- Но не могут же они скрывать свои истинные цели при таком размахе дела.
- Да цели якобы самые обычные,- со вздохом отзывается собеседник."Новые самаритяне" обязуются содержать ребенка до совершеннолетия за свой счет, обеспечивают его всем необходимым - питанием, одеждой, берут на себя обучение и медицинское обеспечение. Не организация, а прямо находка для Сообщества.
- Допустим. Но какое это имеет отношение к роботам-убийцам?
- Сейчас поймешь,- обещает коллега.
...Под восхищенные вопли зрителей снаряды-емкости взрываются с раскатистым фейерверковым треском. Побоище на поле достигает апофеоза. Современные латы гладиаторов трещат под ударами мощных кулаков. Успевшие пробиться на светящиеся островки защищаются с исступленной яростью. Но вот над их головами вспыхивают радужные переливы воздушной брони. Дело сделано. Потоки черной, похожей на вязкую грязь, неимоверно липкой жидкости обрушиваются с небес. Они валят с ног неудачников, те барахтаются в тягучей жиже, как мухи, попавшие в сироп. Клейкая масса соединяет людей в жалкие и комичные связки. Под прозрачными колпаками - улюлюканье, рукоплескания, хохот. Над ареной звучат номера тех, кто продолжает игру. Неудачников, облепленных с ног до головы грязью, поднимают и уводят, а некоторых и уносят с поля под звуки бравурного марша. Через несколько минут с помощью специальных устройств арену очистят и начнется второй тайм. В сущности, условия этой игры просты до примитивизма. Но я давно заметил, что именно нехитрые игры притягивают, вводят в азарт жителей Территории, особенно если при этом ломаются ребра и сворачиваются челюсти. Может быть, все дело в несложных законах психологии: человеку приятно сознавать, что кому-то сейчас гораздо хуже, чем ему. А себя самого он вольно или невольно всегда отождествляет с победителем.
- ...Так вот,- произносит коллега, бросив брезгливый взгляд на тяжелые черные капли, застывшие на прозрачном пластике кабины,- основателями и фактическими владельцами "Новых самаритян" являются уже знакомые тебе фирмы: "Глобус", "Фламинго", "Зодиак".
- Чудовищно! - вырывается у меня.- Дети нужны им для того...
- Чтобы делать из них солдат,- заканчивает фразу собеседник.- Ты верно понял. У "Новых самаритян" железная дисциплина и муштра. Никто толком не знает, какие идеи они вколачивают в головы своим воспитанникам, но догадаться нетрудно. Родители, свидание с которыми разрешено раз в полгода, могут видеться с ними лишь в присутствии наставников, военная выправка которых красноречивее любых характеристик. Дети имеют право отвечать лишь на общие вопросы. Они и отвечают- стандартными, заученными, как молитвы, фразами.
- И мы будем мириться с тем, что эти чертовы добротворцы уродуют детей?
- Мы узнали об этом недавно. Не горячись. Все не так просто. Еще ни один из воспитанников "Новых самаритян" не жаловался на плохое обращение или неудовлетворительные условия. Не забывай, это - Территория. Сообщество не в состоянии прокормить, одеть, дать занятие такой прорве нищих. А "Самаритяне" - кормят, одевают, гарантируют работу.
- Работу?
- Да, как правило на предприятиях все тех же фирм.
"Самаритяне" готовят людей особого склада: отлично подготовленных физически, умеющих без лишних слов повиноваться любому приказу. И, что немаловажно, хорошо сознающих, кому они обязаны жизненными благами. Планетарные законы запрещают иметь армию на Территории. Но это армия тайная, многочисленная и опасная, если ее вооружить. Для тебя, наверное, будет нелишним узнать: благотворительная суперорганизация "Новые самаритяне" основана в год, когда Изгоя вернули на Территорию. Возможно, это простое совпадение, но я лично в такие совпадения не верю.
- Я тоже. На что он рассчитывает? Что за время его заточения мир сделался добрее и беспечнее? Настолько беспечнее, что позволит эксперименты с историей.
- Не исключено. Полагаю, Изгой не проходил курса общественных наук,- с иронией замечает собеседник.- А если и проходил, то не по принятой у нас программе. Таким, как он, наплевать на историю и объективные законы развития. Они признают лишь те законы, которые их устраивают, а если таковых не имеется, то устанавливают свои собственные. Старик желает по-своему перекроить мир, эта идея намертво въелась в его мозг, Изгой не откажется от нее, покуда жив. А ведь он не первый,- задумчиво произносит сотрудник СБЦ,- и до Изгоя не один расшибал в кровь лоб о несбыточность своих безумных порывов. Странная штука,- усмехается он,- мы давно научились побеждать все недуги, которые могут угрожать жизни. А между тем какой-то загадочный вирус кочует из века в век, заражая людей страшнейшей из болезней - жаждой властвовать над себе подобными, и ничего с ним не поделать. И каждый новый кандидат в диктаторы находит этой дикой жажде свое оправдание.
