Теперь уже все трое вождей зашипели; Ганданг рванулся вперед, но Лобенгула поднял руку, останавливая его.
– Бакела – гость короля. Пока он в моем краале, ни один волосок не упадет с его головы. – Король не сводил глаз с лица Зуги. – Иди, Бакела, уезжай немедленно и забери с собой свою женщину. Вернись к Дакетеле и скажи ему, что мои воины готовы к битве. Если он перейдет реку Гвело, я отдам приказ выступать.
– Лобенгула, если я уеду, то порвется последняя ниточка, которая еще связывает черных и белых. Разговоров больше не будет – будет война.
– Значит, так тому и быть, Бакела.
Путь был тяжелым. Они ехали по дороге, недавно проложенной фургонами Ральфа из Форт-Солсбери в Булавайо. Мебель и все имущество остались в домике за оградой королевского крааля – путешествовали налегке, привязав к луке седла одеяла и нагрузив припасы на одну из запасных лошадей, которых Ян Черут вел в поводу.
Луиза сидела в седле по-мужски, не жалуясь на тяготы дороги. На пятый день неожиданно показался отряд Джеймсона, вставший лагерем вокруг железорудной шахты «Айрон-Майн-Хилл», где встретились добровольцы из Форт-Солсбери и Форт-Виктории.
– Зуга, неужели Джеймсон собирается идти против Лобенгулы с таким войском? – спросила Луиза.
Маленький лагерь казался жалким и беспомощным: десятка два фургонов, на большинстве которых виднелся знак транспортной компании Ральфа.
– У них пулеметы, – махнул рукой Зуга, показывая на огневые точки. – Шесть штук, и каждый стоит пяти сотен бойцов. А еще полевые орудия – вон там, видишь?
– Зуга, ты непременно должен пойти с ними?
– Конечно, должен, ты ведь и сама знаешь.
Едва они въехали в лагерь, как раздался окрик, от которого вздрогнули часовые, а лошадь Луизы испуганно отпрянула.
– Папа! – Из ближайшего фургона выскочил Ральф.
– Мальчик мой! – Зуга спрыгнул с лошади; счастливые отец и сын обнялись. – Я мог бы и догадаться, что ты обязательно окажешься в центре событий.
Луиза склонилась, подставляя щеку, которую защекотали пушистые усы Ральфа.
– До сих пор не могу поверить, что у меня такая молодая и красивая мачеха.
– Ты мой любимый сын, – засмеялась она, – а если организуешь мне горячую ванну, тебе просто цены не будет…
Луиза то и дело требовала еще горячей воды. Зуга таскал ведра от костра за брезентовую ширму, наполняя оцинкованную ванночку, в которой сидела жена – собрав тяжелые черные косы на макушке, раскрасневшаяся от почти кипящей воды, она не упускала случая принять участие в разговоре.
Ральф и Зуга расположились за раскладным столиком, на котором стояли синий эмалированный кофейник и бутылка виски.
– У нас всего шестьсот восемьдесят пять человек, – сказал Ральф.
Зуга нахмурился:
– Я предупреждал Родса, что нам понадобится полторы тысячи!
– Еще пятьсот добровольцев под командой майора Голд-Адамса ждут на реке Маклутси.
– Они не успеют добраться сюда до начала боевых действий, – покачал головой Зуга. – Как насчет снабжения и подкрепления? Что будет, если матабеле нападут? Кто-нибудь придет нам на помощь?
Ральф сверкнул озорной улыбкой.
– Все снабжение только через меня – не стану же я делиться прибылью.
– А подвоз продовольствия? Подкрепления?
Ральф развел руки.
– Доктор сообщил, что мы в них не нуждаемся: с нами Бог и мистер Родс.
– Если удача нам изменит, то всех белых на этом берегу Шаши разорвут на мелкие кусочки. Воины Лобенгулы рвутся в бой. Ни король, ни его вожди не смогут их удержать, если начнется заварушка.
