Глава 11
Утром Ветров пришел на заставу. Лапин с таинственным видом отвел его в сторону и сообщил, что забрал у одного из задержанных китайцев мобильник и забыл отдать полиции. Утром мобильник зазвонил. Лапин ответил по-китайски, но звонивший на том конце сразу отключился.
– Скажу прямо, хреново у тебя с китайским, – доверительно сообщил ему Ветров. – Произношение отвратительное. Лучше и не пытайся, капитан.
– Да я только «да» сказал, и все, – обиженно возразил начальник заставы, раздувая ноздри, – при чем тут произношение? Надо проследить звонок. Можно перезвонить…
– Мы пограничники и не занимаемся отслеживанием звонков, – мягко пояснил Ветров. – Этим занимаются другие ведомства, а мы границу охраняем.
– Понятно, – проворчал начальник заставы, внезапно растеряв весь свой запал. Комендант потешался над ним, как над салагой.
– Телефон можно? – Ветров требовательно протянул руку. Лапину не оставалось ничего другого, как отдать сотовый китайца.
– Я сам с этим разберусь, – пообещал он и потом, замявшись на пару секунд, добавил: – Тут люди должны подъехать. Надо отдать им технику. Это приказ, и я не желаю ничего слушать.
– Да, так точно, – с хмурым лицом кивнул Лапин. – А что за люди-то?
– А вон, кажется, и они, – ответил ему Ветров, указывая на дорогу, по которой медленно ползли два черных джипа.
– Я должен передать им технику? – уточнил Лапин, оправляя форму.
Он вообразил, что в машинах едет какой-нибудь крупный чин из армии, однако ошибся. Из остановившихся джипов вылезли китайцы.
Изумлению Лапина не было предела.
– Это им я должен передать?.. Да вы что?! Мы же столько перетерпели из-за нее…
– Я сказал, это приказ, – рявкнул на него Ветров.
Капитан изменился в лице. В его глазах читалась ненависть.
– Что-то не так? – сухо спросил Данила, ощущая себя последним дерьмом.
– Нет, все так, – ледяным тоном ответил начальник заставы. – Просто теперь я понял, как на «Лексусы» надо зарабатывать. Ведь дураком раньше был…
– Да ладно тебе, капитан, – буркнул Ветров, попытался приблизиться к Лапину, но тот резко развернулся и пошел к административному зданию. Он не хотел наблюдать эту позорную сдачу и то, как китайцы будут праздновать победу. Они ведь добились своего.
Еще по дороге начальник заставы думал о поведении коменданта. Оно казалось Лапину нелогичным. То майор геройски кидается в бой или в одиночку борется с целым отрядом китайцев, то отдает врагам то, что недавно конфисковал. То, из-за чего бандиты напали на заставу, из-за чего подожгли лес, из-за чего ранили его людей… Все эти моменты были очень подозрительны. Либо у майора какое-то психическое расстройство – например, раздвоение личности, – либо он что-то затеял. Лапин уповал на второе. В противном случае Ветров был обычным психом и предателем.
* * *Храмской понял, почему про охотничий домик никто не знал. Он находился в самом центре непроходимых болот. Спустившись по склону, он и Лю вышли из леса и попали в заболоченную низину, поросшую редким лиственничным лесом и ерником. Сфагновый мох предательски проваливался, и ноги постоянно уходили в болотную жижу. В мочажинах, окруженных осокой, блестела вода и время от времени с бульканьем и причудливыми вздохами выходил болотный газ. Лю смело лез в трясину, измеряя глубину шестом, что срубил в лесу. Храмской шел следом и замечал, что глубина постепенно увеличивается. Потом закончились карликовые стелющиеся березки и кривые сосенки. Не было больше зарослей багульника и осоки. Редкие деревца, что попадались им навстречу, стояли черные, точно обгоревшие. Некоторые упали, и из-под мха торчали только ветки, словно деревья молили о помощи. Где-то надрывно и тревожно кричала птица. Храмской не был даже уверен, птица это или нет, но звук был жуткий, похожий на рев быка или вой ветра в печной трубе. Несколько раз Лю проваливался в топь по шею, отчаянно барахтался, цеплялся за кочки, но все же выбирался на мелкое место без посторонней помощи и снова протыкал шестом мох, отыскивая дорогу.
– Ну ты че, блин, Сусанин, потерялся? – проворчал Храмской, когда проводник остановился. Все вокруг медленно затягивало туманом, и он со страхом подумал, что они действительно могут заблудиться в этих гиблых местах.
– Ничего не потерялся, – бодро ответил Лю, вытаскивая из рюкзака моток веревки. – Надо обвязаться за пояс. Так будет легче. Дальше дорога похуже будет.
– Да куда уж хуже, – возмутился Храмской.
– Если боитесь, то можно вернуться, – пожал плечами китаец с равнодушным видом.
