Именно там, в земле Мадиамской, ему однажды в горящем, но не сгорающем терновом кусте явился Бог и сказал, что Он знает о страданиях сынов Израиля и спустился на землю, чтобы с помощью Моисея освободить свой народ от египетского рабства и вывести его в страну, где текут молоко и мед. Моисей сомневался в том, что народ и фараон поверят ему, и Бог явил ему свои чудеса: превратил жезл в змея, а потом вновь в жезл, поразил проказой руку Моисея и тут же излечил ее, превратил в кровь воду, взятую из реки. Когда же Моисей сослался на свое косноязычие, то Бог обещал ему «быть при устах его» и научить, что говорить, а в качестве помощника приказал взять красноречивого Аарона. Моисей в точности выполнил все предписания Бога. Он возглавил Исход евреев из земли Египетской, привел их в Землю обетованную и передал израильскому народу заповеди новой веры.
Доказательств историчности фигуры Моисея у исследователей нет. Рассказы о его деятельности встречаются только в Пятикнижии. Остальные части Библии не содержат биографических данных о нем, а истолковывают догмат о божественном призвании этой личности. После обретения евреями новой родины в Ханаане к образу Моисея были добавлены черты «святого вождя», затем пророка и первосвященника. В наши дни историчность Моисея подвергается сомнению, хотя некоторые ученые считают, что Моисей был выдающимся представителем одного из племен или группы племен, с именем которого традиция связывает события, касающиеся Исхода из Египта и перехода через пустыню. Ему приписывается авторство пяти книг Моисеевых и введение законов Моисеевых, во всяком случае, их первый, неотредактированный, вариант.
Тема ветхозаветного монотеизма настолько популярна и так долго обсуждается на самых разных уровнях, что, кажется, обнаружить в ней нечто новое и оригинальное просто невозможно. Мы рискнем заявить, однако, что это не так. И для начала напомним об одной интереснейшей работе Зигмунда Фрейда «Человек Моисей и монотеистическая религия». В ней основатель психоанализа высказал неожиданную мысль, что Моисей не был евреем. Вполне понятно, что не всякий исследователь отваживается обсуждать столь деликатную тему, многие ученые вообще предпочитают не замечать статью Фрейда. Но нас интересует истина, и потому мы попробуем вникнуть в его аргументы.
Свое исследование Зигмунд Фрейд начинает с анализа имени. Согласно тексту Библии, имя Моисей (на иврите Моше) следует толковать как «вынутый из воды» (Исх. 2:10). Но если действительно считать это имя еврейским по происхождению, то оно означает «вынимающий» и никак не может относиться к ребенку, находившемуся в корзине. Кроме того, «нелепо приписывать египетской принцессе заимствование имени из еврейского языка». Как тут возразить ученому? Никак. Сам Фрейд, вслед за влиятельнейшим египтологом Дж. Брэстедом, считает, что это имя египетского происхождения, оно означает «дитя» и присутствует в египетских именах Амон-мосе — «дитя Амона», Птах-мосе — «дитя Птаха», Ра-мосе (Рамсес) — «дитя Ра» и т. д. Конечно, оговаривается тут же Фрейд, происхождение имени не может быть решающим обстоятельством для выяснения национальности героя, но сам по себе факт нееврейского происхождения имени основателя еврейской религии кажется весьма примечательным и достойным дальнейшего обсуждения. Вторая, более содержательная часть его работы, объемом в тридцать с лишним страниц, так и называется: «Если Моисей был египтянин…».
К слову сказать, думается, что всем авторам, пишущим о Моисее, хотелось бы видеть в нем стопроцентного еврея. Так проще и удобнее. И Фрейд здесь не исключение, но, как говорится, язык мой — враг мой. Правда, заговорить на эту тему Фрейд решился только в 30-х гг. XX в., когда был уже признанным ученым. Лишь поэтому он избежал убийственной критики. В академических кругах его рассуждения о египтянине Моисее были признаны «псевдоисторическим гаданием», а саму работу «сдали в архив».