Я с интересом гляжу на собеседника. Впервые за время разговора он позволил себе несколько отвлеченные рассуждения. Любопытно было бы неспешно, на досуге продолжить беседу с этим человеком, наверняка обладающим живым, острым умом. Увы, неспешная беседа на досуге - немыслимая роскошь, которую мы позволим себе не скоро. Как и не скоро появится возможность вглядеться попристальней друг в друга, чтобы понять и оценить по-настоящему то, что скрыто под уставным стандартом профессионального лика, непроницаемым панцирем наших инкогнито.
- К сожалению, они находят не только оправдания,- говорю я.- Но и одаренных помощников.
- Ты о Сторне?
- Да.
-. Какой ученый мог бы из него выйти!.. Сторн - классический образец того, во что способна превращать людей Территория,- с сожалением произносит коллега.- Юридический отдел СБЦ передал все данные о нем в Планетарный Совет. Думаю, однако, что суд над Сторном не состоится.
- Почему?
- Иногда жизнь сама расставляет все точки над "и", - отвечает собеседник.- Сторну придется расплачиваться за свой страшный эксперимент с Кирпатриком и Лэкманом ценой гораздо более высокой, нежели он предполагает. Дело в том, что профессор Лэкман страдал неизлечимой болезнью мозга, незадолго до роковых событий его даже посещали галлюцинации. Какая месть судьбы: похищая чужой мозг,, Сторн тем самым подписывал себе смертный приговор.
- Не месть, скорее, справедливость,-говорю я.
- Пусть так,- соглашается коллега.- Сторн - фигура достаточно однозначная. А вот что касается Глауха... Твой визит к нему...
- Был ошибкой,- завершаю я.- Не следовало туда соваться без предварительной подготовки.
- Твой визит к нему,- терпеливо продолжает собеседник,- помог определить существенную деталь: Глаух и Сторн - не из одной команды. Но что задумал Глаух? Этот человек отлично знает, чего хочет и умело конспирирует свои действия. Настолько умело, что эксперты не дают определенного ответа, кто он: друг или враг. Будем надеяться, этот ответ последует не слишком поздно.
...Крики болельщиков возвещают о начале второго тайма. Теперь на арене всего с десяток участников. Они ждут сигнала, стараясь не глядеть друг на друга. Сейчас снаряды снова взмоют ввысь и на поле обозначатся три светящихся пятна: чем меньше игроков, тем меньше безопасных секторов.
Баллоны взлетают вверх и под неистовый рев публики начинается новая потасовка. Мне на глаза попадается Счастливчик Гарри. Номер семнадцатый бежит рядом с кромкой, расчетливо огибая группы дерущихся, но стараясь при этом не слишком отдаляться от намеченной площадки. Знакомый треск разрывов над головой,- и Гарри, словно подброшенный пружиной, кидается к сектору, занятому каким-то кряжистым великаном. Номер семнадцатый прыгает ногами вперед и сбивает гиганта. Тот, не успев понять, в чем дело, растерянно вращая глазами, вылетает прямо под грязевой поток. Клейкая масса пеленает его по рукам и ногам. Успевший благополучно приземлиться в светящемся секторе, Гарри со снисходительной улыбкой выслушивает извергаемые бессильным противником проклятия. Счастливчик Гарри и еще несколько асов будут оспаривать в последнем тайме всего один сектор.
- ..."Новые самаритяне" владеют обширным участком леса к юго-западу от мегалополиса,- сообщает коллега.- Охраняется он усерднее, чем рубежи Территории. По данным спутников, в этом районе в течение последней недели перемещаются значительные группы людей. Твоя задача - выяснить, что там происходит. По мнению экспертов СБЦ, возможна отработка реальных военных действий. Ты, конечно, знаешь, что законы Планетарного Совета разрешают Территории применять оружие и создавать военизированные отряды лишь в исключительных случаях - для нейтрализации особо опасных террористических групп и конфликтов, способных привести к возникновению гражданской войны.
Я киваю головой.
- Не исключено, что Изгой попытается развязать себе руки именно таким способом: спровоцировав взрывоопасные массовые волнения. Конечно, мы могли бы обратиться к руководству Территории с официальным запросом, но...
Собеседник выразительно щёлкает пальцами:
- Изгой может уйти. Исчезнуть, затаиться, упрятав когти. А мы обязаны их вырвать. Раз и навсегда. К тому же, шанса поймать с поличным всю эту свору, замаскированную под крышей "Новых самаритян", может уже не представиться. Они найдут способ ликвидировать улики и ни за что не допустят скандала. Эти люди не хуже нас с тобой знают: огласка поставит под вопрос само существование Территории.
