- И как вы с такими мыслями живете, господин Волков?
- Да нет, не живу я с этим, Федор. Сам хочу верить и доказательства ищу, что не напрасно все. Иногда кажется - поверил. А иногда - сомнения гложут. И страшно. Не за себя страшно. Какой-то из святых на муки в аду или небытие соглашался, лишь бы другие были способны к жизни вечной. Я не святой, но тоже так не отказался бы. Не за себя страшно - за цель жизни. Ведь если цели нет - ужаснее ничего и придумать нельзя.
- Есть цель, господин ротмистр.
- Есть ли?
- Точно вам говорю.
Повинуясь безотчетному порыву, мы обнялись.
- Ну, так тогда и бояться нам нечего, - сказал я. - А какие грехи совершили - так то простится или отработается. В вечные муки не верю. Или блаженство, или небытие, или труд.
Край неба начал светлеть. Внизу по течению реки раздалось пыхтение. К берегу ползла баржа. Та самая. Мы не определили это по каким-то признакам, не вычислили, не получили экстренного сообщения. Мы просто знали.
Персидская баржа - черная, низко сидящая, с вязью арабских букв на борту - была приспособлена под высадку десанта. Не успела она пришвартоваться к берегу, как низкий борт открылся, с него упал широкий металлический трап, по которому на берег посыпались солдаты с автоматами и винтовками в руках. Отбежав от воды на десять- двадцать метров, они падали на землю, занимая оборону и прикрывая высадку. Действовали, как на учениях. Сейчас это не настолько сложно - ведь нам запрещено стрелять.
Когда первое отделение заняло позиции на берегу, несколько человек укрепили трап, и по нему сползла боевая машина десанта «Евфрат» желто-зеленого цвета. Следом за ней опять побежали бойцы. Некоторые - в касках, у других головы перевязаны зелеными платками. Форма - не новая, желтая, выгоревшая, под цвет степи вполне подходящая; поверх курток и рубашек навешено много боеприпасов. Все свое носи с собой…
Несколько солдат скатили по трапу пушку. Другие тащили нечто, напоминающее миномет. Еще солдаты - с ящиками. Как их все-таки много!
Грозное рычание сотрясло воздух - завелся танковый двигатель. Мощный, но стремительный силуэт «Барса» появился на трапе спустя минуту. Казалось, металлические мостки не выдержат тяжести. Баржа накренилась, но танк успешно съехал на песок, взревев, оседлал близлежащую высоту и замер, легонько поводя башней в разные стороны. Трап убрали, последние солдаты спрыгнули прямо в воду. Баржа поспешно отошла от берега.
Ни выстрела не раздалось с наших позиций, молчали автоматы и пушки противника. На противоположном берегу взвилась в воздух красная ракета. Сейчас начнется…
Танковая пушка пальнула почти сразу - снаряд унесся в сторону наших позиций, взорвался среди домов. Персы целились по флагу. «Барс» тронулся с места и начал набирать обороты. Вылетел на то место, где вчера располагался палаточный лагерь, смял будку туалета, едва не опрокинул одиноко торчащий душ.
Рявкнули гранатометы отделения Сысоева - одна граната подняла столб воды, перелет; другая взорвалась среди персов, кто-то наверняка пострадал. В ответ заработала скорострельная пушка боевой машины десанта. Разрывные пули косили кусты на позициях полковника, но стрельба была неприцельной - «Евфрат» стремился подавить огневую активность врага плотностью огня. Неприятно, конечно, однако ничего страшного - вряд ли персам удалось в кого-то попасть. Отделение Сысоева зарылось глубоко.
Между тем танк двинулся на позиции полковника. Как мы и предполагали, взрытая земля не осталась незамеченной. Боевая машина десанта покатилась в нашу сторону. За ней цепью бежали автоматчики.
