Из машины никто не выскочил. Выскочили из подъезда. Петровский и еще одна ученица Анькина. Вадик в его вещах, что его возмутило. Пролетел мимо него, как мимо пустого места. В его мокасинах, между прочим, пролетел. И ни тебе ни здрасте, ни до свидания!
Он открыл было рот, чтобы выговорить, да вовремя одумался. Да к тому же вдруг стало не до этого. Со стороны длинного забора, тянущегося до самой школы, вдруг начали раздаваться странные сухие щелчки, и пыль у ног детей принялась вдруг взрываться крохотными фонтанчиками.
Стреляет!!! Чудовище, поняв, что за детьми приехали, принялось их обстреливать!!! Идиот!!!
Все пришло в сумасшедшее движение. Захлопали двери машины, оттуда выскочило двое здоровенных мужиков со стволами. Один схватил детей за шивороты и швырнул одним броском на заднее сиденье джипа, приказав лечь на пол. А сам, укрывшись за колесами, начал стрелять в сторону забора. Второй тоже отстреливался. Но в пустоту, вдруг вяло подумал Александр. Детей укрыли, чудовище наверняка уже скрылось. Что ему здесь?! Если только…
Он вдруг не понял, почувствовал, что стал следующей мишенью. Почувствовал, как сбилось с ритма сердце, как съежилась кожа на груди и лопатках, как подогнулись, ослабнув, коленки. Сейчас…
Сейчас он поймает следующую пулю!
Глава 16
Сообщение о перестрелке Володин получил по мобильному. Сморщился, потому что надо было срочно ехать туда. А у него обед с Анькой намечен. Воскресный, как у всех нормальных людей, обед. Она сначала дулась на него что-то, потом отошла, сообщение прислала. И он хотел ехать к ней. Хотел посидеть в тишине ее дома. Хотел смотреть на нее долго-долго. Говорить много-много, наблюдая, как она улыбается и слушает.
Черт, ну что за жизнь!!! Сейчас он ей скажет, что не приедет, она снова надуется. И все сорвется. А он на сегодня, между прочим, наметил разведывательные маневры. Хотел начать разговор об их возможном совместном будущем, как-нибудь издалека. Начал!!!
– Стрельба, говоришь, – Володин выругался. – Без меня никак?
– Нет, Илья. Да и район тебе известный. Жильцы звонили, говорят, уже труп один есть. Джип обстреляли… – невнятно нес дежурный, без конца зевая. – Влиятельного лица. Охрана начала отстреливаться. Чикаго, блин!
– Джип?! Район? Район какой?!
Он как-то так сразу догадался, что адрес ему известен. И даже джип, он знает, чей! Но все равно надеялся, что ошибся. Все равно ждал, что дежурный назовет другие улицу и номер дома.
Не назвал!!!
– Джип принадлежит Петровскому, номера пробили срочно. Слышь, Илья, это не у него жену подстрелили?
– У него, у него! – Он уже почти не слушал, хрипло дыша и вдавив педаль газа до пола. – Жертва?! Кто жертва?! Кого подстрелили?!
Только бы не она!!! Господи, сделай так, чтобы это была не она!!! Джип Петровского. Какого черта он там делает??? Что…
– Слышь, Илья, тут по сводкам передали, что сегодня в доме Петровских стрельба была. Соседи сообщили, что сын хозяина чуть не голый бежал по дороге. Его преследовали.
– Понятно…
Он зажмурился на мгновение, чтобы избавиться от дикой рези в глазах. Он понял! Парень сбежал из дома под пулями. И не нашел ничего лучше, как укрыться в доме учительницы. И теперь Аня под ударом!!!
– Кого подстрелили? – спросил он перед тем, как зашвырнуть телефон.
– Да случайно кого-то задели будто. Мужик какой-то просто шел и попал.
Слава богу!!! Господи, прости ему кощунство подобное! Но он страшно рад, что это не женщина, что это не Анна. Он не может ее потерять! Он только-только нашел ее! Он…
– Черт бы все побрал на свете, – пожаловался кому-то Илья, жестоко превышая скорость, подрезая другие машины и проскакивая на тревожно помаргивающие сигналы светофора. – Анька, не высовывайся! Прошу тебя, запрись! Запрись дома!!!