– Давай сюда свою веревку, – рявкнул в ответ Храмской.
Он обмотал свой торс и завязал ее спереди на двойной узел. Старик сделал то же самое, и они снова двинулись вперед. Через три шага Лю ушел в трясину по грудь. Матерясь, Храмской последовал за ним. Ему приходилось тащить на себе две здоровенные сумки, а силы уже были на исходе.
– Скоро там твой долбаный домик? – простонал он, отчаянно пробиваясь вперед в трясине.
– Не больше километра осталось, – спокойно ответил Лю. Было непонятно, всерьез он или прикалывается.
Непрестанно матерясь, Храмской, внезапно оступившись, погрузился в вонючую жижу почти с головой. Отплевываясь, он высунул голову и завопил на всю округу, чувствуя, как зыбкая почва уходит у него из-под ног.
– Не двигайтесь, я вас вытащу, – пообещал Лю. Для него все происходящее было абсолютно естественным. Он много раз тонул в трясине и знал, что главное – не поддаваться панике.
– Сука, тащи меня, тащи! – надрывался Храмской. Его истошный вопль разлетался по округе, пугая болотную живность.
– Брось сумки, – велел ему Лю, натягивая на себя веревку.
Предложение показалось Храмскому в высшей степени кощунственным. Китаец, конечно, не знал, что в сумках, а если бы знал, то постарался бы завладеть деньгами. Болото – идеальное место для того, чтобы спрятать труп. Пусть лучше думает, что у него там барахло и жрачка.
– Я лучше сдохну, – заорал Храмской в ответ, потеряв страх. – Тащи, мать твою, быстрее! Я сейчас захлебнусь в этом дерьме. Тащи-и-и!!!
– Я тащу, – ответил Лю, пыхтя и упираясь в вязкий грунт ногами. Его лицо заблестело от выступившего пота.
Две минуты прошли в противоборстве с трясиной. Лю двигался медленно. Храмской вопил. Потом подошвы сапог Лю уперлись в твердь. Еще через минуту он вытащил утопающего, похожего теперь больше на комок грязи, чем на живого человека.
– Дерьмо, – разрывался Храмской, – мы здесь сдохнем!
– Не сдохнем, я знаю эти болота как свои пять пальцев, – постарался успокоить его старый китаец. – Скоро будем на месте. Зато никто другой сюда не пройдет.
Дальше пошло травяное болото, покрытое кедровым стлаником, и идти стало немного легче. Однако появилась другая напасть: гнус висел над ними плотным облаком. Больше всего страдали лицо и шея. От запаха болотных испарений кружилась голова.
Когда они достигли поляны посреди болот, на которой стоял покосившийся охотничий домик, Храмской едва не плакал от счастья.
– Ну вот, оставайтесь здесь, а я через день или два приду вас проведать, – произнес Лю, настроенный немедленно пуститься в обратный путь.
Храмской испуганно схватил его за рукав:
– Стой, куда?! А жрать я чего тут буду?
– А у вас в сумках что, никакой еды нет? – хитро прищурился китаец.
– Нет там ни хрена, – прорычал Храмской, загораживая сумки с деньгами. – Без харчей я два дня не протяну.
– Очень плохо, – покачал головой Лю, – я и не подумал, что вы могли пойти в болота без еды. Смотрю, сумки большие… Думал, вы подготовились.
– А ты мне сказал, что жратву надо брать? – зло возмутился Храмской. – Я не знал, что твоя халупа так далеко. Принеси мне еды. Не траву же мне жрать.
– Я человек старый. Мне трудно сюда каждый день ходить, да еще с грузом, – запричитал Лю.
Храмской понял, что загнан в угол. Скрепя сердце он выдавил из себя:
– Я тебе заплачу за беспокойство.
– Три тысячи, – сказал Лю осторожно, зная реакцию бывшего шефа на такие вещи.
– Да ты с дуба рухнул! – заорал Храмской как резаный.
С полчаса они ожесточенно торговались. В результате сошлись на двух тысячах. Он отсчитал китайцу деньги из сумки. Лю пересчитал и спрятал в карман, а потом поинтересовался:
– А деньги на еду?
– Да ты в корень оборзел? – изумился такой наглости Храмской.
Лю озабоченно посмотрел на небо:
– Время к полудню. Теперь я уже не успею сегодня ничего принести. А если выйти еще позже, то магазин закроется, и еду я смогу купить завтра не раньше восьми. Значит, сюда приду к одиннадцати.
– Твою мать, – взвыл Храмской, хватаясь за голову. Испытывая жесточайшие муки, он протянул китайцу еще сто долларов и угрожающе прорычал: – Только не говори, что этого не хватит!
– А деньги на еду?
– Да ты в корень оборзел? – изумился такой наглости Храмской.