Чекунов подождал несколько секунд - «Евфрат» как раз поднялся на насыпь железной дороги - и ударил по нему из крупнокалиберного пулемета. Пули застучали по броне, в клочья разорвали одно из колес. Еще раз рявкнула пушка - на этот раз вступили в бой артиллеристы противника. Снаряд разорвался перед нашими окопами - осколки визжали, летя во все стороны, на каски сыпалась земля.
Персы подорвали несколько дымовых шашек, скрывая своих бойцов и технику на берегу. Танк развернулся и помчался к нам. Он уже преодолел железнодорожное полотно и сейчас повернулся к позициям Сысоева боком. Но для прицельного выстрела кумулятивной гранатой было далеко, а пулеметы не страшны и боковой броне «Барса».
Нехорошо, что они двинули танк на деревню. Перед позициями Сысоева - мины, есть небольшая вероятность, что танк подорвется. У нас, кроме гранатометов, нет ничего. Кстати, почему они игнорируют пушку? Скорее всего, наше орудие не слишком заметно. Выкрашено в защитный цвет, людей вокруг нет, не стреляет… Эх, нам бы хоть пару снарядов! Жаль, подкалиберных не выделили - те без взрывателя, практически стальные чушки. Броню, может, и не пробьют - но башню оторвут, если удачно попасть. Да и гусеницу повредить - неплохо.
Персы выстрелили из пушки еще раз. Целились лучше - снаряд угодил в штабную избу, из которой я наблюдал за рекой несколько часов назад. Бревна разметало, начался пожар. Ничего, дымовая завеса не помешает и нам.
Чекунов вновь ударил из пулемета - автоматчики противника залегли. Танковая пушка выстрелила - снаряд упал рядом с нашей траншеей, землю ощутимо встряхнуло.
Наверное, мы зря разделились на два отделения. Сейчас нас сомнут. Просто сомнут…
- Держим оборону! - во весь голос, стараясь перекричать стрельбу и рев моторов, приказал я. - Подпустим танк ближе!
Пусть только подберется на расстояние броска. Противотанковых гранат у каждого по несколько штук, и бросать их мы все умеем…
- Казаки говорят: Иванов сбежал, - прокричал из соседнего окопа Джальчинов. - По овражку.
Неужели все-таки старый рабочий украл взрыватели? Вовсе не для того, чтобы помочь персам, а для того, чтобы пушка оказалась бесполезной, и его не поставили главным орудийного расчета - тогда уж точно не сбежишь. И как мы сразу не догадались? Ведь вовсе не обязательно работать на кого-то. Можно работать и на себя. Сохранять свою жизнь - пусть и ценой чужих!
Не хотелось верить в предательство Федора, но факты говорили обратное. Одно утешало - в спину нам стрелять он вряд ли станет. Другие цели…
Я отбросил пустой магазин, вставил в АВК следующий. Сейчас персы подойдут ближе - и начнется.
Персидский танк сбавил скорость. Броня крепка, зачем приближаться? Наша вылазка вряд ли увенчается успехом - вокруг «Барса» много автоматчиков. А танк будет расстреливать наши позиции из пушки - и рано или поздно сровняет их с землей. Хотя штабисты и утверждали, что на всю деревню снарядов не хватит. Нет, на нашу долю, пожалуй, хватит…
Пальцев выстрелил из гранатомета. Не попал, а по окопу казаков открыли огонь из всех видов оружия: работал пулемет «Евфрата», стреляла с берега пушка, строчили автоматы пехоты. Разноголосый шум перекрыл гулкий выстрел орудия, на который персы отреагировали как-то странно - танк сорвался с места и понесся вдоль наших позиций, словно специально подставляя бок.
Старостин, засевший на правом фланге, кричал:
- Это наша пушка!
Действительно, маскировочную сеть сорвало с орудия выстрелом, и сейчас было отлично видно, как Иванов, сгорбившись за щитком, отчаянно крутит ручки наводки. Зачем он это делает? Ведь взрывателей все равно нет… Хочет попасть болванкой снаряда в гусеницу? Или просто вызывает огонь на себя, давая нам пространство для маневра?
