– Чужеземцев возглавляет правитель Барселоны по имени Сулейман аль-Араби, – сказал Энгелер. Он уже поговорил с одним из чиновников, и тот принял торопливые меры, чтобы разместить посольство. – Сулейман привез с собой двух других вали, так они называют своих правителей, из Сарагосы и Уэски.
– Что могло привести их в такую даль среди зимы? – спросил Беренгер.
– Что бы ни привело, это не просто визит вежливости, – сказал Герин.
К нам спешил королевский гонец. Он направился прямо ко мне и громко проговорил:
– Принцесса Берта требует вашего присутствия.
Отон хихикнул.
Я бросил на него злобный взгляд и последовал за гонцом в боковой вход королевских апартаментов. Берта ждала меня в личной приемной. Она сияла, ее глаза горели торжеством. Аделаиды видно не было.
– Король еще не вернулся, но я уверена, он захочет с тобой встретиться, как только услышит, как ты растолковал его сон, – сказала она.
Я вспомнил предостережение Герарда об опасности, если меня признают знатоком в толковании снов, и запротестовал:
– Всегда есть несколько возможных толкований.
– Потому-то я и хочу, чтобы ты поговорил с королем, – настаивала Берта. – Он захочет услышать от тебя другие толкования. – Она положила руку мне на рукав. – Не беспокойся, Зигвульф. Король сам решит, какому из них верить.
* * *Вызов к королю последовал через неделю. О чем он говорил с сарацинским посольством, осталось тайной короля и его советников, и я, когда вошел в королевские палаты, не имел представления, чего ожидать. Это было то же помещение, где я впервые увидел Карла более года назад, и здесь мало что изменилось. На столе по-прежнему находился глиняный макет дворца, и стоявший у окна король был так же в перепоясанной тунике и обычных рейтузах, какие носят горожане. Я заметил, что брюшко у него не так выпирает – несомненно, результат активной охоты в лесу. Согнувшись в поклоне, я понял, что окно здесь выходит на боковую дверь, через которую я ходил к Берте, и мне вдруг стало не по себе.
К моему удивлению, здесь был и Герард. Исхудавший старик сидел в кресле, завернувшись в толстую шерстяную шаль. Я подумал, что ему не следовало вставать с постели.
– Граф Герард делился со мной своими знаниями о сарацинах, – сразу начал король. – Дочь говорит, что ты предсказал прибытие посольства.
– Прибытие посольства предсказали вы сами, Ваше Величество, – дипломатично ответил я. – Мне оставалось только при помощи книги растолковать ваш сон.
Мои слова не произвели впечатления на короля.
– Ты так же утверждаешь, что их визит будет иметь важные последствия.
– Об этом говорит ваш сон, сир. Но нет никакого указания на то, каковы они будут.
Король повернулся к Герарду.
– Что ты можешь сказать о гостях? – спросил он, имея в виду трех сарацинских послов.
– Не знаю их лично, мой господин, – ответил Герард. – Насколько я понимаю, прибывшие ищут вашей помощи против своего сюзерена.
– И мне нужно решить, оказать ли им помощь, – проворчал король. Он стал большими тяжелыми шагами ходить туда-сюда по комнате, и под его весом то и дело поскрипывала половица. – Владыка Барселоны проявляет инициативу. Он просит меня ввести войска в Испанию, чтобы выступить против его соперника, эмира Кордовы.
– Среди сарацин постоянно идет жесткое соперничество, – согласился Герард. – Они создают союзы, чтобы воевать друг с другом. Это и спасло Септиманию в дни жизни моего отца. Сарацинские вожди рассорились между собой.
– Значит, ты не думаешь, что посольство прибыло с целью заманить нас в ловушку?
– Коварство возможно, но маловероятно, – сказал Герард.
Король перестал ходить и внимательно посмотрел на меня своими серыми проницательными и испытующими глазами.
– Если бы у меня были другие сны, чтобы рассказать тебе, молодой человек, возможно, они бы открыли, какой ответ я должен дать сарацинам. – Он кисло улыбнулся. – Или я должен принять одно из снадобий, вызывающих странные и необычные видения.
– Только сны, которые приходят естественным путем, могут нести в себе значение. Автор книги ясно пишет об этом, – смиренно ответил я.
– Согласись, что человеку часто снятся люди и места, известные в реальной жизни?
– Верно, – кивнул я.
– Тебе самому снятся сны, – сказал король, и это было скорее утверждение, чем вопрос.
– Снятся, мой господин.
Король коротко и невесело рассмеялся.
– Значит, если я не могу заставить себя увидеть сон, который откроет намерения сарацин, я могу сделать следующее.
