Отвлекшись от воспоминаний о разговоре с человеком, которого судьба, похоже, выбрала на такую щепетильную роль вершителя чьих-то судеб, Данист понимал, что ничего уже не остается, как ждать. «Ангел» рано или поздно прилетит! И это уже реальность.
«Как он сказал? Что может меня обрадовать? Что наконец готов для дальнейшего разговора? Тем лучше! Интересно, о каких таких моих влиятельных друзьях он говорил? Уж не о тех ли, на кого ссылался гражданин начальник колонии? Из его слов получалось, что своей настоящей свободой я должен быть обязан именно им. Впрочем, теперь какая разница? Я же не пошел их маршрутом… Может, и не надо им всего знать… Надо будет обязательно спросить Глушко, когда перезвонит. Что за люди? Что за друзья?»
Ровно через неделю он вновь звонил в агентство «Ангел».
Голос Глушко, и прежде всего его интонации, не оставляли сомнения, что инкогнито успешно раскрыто. Правда, оставалось непонятно, насколько Глушко приемлет фигуру разжалованного олигарха и одновременно с этим беглого заключенного.
– Мне полностью понятно, с кем я говорю, – сразу заметил он, дабы больше не было недомолвок. – Вот уж чего не ожидал… Да-а, задали вы задачку… Не скажу, что рад, но и недовольства не выскажу, уважаемый Денис Дантесов.
– Стало быть, недовольство имеется, только вы его просто не высказываете.
– Не ловите на слове. Поставьте себя на мое место. Хотя ситуация упрощается тем, что я давно уже не на службе и имею все основания быть, как и вы, циником.
– В каком смысле? – не удержавшись, спросил Данист.
– В самом прямом. Ваши обиды, о которых могу лишь догадываться, довольно схожи с моими. Давними, но не забытыми. Но это в настоящий момент неважно. Важно понять, что вы хотите от меня?
– Того, что может желать нормальный человек, у которого отобрали все. Состояние. Положение в обществе. И, главное, свободу. Читайте Дюма.
– Нормальный – ненормальный, – будто себе под нос пробормотал Глушко. – Не будем спорить об этом. Хотя и подмывает. Назовите, кто?
Абонент молчал.
– Господин Дантесов, я спрашиваю, кто?
– А вы не спрашивайте. Неужели неясно, кто? Когда увидимся, внесем полную ясность.
– Не буду настаивать, господин Дантесов. Возьму еще небольшой тайм-аут, чтобы определиться с рабочей группой. Дело нешуточное. Как сразу, так только…
– В каком смысле? – не понял Денис. – Вы хотите сразу?
– Успокойтесь. До «сразу» далеко, как до Луны. Я имел в виду, что, как подготовлюсь, сразу прилечу. Кстати, куда лететь? Вы давеча упоминали теплые моря. Что, Юго-Восточная Азия? Далековато, однако.
– Ближе. Земля обетованная.
* * *Первый визит Глушко последовал почти сразу после того разговора. Они никуда не пошли, а остались ужинать в доме. Угощаясь, Юрий Нилович некоторое время делал вид, будто бы не узнал Даниста, и даже похвалил – мол, конспирация великая штука, – хотя на самом деле любой профессионал его вычислил бы при первой, даже случайной встрече. Никакая бородка, то ли а-ля Рошфор, то ли а-ля ребе…
– Нас, бывших работников щита и меча, этими приемчиками не проведешь. Не обижайтесь. Вы, видимо, позаимствовали их из комедии Одесской киностудии, если не ошибаюсь, «На Брайтон-бич опять идут дожди». Не так ли? Поэтому сразу запомните – надо как можно меньше высовываться, меньше бывать в людных местах, меньше встречаться с друзьями.
Данист активно замахал руками, что должно было означать следующее: мол, ни о чем подобном даже не думал. А что до образа, так он созрел спонтанно. Но Глушко это уже не интересовало.
– Итак, наше агентство готово взяться за работу. Тем более что об этом просил Папа. Но не только поэтому. Не скрою, известное сочувствие к вашей персоне тоже присутствует. Так что, давайте сразу перейдем к конкретике.
Слушая гостя, Данист внимательно его рассматривал, как в былые времена, когда принимал топ-менеджера на ответственную работу. В какой-то момент это его даже слегка позабавило, хотя уместнее было бы взгрустнуть.
Перед ним сидел крупный мужчина с умными, волевыми глазами. «Такие не обманешь, не проведешь», подумал Данист. Светлые волосы были аккуратно зачесаны назад, подчеркивая красивый, выразительный овал головы. На правой щеке и широком подбородке резко выделялись две отметины – явно следы каких-то ранений, природу которых Данист угадать не мог. Именно эти отметины, скупо дополняя образ, представший перед бывшим олигархом, делали его еще более выразительным. Дениса так и подмывало сказать: я вас принимаю на работу, господин Глушко. Но пришлось произнести другое:
– Прежде я хотел заявить, что полностью доверяюсь вам. А теперь к делу. У меня есть огромное желание наказать по справедливости одну очень важную персону. За причиненное мне и моей семье зло, унижение…
За ценой, что называется, не постою! Вы ведь выполняете такого рода «заказы», не так ли?