– Мне это тоже приходило в голову, – признался Ральф. – Кэти с Джонатаном ждут в Форт-Виктории, вещи собраны, все готово к отъезду. С ними старина Исази и один из моих доверенных людей. Я оставил сменных мулов на всей дороге от форта до Шаши. Как только Джеймсон даст приказ выступать, мои двинутся на юг.
– Ральф, я хочу отправить Луизу в Форт-Викторию – пусть поживет у Кэти и уедет вместе с ними.
– А меня об этом кто-нибудь спросил? – крикнула Луиза. За ширмой сердито плеснула вода. – Я поклялась быть рядом, пока смерть не разлучит нас, Зуга Баллантайн!
– Ты также поклялась любить, уважать и подчиняться! – напомнил Зуга и подмигнул Ральфу: – Надеюсь, у тебя жена куда послушнее!
– Колоти жену почаще, и пусть нарожает детей побольше, – посоветовал Ральф. – Конечно же, Луиза должна уехать вместе с Кэти, но тогда тебе лучше отправиться в Форт-Викторию прямо сейчас: у доктора руки чешутся, не терпится всыпать Лобенгуле… – Он осекся и махнул рукой на солдата, торопливо направлявшегося к их фургону через весь лагерь. – Похоже, доктор наконец услыхал о твоем прибытии.
Запыхавшийся солдат отсалютовал Зуге.
– Майор Зуга Баллантайн? Доктор Джеймсон просит вас, сэр, пройти в его палатку.
Доктор Джеймсон выскочил из-за походного письменного стола и бросился навстречу Зуге.
– Баллантайн, я за вас волновался. Вы прямо от Лобенгулы? Какие у нас шансы? Как вы думаете, сколько у него людей? – Он осекся и, усмехнувшись, выругал себя: – Да что же это я! Давайте-ка я вам что-нибудь налью!
Джеймсон пропустил Зугу в палатку.
– Вы наверняка знакомы с генералом Сент-Джоном…
Зуга замер с непроницаемым видом.
– Зуга! – Мунго Сент-Джон развалился на складном брезентовом стуле, не делая попытки встать для рукопожатия. – Давненько не виделись. Вы хорошо выглядите. Семейная жизнь пошла вам на пользу – извините, не было возможности поздравить вас раньше.
– Спасибо, – кивнул Зуга.
Он, разумеется, знал, что Мунго – начальник штаба у Джеймсона, но не ожидал, что при встрече его охватит такая горечь и ярость. Этот мужчина держал Луизу в любовницах, прикасался к ее нежному телу… Почувствовав, что его затрясло, Зуга выбросил из головы эту картинку – и тут же вспомнил, в каком виде нашел Луизу в пустыне: обожженная солнцем кожа слезала лоскутами… И не кто иной, как Мунго Сент-Джон позволил Луизе уйти, не сделав ни единой попытки догнать ее.
– Я слышал, что ваша жена сейчас в лагере. – Единственный глаз Сент-Джона загорелся зловещим огнем. – Вы непременно должны поужинать со мной сегодня – было бы приятно вспомнить старые добрые времена.
– Моя жена очень устала после долгого и трудного путешествия, – ровным голосом отозвался Зуга. – А утром я отвезу ее в Форт-Викторию.
– Прекрасно! – вмешался Джеймсон. – Это как нельзя лучше совпадает с моими планами: мне нужен надежный человек, чтобы отправить телеграмму мистеру Родсу. Ну а теперь, Баллантайн, расскажите нам, какие новости вы привезли из Булавайо и как вы оцениваете наши шансы?
– Что ж, доктор Джим, Лобенгула готов: его молодцы так и рвутся в драку, а у вас тут народу маловато. Я бы сказал, что попытка сунуться в Матабелеленд без дополнительных сил или ожидаемого вскоре подкрепления будет самоубийством, однако…
– Однако что? – оживился Джеймсон.
– Четыре отряда Лобенгулы – те, которые он послал против Леваники, короля баротсе, – все еще на реке Замбези, и Лобенгула не сможет их использовать.
– Почему?