Лю озабоченно посмотрел на небо:
– Время к полудню. Теперь я уже не успею сегодня ничего принести. А если выйти еще позже, то магазин закроется, и еду я смогу купить завтра не раньше восьми. Значит, сюда приду к одиннадцати.
– Твою мать, – взвыл Храмской, хватаясь за голову. Испытывая жесточайшие муки, он протянул китайцу еще сто долларов и угрожающе прорычал: – Только не говори, что этого не хватит!
– Хватит, – улыбнулся Лю. Сунув купюру в карман, он пошел вниз по пригорку к болоту.
«Ну и гнида, – подумал Храмской, глядя ему вслед. – С таким надо держать ухо востро».
* * *– Надеюсь, с формальностями покончено? – поинтересовался Ветров, следя за тем, как ростовщик аккуратно складывает его расписки в папку. Было видно, что Дай Гэнь очень доволен заключенной сделкой. Он посмотрел на майора маслеными глазами и, улыбнувшись, мягко произнес:
– Вы выполнили свое обещание. Теперь я вижу, что вы человек слова. Мне очень нравятся такие люди. С ними приятно вести дело. Это всегда приносит прибыль. Поэтому я хочу продолжить наше сотрудничество, если у вас нет возражений.
– Нет, я всегда за сотрудничество и за мир во всем мире, – пожал плечами Ветров и откинулся в кресле.
Он уже собирался уходить. Думал, что на этом все и закончится, но оказалось, что ростовщик просто выдерживал паузу. Он хотел продолжить. Что ж, продолжим. Ветров дружелюбно улыбнулся китайцу:
– С вами тоже приятно иметь дело, господин Гэнь. Вы снова хотите просить за своего знакомого, того «уважаемого человека»?
– Вы очень проницательны. – Дай Гэнь прикурил сигарету и сплюнул в серебряную плевательницу рядом со столом.
– Что на этот раз у него приключилось? – Ветров медленно изучал лицо китайца и думал о качествах человека, обладающего подобными чертами лица. На ум приходило лишь одно – хитрый, изворотливый, властный и безжалостный. Такой и родную мать продаст, если предложат хорошую цену.
– Лес, который вы конфисковали, – произнес Дай Гэнь вкрадчиво. – Если возможно, верните и его. И тогда мы поговорим о списания еще одной части долга.
– Это будет очень нелегко, – ответил Ветров, размышляя над предложением китайца. Он вообще не представлял, как это можно сделать после того шума, что они устроили с задержанием железнодорожного состава.
– Как насчет списания половины оставшегося долга? – поинтересовался Дай Гэнь, буравя его взглядом. – Это очень хорошее предложение.
– Прямо не знаю… – протянул Ветров, решив, что сообщит о предложении хозяина меняльной лавки Лесовскому, и пусть тот сам думает, что делать.
Дай Гэнь воспринял его слова как желание поторговаться и немного повысил ставки. Начался торг. Ветров торговался исключительно из спортивного интереса и уважая китайские традиции. Спустя полтора часа они сошлись на двух третьих долга; кроме того, майор выторговал миллион наличными якобы на взятки. Дай Гэнь и на это согласился.
После встречи с ростовщиком Ветров доложил о ситуации Лесовскому. Тот нисколько не удивился и, подумав с минуту, ответил, что может все организовать. От Данилы требовалась небольшая помощь. Нужно было отвезти папку с документами начальнику КПП, а когда он с ними ознакомится, попросить об услуге, и он не откажет.
– Так просто? – изумился Ветров. – Это что, компромат?
– Ну, типа того, – буркнул Лесовский, не любивший это слово. – Скажем так, информация о том, что в молодости полковник не очень хорошо себя повел в одной ситуации. Так-то ничего серьезного, но, если представить в нужном свете да с показаниями свидетеля, будет настоящая бомба. Его можно будет не только снять с должности, но и посадить. Полубабкин человек умный и сразу поймет, что артачиться не в его интересах.
– А на меня у тебя компромат есть? – съязвил Ветров.
– А сам как думаешь? – ворчливо ответил Лесовский. – Ты такие кренделя откалывал в недавнем прошлом, что на три пожизненных хватит. Напомню лишь о взорванном подпольном консервном заводе. Это, батенька, терроризмом попахивает. Кроме того, ты был в Афганистане, и отсюда напрашивается вопрос, а не связан ли ты с «Аль-Каидой».
– Вот ты меня и раскрыл, – рассмеялся Ветров, поражаясь извращенной фантазии товарища.
* * *Цзянь Чжэнь опустил сотовый, но брат не мог понять по лицу главы «триады», хорошая была новость или плохая. В последнее время были только плохие новости.
– Ну что, брат? – не выдержал Цзянь Бо затянувшейся паузы.