Произнеся эту трудную фразу, Данист пристально-вопросительным взглядом поверх очков попытался вглядеться в глаза гостю.
– Агентство «Ангел» выполняет такого рода заказы… – грустно улыбнулся Глушко. – Назовите имя объекта! Хотя подождите. Давайте побродим у моря. Связавшись с вами, я должен быть весьма и весьма осторожен лично.
– Отчего же не пройтись. Я знаю одно милое местечко. Сам хожу туда изредка.
Через четверть часа спутники уже были на берегу. В отдалении Глушко мог спокойно читать названия отелей, словно напоминающих, что он на курорте мирового уровня.
– Я жду ответа, – наконец нарушил молчание гость, который, прежде чем ступить на песок, с удовольствием снял туфли и носки, посмотрев при этом на Даниста, не шокирует ли это его.
– Когда еще представится возможность погулять по песочку. Надо же! Еще теплый. Не остыл. Не знаете, сколько градусов было сегодня днем?
– Наверное, около тридцати по Цельсию, – ответил Данист. – Я готов назвать, кто. Или вас уже это не интересует?
Он подошел к береговой черте почти вплотную, так что волна сразу накрыла сандалии. Глушко остановился чуть поодаль.
– Бессмертнов Андрей Андреевич! – решительно выпалил Денис и вновь пристально взглянул на Глушко. Какова реакция?
– Тю-ю! – невольно присвистнул бывший разведчик. – Когда я собирался сюда, то надеялся, что персона менее значительная. Может, вы так шутите? Вы хотите ликвидировать Бессмертнова?! Ведь это, как говорят сейчас в столице, «наше все»! Простите, я забыл, что вы давно не были в Москве.
– Представьте себе, слышал. Кажется, по «Эху». И что с того? Вы правильно меня поняли, – с решимостью гладиатора ответил беглый заключенный. – Я хочу отомстить. И раз Папа назвал вас, значит, вы можете мне в этом помочь. Сами понимаете, снайпер я никакой… А жаль!
В каком-то нереальном для этих мест тумане он довольно живо представил, как именно он лично вышел на дорогу мести. В руках – винтовка, бьющая чуть ли не на три километра. На ногах – сапоги, чтобы можно и по грязи потопать. В планшете, как граната болтающемся на бедре, карта-миллиметровка, схожая с той, что когда-то демонстрировали ему геодезисты из нефтегазразведки. А в ней все маршруты Бессмертнова, его любимые места прогулок, трапез, любовных утех и т. д.
Вот он, уже в горнолыжном снаряжении, кажется, это где-то в Альпах. Вот он – если вглядываться без прицела – пока еще далеко-далеко, его обидчик. А вот он уже в прицеле, будто совсем рядом, только выпрыгнул из вагончика, доставившего его на трассу. Вот он топчет лыжей снег, а вот уже резко отталкивается палками и устремляется вниз к той самой ближней точке, где пуля перехватит его. Останется только нажать на курок…
– Извините, но куда вы смотрите в одну точку? Может, я мешаю?
Откуда-то издалека до Даниста долетел вопрос, заданный гостем.
– Это вы меня простите. Задумался, – вежливо ответил он, не до конца понимая, что с ним только что было. Неужели сказалось виски, которое никогда ему не нравилось? Однако за компанию с Глушко он сделал несколько приличных глотков. – Я только на пару секунд удалюсь.
Денис стремглав бросился туда, где маячили огоньки какого-то кафе. Проскочив в туалетную комнату и сняв очки, он сунул голову под кран. Что с ним было только что? Совсем помутился рассудок?
Быстро вытерев волосы и лицо, он аккуратно причесался и так же бегом вернулся к беспечно прогуливающемуся Юрию Ниловичу Глушко.
Гость, будто не заметив его отсутствия, продолжил:
– И все же я бы посоветовал вам, Денис Борисович, прежде чем подряжать «Ангелов» на это дело, еще хорошенько подумать. Не потому, что это выльется в весьма и весьма внушительную сумму. Объект практически недоступная персона. У него великолепная охрана. Но не это сейчас главное. В конце концов, с точки зрения методики операции, это не столь важно.
Готовы ли вы в принципе взять на душу такой смертный грех? И тут, заметьте, совсем не важно, кто объект – важная персона или заурядный бомж. Это я вас спрашиваю больше как специалист-философ.