– Оспа, – объяснил Зуга. – В этих отрядах разразилась эпидемия, и Лобенгула не осмелится отозвать их на юг. Они не примут участия в схватке.
– Половина армии матабеле выведена из строя! – обрадовался Джеймсон. – Это знак свыше, как вы полагаете, Сент-Джон?
– Думаю, что мы по-прежнему здорово рискуем, можно сказать, с огнем играем. Тем не менее следует помнить о ставке – если повезет, мы получим целую страну: земли, скот и золото. По-моему, следует рискнуть и выступить немедленно.
– Баллантайн, ваша сестра, эта миссионерка, как ее там – Робин Кодрингтон? Она все еще в Ками? Вместе с семьей?
Озадаченный Зуга молча кивнул. Джеймсон схватил карандаш, нацарапал что-то в блокноте и передал вырванный листок Сент-Джону. Мунго прочитал и улыбнулся – свирепый взгляд и загнутый крючком нос делали его похожим на хищную птицу.
– Да, – согласился он. – Лучше не придумаешь.
Сент-Джон протянул Зуге листок, на котором Джеймсон написал заглавными буквами:
ЮПИТЕРУ СРОЧНО ВОЙСКА МАТАБЕЛЕ ГОТОВЫ АТАКОВАТЬ ТЧК АНГЛИЙСКИЕ ЖЕНЩИНЫ И ДЕТИ ВО ВЛАСТИ ТИРАНА ТЧК НЕОБХОДИМО ВЫСТУПИТЬ НЕМЕДЛЕННО ЧТОБЫ ИХ СПАСТИ ПОТОРОПИТЕСЬ С ОТВЕТОМ.
– К такому даже Лабушер не подкопается! – усмехнулся Зуга. Лабушер, лондонский издатель журнала «Труф», был защитником угнетенных и одним из самых красноречивых и настойчивых противников Родса.
Зуга протянул листок обратно. Джеймсон отмахнулся.
– Оставьте себе – пошлете Родсу. Может быть, вы сможете уехать еще сегодня?
– Через час стемнеет, а моя жена очень устала.
– Ладно, – согласился Джеймсон, – но ведь вы вернетесь, как только получите ответ мистера Родса?
– Разумеется.
– Тогда у меня для вас будет еще одно задание, исключительной важности.
– Какое?
– Генерал Сент-Джон объяснит.
– Какое?
– Генерал Сент-Джон объяснит.
Зуга настороженно повернулся к Мунго.
Сент-Джон вдруг стал подчеркнуто дружелюбен.
– Зуга, мы все читали вашу книгу «Одиссея охотника». Я бы назвал ее священным писанием для любого, кто хочет узнать об этой стране и ее жителях.
– Благодарю вас, – ничуть не смягчившись, ответил Зуга.
– Одна из самых интересных глав описывает ваш визит к пророчице Умлимо, живущей в холмах к югу от Булавайо.
– Холмы Матопо, – подсказал Зуга.
– Да, конечно, Матопо. Вы сможете найти дорогу к пещере колдуньи? Ведь прошло больше двадцати пяти лет.
– Смогу, – решительно ответил Зуга.
– Прекрасно! – вмешался Джеймсон. – Давайте, Сент-Джон, объясните ему причину.
Тем не менее Мунго заговорил о другом:
– У вашего сына работает старик-зулус…
– Вы имеете в виду Исази, старшего погонщика? – уточнил Зуга.
– Да-да, именно его. Мы поймали четверых разведчиков матабеле и подсадили к ним в загон Исази. Пленники приняли его за матабеле и свободно разговаривали при нем. Помимо всего прочего выяснилось, что Умлимо созвала всех колдунов страны для какого-то ритуала.
– Верно, – согласился Зуга. – Я слышал об этом, прежде чем покинуть Булавайо. Умлимо призывает к войне, обещая боевым отрядам амулеты, которые превратят наши пули в воду.
– Стало быть, это правда, – кивнул Мунго и задумчиво добавил: – Каким влиянием обладает эта пророчица?