Он начал нашаривать телефон, который в сердцах зашвырнул на соседнее сиденье. Нашел, быстро ткнул нужную цифру. Пошли гудки. Долгие, бесконечно долгие. Она не отвечала. Он снова набрал, и снова, и снова!
– Алло, слушаю! – отозвался наконец, но только не Анькин, совсем не ее голос, другой, мужской, омерзительно вкрадчивый и опасный. – И кто у нас такой Володин? Уж не мусор ли тот самый, а?!
– Только попробуй с ней что-нибудь сделать, мразь!!! – заорал Володин так, что сам оглох от себя.
Или он оглох от толчков крови, начавших бить в виски? Или от страха, или от беспомощности?!
– И что ты мне сделаешь, мусорок? – не засмеялся, зашелестел мерзким голосом убийца. – Отшлепаешь?
Повисла тишина. Володин не отключался, накручивая баранку руля одной рукой. Дороги он почти не видел. Спроси его, как он едет, он бы сказал, что по памяти, на ощупь!
– Мне больше терять нечего, мусорок, – нарушил паузу убийца и вздохнул. – Дело провалилось. Мне кранты! И поэтому, чем я больше людишек с собой заберу, тем лучше. Подыхать слаще, мусорок!
– Не трогай ее. Я прошу тебя, не трогай, – почти шепотом, почти со слезой взмолился Илья.
Тут же начал вспоминать о лекциях, на которых их учили вести переговоры с преступниками. Где, где эти нужные, правильные слова, способные растопить преступное сердце?! А если сердца нет, то как?!
– Оставь ее! И так слишком много крови… Случайного человека подстрелили и…
– Это Санька-то случайный? – снова противный шелестящий смех. – Какой же он случайный? Он самый что ни на есть главный! Главная паскуда нашего незадавшегося представления!
– Какой Санька?
Володин ничего не понимал. Он вдруг сделался глупым, беспомощным, слабым. Пот заливал ему глаза, он почти не видел дороги, по которой летел с неимоверной скоростью. Он задыхался от страха, которым свело его тело, как судорогой. Он не мог его отключить, не мог от него отключиться.
Аня. Анечка, Анюта…
Она в руках этого чудовища, на котором уйма трупов! Сначала он убивает молодую пару, поселившуюся над головой у Анны. Потом смерть девушки, мужчины, женщины. И был еще лаборант Галкина, с ним тоже не понятно ничего.
Господи!!! Господи, сделай так, чтобы он остановился!!! Останови его, господи!!! Не отбирай то, что он – Володин Илья Иванович, немолодой уже мужик, в меру холодный, в меру циничный, в меру равнодушный – искал всю свою долгую и не очень задавшуюся жизнь. Пожалей его, пожалей Анну, пожалей ее сына!!!
– Санька-то? Напарничек мой, – проговорил с протяжным зевком убийца в телефон Анны. – Правильнее, подельничек! Убил я его.
– Зачем? А его зачем?
Ему надо было что-то говорить. Надо было занять это чудовище хоть чем-то, надо было отвлечь его, забив его мозг всякими разными, может, и ненужными словами. Когда он отвлечен, он не станет убивать Анну, на время оставив в покое.
– Сашку-то? Да маячил он возле джипа, идиот. Шел сюда к своей бывшей, а нарвался на пулю.
– Случайную? – снова спросил Илья, просто чтобы снова хоть что-то говорить.
Его совсем никак не интересовала пуля, которую схлопотал еще один убийца. Ему плевать было на него, свалившегося снопом возле дома Анны!!! Там, в квартире под дулом пистолета сидела его любимая женщина и наверняка плакала от ужаса. А он тут, в пробке, мать бы ее ети!!! И ничего не может с этим поделать!