- Понимаю,- говорю я.
- И еще одна деталь. В последние дни к нам просачиваются разрозненные сведения о некой операции "Ретро" по захвату власти в Сообществе. Никто толком ничего не знает, а слухи в определенных кругах циркулируют...
- Слухи имеют свойство иногда подтверждаться,- замечаю я.- Если эта операция как-то связана с Изгоем, то название ее вполне оправдано. Старик действует, используя давно забытые и потому неожиданные приемы. Чего стоит этот трюк с двойником. А создание тайной армии, химическое оружие, наконец,- все это попахивает нафталином, как говаривали в старину. Изгой словно задался целью воспроизвести криминальные ситуации из прошлых столетий. Ситуации в стиле ретро. Зачем? Ведь в его распоряжении совершенные методы уничтожения.
- Ну, положим, он от этих методов не отказывается,- отвечает коллега.Вспомни хотя бы случай с Крамером. А насчет ретро... Может быть, это сокровенная мечта старика,- высказывает предположение собеседник,- нанести первый разящий удар именно древним оружием. Добиться с его помощью того, чему не позволили осуществиться несколько веков назад. Возможно, видится Изгою в этом некая символика...
- Смыть свежей кровью прах бесславия с заржавленного меча,- насмешливо говорю я. - Кровью потомков тех, кто не дал когда-то опуститься этому мечу на свою голову.
- Нечто в этом роде,- не принимает ироничного тона коллега.- И это не смешно. Это страшно. Кровь-то ему нужна наша. Таких, как мы.
- Смешно то, что он надеется,- отзываюсь я.- И добавляю: - Мне понадобится кое-какая аппаратура.
- Ты ее получишь.
- И гравилет.
- С ним посложнее. Кстати, над тем участком почти не появляются гравилеты. Даже полицейские. Только машины "Новых самаритян".
- Но ведь полицейский гравилет может оказаться там случайно,- возражаю я. - Сбиться с курса, выполнять специальное задание, да мало ли...
- Рискованно! - после короткого раздумья качает головой коллега.- Но если нет иного способа...
- Я попробую раздобыть полицейский гравилет с помощью Элен Кроули. Ее брат - старший инспектор центрального района. Не думаю,- замечаю, уловив тревогу в глазах коллеги,- что Виктор Кроули способен донести на меня. Он слишком любит сестру, а мы с ней - в одной упряжке.
- Братские чувства - это неплохо,- роняет собеседник.- Но для гарантии нужно бы приплюсовать к ним кое-что посущественнее. Деньги на Территории все еще в цене. Впрочем, поступай как знаешь. До сих пор тебе везло. Возможно, повезет и на сей раз.
Он кивает на прощание и уходит. А мне остается размышлять о том, что везение - штука довольно капризная. Потому что именно в этот момент двое из оставшихся на арене игроков, очевидно, сговорившись, устраивают Счастливчику Гарри настоящую трепку. Они оставляют любимца публики стоящим на четвереньках посреди поля и после короткой передышки принимаются дубасить друг друга, поскольку сектор для победителя все-таки один. Публика неистовствует. Но все честно, по правилам. По правилам игры на Территории.
Глава двенадцатая. Пропуск в рай
Вытянутые, припухшие в суставах, напоминающие когти хищной птицы пальцы втискивали крохотное, судорожно извивающееся существо под ремешки на ложе миниатюрной копии гильотины. Существо с механической заученностью издавало резкие дребезжащие звуки.
Альбинос был настолько поглощен привычным занятием, что не сразу заметил вошедшего Стррна.
- А, это вы, - бросил он мимолетный взгляд на бледное, напряженное лицо гостя.- Вот, полюбуйтесь, новый экземпляр коллекции. С помощью такого нехитрого приспособления наших далеких предков отправляли на тот свет. Наивное и трогательное устройство. Но по мне - чересчур гуманное. Ну, да,задумчиво пожевал губами блондин,- жертва даже не успевает вскрикнуть: раз - и голову напрочь. Вы никогда не задумывались, Сторн, какое непростое искусство - заставить человека страдать? Истово, по-настоящему. Начав с какого-то пустячка, стандартных покалываний под ногтями, постепенно добираться до самых уязвимых и болезненных мест. Не давая меркнуть сознанию, заставлять ощутить каждым нервом, каждой клеточкой тела нестерпимое огненное дыхание смерти. Провести по всем кругам ада - до последней черты, до безумия.
Глаза его расширились, в них появился вдохновенный блеск:
- Я бы использовал гильотину так: сперва отсекал конечности, затем, чтобы вселить ужас в приговоренного...
