– Павлик, почему у тебя горит свет? – донеслось из соседней комнаты. – Немедленно потуши и спи!
«Сейчас войдёт!» – испугался Павлик и быстро сунул дневник под подушку.
Потом нажал на кнопку настольной лампы, вздохнул и повернулся на бок.
Глава 6 Сон Павлика Помидорова
Всю ночь беспокойно ворочался на постели Павлик.
В туманных, неясных обрывках дрёмы грезились ему какие-то гнусные мошенники в меховых лисьих шубах и блестящих чёрных цилиндрах. У одного в руках была сабля, у другого из-за пазухи выглядывал пистолет.
Кривляясь и злобно ухмыляясь, они крались друг за другом по бесконечным полутёмным залам с натёртыми до блеска полами. В залах висели ковры и картины, на полках стояли вазы и самовары, и Павлик понял, что это музей.
Лифтерша тётя Катя дремала в углу на табуретке. Мошенники скрутили ей руки, сунули в рот огромную ириску.
«Караул!» – хотела закричать тётя Катя и превратилась в Павлика.
«Караул!» – хочет крикнуть Павлик, но ириска залепила ему рот, склеила зубы. А мошенники, мерзко захохотав, подскочили к тёмной стене, на которой висела закрытая занавеской картина.
«Вот она! Я давно за ней охочусь!» – заорал один и сдёрнул занавеску.
На картине улыбалась старинная дама с розой в руках, в кружевном жабо и в поролоновой курточке. На шее у дамы блестело ожерелье из пуговиц.
«Тебе показалось, – качала она головой. – Вечно вы, мальчишки, бог знает что придумаете!»
Но мошенники не дали ей договорить. Они сдёрнули картину со стены и потащили её по Краснобаррикадному переулку.
Павлик хотел броситься за ними, но откуда-то выскочил Финдлей и стал громко лаять.
А мошенники удалялись. Один из них повернулся, скорчил рожу и сделал Павлику нос.
«Иди-ка ты лучше спать! – крикнул другой. – Эх ты, Тефтеля!»
«Тефтеля! Тефтеля!» – захихикала дама в прореху пальто.
«Да! Да! Да!» – лаял Финдлей.
Глава 7 Человек в кустах
Только под утро заснул Павлик крепким сном.
Проснулся он, как ни странно, лёгким и весёлым.
«Что-то мне снилось, – вспомнил он. – Какая-то чепуха: машины, преступники…»
Мама уже ушла на работу. На столе лежала записка: «Не могла тебя добудиться. Ешь винегрет, пей какао». Павлик раздёрнул занавески, распахнул окно.
Был уже почти день. Яркое солнце заливало сквер перед домом. На деревьях трещали воробьи, в песочнице рылись дети.
Братья Петуховы вместе со Светкой прыгали в классики. Рядом на лавочке сидела светловолосая девушка. Наклонив голову, она что-то чертила прутиком на земле. Вот она подняла лицо и задумалась…
О-о-о-о!
Павлик разом всё вспомнил! Вечер. Зелёные «Жигули».
Зловещий разговор. Девушка с таксой.
В сильном возбуждении схватил Павлик с полки серванта маленький, театральный, украшенный перламутром бинокль и стал бешено крутить окуляры.
Окуляры заскользили по земле, по деревьям. В них попали веснушчатое лицо Тольки Петухова, нарисованные на земле мелом классики, Светкино голубое платье… Но всё это сейчас ни при чём. Павлику нужна девушка! Только она!
Так. Вот её лицо. Видно отлично, каждую чёрточку.
Кто же она такая?
Собственно говоря, девушка как девушка. Красивая, но, в общем, ничего особенного. Вот только взгляд очень серьёзный, у девушек редко такой бывает.
А что она там чертит на земле? Какие-то линии, треугольники… Посмотрит в книгу на коленях и чертит. Снова посмотрит и снова чертит… Вот формулы начертила, какие-то буквы, знаки. Жаль, видно плохо. От большого куста слева падает на землю густая тень…
«Постой-ка, постой! – вдруг сказал сам себе Павлик, и сердце его гулко заколотилось. – А что это там, в кустах, за тёмно-коричневое пятно? Да-да, в самой серёдке?»