- Стреляй! - закричал я Старостину. - Лупи по нему из гранатомета!
Поручик выскочил из окопа, поднял РПГ-7, выстрелил… Промахнулся. И упал, срезанный очередью.
Проклиная не вовремя поданную команду, я помчался по траншее. Молодой помещик лежал на насыпи окопа. Я схватил его за ногу, втянул в траншею, уложил на землю. Мертв. Пули прошили тело в нескольких местах. Одна пуля попала в голову. Никакой надежды, и пульс проверять не надо.
Гранатомет валялся чуть дальше… Его нужно достать. Втаскивая в окоп Старостина, я не слишком опасался получить пулю - и мне повезло. За гранатометом вылезать было страшно - по нашей траншее лупили так, что и автомат высунуть не получится. Пули взрывали насыпь, словно пытаясь пролезть в окоп под землей.
Еще один выстрел - не знаю, персидский танк или наша пушка… Хлопок гранатомета. Рев, крики, вой моторов, непрерывная стрельба. Рядом с траншеей упала мина.
А я непозволительно расслабился. «Голову поднять нельзя»… Увы, надо. Или нас перестреляют прямо здесь.
Оставив Старостина, которому помочь не мог, я вернулся в свой окоп, приподнял голову над насыпью. Пылала боевая машина десанта «Евфрат». Танк утюжил холм, на котором стояла пушка. Туда же перебежками двигались персы. Я вскинул автоматическую винтовку, дал очередь. Кто-то из персов упал. Еще очередь. Сменил магазин. Гранатомет Старостина достану чуть позже.
Зазудело в кармане. Мобильный.
Я присел на дно окопа, вынул трубку. На дисплее светилось: «Че-кунов».
Зазудело в кармане. Мобильный.
Я присел на дно окопа, вынул трубку. На дисплее светилось: «Че-кунов».
- Это Пальцев, - раздался прерываемый помехами голос из динамика. - Чекунов убит. Я взял его телефон.
- Сам цел?
- Контузило слегка. Держусь.
- Старостин убит. Что с Ивановым, знаешь?
- Нет. Танк накрыл его позицию осколочным. Сейчас утюжит там все.
- Видел. Отбой. Перезвоню.
Подозрительно замолчал Джальчинов… Тоже убит? Ох, как нехорошо… Персов мы положили совсем немного, а половина отделения выбита.
Я набрал номер полковника. Сысоев откликнулся мгновенно.
- Потери велики?
- Двое убиты, о двоих пока не знаю.
Сысоев выразился непечатно - впервые за время нашего знакомства.
- У вас все целы, полковник?
- Томилина поцарапало. Оружие держать может. Позицию затягивало гарью. Дома в деревне пылали.
- Как будем действовать?
- Выдвигайтесь ко мне. Осторожно. Деревню персы захватят в любом случае. Будем биться здесь.
- Есть.
Я и сам думал пробиваться к отделению полковника. Надо собрать своих…
Джальчинов был присыпан землей. Сидел, прислонившись спиной к стенке окопа. Глаза закрыты, ноги вытянуты. Винтовка валяется рядом на земле.
- Батыр! Живой?
Калмык с трудом открыл глаза, взглянул на меня мутно, не ответил.
- Тебя контузило?!
- Не знаю… В голове гудит…
- Бери оружие, пробирайся овражком на позиции полковника. Наших почти всех положили. Вперед.
- Я не могу подняться…
- Это приказ! Вперед, солдат!
Джальчинов перевернулся, встал на четвереньки.
- Взять оружие! Ходу! Нас сейчас накроют!
Батыр подхватил винтовку, хотел взять пулемет, но я остановил его. С пулеметом не дойдет.
Высунувшись из окопа, я увидел персов в каких-то тридцати метрах от позиции. Вот и пулемет пригодится… Очередь, еще одна. Двое упали, один залег. Как это все-таки жестоко - играть в войну по-настоящему.