– Умлимо – наследственный титул вроде полубогини-девственницы. Истоки ее культа уходят глубоко в прошлое, задолго до прибытия сюда матабеле – возможно, на тысячу лет назад или даже больше. Сначала Мзиликази, потом Лобенгула попали под ее чары. До меня доходили слухи, что Лобенгула прошел обучение колдовству под руководством Умлимо в холмах Матопо.
– То есть она оказывает влияние на матабеле?
– Еще какое! Без нее Лобенгула не примет ни одного важного решения. Ни один отряд воинов не выступит в поход без ее защитных талисманов.
– А если она умрет в тот день, когда мы перейдем границу Матабелеленда?
– Тогда король и его воины придут в ужас. Скорее всего они совсем потеряют голову. Без Умлимо ее талисманы не имеют силы, ее советы извернутся, как змея, принося вред тому, кто им следовал. Матабеле растеряются. Понадобится месяца три, не меньше, чтобы выбрать новую пророчицу, – все это время они будут беззащитны.
– Зуга, возьмите отряд всадников – самых лучших и опытных, – езжайте к этой ведьме и уничтожьте ее вместе со всеми колдунами.
Уилл Дэниел, сержант в отряде Зуги, сохранил канадский акцент, несмотря на двадцать лет, проведенные в Африке. Он воевал с туземцами на Фиш-Ривер и в Зулуленде; хвастался, что в битве при Улунди одним выстрелом убил трех воинов Кечвайо, снял с одного скальп и сделал из него кисет; повидал мятеж в Газаленде и дрался у Маджуба-Хилл против свободных бюргеров республики Трансвааль – Уилл Дэниел ввязывался в любую стычку и приобрел репутацию головореза. Он был крупным мужчиной, с выдающимся брюшком, узловатыми кулаками, кривыми ногами кавалериста, преждевременной лысиной и большими круглыми ушами, похожими на уши дикой собаки. Сержант все время широко улыбался, показывая белые зубы, но взгляд маленьких глазок оставался холодным.
– Этот человек – именно тот, кто вам нужен, – посоветовал Мунго Сент-Джон, – и вовсе не обязательно ему доверять или испытывать к нему симпатию.
Джим Торн, правая рука Уилла Дэниела, был таким же кровожадным головорезом, хотя и вполовину меньше размером. Даже африканскому солнцу за много лет не удалось изменить землистый цвет кожи изможденного выходца из трущоб восточного Лондона. Доктор Джеймсон выпустил Торна из тюрьмы Форт-Виктории, где тот ждал суда за то, что до смерти избил слугу-машона хлыстом из шкуры носорога. Помилование зависело от поведения Торна во время похода.
– Так что можете всецело положиться на него в случае необходимости, – заметил Мунго в разговоре с Зугой.
Остальные тринадцать спутников Зуги были ничуть не лучше этих двоих. Все добровольцы подписались на условиях, предложенных в договоре доктора Джима, который тот хорошенько припрятал: ни губернатору в Кейптаун, ни правительству Гладстона в Уайтхолл копий договора не направили, потому что добровольцам обещали землю в Матабелеленде, а также долю скота и сокровищ – в документе открыто использовалось слово «трофеи».
Во время первой же ночевки Уилл Дэниел втихомолку подкрался к Зуге, который спал чуть в стороне от остальных. Стоило Дэниелу наклониться над спящим, как жилистая рука внезапно обхватила его за шею, а дуло револьвера вышибло дух, с силой воткнувшись в ребра.
– В следующий раз получишь пулю, – прошипел Зуга.
Уилл ухмыльнулся, в лунном свете блеснули зубы.
– Мне говорили, что вы воробей стреляный, – одобрительно заметил он.
– Чего надо?
– Мы с ребятами хотим продать наши права на землю – три тысячи моргенов на каждого, это девяносто тысяч акров. Вам они обойдутся всего по сотне.
– Вы их еще не заработали.
– Ну, шкипер, придется вам рискнуть.
– Сержант, по-моему, вы сейчас должны стоять на посту.