– Конечно, случайную. Стоит, как дурак, башкой крутит, перестрелка в полную силу… Н-да-а-а… Пацана-то так и не пришлось мне убить. А и ладно, Сашка засветился, он и подох, – снова последовал смех, лишенный радости. – Он ведь во всем виноват, он!
– Кто он? – Еще один ненужный вопрос, выдавленный сквозь стиснутые ужасом зубы.
– Кто? А то ты не знаешь?
– Не знаю.
– Муженек твоей любимой училки!
Твою мать!!! У Володина тут же будто щелкнуло что-то в башке, и все тут же упорядочилось и встало на свои места.
– А как же он на тебя вышел-то? Или ты на него? – Володин резко взял влево руля и влез в узкий проход, выплюнувший его из пробки в узкий переулок. – Как вы вообще на профессора этого вышли?!
– Так это… Сашка курьером работал, туда бумаги поставлял.
– А ты?
– А я там работал вахтером! – гордо обозначил свою должность убийца.
– Ух ты! Как же… Судимость ведь сто процентов есть?
– Ни одной! – довольный собой, проговорил его собеседник. – Иначе по отпечаткам-то вы меня бы давно вычислили. Был грех, наследил немного.
– И как устроился, чтобы не следить? По поддельным документам?
– А как же иначе?
– А морду снова прятал?
– А как же иначе! – снова с восторгом от его догадливости подтвердил убийца.
– Что, прямо каждый день гримировался?
– Не-а, сутки через трое! – сообщил он и впервые заржал довольно и счастливо.
– И вы с ним спелись там, на почве преступных замыслов?
– А как же! Рыбак рыбака…
– И как же все началось? Прямо вот так вот подошли к Галкину?
– Да нет, что ты, мусор, пургу несешь?! Чушь какая! Мы же не идиоты. Сашка поселил у себя над головой парочку аферистов. Ничем, скажу тебе, не брезговали ребятки. Любую тему могли пустить в разработку, лишь бы заработать. Он им как будто нечаянно проболтался про Галкина. Есть, мол, один профессор, желающий заработать. Те начали тему эту работать. Нашли заказчика, подкатили к Галкину с предложением. Он согласился. Получил от них задаток, обрадовался. Все будто сделал, и тут… И тут его лаборантишко ломает себе шею! Что ты будешь делать!!!
– А это не вы его?
– Нужно очень! Мы вообще с Сашкой не светились до поры. Нет, он с Галкиным отношения поддерживал и даже домой к нему на чай напрашивался. Но своего интереса мы не обнажали. Те двое работали.
– И что случилось после смерти лаборанта Галкина?
В голосе убийцы проснулось что-то, какой-то ностальгический интерес. Надо было отвлекать его, отвлекать как можно дольше от Аньки, от страшного стремления убить ее. От страшного стремления убить еще хоть кого-то!
– А профессор занервничал! Не поверил в несчастный случай! И свернул все переговоры с парой придурков.
– И что дальше? Вступили вы?
– Сначала надо было удостовериться, что они не водят нас за нос. Я пришел… Поговорил… – Он вздохнул, будто насытившись. И проговорил капризно: – Дальше ты знаешь, был там.
– И вы?
– И мы перехватили эстафету и начали окучивать Галкина. Прямо тем же днем.
– Нина? Нина, его дочь? Она ведь не сама?
– Нет, конечно! Сашка попался на месте преступления. Обыск делал в кабинете доктора наук! Придурок… Даже не жаль, что он пулю мою схлопотал, честное слово! Днем раньше, днем позже… Все равно не жилец!
– Почему?
Голос сел до такой степени, что не был уверен, слышит ли его убийца. Володин понял, что разговор идет к его логичному завершению. Сейчас тот закончит говорить, и тогда…
– Почему не жилец? Так он единственный, наверное, кто видел меня без грима. Единственный! Никто больше, никто не видал. Кроме мамки. Так нет ее давно, в могилке она. И я вот сейчас что сделаю…
Чудовище умолкло, но связи не прерывало. И Володин с напряжением ждал страшного, самого страшного конца. Звука выстрела, крика, стона.
Ничего.
