь Матвей точно знал, что не дадут ему житья на этой земле. Он мог уехать куда-нибудь далеко из Москвы, но не в его правилах от кого-то бегать. Калуга бросил вызов, теперь пусть ловит «обратку». Все по понятиям, так что Матвею винить себя не в чем.
Да и Элеонора вздохнет спокойно, когда Калуги не станет. Хватит ему портить воздух на этой земле…
Карты вскрыты, козыри предъявлены. Калужных не стал утруждать себя визитом в гостиницу, за него это сделал судебный пристав. А постановление суда убивало. Оказывается, отель «Гранд Хаус» признавался банкротом и отходил за долги закрытому акционерному обществу «Реверс». Пристав порекомендовал Элеоноре как можно скорее освободить вышедшее из-под ее юрисдикции здание. Спорить она с ним не стала, вежливо выставила его за дверь и набрала номер адвокатской конторы.
У Калужных свои козыри, а у нее – свои. Завтра суд, и на нем все темные карты будут признаны крапленой фикцией. Адвокаты должны были утешить ее, чтобы она смогла спокойно дождаться завтрашнего дня. И еще завтра можно подать сопутствующий иск, чтобы признать незаконной очередную «липу».
Но адвокат ее не утешил. Оказалось, что заседание суда перенесено на неопределенный срок. Элеонора сказала, что нужно подать еще один иск, адвокат согласился и отправил к ней курьера. Тон его голоса не предвещал ничего хорошего. Уж не Калуга ли всему виной? Может, он снова надавил на юристов?
В кабинет вошел Давид, кислый, угрюмый.
– Ну, наконец-то!.. – нервно обрадовалась Элеонора. – Ознакомься!
Крымов неторопливо сел, взял постановление суда, пробежал по нему глазами.
– И что это все значит?
– Все, гостиница нам больше не принадлежит! Нам предписано освободить помещение.
– И что? Решение суда нужно выполнять?
– Само собой! Надо сделать вид, как будто мы отступаем! – взбудораженно, с истеричными нотками, говорила Элеонора.
Она не могла поверить, что закон так запросто отобрал у нее многомиллионную собственность. Это какая-то дикость, на которую управа запросто найдется.
– Думаю, месяца нам хватит. За это время состоится суд, и постановление будет признано незаконным.
– Тебе здесь оставаться нельзя. Тебе надо уехать.
– Куда?
– Куда-нибудь за границу. Виза у тебя открыта, билет взять не проблема. А я останусь здесь, и буду стоять до конца.
– Зачем уезжать?
– А вдруг ты уже на прицеле у снайпера? Калуга сделал свое дело, ты ему больше не нужна. Тебя не станет, и он спокойно перебьет отель на себя.
– Думаешь?
– Он долго готовился к этому. Мы думали, что все, а он ударил… Погоди, а почему суд состоится только через месяц?
Элеонора рассказала о своем разговоре с адвокатом, поделилась своими тревожными соображениями… Действительно, Калуга бил по всем направлениям. Что, если ее уже заказали? И ее, и сына…
Она согласилась уехать за границу. Велела секретарше заказать билет, а сама вместе с Давидом отправилась к себе домой – за сыном и за вещами.
В машине она положила голову Крымову на плечо.
– Мне так страшно! И уезжать страшно, и оставаться страшно.
– Я разберусь с адвокатами. Сделаю все, чтобы удержать отель.
– Я так хочу на это надеяться…
– Надейся. И возвращайся. А когда вернешься, мы поженимся.
– Ну, если ты отобьешь отель…
Сейчас Элеонора готова была на все, лишь бы выкрутиться из ситуации. Да и почему бы не выйти за Крымова, если он сможет доказать свою состоятельность.
– Считай, что «Гранд Хаус» – мой вклад в наш семейный капитал, – глядя куда-то в сторону, сказал Давид.
– Договорились.
Элеонора собирала вещи, когда позвонила секретарша. Через два часа заканчивалась регистрация на рейс до Милана – надо было спешить.