У Павлика перехватило дыхание, высохло в горле. В кустах кто-то прятался!
Павлик чуть не выронил бинокль, но тут же принялся изо всех сил крутить окуляры, наводя их на кусты.
Да! Так и есть! В кустах прятался человек!!!
Скрючившись, согнувшись в три погибели, он стоял на одном колене и держал в руках какой-то чёрный предмет.
Вот он поднял предмет к глазам… Фотоаппарат! Он целился в девушку из фотоаппарата! А девушка сидела рядом, водила глазами по строчкам, чертила прутиком по земле и ничего, ровным счётом ничего не замечала!
Павлик опустил бинокль и вытер вспотевший лоб.
Сомнений не оставалось.
Девушке грозила опасность.
Глава 8 Шустрые гусеницы
Недолго думая Павлик схватил первое, что попалось ему под руки (а под руки попался сачок для бабочек), и бросился во двор.
Низко пригибаясь и осторожно перебегая от дерева к дереву, он стал приближаться к кустам, в которых прятался неизвестный. Судя по всему, это был один из тех, вчерашних. Павлик отчётливо видел его спину в коричневом клетчатом пиджаке.
Сделав ещё шага два, Павлик тихонько присел за кустом.
«Если он меня заметит, притворюсь маленьким и глупым, навру чего-нибудь», – решил он.
Сквозь ветки Павлику было хорошо видно задумчивое лицо девушки. Она сидела вполоборота и, положив ногу на ногу, что-то писала в тетрадке.
Неизвестный, опустив фотоаппарат, пристально на неё смотрел. Потом нагнулся, щёлкнул. Осторожно отодвинул ветку, щёлкнул ещё раз. Потом выкрутил из фотоаппарата какую-то длинную трубу, снова прицелился и щёлкнул.
Павлик сидел на корточках затаив дыхание. Букашка ползла по его шее, было очень щекотно, но он терпел. Вдруг ветка под его ногой хрустнула! Неизвестный резко повернулся, и глаза его встретились с глазами Павлика. В них зажёгся злобный огонь.
– Что ты тут делаешь? – спросил он грубым сдавленным голосом.
– Я, дяденька, гусениц ловлю, – запинаясь, ответил Павлик. И принялся для виду хлопать сачком по земле.
Неизвестный усмехнулся.
– Шустрые, видно, у тебя гусеницы, – сказал он. – Знаешь что, приятель, пойди-ка поищи их в другом месте! Ты мне мешаешь, понял?
– А что вы, дяденька, делаете? – спросил Павлик с самым дурацким видом (уж он постарался!). – Вы воробьёв фотографируете, да?
Неизвестный фыркнул. Подумал, наверное, что Павлик кретин какой-нибудь.
– Угадал! Ну, иди-иди, тебе же сказали!
Вид у него был зловещий. Чёрные лохматые волосы торчали во все стороны. На голове еле держалась щеголеватая замшевая кепчонка. Он пристально глядел Павлику в глаза, как будто хотел просверлить его насквозь. Честно говоря, Павлику стало не по себе. Он хотел уже уйти, как вдруг Лохматый скомандовал:
– А ну-ка, стой! – поднял фотоаппарат и сфотографировал Павлика.
После этого, как тигр, выпрыгнул из зелёной гущи и исчез в доме № 12.
Глава 9 «Жди на трубе!»
Лихорадка била Павлика.
Подождав минуты две, с тяжело колотящимся сердцем Павлик направился следом.
Лифт дома № 12 гудел. На табло светилась кнопка десятого этажа.
«На десятый поехал», – понял Павлик.
И, плохо соображая, что делает, пешком бросился на десятый. На десятом было четыре двери.