На наш взгляд, Фрейд хотя и не решил «проблему Моисея», но сделал многое для ее окончательного прояснения. Продолжим его разбирательства с именем. Удивительное дело, но Фрейд почему-то остановился на полдороге. Разве мог человек столь высокого масштаба всю жизнь носить имя, характеризующее его как дитя? Если с Амонами, Птахами и Ра понятие «дитя» сочетается более-менее гармонично, все-таки дитя бога (!), то в отдельности оно выглядит как уничижительное прозвище. А что, если это имя и нееврейского, и неегипетского происхождения? Обратимся, например, к именам матери, брата и сестры Моисея. Еврейское Мариам, как мы установили, происходит от арийского Мария, Аарон — это производное от Ария, а имя Иохаведа и переводить не надо: читайте его по-русски и получите Ведающая Йогу. Два ключевых арийских слова соединились в имени матери Моисея. Йога — древнейшее учение о способах гармоничного сосуществования с природой, а «Веды» — название древнейшей книги человечества, предшественницы Библии. Ведунами и ведьмами на Руси называли хранительниц языческого знания. У нас нет никакого желания выводить Йохаведу чистокровной арийкой, но имя выдает ее знакомство с арийскими образами и религией. Евреи, столкнувшись с богатой арийской культурой, не избежали ее влияния. В этом нет ничего плохого и унизительного. «Мы все учились понемногу…» Другое дело, что есть национальная политика и клановые интересы. В Советской России, например, были засекречены данные о еврейских корнях Ленина. Но «нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу. Если кто имеет уши слышать, да слышит!» (Мк. 4: 22–23).
Так и в вопросе с именем Моисея. Заглянем в «Этимологический словарь русского языка» Макса Фасмера. Там черным по белому написано, что русское слово «муж» словене произносят как «моз», словаки — «муз», поляки — «маз». Этим славянским словам родственны греческое слово «муза», английские «мисс» и «мистер», итальянское «маэстро» и еврейское «Моше», которое переводчики Библии переделали в Моисея. Напомним, что добавление «лишних» букв — оригинальная черта еврейского написания, сравни: Аврам — Авраам, Сара — Сарра и т. д. Моисей — это искаженное при заимствовании славянское слово «муж»! Вот правильное, окончательное разрешение сомнений Фрейда относительно природы имени прародителя монотеизма. Да, для филологов и историков оно неожиданно, но для читателя, добравшегося до этой части нашей книги, как раз наоборот. Предки славян оставили свой след в культуре Древнего Египта, что тут особенного?
Фасмер отмечает, что русское «муж» «несомненно родственно» древнеиндийскому (индоарийскому!) «ману», «манус», авестийскому («ирано-арийскому»!) «манус», латино-германскому «манус», имеющим точно такое же значение. Знающие английский язык сразу же вспомнят слово «man» — мужчина. Но имя Ману, в различных своих формах, фигурирует как имя первочеловека у многих индоевропейских народов. Согласно Тациту, Маннус — имя прародителя германцев, Манес — родоначальник малоазийского народа фригийцев, царь Минос — первый известный царь критян. Наконец, в арийских и индийских религиозных книгах (Ведах, Пуране, Махабхарате, Рамаяне) Ману, сын Вивасвата (Света), — первый человек, который умер, и царь духов предков. Очевидно, что слова «муж», «человек» у разных индоевропейских народов ассоциировались с понятием «первочеловек» («первый представитель данного народа»). Но тогда и еврейский «Ману» — Моисей — идеально встраивается в эту линию индоевропейских образов. Арийский Ману (первоисточник всех этих образов!) считается не только физическим прародителем народа, но и первоисточником боговдохновенных предписаний правового и нравственного характера, лежащих в основе всей системы индийской духовности, культуры и религиозно-философских форм сознания. Законы Ману — одна из наиболее почитаемых древними индийцами книг. Но точно так же и Моисей знаменит своими заповедями и законом, данным еврейскому народу. Вот в чем состоит тайна имени Моисея, и Фрейд был тысячу раз прав, когда сомневался в его еврейских корнях.