– Да ну! Интересно даже. Как сказали бы в Одессе, мне больно отвечать на ваш вопрос, – скривив рот в подобие улыбки, ответил Данист. – Но если я уже нашел вас?! Зачем вести душещипательные разговоры? Никто же пять лет назад не задал вопрос Бессмертнову, готов ли он был взять на душу грех?
– Ну почему же… Я лично нашел в газетах немало упреков в его адрес, – парировал Глушко.
– Так, жалкие укусы. И то, полагаю, не ради моей спорной персоны, а ради того, чтобы лишний раз укусить. А таких людей, как господин Бессмертнов, не надо покусывать, будто ты шаловливая собачонка. Их надо или принимать, или с ними бороться.
– Вон вы какой, оказывается, принципиальный, господин Дантесов. Похвально. Похвально. Но чем эта принципиальность обернулась лично для вас? Полным крахом?
– Какая там принципиальность? И уж тем более борьба, которую все, кому не лень, мне приписывают? – тяжело вздохнул бывший олигарх.
У сурового солдата, каким был по жизни Глушко, екнуло сердце.
– Так. Все те же укусы, – с нескрываемой горечью продолжил Денис. – Если б что-то серьезное было, другое дело…
– Хорошо, что вы сами об этом заговорили, Денис Борисович. Как раз я хотел задать еще один принципиальный вопрос.
– Задавайте.
– Имеется ли у вас полная уверенность в том, что именно Бессмертнов явился главным виновником ваших бед? Лично я, после беглого знакомства с публичными материалами, в этом не очень уверен.
Данист поднял на гостя полные тревоги глаза. Первое, о чем он подумал: неужели ошибся? Тот ли человек перед ним? И уж не засланный ли казачок? Тогда, понятно, попался. Как же глупо попался! Раскрылся и тут же попался. Вот и верь всяким зэкам, папам-мамам.
Не отвечая на прямой вопрос и, упаси боже, выказывая сомнения, закравшиеся в душу, он вежливо произнес:
– Внимательно слушаю вас.
– Богатые люди, точнее, очень богатые люди вроде вас, рано или поздно теряют землю под ногами и не всегда адекватно делают выводы. Причем, из всего, заметьте.
Глушко наморщил свой богатырский лоб. «Для важности», – решил Данист.
– Повторюсь еще раз. Это я вам как кандидат философских наук говорю, пишущий докторскую диссертацию на близкую нашему разговору тему, – собравшись с мыслями, продолжил он. – Дело в том, что любой правитель во все времена и у всех народов принимал решения, основываясь, как правило, на информации, которую преподносили царедворцы. У нас же, сначала в Союзе, а теперь и в России, этот род деятельности превратился в искусство. Царедворцы пекут своим правителям такие пирожки, что оторваться невозможно.
– Вы это образно говорите? – перебил Данист, поймав себя на мысли, что мозги его явно несколько скисли. Соображает медленно.
– Куда уж образнее, – открыто рассмеялся Юрий Нилович, – поэтому я не думаю, что Бессмертнов начал преследовать вас с бухты-барахты. Согласитесь, кто-то мог эту идею вдуть ему в уши. Ну, словом, подбил на авантюру. Кто бы это мог быть?
– Судя по направлению мысли, вы предлагаете мне отказаться от мщения! Не ожидал! – Данист нервно заметался по пляжу.
В какой-то момент Глушко показалось, что олигарх бросится топиться.
– Смирно! – властно скомандовал он, будто находился не в Эйлате, а на полигоне иностранного легиона в Северной Африке, а перед ним были вооруженные до зубов коммандос с закатанными наполовину рукавами.
Несколько удивленный таким обращением, – в конце концов, кто кому платит, – Данист замер.
– Вот так-то будет лучше, – невозмутимо продолжил Глушко. – Просто я считаю, что надо сначала во всем хорошенько разобраться. Необходимо расследовать мотивы действий Бессмертнова. А заодно понять, кто бы мог науськать его на вас. Заметьте, при этом я ни в коем случае не снимаю с него вины. Ведь, так или иначе, он поддался влиянию ваших недоброжелателей.
– Вы говорите об этом с такой уверенностью, будто уже что-то знаете… – удивленно воскликнул Данист.
– А вы сами-то не думали над этой темой? Опережая вас, скажу, что существует же элементарная логика, интуиция. Кстати, Денис Борисович, вы любите играть в шахматы?
– Люблю, на зоне практически всех обыгрывал. А там контингент тренированный. Но при чем тут шахматы?! И вообще, пойдемте назад, поздновато уже для прогулок. Там и продолжим разговор.
…Вернувшись в дом, Данист уже приготовился услышать от гостя нечто сокровенное.
– Так вот. Шахматы… Эта древняя игра удивительным образом во всей полноте отражает коллизии нашей жизни. Вдумайтесь только, в ней есть и жертвоприношение, и убийства, и месть, и загнанный в угол король. И даже пат, когда некуда и незачем ходить.