– Да ведь я всего на минутку отошел, сэр.
– В следующий раз я лично пристрелю тебя за то, что оставил пост – и военного трибунала дожидаться не стану.
Дэниел на мгновение вгляделся в его лицо.
– Пожалуй, и впрямь пристрелите! – невесело усмехнулся он.
Зуга повел отряд на юг, потом на запад – по лесам, где когда-то давным-давно охотился на стада слонов. Теперь ни одной зверюги с бивнями не осталось, даже стада мелкой дичи стали невероятно пугливы в результате безудержной охоты новых поселенцев и бросались прочь, едва заметив приближение группы всадников.
Баллантайн избегал дорог, проложенных между краалями военных отрядов матабеле, а мимо встречающихся на пути поселений и возделанных полей вокруг них проходил по ночам. Зуга знал, что Лобенгула созвал всех в Табас-Индунас, и тем не менее вздохнул с облегчением, увидев над верхушками деревьев гранитные вершины холмов Матопо. Следуя за ним, всадники по одному въехали в ущелье с крутыми склонами.
Ночью к Зуге пришла депутация – четверо, во главе с Уиллом Дэниелом и Джимом Торном.
– Шкипер, все парни проголосовали. Мы согласны отдать все свои участки за сотню. – Уилл льстиво улыбнулся. – Ни у кого из нас нет денег, чтобы отпраздновать возвращение домой, а у вас пояс набит монетами. Там небось целое состояние. На что оно вам, если пуля матабельского снайпера попадет между лопаток?
Уилл по-прежнему улыбался, но в глазах стояла неприкрытая угроза. Если Зуга откажется от сделки, то вполне может получить пулю в спину. И тогда они все равно поделят его денежки.
Зуга подумал, не дать ли уродливому громиле-сержанту отпор. Да ведь этих головорезов пятнадцать человек! Золото может стать его смертным приговором. Вот ведь влип – точно мало ему было молодцов Лобенгулы!
– У меня всего семьдесят пять соверенов, – хмуро ответил он.
– Сойдет, – согласился Уилл. – Майор, мы продаем за бесценок!
На последней странице блокнота Зуга написал контракт на продажу пожалованных участков, и двенадцать человек его подписали. Уилл Дэниел и еще двое неграмотных поставили крестики. Потом вся компания переругалась, занявшись дележкой соверенов.
Избавившись от золота, Зуга облегченно вздохнул. Засовывая блокнот в седельную сумку, он вдруг подумал, что если действительно удастся захватить Матабелеленд, то Уилл Дэниел прав – земли достались ему по дешевке. Баллантайн решил, что, вернувшись к Джеймсону, скупит все участки, которые беспутные бродяги согласятся продать за бутылку виски.
Зуга уже позабыл, сколь напряженна странная задумчивая тишина волшебных холмов Матопо. Она обладала весом и плотностью, невольно вгоняя в дрожь. Ни одна птичка не чирикала и не прыгала по веткам в густых зарослях, со всех сторон стискивающих тропу; ни один ветерок не залетал в глубины ущелий между отвесными гранитными скалами. Тишина и зной придавили даже черствых и бесчувственных головорезов, которые ехали за Зугой цепочкой по одному. Положив ружья поперек седел, они щурились, внимательно и настороженно вглядываясь в сверкающие чешуйками слюды скалы. Непроходимый кустарник вокруг таил в себе неясную угрозу.
Временами узкие звериные тропки, по которым шел отряд, внезапно обрывались в глубине ущелья – приходилось возвращаться назад, искать другой путь. Зуга все время сохранял направление на юго-запад, и вот на третий день блужданий он нашел то, что искал, – широкую тропу, ведущую из Булавайо в потайную долину, где жила Умлимо.
Дорога оказалась так хорошо утоптана, что Зуга пустил коня рысью. По его приказу копыта лошадей обернули кожей, все снаряжение тоже обмотали, чтобы заглушить звук, – слышалось лишь поскрипывание упряжи, да временами потрескивала задетая ветка.