Заслугой отца психоанализа можно считать также и то, что он не оставил без внимания некоторые странности легенды о плавании малютки Моисея в корзине и о его чудесном спасении. Прежде всего, все мифологи прекрасно понимают, что сюжетная линия этой истории отнюдь не оригинальна. Библейская легенда о рождении Моисея полна поразительных совпадений с легендами других древних народов. В Азии, Греции и даже в Японии рождению национальных героев обычно сопутствуют драматические обстоятельства. В младенчестве их бросают в воду в корзинах или ящиках. В народных сказаниях обычно ничего не говорится о годах молодости героев, известно только, что воспитывались они при дворах чужих царей. Из клинописных текстов, например, ученые узнали, что у великого царя Саргона, основавшего в середине XXIV в. до н. э. аккадскую державу, была та же судьба, что и у Моисея. Мать Саргона, жрица, тайно родила его и, положив в осмоленную корзину, пустила плыть по реке. Младенца случайно выловил из реки водонос и садовник. В русской литературе данный сюжет обыгран А. С. Пушкиным в «Сказке о царе Салтане». Схожие истории произошли с Ромулом, Парисом и т. д. В общем, история не нова, но Фрейд опять-таки не доводит свои изыскания до логического конца. Оставим в покое Японию, японцы никак не могли повлиять на создание библейской легенды. Но все остальные истории в изначальной своей основе относятся к опыту индоевропейских народов. Да, царь Саргон — семит, но легенда о спасении первочеловека рождалась в сознании тех героев, которые спаслись от потопа и смогли основать новые царства. Это потомки Ноя и его соплеменников, это индоевропейцы! Вот чего не осознавал Фрейд и чего недоговаривают современные исследователи библейской мифологии.
Легенда, однако, имеет и свои оригинальные черты. Фрейд отмечает, что если в европейских мифах герой или царский сын воспитывается в простой, «низкопоставленной» семье, то с Моисеем ситуация прямо противоположная: он попадает из семьи «униженных и оскорбленных» во дворец фараона. Эта «типологическая аномалия» приводила многих ученых в замешательство. Были попытки доказать, что история спасения Моисея есть результат переработки классического сюжета одним из редакторов Библии, а, мол, поначалу она имела общепринятый вид. Но в пользу такого рода предположений нет ни одного мало-мальского основания. Фрейд предлагает другую версию. Его подход «ведет к открытию, что первая семья, та, из которой подкинут ребенок, как и во всех аналогичных случаях, — выдуманная, а вторая, в которую он принят и где вырастает, — настоящая. Если у нас хватит смелости, приняв названный порядок за общее правило, подвести под него также и легенду о Моисее, то нам сразу станет ясно: Моисей — египтянин, возможно, высокородный, которого легенде нужно превратить в еврея». Сам Зигмунд Фрейд был евреем, и написать подобное ему было очень непросто, но ученый стремился докопаться до истины, честь ему и хвала за это! Хотя, думается, он несколько «переборщил» и поторопился «лишить» Моисея еврейских генов. Истина, как и обычно, не совпадает с крайними мнениями, а лежит где-то посредине.
Напомним, что ведомые Авраамом еврейские племена частично осели на землях государства Митанни. В Библии представителями этой диаспоры выступают потомки Нахора, брата Авраама. В состав Митанни входили самые разные племена и народности, но правила там арийская династия. Для продолжения чистой еврейской линии сын Авраама Исаак взял в жены Ребекку, внучку Нахора, проживавшую в подвластной ариям земле. Это указывает на «прозрачность» государственных границ Митанни для ханаанейских евреев и возможность их прямого общения со своими родственниками, проживавшими там. Не исключено также, что некоторые из евреев занимали важные посты в митаннийской администрации и помогали своим соплеменникам за границей. Надо отметить, что в XIV в. до н. э. — примерно время перехода евреев через Иордан — Митанни и Египет были двумя самыми мощными державами в этом регионе. Еврейский вопрос должен был рассматриваться их властителями в качестве «козырной карты» в политической игре. Но это означает, что представители евреев были равно допущены и к арийскому, и к митаннийскому двору.