- Замолкните! - не выдержал Сторн.- Глаух был прав: вы настоящий садист.
Розоватые, с поволокой глаза потускнели.
- Беседовали с другом,- констатировал альбинос.
- Почему вы скрыли, что пытаете его людей? - крикнул Сторн.
Блондин равнодушно сплел длинные пальцы:
- Значит, так нужно. Не суйте нос в дела выше своего разумения. Петер - это мое дело, ясно? И не надо скрежетать зубами так, будто воплощаете правосудие на этой части Территории. Для подобной роли у Макса Сторна довольно-таки неподходящее прошлое. Не лишенное некоторых специфических заблуждений,- заключил он с затаенной угрозой.
- Главное мое заблуждение - то, что связался с вами,- резко бросил Сторн.- Из-за вас я потерял Глауха.
- Подумаешь, Глаух,- процедил альбинос.- Взамен эфемерной дружбы вы приобрели нечто более материальное. Однако не воображайте, что мое терпение беспредельно. Рано или поздно надоест укрощать вас, как строптивого коня, рвущегося из упряжки. Смею напомнить: солидные гонорары вы получаете не за истерики, которые устраиваете с завидным постоянством.
- Подите к черту с вашими гонорарами! - выдохнул Сторн.
Альбинос обиженно вскинул острый подбородок, рука его дернулась к бедру.
Это движение не ускользнуло от собеседника, губы Сторна переломились в презрительной гримасе.
- Можешь стрелять,- с ненавистью прошептал он.- Давай, пали, если хочешь, чтобы кто-то поупражнялся с тобой, как с этой игрушкой,- кивнул он на все еще дергавшегося человечка.- Садистов в мегалополисе хватает. А Макс Сторн с его супермозгом - один. И он очень нужен, потому вы и возитесь с ним, и платите бешеные деньги, и закрываете глаза на скверный характер... Да только в отличие от тех, кого конструирует, он не робот. Я желаю, имею право знать: во имя чего все это? Ради какой конечной цели? Ты сведешь меня с шефом. Главным шефом,- уточнил Сторн.- И я задам ему эти вопросы. А там посмотрим...
Сторн выдержал горящий злобой взгляд.
- Таково мое условие, я и пальцем не пошевелю, пока его не выполнят. Можешь переломать мне кости, как Петеру, но от своего я не отступлюсь.
Он круто повернулся и вышел из комнаты.
Сузившиеся розоватые глаза с бессильной яростью глядели конструктору вслед.
Утром над виллой Сторна появился гравилет. Выскочившие оттуда дюжие парни обменялись на ходу короткими репликами с почтительно расступившейся охраной, ворвались внутрь, без лишних слов подхватили конструктора под руки и втолкнули в просторное чрево машины. Возмущенная реплика была готова сорваться с губ разгневанного столь бесцеремонным обращением Сторна, но тут один из безмолвных стражей вскинул руку, струя бесцветного газа ударила в лицо пленника. На мгновение Сторну показалось, что воздух стал невыносимо густым и терпким, а потом перед глазами рассыпались ослепительные брызги, и он погрузился во тьму.
...Очнувшись, Сторн с изумлением огляделся. Казалось, гравилет перенес его на несколько столетий назад. Мрачноватые просторные покои древнего замка окружали конструктора, съежившегося в углу огромного деревянного кресла с высокой резной спинкой. Темные панели мореного дуба доходили почти до самых сводов, выше бугрились неотшлифованные глыбы гранита. В узких нишах пылали факелы, распространяя резкий смолистый запах. Переменчивые блики плясали на тусклом металле старинного оружия, украшавшего стены.
Едва слышный шорох заставил Сторна повернуть голову. Из-за раздвинувшихся створок тяжелых дверей показался край сплюснутого металлического шара. Шар неторопливо выплыл в зал, описал широкую дугу, словно присматриваясь к гостю, поднялся и, слегка покачиваясь, повис в темном углу под сводами.
Сторн узнал аппарат. Это была одна из последних, наиболее совершенных его конструкций, почти идеальный, надежный истребитель всего живого. Среди мрачных, казавшихся древними стен он выглядел чужеродно и нелепо, как панель компьютера, случайно затесавшаяся среди музейных экспонатов средневековья.
- Любуетесь своим творением?
Низкий слегка насмешливый голос, прозвучавший неестественно гулко в каменных стенах, заставил Сторна вздрогнуть. Он увидел высокого седовласого человека. Характерный изгиб тонких, плотно сжатых губ и круто очерченный выдающийся вперед подбородок придавали его лицу выражение упрямой, ни с чем не считающейся силы. Это лицо могло показаться привлекательным, если бы не светлая странная искра, остро вспыхивающая время от времени в стеклянной глубине упрятанных под тяжело нависавшими надбровными дугами глаз.