Отдуваясь, смотрел Павлик по очереди на все четыре. Одна обита чёрной клеёнкой, другая – с какими-то кнопками посередине, третья – с фамилиями жильцов, четвёртая… Возле четвёртой лежал смятый половик. Похоже было, что кто-то только что вытер ноги и вошёл.
Павлик подкрался на цыпочках. За дверью явственно бормотало радио. Павлик глянул в замочную скважину. Полный мрак. Нет, Лохматый вошёл не сюда…
И как только подумал это Павлик, дверь распахнулась, будто угадав его мысли и насмехаясь над ним, и Павлик нос к носу столкнулся с Лохматым!
От неожиданности оба отпрянули.
На сей раз на Лохматом был не клетчатый пиджак, а длинный ярко-жёлтый домашний халат. За спиной его царила кромешная тьма, только где-то в глубине квартиры слабым светом мерцал маленький красный огонёк.
– Слушай, да, никак, это опять ты? – подозрительно вглядываясь в Павлика, прогудел Лохматый. – Всё гусениц ловишь?..
И вдруг схватил Павлика за плечо:
– Скажи-ка, брат, честно, что ты ко мне привязался? Чего тебе надо, а ну говори! А впрочем, зачем здесь стоять? Входи!
«Конец!» – подумал Павлик и пошатнулся.
Да, мы не знаем, не знаем мы, чем кончилась бы для Павлика эта неприятная история, если бы… Видно, родился он на свет в счастливой сорочке, ибо в самую критическую минуту, в ту минуту, когда Павлик, закрыв глаза, уже прощался с жизнью, в тёмной прихожей Лохматого, рядом с его ухом, где-то справа и чуть выше от него, резко и пронзительно зазвонил телефон.
Лохматый выпустил Павликино плечо и схватил трубку.
– Алло! – закричал он. – Это ты, Борода? Да, завтра жди меня на Трубе! Ровно в шестнадцать!
Это Павлик успел услышать, изо всех сил улепётывая вниз по лестнице.
Глава 10 Второе появление Люськи
Ах, как хорошо было на улице! Какое ласковое, весёлое светило солнце!
Какие нежные зелёные листья трепетали на деревьях! Какие белые облака бежали по небу!
Как звонко, истошно, как беспечно и отрадно для уха чирикали на ветках воробьи!
Какой душистый прохладный ветерок остужал разгорячённое от пережитого волнения Павликино лицо!
Хорошо было оказаться снова в скверике, среди толстых малышей, уютных старушек, порхающих белых бабочек и нежного запаха растений!
Вон на лавочку присела тётя Катя.
А она, оказывается, симпатичная! Какой у неё смешной острый нос! И она, наверное, не вредная. Сидит себе, жмурится на солнышке.
А вон какой малыш славный! Толстый, важный. Как здорово он набирает полный совок песку и как отважно сыплет его на голову приятелю!
А вот и прутик, которым чертила девушка. А где она сама? Ушла.
Что же всё-таки она чертила?
«Сейчас успокоюсь и посмотрю», – сказал себе Павлик.
Ещё целую минуту он просидел на лавочке с закрытыми глазами, наслаждаясь после зловещего мрака подъезда светом и теплом и чувствуя, как перестают дрожать у него руки. Потом, окончательно успокоившись и убедившись, что ничего не может угрожать ему в этом залитом солнцем сквере, пересел на девушкино место и стал внимательно всматриваться в знаки, оставленные на земле.
Что же это такое? Что значат эти линии и треугольники?
Похоже на чертёж. Что она чертила? Может, какой-нибудь план?
А вдруг сейчас подбегут близнецы со Светкой и будут дразниться? Ну и пусть дразнятся, наплевать! Им нипочём не догадаться, чем занят сейчас Павлик, о чём думает? Да пусть даже сам Андрей подойдёт и будет глядеть с насмешливой, презрительной улыбкой. Пусть улыбается! Посмотрим, что он скажет потом! Как потом будет улыбаться!
Павлик поднял голову. Над двором понеслись странные пронзительные звуки, как будто кто-то огромным гвоздём царапал по железу.