По нашей версии, евреи, мигрировавшие в Египет в XIV в. до н. э., приняли активное участие в проведении религиозной реформы Эхнатона. Его жена, Нефертити, была митаннийской принцессой, что обеспечивало евреям-митаннийцам (полукровкам) в Египте дополнительную поддержку. Их взлет на «египетский олимп» был стремительным и головокружительным. Но вслед за кратким периодом революции наступила эпоха реставрации. Многие евреи, подобно Аврааму, эмигрировали в Ханаан, те же, кто остался, попали большей частью в незавидное положение, поскольку на них перешел гнев египтян за революционные деяния их отцов. Что же касается евреев-митаннийцев («семито-ариев»), прижившихся в Египте, то они оставались под защитой митаннийских царей, и никакие репрессии до поры до времени их затронуть не могли. Более того, вероятнее всего, что именно они были частью того дипломатического корпуса, который митаннийцы держали в Египте. Удивительная карьера Иосифа, о которой так вдохновенно повествует Библия, состоялась, скорее всего, при их посредничестве!
Вспомним, куда бежит Моисей из Египта? В землю Мадиамскую — пустынную местность, лежащую к востоку от Красного моря. Комментаторы Библии полагают, что ее населяли потомки Мадиама, четвертого сына Авраама и Хеттуры. Имя Хеттура говорит само за себя: его носительница принадлежала к индоевропейскому народу хеттов. На этом основании можно смело утверждать, что мадианитяне никакими арабами, как то обычно пишут, не были. Да и с какой стати неараб Моисей должен искать спасения у арабов? Мадианитяне — народ, возникший при смешении семитского и индоевропейского племен, это та часть евреев-митаннийцев, которая не проводила политику национальной изоляции. Кстати, название «мадианитяне» с учетом условности гласных в еврейских словах и возможности перехода звонкого «д» в глухое «т» можно прочитать и как «митанитяне» — выходцы из страны Митанни. Тогда все сходится. Моисей — еврей-полукровка, имеющий митаннийских предков и воспитанный своей матерью в образах арийской культуры.
Что же до отличий в деталях еврейского и индоевропейского мифов, то они служат доказательством, что евреи, создавая свой национальный эпос — Пятикнижие, не копировали мифы других народов, а придумывали свои, оригинальные тексты, хотя, без сомнения, кое в чем и опирались на религиозные предания индоевропейцев. Семья Моисея не выдумана создателями эпоса, тут мы никак не можем согласиться с Фрейдом. В самом деле, почему у ближайших родственников Моисея арийские, а не семитские имена? Уж выдумывать, то с выгодой для себя!
В рассказе о Моисее древний индоевропейский миф о воспитании героя в чужой семье переосмыслен в несколько ином, совершенно новом для данного сюжета ключе. Для евреев важен прежде всего социальный подтекст происходящего. Низкий по происхождению Моисей воспитывается во дворце фараона и обретает статус, сравнимый с положением наследника трона. Одна из легенд, бытовавших среди евреев, повествует, что когда однажды фараон взял младенца Моисея на руки и, играя, поднял вверх, то трехлетний малыш сорвал с него корону и надел на себя. В другой рассказывается о победоносных воинских деяниях, совершенных им в качестве египетского полководца в Эфиопии, и в связь с этим ставится то, что он бежал из Египта, в силу невыгодного для него расклада политических сил при дворе. А чем мог навлечь на себя гнев знатных египтян этот любимец фортуны? Может быть, тем, что отстаивал интересы евреев перед фараоном? Во всяком случае, библейский рассказ о том, как Моисей защитил раба, убив при этом египтянина-надсмотрщика, призван убедить всех, что Моисей думал о бедах своего народа и переживал за униженное положение своих соплеменников.