И потом вдруг в самое ухо шепот:
– Я сейчас исчезну, Володин. А ты станешь меня искать. Договорились?
– Договорились. Только, только ее не трогай, слышишь???
– А это как она просить станет.
И гад отключил телефон. Вообще отключил! На все набранные Володиным вызовы отвечал теперь оператор.
Потом ему снова позвонили из дежурки и сообщили, что он может не особо спешить. Там уже работает группа. Джип Петровского благополучно скрылся еще до прибытия оперативников. И их теперь ищут. Труп случайно подстреленного оказался бывшим жильцом этого дома.
– Соседи опознали? – с упавшим сердцем спросил Володин, надеясь непонятно на что.
– Нет, сказали, что его бывшая жена опознала.
Все…
Больше он говорить ни с кем не мог. Он оглох от неожиданного счастья. Задохнулся от вспухшего горла. Ему хотелось орать во все горло. И если честно, даже немного хотелось плакать. Ну, совсем чуть-чуть.
Конечно, он не зарыдал. Он же мужик. Сильный, несгибаемый, в меру циничный, в меру равнодушный, в меру толстокожий. Да, он размяк, перепугался потому что. Но сейчас, сейчас все, кажется, налаживается.
Он просто крутил руль, давил на педаль газа и срезал путь, пролетая жилые кварталы недопустимо быстро и на опасной близости к подъездам и детским игровым площадкам.
Аньку он увидел сразу, как во двор ворвался. Она стояла рядом с какой-то толстой теткой в спортивных штанах и длинной футболке. Та тискала хрупкие Анькины плечи здоровенными ручищами и без конца что-то ей шептала на ухо. Аня не отвечала, прижимая сжатую в кулачок руку к губам. И все смотрела и смотрела на распростертое за сигнальной лентой тело, укрытое чем-то светлым. Кругом сновали оперативники, прокурорские, эксперты. Жильцы тесно грудились за спиной Анны и ее утешительницы.
Все это выхватил Володин одним кадром. Выскочил из машины, на ходу предъявляя удостоверение. Подбежал к Ане, обнял ее, что-то шептал ей, вытирал слезы. А потом спросил:
– А где твой телефон, Анюта?
– Что? – Она подняла на него заплаканные испуганные глаза. – Телефон?
– Да, твой мобильный? Где он?
– Не знаю, кажется, дома. А почему ты спрашиваешь?
– Я просто звонил тебе. И… А квартира что, не заперта?!
– Нет, я ушла наверх и забыла запереть. От кого?
Володин начал ощупывать взглядом толпу за ее спиной. Человек десять. Большинство женщины. Четверо мужчин. Кто?! Кто из них?! Или его тут нет?!
– Оцепить территорию! – заорал он вдруг не своим голосом. – Взять в кольцо! Никому не двигаться с места! – И снова Ане: – Ты где была, пока я тебе звонил?
– Этажом выше. Вот с ней мы говорили. Она там убирает квартиру. Готовит к продаже. Она мне такого рассказала… – Аня ахнула и покосилась снова с испугом на тело своего бывшего мужа. – А что?! Ты обиделся, что я не ждала тебя дома?
– Нет, все в порядке. Постой тут, пожалуйста. И никуда не уходи. – Он глянул на женщину в длинной футболке, наблюдающую за ними с явным интересом. И попросил ее: – Последите за ней, идет?
– Да уж! Непременно! – оживленно крутанула она обширными бедрами.
Следующие два часа, пока они прочесывали район, все квартиры дома, окрестные гаражи, опрашивали зевак и проверяли у них документы, Володин не переставая думал, что молитвы его – скудные, неправильные, косноязычные, молитвы, которым он никогда не был обучен, – были услышаны.
Аня осталась жива! Ее не было дома, когда туда ворвался убийца. Она была этажом выше. Сплетничала с соседкой с восьмого этажа. Так соседка сама сказала: сплетничали о вас, мужиках. Это и спасло ее. Спасло ей жизнь, спасло их будущее, на которое он возлагал большие надежды.