На балконе четвёртого этажа стояла неизвестно откуда взявшаяся Люська и залихватски размахивала смычком над маленькой жёлтой скрипкой.
– Привет, Павлик! – замахала смычком Люська. – Подожди меня, я сейчас выйду!
Через минуту, тяжело отдуваясь и обмахиваясь скрипкой, она сидела рядом с Павликом.
– Куда ты делся? Я тебя всё утро жду! Мы вместе с мамой приехали! И скрипку с собой привезли, мама заставила. Нахальство, даже летом отдохнуть не дадут! Не представляешь, как мне эти гаммы надоели! Хоть бы они провалились!..
Люська сунула скрипку под мышку и в упор поглядела на Павлика:
– Ну, как у тебя дела? Ты ещё не выследил их?
– Пока не могу сказать, – попытался уклониться Павлик.
– Как это «не могу»?! А ну, говори сейчас же, а то я прямо тут на скрипке играть буду!
Люська придвинулась к Павлику и подставила ухо. Глаза её, как две лампочки, загорелись жёлтым огнём любопытства.
– Ну?! – нетерпеливо сказала Люська.
– Я у него дома был, – прошептал Павлик. – У самого главного! Он меня чуть не убил. Мы с ним целый час боролись!
Люська открыла рот и вытаращила глаза.
– Врёшь!
– Честное пионерское! Меня только счастливый случай спас! Ему другой позвонил, и он меня выпустил. Они условились на какой-то трубе встретиться…
– На какой ещё трубе?!!
Но Павлик не успел ответить.
– Эй, Тефтеля со Спицей, чего сидите, прохлаждаетесь? – услышал он. – У нас субботник, а они тут балалайками машут!
Перед Павликом и Люськой стояли Андрей – руки в карманы – и братья Петуховы с лопатами через плечо. Андрей усмехался. Носы братьев, покрытые тяжёлыми веснушками и лёгким загаром, высовывались из-под низко надвинутых газетных треуголок.
– Идёмте ямы копать! – сказал Андрей. – Физический труд полезен для здоровья.
– Вот ещё! – скорчила гримасу Люська. – Делать нам нечего! Сами дразнитесь, сами и копайте!
– Лю-ю-ся-а-а… – донеслось из окна Павликиной квартиры. – Немедленно домой!
– Пристала! – раздражённо сказала Люська. – Сейчас скандал устроит из-за скрипки! Ну ладно, я пошла, потом мне всё расскажешь, ладно, Павлик?
Глава 11 Следующая запись в дневнике
Пока Люська пиликала на скрипке, Павлик закрыл дверь на щеколду и сразу же принялся писать в дневнике.
«Да, я не ошибся! Это то самое, о чём я мечтал! Я эту девушку спасу от преступников. Один скрывается в доме двенадцать, квартира тридцать четыре. Он, наверно, эту квартиру специально снял, чтобы за девушкой следить. У него окна чем-то плотным и тяжёлым занавешены, чтобы соседи не подглядывали!
Обязательно пойду за ним на трубу! Но как это сделать? Если он меня в третий раз увидит, мне несдобровать! Надо быть очень хитрым и осторожным, иначе всё сорвётся!»
Глава 12 «Вот это работа!»
Павлик кончил писать и поднял голову.
«Всё-таки нехорошо, что я на субботник не пошёл! – подумал он. – Ну, Люська, понятно, она на скрипке занимается, а я? Надо пойти покопать немного… Пусть дразнятся, постараюсь не обращать внимания».
Он надел куртку и вышел во двор.
Андрей чертил мелом на земле большие круги.
– А, Тефтеля, пришёл? Вот тебе лопата, держи!
Стараясь не смотреть Андрею в глаза, Павлик взял протянутую лопату.
Деловитой походкой, с длинными тощими саженцами в руках подошёл Дмитрий Ферапонтович Волков в жёлтой соломенной шляпе.
– Работайте, ребята, работайте, – озабоченно сказал он. – Смотрите, чтобы всё в срок было. Тебя, Андрей, назначаю ответственным.