Факт бегства из страны фараонов тоже весьма символичен. Он обозначает очень важную для еврейского миросозерцания тему гонимости. В истории еврейского народа она едва ли не центральная, в каждом еврейском доме обязательно вам расскажут правдивую историю, как его обитатели пострадали от произвола властей. Причем вас будут уверять, что никакой другой народ в тех же самых условиях не пережил ничего подобного. Это особенность еврейского поведения и еврейской психики, это внутреннее оправдание богоизбранности и необходимости жить по своим, отличным от общепринятых законам. Надо подчеркнуть, что Библия нисколько не старается приукрасить образ Моисея. Он изображен гневливым и вспыльчивым: совершает убийство, разбивает скрижали завета. Подобные действия не способствуют прославлению, и оттого они, скорей всего, имели место в действительности. В общем, египетская часть жизнеописания Моисея кажется нам в своей основе глубоко реалистичной.
Теперь о самом Исходе, который возглавил Моисей. Возвращению беглеца в Египет предшествовали весьма драматические обстоятельства. Один из детей Моисея и Сепфоры не был обрезан, и Господь, явившись Моисею, стал угрожать ему смертью за такое нарушение Закона. Тогда Сепфора взяла каменный нож, обрезала крайнюю плоть сына и, бросив острое орудие, обагренное свежей кровью, к ногам мужа, воскликнула: «Ты жених крови у меня, <…> жених крови — по обрезанию» (Исх. 4: 25–26). Как истолковать это внезапное происшествие? В. В. Розанов, остановив свой взор на этом эпизоде, восклицает: «Один необрезанный малютка едва не произвел поворота в решенной уже через посредство Моисея судьбе целого народа. Не поторопилась бы испуганная Сепфора совершить «гигиеническую для ребенка операцию», и был бы умерщвлен Моисей и извода бы евреев из Египта не совершилось» («Возрождающийся Египет»). Выражение «гигиеническая операция для ребенка» взято Розановым в кавычки, оно отражает традиционное мнение христианских богословов на ритуал обрезания. Но оно весьма примитивно и упрощенно. Против этого протестовал Розанов, и мы присоединяемся к его мнению. Обрезание было священным ритуалом новой религии, которую Моисею надлежало распространить на весь еврейский народ. И начинать надо было со своего первенца. Примечательно, что случилось все это по дороге в Египет, а не в земле Мадиамской, там обрезание не практиковалось. А вот у египтян это было делом обычным.
Ранее мы высказали гипотезу, что евреи, жившие в эпоху Эхнатона в Египте, стали активными проповедниками религии Атона. К сожалению для них, фараон-реформатор царствовал только семнадцать лет. Правившие вслед за ним фараоны медленно, но неуклонно возвращали египетской религии прежний курс. Бога Атона египтяне не стали сразу сбрасывать с корабля современности. По крайней мере, еще десять лет его культ отправлялся в Фивах, в Мемфисе и в Гелиополе — трех крупнейших религиозных центрах Египта. Но Атон вновь стал таким же божеством, как и другие, уступив верховенство богу Амону. Почти все египтологи сходятся во мнении, что никаких репрессий против «атонистов» сразу после смерти Эхнатона не было. Кристиан Жак в книге «Эхнатон и Нефертити» пишет: «Если храмы Атона были закрыты через несколько лет после смерти царственных супругов, то лишь потому, что исчерпали свою функцию. Атон, Эхнатон и Нефертити образовывали божественную триаду, которая приняла на себя роль традиционного сообщества древних богов. Однако, когда триада распалась, все другие культы в полной мере возобновили свою активность».