Его собеседник с интересом слушал, куда выведет Глушко, одновременно удивляясь самому себе. Несет такую банальность… Но самому-то они в голову не приходили.
– …Обратите внимание! – между тем продолжал гость. – Побежденного короля, по правилам игры, не убивают. Его просто-напросто покрывают матом! – громко рассмеялся бывший генерал, довольный произведенным впечатлением.
– Простите, Юрий Нилович, но вы меня совсем запутали, – растерянно воскликнул Данист, откровенно не приняв шутливо-назидательного тона собеседника. – Я так и не понял, к чему вся эта лекция про шахматы? Что вы все-таки предлагаете?
– Формулирую, – по-военному жестко сказал Глушко, отодвинув стакан. – Начинаем готовить операцию против главного фигуранта. Ваш заказ – ваша воля! Но параллельно будем искать истинных виновников случившейся с вами драмы. Или, вернее, трагедии!
Дополнительные расходы не будут столь велики.
– Опять про расходы. При чем тут вообще расходы? – раздраженно воскликнул Данист.
Ему никак не хотелось признаться самому себе и уж тем более этому «Ангелу», что в момент, когда Глушко начал «формулировать», у него мурашки побежали по спине.
Хотя, в сущности, что сказал? Очередную банальность. Но как быстро она приближает к исходу?!
«То ли еще будет! – невольно представил Глушко, уловив момент, как Даниста передернуло всем телом. – Мужик-то сломленный. Неважно даже чем: потерей богатства, статуса, тюрьмой…
Если сделал заказ на убийство, значит, сломленный!»
Мысль, пришедшая только что в голову, настолько понравилась Юрию Ниловичу, что он, недолго думая, достал смартфон, нашел в нем явно специально отведенное место и коротко записал: «Глубже проработать в диссертации».
– Что это вы пишете? – почему-то испуганно спросил заказчик.
– Так, рабочие мысли, – уклонился гость от прямого ответа. – Уже не тот возраст, чтобы полностью доверять памяти.
– А нельзя ли сделать так, чтобы сначала попугать жертву? – спросил Данист, словно Бессмертнов был уже на мушке киллера. – Причем, основательно попугать…
– У нас это называется «прессовать». Что ж, есть такой безжалостный прием, – загадочно улыбнулся Глушко. – Поверьте, история накопила тысячи способов мщения, которые гораздо страшнее смерти. Месть сладка, когда она таинственна и к тому же растянута во времени…
– Где-то я уже слышал подобную сентенцию.
– Может быть, от Папы? – ухмыльнулся исполнитель заказа. – Поверьте, это сказано задолго до того, как Папа прозрел. Но это в данном случае неважно. Между прочим, Денис Борисович, у только что высказанной сентенции имеется довольно жесткое продолжение. Из собственного опыта, не исторического. Заказав нашему агентству Бессмертнова, вы уже не найдете успокоения. Смерть вашего врага не принесет вам ни облегчения, ни удовлетворения. Напротив, вас замучает совесть. Хочу рассказать вам одну поучительную историю. Когда-то я воевал наемником в составе иностранного легиона… – Глушко бросил на собеседника недобрый взгляд – мол, можно обойтись без вопросов? – а затем, стараясь унять вспыхнувшие внезапно эмоции, стал старательно набивать вишневую курительную трубку голландским табаком.
– Сделайте одолжение, Денис Борисович, скажите вашей подружке, которая подслушивает нас за дверью, пусть войдет, если хочет… Я так понимаю, у вас от нее секретов нет?
– Вы что, видите сквозь стены? – поразился Данист.
– Даже затылком, – рассмеялся Глушко.
Денис встал с места и подошел к двери гостиной. Распахнув ее, он увидел за порогом смущенную Лу-Гайде. Она действительно подслушивала их беседу.
– Входи, дорогая, наш гость из Москвы хочет рассказать нам интересную историю.
Когда зардевшаяся от стыда китаянка, не проронив ни слова, устроилась в кресле рядом с Денисом, полковник продолжил:
– …Так вот. В том боевом подразделении собрались добровольцы со всех краев света, но в основном это были французы. Не отряд, а сущие дьяволы, отъявленные головорезы, которые сделали своей основной работой убийство и насилие! Один из них, по имени Жан-Поль, завел шашни с нашей красивой медсестрой, что, в общем-то, уставом легиона возбранялось.
Но, сами понимаете, с основным инстинктом очень трудно совладать. Наш капрал хорошо понимал это и старался закрывать глаза на подобные мужские шалости. Но тут неожиданно в отряде объявился новобранец – высокорослый, мощный красавец – серб по национальности. Он буквально через неделю-две отбил красотку у француза.