- Вперед, Джальчинов! Враг рядом!
Калмык поднялся, спотыкаясь, побежал к ответвлению траншеи, ведущей за дома. Там неглубоко - перебираться можно только ползком. Избы вокруг горят… Но там нас не заметят.
Надо забрать Пальцева. Он - на самом краю. Можно просто позвонить - но нам с Батыром не разминуться в траншее. Пусть ползет.
Я вновь высунулся, дал длинную очередь по персам. Бешено орали на чужом языке командиры, но поднять бойцов в атаку не так-то легко. Умирать по-настоящему, когда война ведется только на бумаге, не хочется никому. Особенно если есть кому воевать. У нас другая ситуация, другое воспитание. Эх…
С позиций Сысоева палили часто и яростно. Время от времени ухал миномет. Пушка противника долго молчала - неужели накрыли? Хорошо бы.
На полдороге, там, где прежде располагалась позиция Иванова, я вновь высунулся и открыл огонь. Собаки! И чего вам не сидится в вашей Персии? Спросил и вспомнил - ведь это мы захватили Баку и продвигаемся к Тегерану. Они только огрызаются. Но и мы ведь пришли на их землю не просто так, а поддерживая Армению. Сотни, тысячи действий привели к этому конфликту. И сейчас уже не поймешь, кто прав, а кто виноват. Мы должны держаться своей стороны. Без рассуждений и сомнений. Остальное - предательство.
«Барс» неожиданно развернулся и пополз к позициям Сысоева. Этого я понять не мог. Не добив нас, атаковать свежие силы? Или танкисты не хотят попасть под выстрел из гранатомета, который можно сделать из любого окна? Скопление домов для танка страшно…
Я оставил пулемет - того и гляди, по позиции шарахнут из пушки, - прихватил свою АВК и направился дальше, в окоп Иванова. Нужно забрать Пальцева и уходить. Может быть, на обратном пути захватим пулемет. А если у казака сохранилось все оружие - и возвращаться не станем.
Из окопа Иванова я вновь дал очередь по персам, отщелкнул магазин АВК, взял другой - из тех, что принадлежали Федору Ивановичу. Его боеприпасы были аккуратно сложены на земляной полке в окопе. Веером выпустил все пули. Пусть боятся… Враг должен бояться, а мы - нет!
Когда присел, чтобы перезарядить винтовку, услышал сзади голос:
- Брось оружие, командир!
Осторожно обернувшись, я увидел смотрящее мне в спину дуло АВК.
- Что случилось, казак? - спросил я Пальцева, который держал меня на прицеле.
- Сдаваться будем, - коротко ответил тот.
- Зачем, казак? Граница рядом - беги за проволоку, никто тебя не остановит.
- Нет, офицер. У меня другие планы.
- Какие же?
- Не рассуждай и зубы мне не заговаривай, дворянин. Убивать тебя не хочу. А дернешься - изрешечу за милую душу. Но и тебе, и мне лучше будет, если ты жив останешься. Объяснять почему?
- Да.
- Персам пленные нужны. Для торга.
- Ясно. Я встану в рост?
- Поднимайся.
Стрелять по нашим траншеям перестали. Перестрелка шла только у окопов Сысоева, да и то плотность огня была невысока. Персы ждали. Значит, предатель сумел подать им знак. В том, что Пальцев - предатель, сомнений не осталось.
Я встал во весь рост, сделал шаг в сторону от винтовки. Что делать? Сдаваться я не могу ни при каких обстоятельствах, но получить пулю прямо сейчас в мои планы тоже не входит. Этим я подведу товарищей, которые нуждаются в каждом стволе.
- Взрыватели спрятал ты?
- Ну, допустим.
- Зачем?
- Чтобы танк из пушки не подбили.
Логично. Но я имел в виду вовсе не это. Однако исповедоваться мне Пальцев вряд ли станет…
В моем кармане завибрировал мобильный. Казак вздрогнул - по-моему, он был готов спустить курок, сдержался только в последний момент.