На полпути в аэропорт Давид велел водителю остановить машину, а ей – взять ребенка на руки. И только она это сделала, как телохранитель с переднего места пересел к ней на заднее. Он оказался слева от нее, а Крымов – справа.
– И что это значит?
– Так нужно, – сказал он, и машина плавно тронулась с места.
– Кому нужно?
– Я же говорил, выходи за меня замуж. А ты не согласилась…
– Я же сказала, что выйду.
– Поздно уже. Поздно.
В левую ногу вдруг вонзилась какая-то игла. Дернувшись, Элеонора увидела в руке у телохранителя шприц, содержимое которого он вдавливал в нее. И сразу же очень сильно захотелось спать…
Она поняла, что происходит, но изменить ничего уже не могла…
Проснулась Элеонора в какой-то комнате, на мягкой кровати. Рядом с ней спал Сашка. Тяжело спал, дыхание шумное, с хрипотцой. Похоже, ему тоже вкололи снотворное. Как бы это не закончилось летальным исходом. Элеонора судорожно стала будить его.
Сашка открыл глаза, сонно посмотрел на нее и пробормотал:
– Плохие дяди, – и снова уснул.
Элеонора больше не стала его будить. Врача надо было вызывать, и она постучала в закрытую дверь, которая тут же открылась.
В комнату вошел незнакомый амбал с глубоким шрамом на широкой переносице.
– Чего быкуешь? – зло спросил он.
– Где мы? Что вы с нами сделали? – заорала она.
Одной рукой парень закрыл ей рот, другой взял за шею сзади, прижал Элеонору к стене, приблизил губы к ее уху и прошипел:
– Еще одно слово, и я тебя свяжу! И рот заклею! Ты меня поняла?
Элеонора кивнула. И это она поняла, и то, что ее предали.
Обиделся на нее Крымов, может, потому и стал легкой добычей для Калуги. Тот и Давида к рукам прибрал, и его службу безопасности. И еще на юристов влияние оказал… Снова Элеонора попала. На этот раз куда более конкретно.
Матвей не доверял сотрудникам охранных фирм, потому старался проверять их на вшивость. А еще своих людей в охрану набрал… Он правильно все делал, а Элеонора повела себя как последняя дура. И сама же себя наказала.
Амбал ушел, закрыв за собой дверь. Элеонора осмотрела комнату. Дорогие, но потемневшие от времени обои, старая совковая мебель, скрипучий пол. Большая комната, светлая, пыли почти нет, старьем не пахнет. Окно вымыто, но за ним решетка, которую можно только спилить. Не справится она с ней, даже пытаться не стоит. Вдруг амбал приведет в исполнение свою угрозу и свяжет ее, тогда она и пожалеет о своей самодеятельности.
Элеонора легла на кровать, обняла сына и не заметила, как заснула…
Разбудил ее грубый голос. Не успела она открыть глаза, как ее схватили за руку.
Печально знакомый амбал стащил ее с кровати, вывел в соседнюю комнату, где за столом сидел Калуга. Бутылка коньяка перед ним, блюдце с нарезанным лимоном.
– Я мог бы предложить тебе, – сказал он, щелкнув пальцем по бутылке с «Хеннесси», – но тебе обмывать нечего, кроме своей потери. Тебе только с горя пить, а я пью на радостях. Такая вот нестыковка.
– И что это все значит? – дрожащим от злости голосом спросила Элеонора.
Калуга достал из кармана фотографию, бросил ее на стол. Со снимка на нее смотрела молодая женщина, очень похожая на нее.
– Что это такое?
– Фото на твою могилу.
– Что? – похолодела она.
– Ну, в фигуральном смысле, – усмехнулся он. – Эта девушка вылетела в Милан по твоим документам. Все, гражданки Севастьяновой в России нет. И тебя здесь искать не будут. Так что можешь расслабиться и получать удовольствие от этого дома. В которым ты похоронена заживо…
– Зачем ты это сделал?