– Володин! – громко позвали его из толпы коллег, когда поиски закончились. – Ты ничего не перепутал? Может, он вообще к дому близко не подходил?
– Да? Думаешь?
Он наморщил лоб, голова раскалывалась, он не мечтал, он вожделел долгожданный отдых рядом с Анькой, пускай она даже будет плакать и жалеть своего покойного мужа. Пускай станет тревожиться о сыне, пускай без конца станет охать и теряться в разговоре. Лишь бы рядом, лишь бы за закрытой ото всех дверью.
– Мы все прочесали, никого, кто подпадал бы под твое описание.
Описание! Он едва не выругался! Что он сам знал, что помнил, что видел? Рост, приблизительный вес, приблизительный возраст? Это все!!! Убийца, которого они упустили, не оставил им ничего, кроме крохотного смазанного отпечатка пальца. Его никто не видел без грима. Никто! Кто видел, уже увезен в пластиковом мешке. И все, концы потеряны!
– Ладно… Где-нибудь всплывет, – проворчал он, подписал все что нужно, и через пять минут они входили в квартиру Ани.
Вошли, не разговаривая и не глядя друг на друга. Аня, едва успев переобуться в тапочки, тут же обыскала всю квартиру. Заглянула даже в корзину для грязного белья. Не нашла никого. Да и не могла найти. Все это Володин проделал до нее. Правда, мер предосторожности он применил куда больше и пистолет держал на изготовку. Убийца скрылся.
– Я в душ, ты не против? – Аня дрожала, кутаясь в куртку.
– Хорошо, я подогрею еду.
Он тщательно запер входную дверь, отобрал у нее ветровку, повесил на вешалку. Пошел в кухню, принявшись хлопотать с ее кастрюлями. Шум воды его постоянно отвлекал. Постоянно стояло перед глазами ее гибкое нежное тело под горячими струями, неясное отражение в запотевшем зеркале. Он хотел ее, хотел прямо сейчас, безо всяких отсрочек на ее беду и неприятности.
А как сказать?! Как?! Отстранится, выгонит еще.
– Вкусно пахнет. – Она возникла в дверном проеме с замотанной полотенцем головой, в толстом махровом халате с раскрасневшимся лицом и лихорадочно горящими глазами. – Ты есть хочешь?
– Я? – Володин с закатанными до локтей рукавами свитера стоял посреди кухни и боролся с искушением сказать ей чистую правду. И вдруг решился: – Я тебя хочу, Анют. Очень хочу, и давно…
Через два часа они снова разогревали еду, ели и снова почти не говорили. Не из-за неловкости или стеснения, не потому, что скованы были и слов не находилось. Просто… Просто так было хорошо, так покойно и сладостно, что слова казались лишними. Их не нужно было. Они могли все разбавить, растворить в себе, замутить все чистое.
Потом они бок о бок убрали со стола, вымыли посуду, сели на диване в гостиной и одновременно выпалили:
– Игорек! – глянули друг на друга, недоуменно качнули головами. И спросили непонятно у кого: – А где он?!
Игорек, умный славный пацан, позвонил через час.
– Ма! – раздался в трубке его дрожащий слезой голосок. – Забери меня, а!
– Господи, сын!!! Игорек!!! – ахнула Аня, схватившись за сердце. – Ты где?! Я прямо сейчас же, я…
– Ма, сейчас не надо. Я в лагере за городом. Отец меня сюда спровадил на майские праздники, блин! Тут почти никого, скукотища! Ма, заберешь?! Только завтра, только прямо утром, утром, ага?
– Да, конечно, милый. Я бы и сейчас и…
– Нет, ма, завтра. – Он помолчал, посопел в трубку, потом вдруг сказал: – Я больше к нему не поеду, мам.
– К кому? – Аня плакала, незаметно целуя телефонную трубку.
– К отцу, мам. Я к нему больше не поеду.
– Хорошо! – Ее испуганные глаза тут же вцепились в Илью немым вопросом: как сказать.
– Только с тобой, мам. И с этим, как его… С этим твоим Володиным. Он там?