Мое сердце ушло в пятки, когда я понял, о чем он говорит.
– Я могу поместить среди них человека, так хорошо их знающего, что они будут появляться в его снах, и он разгадает, что чужеземцы задумали. – Карл хохотнул. – Можно сказать, что я проникну в их мысли так же, как и в будущее. – Король позвал слугу, и тот тут же появился в дверях. – Отведи молодого человека в канцелярию. Я прикрепляю его к миссии, которая возвращается вместе с сарацинами. Они отбывают через два дня. – Карл с высоты своего роста посмотрел на меня, на его лице застыло выражение властности. – Поговори с Алкуином. Скажи ему, зачем ты отправляешься в Испанию. Он даст тебе подробные инструкции.
Я поклонился и направился к двери.
– И не забудь взять с собой калеку-слугу, – добавил король. – Он может подслушать что-нибудь полезное. Я скажу Берте, что тебя некоторое время не будет.
Ошеломленный, я вышел за дверь. У короля, по-видимому, повсюду были шпионы и осведомители. Вероятно, Герард сказал ему о сарацинском происхождении Озрика, но больше меня беспокоил вопрос, как часто король смотрел из окна на мои визиты в покои его дочери.
* * *Алкуин без энтузиазма поздоровался со мной, когда я нашел его в канцелярии. Он был поглощен беседой с двумя служителями архива. Они обсуждали формулировки для какой-то хартии, и мне пришлось подождать, пока они закончат и уйдут, прежде чем рассказать священнику о планах короля на мой счет.
– Значит, вот почему ты спрашивал меня о значении слова Онейрокритикон, – произнес он. – Знай я это, не сказал бы тебе.
– Я думал, что это книга по медицине, а не о сновидениях.
– Церковь не одобряет такие писания.
– Я уверен, что Онейрокритикон совершенно безобиден.
Алкуин недоверчиво изогнул бровь.
– Сновидения ведут к некромантии и суевериям. Через них часто действует дьявол.
– Однако ангел Господень воспользовался сном, чтобы сообщить Иосифу, мужу Марии, что ее еще не рожденный ребенок зачат Духом Святым, – возразил я.
Собеседник недовольно вздохнул и двинулся мимо меня.
– Если пойдешь со мной, постараюсь выполнить повеление короля.
Он отвел меня туда, где все еще лежала на столе карта из плиток. Я инстинктивно взглянул на гряду гор, где уколол палец. Сегодня там ничто не светилось.
Тихо постукивая сандалиями, священник обошел карту и указал на какое-то место на побережье Испании.
– Глава посольства Сулейман аль-Араби правит этим регионом с двумя главными городами – Барселоной и Жироной. Его сопровождают правители Сарагосы и Уэски. Все трое находятся в состоянии войны со своим сюзереном эмиром Кордовы. Его зовут Абдурахман. – Алкуин подтянул рукав своей рясы. – Они просят Карла ввести войска в Испанию, чтобы помочь им. Взамен обещают отдать свои земли под его протекторат. Заметь, что их земли лежат за этими горами, которые в настоящее время являются нашей границей с Испанией.
Он провел рукой по плиткам, и я чуть ли не ожидал, что он сейчас отдернет руку и на его пальце выступит кровь. Но ничего такого не произошло.
– Союз с ними был бы неоценим, – продолжал Алкуин. – Он бы обеспечил Франкии мощную защиту границ по ту сторону гор. – Мужчина отошел от карты и спрятал ладони в рукавах. В канцелярии сильно тянуло холодом. – И с таким же успехом это может быть ловушкой. Есть вероятность того, что сарацины хотят заманить наше войско за горы, чтобы там напасть и перебить. Они считают нас неверными, врагами, созданными для уничтожения.
Он снова посмотрел на карту, чуть ссутулившись, словно представлял ужасные последствия, и я вспомнил, как однажды указал на опасность чрезмерного разрастания королевства.
Чуть качнув головой, Алкуин вернулся к настоящему.
– Раз король считает, что через твои сны мы можем узнать намерения сарацин, так тому и быть. Но я боюсь, что он страшно заблуждается. – Он вдруг оживился. – Если нам придется послать войско через горы в Испанию, то потребуется разведать состояние дорог, узнать, где находятся источники воды, места для лагеря, опасные участки, где можем наткнуться на засаду, и так далее. В своем путешествии с сарацинами ты сможешь увидеть все это.
– Король уже сделал меня шпионом, – мрачно сказал я.
– Значит, когда не будешь спать, держи глаза открытыми.
– А что мне делать со сведениями, когда я их добуду? – спросил я.