– Пограничник вернул технику и согласился решить вопрос с лесом, – ответил Цзянь Чжэнь задумчиво. – Только не понимаю, как он это сделает. Наш человек на границе пытался решить этот вопрос – и не смог, сказал, что это невозможно; а для этого коменданта, похоже, нет ничего невозможного. Сначала он нас подставляет, потом вытаскивает… Не нравится мне все это. Я ему не доверяю.
– Думаешь, он работает на русских бандитов? – поинтересовался Цзянь Бо, наливая себе водки.
Разговор происходил в новом доме, который сняли для главы «триады», и он решил первым делом проверить бар. Среди бутылок Цзянь Бо заметил несколько экземпляров из «Царя змей». Он решил, что непременно потом их попробует.
– Может, на русских бандитов, а может, и на наши спецслужбы, – неуверенно ответил Цзянь Чжэнь.
– Надо проверить его, – предложил молчавший до этого Ю.
– Этим уже занимаются. Я разговаривал с Линь Яо. Он сказал, что решит этот вопрос в ближайшее время.
Упомянув о депутате, Цзянь Чжэнь вовсе погрустнел.
– А что Линь Яо сказал о наших проблемах? – тихо спросил Цзянь Бо.
– Ничего, – тяжело вздохнул Цзянь Чжэнь, – и это плохой признак. Я ему объяснял, что это временные трудности, что нам не повезло, а он в своей манере, как обычно, процитировал пословицу, что один раз везет только дуракам, умным же везет всегда. Больше он ничего не сказал.
– Он обозвал нас дураками? – возмутился Цзянь Бо.
– Это намного хуже, – ответил Цзянь Чжэнь.
Затем глаза всех мужчин в комнате обратились к вошедшей в гостиную Тое Ода. Белье на ней было чисто символическое и совсем не оставляло места для фантазии.
– Ты в каком виде ходишь по дому, шлюха?! – заревел Цзянь Чжэнь, багровея.
– Да пошел ты, – дерзко отозвалась она и вырвала из рук младшего брата стакан с водкой.
– Я сейчас тебе мозги вправлю, – рванулся к ней Цзянь Чжэнь.
– Ну, началось… – протянул Цзянь Бо и на всякий случай отодвинулся от девушки.
Ю понял, что ситуация накаляется, и удалился по-английски, аккуратно прикрыв за собой дверь.
* * *Лю скрылся из виду, и Храмской почувствовал острое одиночество. Он на островке посреди болот без еды, бухла, телевизора… Это словно какой-то дурной сон, который почему-то не кончался.
Солнце уже начало клониться к горизонту, и он подумал, что должен до темноты обследовать свое новое пристанище, а еще неплохо бы умыться. Внизу под пригорком Храмской разглядел небольшую лужу относительно чистой воды. Спустившись, он по кочкам добрался до лужи и кое-как смыл с себя грязь. Затем ему удалось тем же путем вернуться. Подняв сумки с деньгами, бандит пошел к охотничьему домику, больше похожему на развалины сарая. Крыльцо провалилось, едва он на него наступил. Выругавшись, Храмской ухватился за дверь и замер, испугавшись, что она сорвется с петель и рухнет прямо на него. Однако дверь не рухнула. Она даже открылась относительно легко, но с жутким скрипом.
Внутри «домик» выглядел еще хуже, чем снаружи. Должно быть, ему стукнуло лет сто, не меньше. Вся мебель сгнила и развалилась. Пол топорщился и разваливался прямо под ногами. Храмской едва не провалился в погреб – крышка со стальным кольцом находилась точно в центре комнаты, под истлевшим половичком. Ни посуды, ни какого-либо инвентаря он не обнаружил. Просто сгнившие развалины, которые еще чудом держались. Кругом бегали какие-то жуки, муравьи, а из погреба доносилось кваканье.
– Вот же хреновина, – сказал Храмской самому себе, чтобы приободриться. У него куча бабок. Ради такого куша можно потерпеть лишения несколько дней.
– Пи-и-вит, пи-и-вит… – закричал кто-то пронзительно ему в ответ совсем рядом, потом послышалось громкое хлопанье крыльев.
– Чертовы птицы, – вслух выдохнул Храмской, опуская пистолет.
Спать он решил прямо на сумках с баксами.
* * *Когда Чэну доложили, что арестованный сбежал, убив четверых охранников, он едва не спятил от ярости. Вся воинская часть стояла на ушах до следующего вечера, но беглеца так и не обнаружили. Солдаты и милиция прочесали участок леса от базы до границы – и ничего. Территорию патрулировали с вертолета. Описание Пилипенко передали властям во всех ближайших населенных пунктах. К вечеру стало ясно, что русский, скорее всего, вырвался за границы поисков. От здания изолятора собака привела к дороге, из чего Чэн сделал вывод, что Пилипенко запрыгнул в кузов грузовика, который вывез его с базы.