Андрей кивнул. Дмитрий Ферапонтович удалился, обмахивая лицо жёлтой шляпой.
– Вы, Петухи, копайте здесь, – сказал Андрей. – А ты, Светка, здесь. Тефтеля пусть копает с тобой. А я буду вот тут копать. Эх, жаль только, завтра у меня тренировки на корте! Как бы руки не загрубели!
– Да ты не копай, Андрей! – вскричали Петухи. – Брось! Мы сами всё вскопаем!
– Конечно! – воскликнула Светка. – Не копай, Андрюш, а то ещё соревнование не выиграешь!
И все стали копать, а Андрей ходил и следил, как копают.
– Петухи, крепче лопату держите! Светка, ты чего по сторонам вертишься?
– Ну, дети, как дела? – послышалось издали.
Андрей оглянулся и увидел быстро приближающегося Дмитрия Ферапонтовича.
– Тефтеля, как ты лопату держишь?! Прямо смотреть смешно! – воскликнул Андрей, взял у вспотевшего Павлика лопату, скинул с себя майку и стал копать сам.
Загорелая спина Андрея мерно сгибалась и разгибалась. Рыжая рассыпчатая кучка земли быстро росла рядом.
Все прекратили работу.
Невозможно было не залюбоваться мускулистой Андреевой спиной и сильными руками, крепко сжимавшими лопату.
Раз! Раз! Раз! – сгибался и разгибался Андрей.
– Вот это работа! – восхищённо покачал головой Дмитрий Ферапонтович. – Учитесь, дети, как работать надо! Хвалю, Андрей! От общественности двора хвалю!.. Ну, продолжайте в том же духе, я пошёл, – и зашагал в другой угол двора, где трудились взрослые.
– На€, – сказал Андрей, разгибаясь и отдавая лопату Павлику. – Продолжай в том же духе!
Он надел майку, поправил на ней заграничный значок, пригладил волосы…
– Светка, ты почему не работаешь? Хватит прохлаждаться. Петухи, давайте за дело! – весело покрикивал Андрей.
– Ну какой ты способный, Андрюш! Всё-то ты умеешь лучше всех! – вздохнула Светка и взялась за лопату.
Через час всё было вскопано.
– Молодцы! – похвалил Дмитрий Ферапонтович. – Только не расходитесь, погодите одну минуту!
Вынул фотоаппарат «Смена», велел Андрею встать посередине, по бокам поставил братьев Петуховых, Светке велел встать на одно колено, позади Тольки Петухова поставил Павлика, скомандовал:
– Улыбнитесь! – и всех сфотографировал.
Глава 13 «О чём ты думаешь?»
И вот вечер. Сёстры Марина и Лидия Сергеевны хлопочут у стола, ставят на него торт, яблоки и чашки, а Люська сидит рядом с Павликом на диване и ноет:
– Ма-а-м, ну можно, я не буду менуэт играть? Надое-е-ло мне!
– Обязательно сыграешь! – строго говорит Лидия Сергеевна.
– Давайте лучше чай пить, торт засохнет!
– Не засохнет. Если не хочешь менуэт, сыграй мазурку. Ах, Мариночка, это такая чудная мазурка! Христофор Матвеич, Люсенькин преподаватель, сказал, что в ней сквозит тоска композитора по далёкой родине.
– «Сквозит, сквозит»! – пробурчала Люська и принялась с таким остервенением водить смычком по скрипке, что всем поневоле стало жаль бедного композитора.
Но Павлик скрипку не слушал. Взгляд его был туманен. Он глядел на торт, а видел скрючившегося в кустах человека. В ушах его звучали не пассажи мазурки, а зловещий вечерний разговор.
– О чём ты думаешь? – толкнула его в бок Марина Сергеевна. – Павлик, проснись!
Нет, Павлик не спал. Он думал о завтрашнем дне. Завтра, да, завтра он должен узнать, что это за люди, что они задумали? Завтра он – кровь из носу – должен побывать вместе с ними на какой-то непонятной, таинственной трубе…