– Записывай и включай в официальные отчеты, которые два посла будут по мере возможности отсылать сюда, в канцелярию.
– А если я обнаружу, что мое сообщение перехватили? – Не было нужды добавлять, что такое открытие дискредитирует посольство в глазах наших хозяев и, скорее всего, приведет к моему аресту.
Я не знал, как сарацины расправляются с пойманными шпионами, но это вряд ли мне понравится.
На лице Алкуина появилась едва заметная улыбка.
– Позволь мне дать тебе кое-что. – Он отвел меня в маленькую боковую комнату, по-видимому, его личный кабинет.
Одна стена здесь была покрыта полками с аккуратно сложенной одеждой, письменными принадлежностями из пемзы, бумаги, перьев и чернильниц. Священник снял с верхней полки небольшую шкатулку.
– Воспользуйся Колесом Цезаря, – сказал он, достав из шкатулки плоский деревянный диск примерно шести дюймов в диаметре. – Диск имеет внутреннее и внешнее кольцо. На обоих нанесены буквы алфавита.
Алкуин повернул внешнее кольцо, чтобы буквы расположились одна над другой.
Принцип стал понятен.
– Так можно шифровать донесения. Например, если захочу написать букву А, а А находится напротив F, то напишу F.
Он одобрительно кивнул.
– Правильно. Это не одурачит умного наблюдателя, но человек, едва умеющий читать, будет поставлен в тупик, особенно если больше знаком с сарацинским способом письма.
Я заподозрил, что человек, умеющий читать и по-сарацински, и по-западному, вряд ли был бы совсем дурак, но промолчал.
Алкуин положил прибор обратно в шкатулку.
– Чтобы еще немного затруднить расшифровку, мы будем изменять смещение. Букву А на внешнем кольце я бы предложил смещать в начале каждого предложения на следующую букву одного слова.
– И какое будет слово-ключ? – спросил я.
– Какое-нибудь легко запоминающееся. – Мне показалось, что он подмигнул. – Почему бы не Онейрокритикон? Это заставит их погадать.
Он уже было протянул мне шкатулку, когда я спросил:
– А послы предупреждены, что я буду действовать как шпион?
Алкуин покачал головой.
– Они будут только знать, что должны передавать твои донесения курьеру, который, в свою очередь, будет передавать их мне. Курьер, разумеется, будет докладывать Его Величеству только устно. Оба наших посла не очень дружны с пером и бумагой.
– Кто они?
Ответ священника потряс меня до глубины души.
– Король выбрал Ганелона и Герина.
Глава 12
– Ганелон! Эта подлая змеюка! – Хроудланд выдал череду ругательств. – Нужно было сойти с ума, чтобы послать его к сарацинам. Будет одно двурушничество и ложь. Единственным, кто вернется невредимый, будет Ганелон, этот скользкий ублюдок.
Когда я нашел моего друга и рассказал ему новости, тот напился так, что едва стоял на ногах. День шел к вечеру, и Хроудланд сидел с Беренгером на скамье в раздевалке терм. Вода в бассейне была теплой даже среди зимы, и граф иногда заходил туда поплавать, а потом продолжал кутить со своими близкими товарищами. Купальня, расположенная в отдалении от главного дворца, была местом, куда ходили, чтобы устраивать беспробудные пьянки, поскольку было известно, что король пьянства не одобряет.
Хроудланд взмахнул кубком, расплескав содержимое.
– Одноглазый, у тебя не нашлось бы попутчиков хуже, – объявил он, едва ворочая языком.
– Не может быть, чтобы он был уж так плох, – запротестовал я.
Хроудланд сохранял манеры аристократа, несмотря на раскрасневшееся и осовевшее пьяное лицо.
– Не веришь? Ганелон всегда старается спасти только собственную шкуру. Он пытался сделать так, чтобы король послал к сарацинам меня. Поделом ему, что самого и послали!
– Не понимаю. – От вида беспомощного, нетвердо стоявшего на ногах Хроудланда мне стало не по себе.
– Поездка в Барселону может оказаться самоубийством. Сарацины набросятся, и конец. – Хроудланд провел пальцем по горлу и издал булькающий звук.
Он раскачивался на скамье и свалился бы на пол, если бы Беренгер не подхватил его и не поддержал.
Рыгнув, Хроудланд встал на ноги. Шатаясь, он подошел ко мне, обнял за плечи и прижал к себе. Судя по запаху, приятель пил горячее красное вино, настоянное на ягодах терновника.
– Бедняга Одноглазый, может быть, мы видимся в последний раз. Приедешь ко мне в Бретань, а?
Растерявшись, я оттолкнул его.