- Я отвечу?
- Шутишь? - оскалился предатель.
Мой телефон замолчал, а тот, что был у Пальцева, загудел.
- Лицом на землю, офицер, - приказал казак. - Я поговорю. Может, этот вовсе и не наш командир.
Стало быть, этот подлец держит связь с персами. Каким образом? Все линии связи наверняка контролируются ФАПСИ, разговоры записываются и прослушиваются. Мы ведь не на реальной войне. Здесь все по-другому - даже мобильная связь контролируется нашими. Или у персов есть какие-то суперпродвинутые хакеры, ухитрившиеся сломать наши сети или декодировать сигналы?
Спорить с Пальцевым сейчас не в моих интересах. Я послушался и лег. На земле кое-что было. Оброненная Ивановым осколочная граната, втоптанная в грязь. Все у него устроено очень аккуратно, каждая вещь - на своей полочке, а эта граната - на земле. Словно провидение мне ее послало. Или Федор Иванович, которого, наверное, уже нет в живых. Как только Пальцев начал разговор, я схватил гранату и выдернул чеку. Повернулся к предателю.
- Надеюсь, ты не станешь стрелять?
Тот держал винтовку одной рукой, палец - на спусковом крючке. Но обстоятельства изменились. Казак понял это и выругался, отключил телефон. Мне оставалось лишь отпустить скобу - и взорвемся мы оба. В узкой щели от осколков не спастись никому.
- Твои предложения, офицер?
- Сейчас я хочу разойтись с миром. Мы расстреляем тебя немного позже.
- Если я тебя отпущу, кинешь гранату мне вслед, - предположил казак. - По-твоему, я ведь не человек.
- А ты выстрелишь, как только поймешь, что успеешь спрятаться за угол. Нам надо учесть и такой вариант. Так что не спеши - у меня тоже нервы не железные.
Я увидел, что зубы Пальцева выбивают дробь. Он не хотел взрываться вместе со мной. Он боялся - знал, что выучка у офицеров хорошая, и не старый еще ротмистр одолеет его в драке один на один.
- Дай слово чести, что не кинешь гранату - и я тебя отпущу, - предложил казак.
- Только я вот не могу удовлетвориться твоим словом. Ты выстрелишь мне вслед.
Лоб покрыла испарина. Ах, как не хочется умирать… Сколько этот подонок будет играть у меня на нервах? Как, в самом деле, разойтись?
Пальцев тихо сказал:
- Я отойду по траншее на десять шагов. Потом разбегаемся.
- Тогда я возьму свою винтовку. Ты будешь стрелять, я должен защитить себя.
- Идет. Но не поворачивай ее в мою сторону. Неловкое движение - и я стреляю.
- Буду очень осторожен…
Подняв свою АВК, я сделал шаг в сторону Пальцева. Нам еще надо было разминуться. Тот отступил назад.
- Никаких резких движений! - предупредил я.
- Никаких резких движений, - эхом отозвался Пальцев. Телефон в его руке опять зазвонил.
- Расходимся…
Два шага назад, глядя в карие глаза казака, боковым зрением подмечая все вокруг; размышляя, в какую щель втиснуться, чтобы кинуть гранату. Я не давал слова чести, да и не знаю, сдержал ли бы его в этом случае. Пальцев выстрелит при первом удобном случае. Но пока мы в равном положении. Я бросаю - он стреляет. Он стреляет - я бросаю…
Уже пять шагов между нами. Чем больше расстояние, тем выгоднее казаку. Метров за семь-восемь он может уберечься от осколков, вжавшись в землю. Промахнуться из автоматической винтовки на таком расстоянии трудно.
Шесть шагов. Семь. Восемь…
Пора!
Я коротким движением, без замаха швырнул гранату, падая лицом вниз. Пусть ближе к взрыву, но на голове у меня каска.