– Не пойму, о чем ты.
Беренгер, не такой пьяный, объяснил:
– Король назначил Хроудланда маркграфом Бретонской Марки. На следующей неделе он уезжает туда, чтобы занять пост.
– Ты едешь в теплый и солнечный край, а я еду в сырой и дождливый, – проговорил Хроудланд.
Уныние друга было заразительным. Внезапно я ощутил подавленность. Я весьма ценил Хроудланда и знал, что буду по нему скучать.
– Для компании у меня есть Герин. Его тоже посылают в Испанию, – сказал я.
Хроудланд пошатнулся и икнул.
– Жаль, что король не додумался послать его со мной в Бретань. Герин протянул руку Оффе, чтобы разобраться с нашими соседями.
Впервые с тех пор, как Озрик рассказал мне, что слуги Герина любопытствовали, не был ли я при дворе Оффы, я услышал упоминание про его связь с королем моей родины. Но у меня не было возможности узнать подробности, так как Хроудланд начал раздеваться.
– Давай, Беренгер! Пора снова поплавать, – сказал он, пьяно икнув. – В Бретани у нас не будет терм. Давай воспользуемся, пока можно.
Я уныло отвернулся. Во мне до сих пор остался страх перед темной зеленоватой водой бассейна, а еще нужно было разыскать Озрика и сказать рабу, чтобы приготовился рано утром выехать.
Это была моя последняя ночь в Ахене, я уезжал на много месяцев, и она оказалась наполнена предчувствиями. Мне было трудно уснуть, и когда все-таки удалось, то приснилось, будто я на склоне странной пустынной горы. Уже смеркалось, и мы вместе с Хроудландом спускались вниз по горному склону, спускались с убийственной быстротой, выворачивая неровные камни, обдирая руки и колени, скользя и падая, а потом вставая на ноги и торопясь дальше. Вокруг летали драконы с железной чешуей, а из горных расщелин вылезали отвратительные чудовища, они рычали и скалили клыки. Я проснулся весь в поту и подумал, может ли Книга Сновидений объяснить такие причудливые фантазии.
Одно было ясно: я возьму с собой Онейрокритикон в Испанию, чтобы с помощью Озрика закончить перевод. Писания Артимедора необходимы для того, чтобы шпионить за мыслями сарацин, как велел король Карл.
Сырой ветер поднимал маленькие спирали снежной крупы, кружа ее по мерзлой земле перед залом торжеств, когда я присоединился к другим членам королевской делегации в Испанию, уже сидевших верхом. От ледяного ветра слезились глаза, и хотя на мне были толстые перчатки, пальцы совсем онемели от холода. Прошел всего час после рассвета, и Озрик привел из конюшни моего гнедого мерина, а сам ехал на поджарой караковой кобыле. Он вел за собой на поводе вьючную лошадь, и я заметил длинный сверток, в нем, видимо, лежали мой лук и меч. Книгу Сновидений я убрал в переметную сумку вместе с листами уже сделанного перевода. Все прочие всадники вокруг были тепло закутаны. Я мельком заметил черную бороду Ганелона, высунувшуюся из-под капюшона его толстого плаща, а по красной лямке заброшенного на спину щита узнал Герина. Сарацины еще не сели на коней и держали их под уздцы, казалось, у них было какое-то затруднение.
Из портика вышел чиновник и, торопливо подойдя к Ганелону, что-то ему сказал. Я увидел, как тот сердито дернул поводья, потом развернул коня и, рысью подъехав к Герину, крикнул:
– Сарацины отказываются отправляться, пока у нас не будет больше лошадей.
– Что с ними? – раздраженно спросил тот.
– Говорят, нам понадобятся сменные лошади, иначе мы будем их задерживать. По этой самой причине они уже отказались от конного эскорта.
Я взглянул на сарацин. На них были толстые плащи и мягкие сапоги, а в руках короткие хлысты. Их маленькие лошадки больше не были пышно наряжены, как при прибытии. Гривы и хвосты были аккуратно заплетены и подвязаны, а сбруя и седла искусно пригнаны, а когда один из чужеземцев приподнял для проверки копыто своего коня, я увидел на нем железную дугу с короткими шипами. До того я никогда не видел подков. Один из сарацин разговаривал с дворцовым служителем и указывал хлыстом на королевскую резиденцию. Служитель пустился бежать.
– В чем дело? – спросил Ганелон.
У него был норовистый конь, который бил копытами, фыркал и шарахался в сторону.
– Они настаивают, чтобы вы взяли курьерских коней в качестве сменных, – крикнул служитель, направляясь к пристройке, где держали наготове лошадей для королевских курьеров.